Глава 1

"Члены команды "Сент-Брендана" во главе с капитаном Луграном, опасливо озираясь, сошли на борт обнаруженного ими судна. Паруса "Стефани-Эмилии" безжизненно обвисли, канаты, собранные в аккуратные бухты, лежали на палубе. Казалось, все было в порядке. Но никто не стоял возле штурвала, и на палубе не было видно ни одного человека...

Люди капитана Луграна заметно нервничали. Отсутствие экипажа на палубе захваченного ими корабля было для них неприятной неожиданностью, тем более что, когда команда "Сент-Брендана" завидела издалека парусник, управляемый будто бы пьяным рулевым, матросы приготовились к жаркой схватке, в сердцах их зажглась алчность, и предвкушение близкой победы кружило головы.

Впрочем, и сам капитан чувствовал себя явно не в своей тарелке: несмотря на все потуги выглядеть раскрутым героем, рот его пересох и колени дрожали.

"Быть может, на судно уже кто-то напал раньше и обобрал его до нитки?.. – подумал Лугран, но тут же отмел эту мысль: на корабле не было видно никаких следов борьбы. – Может статься, все заперты в трюме? продолжал рассуждать бравый капитан, почесывая восемнадцатидюймовым малайским криком волосатое брюхо. – А вдруг они просто сбежали?.." Было слышно, как мозги достойного морехода прямо-таки скрипели от производимой ими непосильной работы.

Стало очевидно, что мыслительные процессы непрошеных гостей зашли в тупик. Разряжая обстановку, капитан Лугран заорал громким голосом:

– Есть здесь кто-нибудь?!..

"Будь-будь-будь..." – мрачно откликнулось эхо в трюмах, а затем все поглотила ватная тишина..."

Главный инженер Монтгомери Скотт умолк и окинул взглядом аудиторию, наслаждаясь тем впечатлением, которое произвел его рассказ. Он остался вполне доволен: битком набитая комната отдыха "Энтерпрайза", все, кто сидел на стульях, на бильярдных столах или вообще развалился на полу, все эти люди, разинув рот и позабыв обо всем, внимали речам своего специалиста по шестеренкам.

Пожалуй, единственный, кто наплевательски отнесся к священным обязанностям слушателя, был доктор Леонард Маккой. Усевшись за столиком в углу, он пребывал в состоянии полной эйфории ввиду того, что в трех партиях из четырех он побил самого Джима Кирка, а ведь это вам не хухры-мух-ры!.. Райзэвей – очень сложная игра, а Джим Кирк в ней – просто спец, но победитель сегодня все-таки Маккой! Да, нынче никто не поспорит с тем, что Маккой – это серьезно!..

Вальяжно развалившись на неудобном стуле, доктор Леонард блаженствовал, лениво оглядывая присутствующих, по сытому лицу его блуждала самодовольная улыбка. Многих из тех, кто окружал его в данную минуту, он знал в лицо, кое с кем здоровался, были у него также и друзья, но никто даже и не догадывался, какие положительные эмоции бродили сейчас в организме уважаемого доктора, а жаль.

Маккой с некоторым раздражением отметил про себя, что буквально все захвачены жутко интересным рассказом главного инженера. Глаза были выпучены, челюсти поотваливались. Инженер мастерски держал паузу, и напряжение стало прямо осязаемым. "Эк их прихватило!" – неодобрительно подумал Маккой.

"От нервного напряжения рубашка капитана Луграна пропиталась потом и прилипла к его широченной спине, – продолжил замогильным голосом свой рассказ инженер-шотландец. – Стояла невыносимая жара, усугублявшаяся липким страхом, который обволакивал все вокруг. Капитан высморкался с помощью двух пальцев и, вздохнув, вытащил из-за пояса зловещего вида абордажную саблю, изрядно затупившуюся в боях.

– Ты, ты и ты, – ткнул ею Лугран в ближайших соратников, – останетесь здесь. Остальные – за мной!

Остальные безропотно, но и без энтузиазма, потопали за своим капитаном. Они старались ступать осторожно, но и без того звуки их шагов были проглочены мертвенной тишиной без остатка. Лугран первым начал спускаться по лестнице, ведущей вниз. Ему показалось, что в темноте мелькнула какая-то тень, и он испуганно отшатнулся. По его знаку один из матросов трясущимися руками запалил чадящий факел. Капитан крепко сжал его в руках и стал медленно спускаться в трюм.

Темнота не желала отступать, но капитан Лугран был не из тех людей, кто склонен пугаться. Забористо выматерившись сквозь зубы, он восстановил душевное равновесие, успокоился и продолжил спуск. Однако его команда не обладала столь завидными душевными качествами, и посему члены ее дрожали так, что лестница ходила ходуном. Но даже это обстоятельство не испугало отважного капитана. Отблески тусклого пламени играли на его лице, и решительно выпяченный подбородок с ямочкой, украшенный багровым шрамом, не оставлял сомнений в серьезности его обладателя.

Коридор под палубой казался в неверном свете факела безлюдным. Лугран сглотнул всухую и почувствовал, как мужество покидает его.

– Есть тут кто-нибудь? – крикнул Лугран и сам не узнал своего голоса.

Он сделал еще несколько неверных шагов и снова закричал:

– Эй, есть там кто внизу?..

Никакого ответа. Воцарилась тишина. Сюда, в трюм, не доносилось ни одного постороннего звука снаружи: не было слышно ни скрипа мачт, ни завывания ветра, ни шума бьющейся о борт волны. Даже крысы, красные глаза которых зловеще светились в темноте, хранили жуткое молчание.

Грубая табличка на двери одной из кают указывала на то, что Лугран оказался перед обиталищем капитана Беппе. Имя это было знакомо всем: капитан Марко Беппе был известен как самый свирепый пират и самый отпетый злодей из всех, кто когда-либо орудовал у берегов Италии: поговаривали, что он обычно вырезал половину команды на захваченном судне до того, как заняться грабежом, – просто так, ради развлечения. Но как мог его корабль оказаться здесь, у берегов Шотландии, да еще без единого человека на борту? Загадка, да и только...

Собравшись с духом, Лугран что было силы громыхнул в дверь рукояткой своей сабли.

– Эй, капитан Беппе, ты здесь?! А ну, открывай!..

Из-за двери раздался душераздирающий вопль. Лугран от неожиданности подскочил на месте, потом взревел, точно разъяренный тигр, и, бросившись вперед, вышиб плечом дверь".

Главный инженер Скотт умолк, сделав эффектную паузу. Доктор Маккой закусил губу, чтобы не расхохотаться. Он едва удержался от того, чтобы не крикнуть "А!" или "У-у!", дабы заставить наложить в штаны по меньшей мере дюжину внимательных слушателей.

"... Единственная масляная лампа освещала тусклым светом комнату, вид который полностью соответствовал представлению о том, как должно выглядеть логово отпетого злодея и пирата. Каюта капитана Беппе была заставлена тяжелой старинной мебелью, стены и пол покрывали толстые восточные ковры.

Кругом были разбросаны просто сказочные богатства: золотые монеты, жемчуга и бриллианты валялись прямо на полу, словцо какой-нибудь мусор. Большую часть каюты занимал огромный резной стол, заставленный блюдами с дымящимся мясом, дичью, разными закусками, фруктами и прочими разностями. За столом восседал огромный звероподобного вида мужик, обросший донельзя жесткими черными волосами. Он сидел, набычившись, и молчал, никак не реагируя на, появление непрошеных гостей.

Капитан Лугран, опасливо косясь на хозяина каюты, медленно обошел стол и осторожно коснулся рукой его плеча. Оно оказалось, холодным и твердым, как камень. С бьющимся сердцем Лугран взглянул на лицо великана и почувствовал, как душа уходит в пятки.

Да, это был капитан Беппе, точнее, труп капитана Беппе. Пальцы покойника судорожно вцепились в крышку стола, оставив на ней глубокие желтые вдавлины, широко раскрытые глаза были наполнены невыразимым ужасом.

Что увидел капитан Беппе в последнюю секунду своей жизни?.. Его рот был широко раскрыт в безмолвном крике, жилы на шее напряглись так, что, казалось, готовы были лопнуть...

... Оправившись от шока, Лугран и его люди накрыли капитана Беппе простыней, снятой с его же кровати, и продолжили осмотр корабля, готовые ко всему. Но, невзирая на всю тщательность осмотра, они не обнаружили ни прочих членов команды, следов того – или тех, – кто убил капитана судна..."

Скотт снова остановился и обвел долгим загадочным взглядом аудиторию, зачарованно смотревшую ему в рот, и, перейдя на завораживающий полушепот, закончил:

"... Они похоронили злосчастного капитана Беппе, как это водится, в море. А когда "Сент-Брендан" взял "Стефани-Эмилию" на буксир и пошел прочь от опасного места, к берегам Шотландии, то, к не описуемому ужасу цепенеющих от страха Луграна и членов его экипажа, с палубы загадочного корабля время от времени доносились раскаты дьявольского зловещего хохота, далеко разносившиеся над морем и распугивавшие жадных чаек..."

Главный инженер умолк. Некоторое время в комнате отдыха "Энтерпрайза"

Стояла гробовая тишина. Затем вдруг все разом заговорили.

Было видно, что таинственная история "Стефани-Эмилии" никого не оставила равнодушным. За детые за живое люди возбужденно смеялись, ерзали, шепотом пересказывали друг другу особенно поразившие их воображение места.

Джим Кирк, сидевший напротив Маккоя, подмигнул ему, устало вздохнул и произнес, обращаясь к инженеру:

– Скотт, вам что, доставляет удовольствие пугать моих людей, рассказывая им на сон грядущий всякие жуткие истории?

Главный инженер ухмыльнулся, точно кот, слопавший ворованную сметану, на щеках его появились ямочки, а глаза засветились удовольствием.

– И вовсе это не страшная история, – ответил он с невинным видом.

– Не такая страшная?! с наигранным возмущением воскликнула мичман Холли, сидевшая за соседним столиком.

– Не могу поручиться за всех, – продолжала она дрожащим голосом, – но здесь присутствует, по крайней мере, один офицер безопасности, – тут она ткнула пальцем себе в грудь, – который боится спать без света!

Кое-кто из присутствующих при этих словах потупился.

– Браво, Скотт, – лениво сказал Маккой, – благодаря вам я не останусь без работы. Теперь мне придется прописать половине экипажа снотворное, а другую половину подвергнуть обследованию на предмет наличия ночных страхов...

Развалившись на стуле, Маккой блаженствовал. Страшилки подобного рода всегда напоминали ему те времена, когда он, будучи маленьким мальчиком, гостил у своего дяди – на севере штата Нью-Йорк, в горах Андирондак.

Тогда, собравшись у костра, они тоже рассказывали всякие жуткие Истории, а потом, забираясь в спальные мешки, распугивали ночные страхи светом фонарика.

Замечание Маккоя вызвало добродушный смех честной компании, а Кирк, как капитан корабля, не преминул заметить начальственное слово:

– Вы знаете, Скотт, мне всегда казалось, что свои вечера вы коротаете за всякими техническими книжками. Но теперь я вижу, что во внерабочее время вы забиваете себе и другим голову разной мистической ерундой.

Скотт, гордо подняв голову, придал своему липу выражение оскорбленного достоинства, и так ловко у него это вышло, что Маккой тотчас решил, что сцена потеряла великого актера в тот день, когда Монтгомери Скотт решил посвятить себя служению научно-техническому прогрессу.

– Я не хочу, чтобы вы, капитан, думали, что я плохо отношусь к своим служебным обязанностям, – сказал инженер. – А лапшу на уши команде я вешаю только из соображений гуманности, – тут его глаза плутовато заблестели, ведь от скуки мрут и мухи!

Это замечание затейника вызвало у команды взрыв буйного хохота, а капитан Ухура в приступе веселья даже запустил в Скотта скомканной салфеткой. – Ну уж вы, капитан Скотт, точно от скуки не умрете, – заметил Маккой, ухмыляясь. – А вот интересно, история, поведанная вами, имела место в действительности?

– История?.. А, ну да... "Стефани-Эмилия". И правда, о ней мало кто знает, она проплавала совсем недолго.

Скотт откинулся в кресле, и все обратились в слух.

– Это было итальянское судно, – завел инженер очередной рассказ, – и построили его в Испании, а вся история приключилась в шестнадцатом веке.

Капитан Беппе так и остался единственным хозяином корабля за всю его недолгую жизнь... Мне доводилось видеть портрет в одном из музеев Эдинбурга – капитан Беппе выглядел настоящим флибустьером. Огромного роста, с черной курчавой шевелюрой и всклокоченной бородой – знаменитый пират выглядел очень грозно... Но в его облике не было ничего романтического – гадкий злодей с душой бессердечного монстра... Так или иначе, когда "Сент-Брендан" привел "Стефани-Эмилию" к берегам Шотландии, в бухту Фертоф-Тэй, на злополучном судне вспыхнул пожар, который не удалось потушить, и корабль сгорел буквально дотла. Причины пожара остались загадкой. Одни говорили, что судно подпалили местные жители, недовольные малоприятным соседством, другие во всем обвиняли неизвестного владельца "Эмилии", якобы желавшего получить большую страховку... а третьи, – тут инженер сделал многозначительную паузу, – третьи рассказывали, как незадолго до возникновения пожара на палубе несчастного корабля появилась фигура огромного человека с развевающимися по ветру волосами... – Тут Скотт вздохнул и в драматическом жесте развел руками. – Но одно можно с уверенностью утверждать: "Стефани-Эмилия" была одной из самых зловещих загадок и без того таинственного Северного моря...

Тишина стояла такая, что жужжание пролетевшей мухи показалось громом бомбардировщика.

– Однако все это сильно напоминает историю "Марии-Селесты", – нарушил молчание Кирк.

Мичман Марксон подпрыгнул на месте; в глазах его засветился зверский огонек любопытства.

– А что это за история, командир? – сдавленным шепотом осведомился он.

От острого взгляда Маккоя не укрылись ни легкая краска в лице их начальника, ни вздох, исторгнутый его утробой. Маккой понимающе покивал головой: пожалуй, лишь он один знал, что прославленный звездолетчик Джим Кирк с самого детства был увлечен не космическими безднами, а соленым морским ветром, скрипом снастей и хлопаньем парусов. Не раз за годы их дружбы Кирк признавался ему в этом...

– "Мария-Селеста", друг мой Марксон, – задумчиво проговорил Кирк, обращаясь к мичману, – была морской шхуной, построенной в 1862 году от Р.Х. – разумеется, это было на Земле... Капитаном на ней был Бенджамен Спунер Бриггз. 7 ноября 1872 года судно вышло с острова Стейтен-Айленд в открытое море. На борту находились капитан Бриггз, его жена, их двухлетняя дочь и члены команды. Через месяц, а именно 4 декабря, шхуна была замечена с борта "Деи-Грации", которой командовал Дэвид Рид Морхауз... Позже капитан рассказывал, что "Мария-Селеста" двигалась беспорядочно, под неполными парусами и на сигналы с "Деи-Грации" не реагировала. Капитан Морхауз, – кстати, как и капитан Лугран, – взошел на борт покинутого судна и... не обнаружил там ни одного человека...

– А что же с ними случилось? – жадно спросила мичман Холли. В глазах ее был страх пополам с любопытством.

Кирк в ответ лишь пожал плечами:

– Увы, никто этого не знает, хотя догадки на этот счет были, есть и будут.

– Подождите-ка минутку, – вдруг взволновался Маккой. – Ведь это та самая "Мария-Селеста", на которой нашли дымящуюся трубку, теплую еще, еду на столе и мирно спавшего корабельного кота? Если так, то эта история имела продолжение!..

– Точно-точно, – с улыбкой подтвердил Кирк. – Когда корабль привели в порт, то на нем обнаружили груз алкоголя, зловредные испарения которого могли привести к отравлению команды или возгоранию корабля. Вдобавок выяснилось, что одна из дверей, ведущих в трюм, к грузу, была сорвана с петель как будто бы взрывом. Все пришли к мнению, что во время плавания на корабле произошел мощный взрыв, и капитан Бриггз, опасаясь гибели, приказал команде покинуть терпящее, по его мнению, бедствие судно.

Учитывая то, что конец ноября – начало декабря, а именно в это время года происходило дело, не самый лучший для плавания в этих широтах сезон, можно с уверенностью говорить о том, что шлюпка с пассажирами погибла.

– Печально, – нарушил тишину Ухура. Кирк взглянул на своего офицера связи.

– Да, это действительно печально, капитан Ухура. Но в те времена каждый, кто выходил в открытое море, знал, что идет на заведомый риск, и шел на него без оглядки. Какова бы ни была у моряков цель, все они уходили в море без страха и упрека. Они были героями... А ведь мы, – тут Кирк хитро улыбнулся, – чем мы хуже отважных мореходов прошлого?.. Пусть мы, то есть Звездный флот, и не бороздим океаны на утлых деревянных суденышках, наша работа не менее опасна, чем у них!

– Зравствуйте-пожалуйста – воскликнула Экспансивная Холли, подскочив на своем месте. – Ежели б я знала, что ваши корабли сродни дровяным развалюхам, то никогда не стала космонавтом!

– Я тоже, мичман, – серьезно поддержал ее Маккой под одобрительный смех присутствующих.

– Послушайте, мистер Скотт, – продолжал Маккой, обращаясь уже к инженеру, – как врач, я могу с уверенностью сказать, что существует простое объяснение тому, что произошло на "Марии-Селесте", учитывая характер ее груза. Ручаюсь, то же случилось и со "Стефани-Эмилией".

– Доктор! – вскрикнул главный инженер, возмущенно насупив седые брови. – Что за намек?! Такие прозаические вещи может говорить только человек, начисто лишенный воображения! На небесах и на земле есть множество того, о чем мы не имеем ни малейшего представления. Масса ужасных тайн и кошмарных загадок ждет своего часа... И ваш алкоголь здесь ни при чем! Пускай каждый найдет свое решение загадки капитана Беппе, но в Шотландии любой мальчишка знает, что на покинутых командой кораблях обязательно имеется парочка ха-аро-шеньких призраков!.. Бродят по палубам, мрачные и безмолвные, – продолжал Скотт зловеще, – дабы собрать кровавую жатву, и никто не сможет помешать им в этом дьявольском деле!.. Бойтесь их, а также скептиков, в них не верящих, а заодно не говорите, – продолжал другим тоном Скотт, – что я способен молоть ерунду просто от нечего делать. На лице Маккоя появилось покаянное выражение.

– Покорнейше прошу прощения у достославного рассказчика и достойнейшей публики, – заговорил он виновато, – за то, что помешал своей глупой болтовней сему увлекательному повествованию Принося свои наиглубокие извинения, прошу также испить со мной чашу брудершафта, дабы считать инцидент исчерпанным!

И, усладив слух собравшихся таковыми речами, Маккой воздел воображаемую чашу с хмельным напитком и посмотрел на инженера.

– Польщен вашим предложением, – ответил ему Скотт, благосклонно кивая, – и принимаю его с приличествующей радостью!

И они, к облегчению и удовольствию собравшихся, переплетя руки и чокнувшись воображаемыми чашами, осушили их до дна.

Все окружающие были жутко довольны наблюдаемым действом.

– А кстати, что случилось со станцией, которую мы должны снять с орбиты? – вдруг спросил Марксон. – Лейтенант Чехов говорил, что она замолчала уже десять лет назад. Вдруг и там завелись призраки? Маккой посмотрел на мичмана с нескрываемым любопытством. Доктор, сугубо говоря, не был землянином. Он родился на Виндали-5, а тамошние жители славились пристрастием ко всему сверхъестественному, а также крайним суеверием. Годы, проведенные в стенах Космической Академии, конечно, сказывались, но даже наличие логики и прагматизма, указанное в личной карточке Маккоя, оставляло место для проявления старых интересов.

– Правильно, Дэн! – Холли поднялась со своего места и нависла над Марксоном, скорчив жуткую гримасу и помахивая перед его лицом скрюченными пальцами. – А потом, когда мы высадимся на станции, изо всех щелей повылазят мерзкие гоблины и посворачивают наши глупые головы, и в первую очередь твою.

Громкий смех потряс стены помещения. Марксон усмехнулся и отвел от лица руки охочей до развлечений Холли.

– Если то, что мы слышали от инженера Скотта, правда, – заговорил Маккой, перекрывая хохот разошедшихся не на шутку астролетчиков, – то старый корабельный док на Тау Кита должен быть битком набит привидениями всех мастей, однако ни о каком наличии экстроплазмы там никто слыхом не слыхивал.

– Эй, Дэн, может, смотаешься туда и сам глянешь, какие там дела? крикнул кто-то, обращаясь к Марксону. – Неохота, – ответил тот лениво. – Нас и тут неплохо кормят.

Внезапно средь шума и гама прозвучал твердый спокойный голос:

– Внимание, Центр вызывает командира Кирка. Все умолкли и посмотрели на динамик интеркома. Кирк поспешно нажал клавишу.

– Джим Кирк у аппарата. – Командир, – раздался уверенный голос рулевого пилота, – вы просили сообщить, когда мы прибудем к станции.

– Ну и?

– Мы прибываем.

– Понял. Сейчас буду. Сообщите мистеру Споку, что я жду его в центре управления. Конец связи.

Кирк поспешно поднялся и привел в порядок мундир.

– Леди и джентльмены, – сказал он, обращаясь к окружающим. – Все это очень интересно, но пора и честь знать. Долг зовет. Доктор, – сказал он, обращаясь к Маккою, – прошу вас следовать за мной.

– Иду, – ответил Маккой, которому тоже захотелось в центр управления.

В дверях Кирк остановился.

– Мистер Скотт, у вас найдется какая-нибудь свежая байка, из тех, что нейтрально подействует на команду и не вызовет нездорового возбуждения? спросил он, обращаясь к инженеру.

Скотт смущенно потупился.

– Конечно, сэр, – ответил он, разглядывая носки ботинок.

– Ну, тогда я на вас надеюсь, – сказал Кирк и повернулся к Маккою. Пошли, коновал, служба не ждет.

Маккой вышел вслед за командиром, и последнее, что донеслось до него из комнаты отдыха, были слова Скотта, который елейным голоском завел:

"Итак, дети, давным-давно...". Маккой только усмехнулся, направляясь вслед за капитаном к ближайшему турболифту.

Когда они вошли в лифт, Кирк скомандовал:

"Центр управления", и кабина тронулась с места. Маккой скосил глаза и посмотрел на командира.

– Ты выглядишь усталым, Джим, – сказал он, подняв одну бровь.

– Будешь тут усталым, – буркнул Кирк, оторвавшись от своих мыслей. Небось поневоле утомишься, полвечера продувшись с тобой в райзэвэй, старый ты лепила. Наверное, по ночам тренируешься.

Доктор самодовольно ухмыльнулся.

– Некоторые обладают врожденным талантом, дорогой Джим, – сказал он, приосанившись. Кирк фыркнул.

– Может статься, что и так, дорогой Леонард, ответил он с наивозможной язвительностью, – но, как мне кажется, у тебя совсем иной талант: ты можешь достать кого угодно. Только я собрался вздремнуть, как ты хвать меня в охапку – и за игральный стол. Разумеется, голова у меня соображала плохо. И вообще, у тебя в роду не было профессиональных картежников?

– Не знаю, не знаю... И вообще, не стоит искать оправданий собственной слабости на стороне, – подначил командира Маккой.

– В каком это смысле?

– А в самом прямом. Я тебе рук не выкручивал и за стол силком не тащил.

– Да, но зато я пропустил бы вечернюю сказку Скотта!

Маккой расхохотался. – Вижу, что и ты с удовольствием принимаешь этот способ психологической разгрузки! Держу пари, что тебе в детстве рассказывали на ночь страшные сказки!

– Да, признаться, так оно и было, – улыбнулся Кирк.

Тут кабина лифта остановилась и дверь распахнулась. Командир и доктор вошли в центр управления. Спок уже сидел на своем привычном месте. Он поднял голову и кивнул в знак приветствия.

Кирк опустился в кресло и посмотрел на экран внешнего обзора. Маккой остановился за его спиной.

– Это и есть станция? – Кирк указал на темное пятно прямо по курсу.

– Так точно, сэр, – ответил офицер, сидевший за пультом.

– Увеличьте изображение. Пятно на экране увеличилось в размерах и приобрело ясные очертания. Это был прекрасный образчик древней космотехники: в пространстве перед "Энтерпрайзом" нелепо болтался эдакий чудовищный металлический баклажан, весь в шрамах от метеоритов, помятый и обшарпанный. Одна из огромных приемопередающих антенн была покорежена, другая вообще срублена под корень. Вся станция выглядела запущенной и безнадежно мертвой.

– Ну и видок у нее, – сказал Кирк. – Трудно поверить, что когда-то это работало.

– Мистер Спок, а призраков там нет? – неожиданно спросил Маккой.

Тот от удивления выпучил глаза.

– Вы что-то сказали, доктор? – переспросил он. Не отрывая взгляда от экрана, Кирк махнул рукой.

– Не обращайте внимания, Спок. Ему лишь бы только похихикать.

– А-а, все шутите, – протянул Спок. – Да, действительно, некоторые архаичные структуры весьма устойчивы в том, что касается заложенных в них основных функций.

Маккой озадаченно открыл рот. "О чем это он толкует? Об этом древнем огурце, или мне стоит посчитать себя оскорбленным?.."

Кирк подавил смешок.

– Офицер Дэвин, начинайте перенос станции на борт "Энтерпрайза".

Поместите ее в 12-й отсек.

– Слушаюсь, сэр.

Откинувшись в кресле, Кирк наблюдал, как захваченная тяговым лучом станция медленно приближается к кораблю.

– Какое, однако, уродство! – заметил Маккой. – По сравнению с нашим "Энтерпрайзом"...

– Ну, не надо забывать, что это "безобразие" – предок нашего корабля, – посмотрел на доктора Кирк, – а предков надо уважать.

– Ну, может, ты и прав, – пожал плечами Маккой.

Но вот изображение станции пропало с экрана. Дэвин сказал:

– Станция у нас на борту, сэр.

– Отлично сработано, офицер, – похвалил Кирк. – А теперь – курс...

– Простите, капитан, – перебил его Спок. – Только что обнаружен большой объект. Он в пределах досягаемости наших сенсорных радаров. Пеленг 0703 дробь 54...

– Идентификация?

– Тип неизвестен, сэр.

Маккой заметил, как побагровело лицо командира и напряглись его мышцы.

– Мы подошли вплотную к ромуланской нейтральной зоне, – пробормотал Кирк. – Дайте изображение не экране и объявите тревогу.

От басовитого звука сирены Маккой поморщился, подошел ближе к командиру и взялся руками за спинку его кресла. Кирк мельком глянул на друга и снова уставился на экран. Когда там появилось изображение, он весь подался вперед.

– Увеличьте картинку, – негромко бросил он офицерам.

Все, кто находился в центре управления, впились глазами в экран. Даже невозмутимый Спок на некоторое время потерял дар речи, осознавая увиденное.

Маккой пробормотал, обращаясь к Кирку:

– Что это за хреновина такая, Джим?..