"Разгневанные почтальоны" - читать интересную книгу автора (Мерфи Уоррен, Сэпир Ричард)

Глава 5

Доктор Харолд В. Смит не случайно оказался именно тем человеком, которого назначили руководить сверхсекретным правительственным агентством под названием КЮРЕ. В аналитическом отделе ЦРУ в те дни работало немало превосходных специалистов, но про Смита говорили, что он двух «Униваков» стоит. Так тогда назывались компьютеры размером с комнату, постоянно поглощавшие данные для машинного анализа.

Так вот, разведсводки, которые попадались на глаза Смиту, никогда не подвергались машинной обработке. Этому аналитику достаточно было только взглянуть на них и сопоставить с другими данными, хранящимися в недрах его серого вещества, чтобы тут же проинформировать начальство относительно выводов.

– Советы собираются сокрушить венгерскую революцию, – говорил, например, он.

– Почему вы так считаете?

В подтверждение своих слов Харолд В. Смит приводил длинный список фактов, свидетельствовавший о вроде бы рутинных перемещениях войск, об отмененных отпусках, об отозванных послах и других, на первый взгляд не связанных между собой явлениях. И всегда оказывался прав.

Сначала от него отмахивались.

– Пусть увязкой занимаются компьютеры, Харолд, – устало бросали начальники.

Однако Смит упрямо продолжал выдавать свои прогнозы, из которых сбывались 99,7 процента.

Тогда в качестве наказания Смита сослали в тесный кабинет, в котором даже окон не было. Тем не менее и там, к нескрываемому раздражению своего начальства, он продолжал предсказывать происходившие в мире события и бомбардировать руководство своими докладными записками. Причем всегда был возмутительно точен.

В конце концов шефам Харолда В. Смита волей-неволей пришлось произвести его в старшие аналитики. В управлении все тут же сделали вид, будто он всего лишь еще один «Унивак». На самом же деле он работал куда эффективнее, поскольку «Униваки» являлись всего лишь машинами, отпечатанные на перфоленте послания которых еще следовало расшифровать при помощи аналитиков более высокого ранга.

С помощью Смита удавалось перескочить сразу через две ступеньки. Да еще и сэкономить электроэнергию.

Смит абсолютно точно предсказал революцию па Кубе, убедительно доказав, что так называемое ракетное отставание было всего лишь изобретением советской пропаганды, подхваченным пентагоновскими мудрецами. И так далее, и тому подобное. Так что ко времени вторжения на Кубу в ЦРУ только радовались, что Смит раньше времени вышел в отставку.

Но Харолд В. Смит в отставку не вышел. Напротив, он возглавил некую организацию под названием КЮРЕ, о создании которой ЦРУ даже и не мечтало. Президент США, придумавший КЮРЕ и назначивший Смита его директором, рассуждал очень просто.

Американский эксперимент потерпел фиаско: Конституция превратилась в обыкновенный клочок бумаги. Придерживаясь жестких рамок закона, невозможно было поддерживать порядок и защищать страну от множества бедствий, грозящих ей буквально со всех сторон.

КЮРЕ надлежало действовать, невзирая на закон и Конституцию. Задача Смита – столь же грандиозная, как и те, что стояли перед отцами – основателями США, – заключалась в том, чтобы всеми возможными средствами отбить атаки современных гуннов и вестготов, угрожающих американским свободам.

И вот спустя три десятилетия Харолд В. Смит по-прежнему сидел в потертом кожаном кресле, занимая все тот же спартанский кабинет санатория «Фолкрофт» – учреждения, на первый взгляд являвшегося всего лишь прибежищем для умалишенных и хронически больных пациентов, а на самом деле служившего «крышей» КЮРЕ. И по-прежнему железной рукой Смит все так же управлял обеими организациями. Он постарел, поседел, но остался все тем же сверхкомпетентным бюрократом, за которым в ЦРУ закрепилась весьма подходящая ему кличка Серый Призрак.

Единственное, что изменилось за прошедшие годы, – это компьютерное обеспечение. Первоначально компьютерный терминал скрывался в недрах дубового письменного стола и всплывал оттуда подобно хрустальному шару. Он соединялся со спрятанной в подвале группой серверов, которую Смит называл «Фолкрофт-четыре».

«Фолкрофт-четыре» сейчас гудел за глухой бетонной стеной, правда, изменились носители информации, а также прочие устройства ее хранения и обработки. Дубовый стол сменился модерновым письменным столом с черной стеклянной крышкой. Под ней же скрывался монитор. Смит очень не любил перемен, но его новая мебель была гораздо удобнее прежней.

Теперь, работая за столом, Смит внимательно смотрел на черное стекло, в глубине которого бежали золотистые строчки.

Просто у компьютера не было клавишной панели в обычном смысле этого слова. Когда Смит подносил руки к поверхности стола, на ней высвечивались тонкие белые контуры стандартной буквенно-цифровой клавиатуры. Но клавиш как таковых здесь не было, а было сенсорное устройство, гаснувшее, как только руки убирались.

В настоящий момент глава КЮРЕ просматривал массив данных, ежедневно поступающих из сети, и анализировал их, отбрасывая ненужное и сохраняя в файлах то, что могло пригодиться для будущих операций.

Шел уже первый час дня – два часа ночи по японскому времени. Новостей из Осаки все не было. Смит тревожился все сильнее – ведь он послал подчиненных разбираться с «Нишицу», не успев как следует проанализировать ситуацию. Впрочем, иногда приходилось действовать спонтанно.

В двенадцать тридцать три система подала звуковой сигнал, и в углу экрана загорелся красный свет. Смит нажал на клавишу и вывел на дисплей информационный бюллетень агентства Ассошиэйтед Пресс, вернее, первое сообщение о происшедшем за день.

Оклахома-Сити, штат Оклахома – стрельба в зале суда (АП)

В 11.15 по местному времени в помещение суда, где вел заседание судья Кэлвин Рэтберн, ворвался неизвестный и открыл огонь из автомата. По предварительным данным, убито и ранено более двадцати человек. Бандит бежал. Свидетели не смогли описать приметы нападавшего. Нападение произошло в новом здании федеральных служб, выстроенном взамен старого дома Алфреда П. Мурра, которое взорвали больше года назад во время крупнейшего в истории США террористического акта.

Нахмурившись, Смит принялся нажимать на клавиши, чтобы сбросить сообщение в текущий файл под названием «Угрозы ополчения».

Минут через десять появилось сообщение о взрыве в Манхэттене на углу Восьмой авеню и Тридцать четвертой улицы. Глава КЮРЕ немедленно занес его в другой файл, озаглавленный «Террористические угрозы».

Ничто не наводило на мысль о том, что эти события как-то взаимосвязаны. Даже Харолду В. Смиту, всегда и во всем искавшему первопричину, так и не пришло в голову связать между собой именно столь близкие по времени случаи.

Директор «Фолкрофта» спокойно продолжил свою обычную работу. Ничего, бдительная компьютерная система всегда известит его о сколь-нибудь значительных событиях. В час дня информационные сообщения начали поступать одно за другим.

Нью-Йорк – таинственные взрывы (АП)

Сегодня приблизительно в 12.27 в Вест-Сайде Манхэттена раздалась серия неустановленных взрывов. По предварительным данным, серия включала в себя семь взрывов – все в зоне, прилегающей к Почтовому управлению Нью-Йорка. О жертвах и разрушениях пока данных нет. Также пока не установлена связь с предыдущим взрывом на углу Восьмой авеню и Тридцать четвертой улицы.

Анонимный автор Ассошиэйтед Пресс, связанный нормами журналистской этики, мог только намекнуть на существование подобной связи. Но на Харолда В. Смита подобные ограничения не распространялись.

Как минимум восемь взрывов, и все в одном относительно небольшом секторе Центрального Манхэттена!

Да, происшествия из ряда вон... Смит внезапно пожалел о том, что отослал мастеров Синанджу за границу. Но что сделано – то сделано.

Ладно, в их отсутствие глава КЮРЕ постарается вникнуть в ситуацию и определить цель. Вот тогда и наступит время Римо и Чиуна.

В конце концов они убийцы, а не следователи.

Смит отдал необходимые распоряжения секретарю и покинул свой кабинет, держа в руке блестящий кожаный портфель, набитый аппаратурой связи с «Фолкрофтом-четыре». Эта новая система заменила недавно уничтоженную. Пожалуй, появилась неплохая возможность испытать ее в полевых условиях.

Проезжая по бульвару Генри Хадсона, Смит заметил, что по сторонам дороги деревья душит хмель, и недовольно нахмурился. С этим надо что-то делать. Глава КЮРЕ не переносил беспорядка ни в чем, даже в природе. Будь его воля, деревья росли бы стройными рядами, а цветы цвели только там, где положено.

Рядом на сиденье лежал открытый портфель, компьютерная система функционировала исправно.

А бюллетени информационных агентств все поступали и поступали. Сообщили уже о девяти взрывах, убивших и искалечивших множество людей. «Похоже, крупная операция. Одна из самых крупных со времен попытки взрыва Центра международной торговли», – мрачно подумал Смит.

И не успел он серьезно задуматься, как впереди показались силуэты башен этого самого Центра. Именно туда Смит и направлялся.

Нью-Йорк сейчас находился в осаде. Должно быть, предприняты очень жесткие меры безопасности, а все правоохранительные органы приведены в полную готовность. Для Харолда В. Смита это означало одно: ему нужно в Белую комнату.

Белая комната называлась так отнюдь не из-за цвета, хотя ее стены были действительно выкрашены белым. Располагалась она за незаметной дверью без таблички, единственный ключ от которой находился у комиссара нью-йоркской полиции.

Этой незаметной дверью кончался длинный коридор, расположенный на нижнем этаже башни номер один Центра международной торговли. Белая комната была защищена от прослушивания и имела звуконепроницаемые стены. Телефонные линии также имели защиту. Короче говоря, место было совершенно уединенное.

Вот почему, хотя кабинет комиссара полиции находился всего лишь в нескольких кварталах отсюда, в кризисные моменты его штаб располагался именно здесь. Из Белой комнаты никогда не утекала информация, ни одно подслушивающее устройство никогда не засекало здесь никаких разговоров. О существовании Белой комнаты знала пресса, но добраться до нее не могла – особенно после неудавшейся попытки взрыва Центра международной торговли.

«По иронии судьбы, – думал комиссар полиции, отпирая незаметную дверь, – эта супербезопасная с точки зрения утечки информации комната во время последнего большого кризиса оказалась недоступной, потому что находилась буквально в эпицентре событий». В тот день здесь так никто и не побывал. Впрочем, расследованием попытки взрыва Центра международной торговли занимался предыдущий комиссар полиции. Нынешнему же еще предстояло справиться с новым кризисом.

В середине Белой комнаты стоял длинный, обтянутый буйволовой кожей стол для совещаний. На столе – ничего, одни телефоны. Еще вот большая кофеварка на тележке да кофе шести сортов. Комиссар начал именно с кофе, ибо день обещал быть долгим.

Совещание назначили на два тридцать. Официально оно созывалось для координации действий подразделений объединенных антитеррористических сил, созданных нью-йоркской полицией и ФБР. Впрочем, по мнению комиссара, этим будут заниматься меньше всего. ФБР попытается застолбить территорию за собой, люди из Бюро по контролю за алкоголем, табаком и огнестрельным оружием станут доказывать, что расследованием должны заниматься они. В общем, комиссару придется приложить все усилия, чтобы остаться хозяином положения. В конце-то концов, это его город. И совещание проводит именно он.

Комиссар задумчиво размешивал сахар в чашке, когда раздался властный стук в дверь.

– Кто там? – обернувшись, через плечо спросил комиссар.

– Смит. ФБР.

Комиссар полиции, открыв дверь, удивился:

– Ваши говорили, что будет спецагент Роуленд.

– Роуленд приехать не сможет, – ответил глава КЮРЕ, стремительно шагнув в комнату.

– Ну, все равно вы появились слишком рано.

На взгляд комиссара, Смит выглядел как типичный бюрократ средней руки. Акцент уроженца Новой Англии, серая «тройка», серая личность...

– Кофе?

– Нет времени, – отозвался гость. – У меня уйма дел. Главное – побыстрее уехать отсюда.

Комиссар заморгал глазами.

– Что-то случилось за пределами города?

– Комментировать не буду, – произнес Смит.

– Проклятие!

– Не будем гадать, – оборвал его директор «Фолкрофта». – Кто взял на себя ответственность за теракты?

– Лучше спросите, кто не взял, – проворчал комиссар, вытаскивая из портфеля пачку факсов. – «Хезболлах». «Хамас». «Исламский джихад». «Братья-мусульмане». Национальный фронт спасения Ливии. – Он фыркнул. – Наверное, Каддафи сейчас не пользуется расположением фундаменталистов. Группа Абу Нидаля. ПМ.

– ПМ?

– «Посланники Мохаммеда». Затем идут «Орлы Аллаха», «Воины Аллаха», Исламский фронт спасения, «Вооруженная исламская группировка», «Талибан», Национальный фронт освобождения Палестины, а также Исламский фронт АСЛС. Что такое АСЛС, мы не знаем.

– Другими словами, – заключил Харолд В. Смит, – все активные террористические группы заявили о своей ответственности?

– На сей раз можно спокойно сбросить их со счетов.

– Почему же? – резко поинтересовался гость.

– Мы определили, что бомба во время первого взрыва была заложена в почтовый линейный ящик. На осколке явно читалось «Почта США». Последующие взрывы дали такую же картину. Все они произошли на тротуаре, и везде валяются осколки, окрашенные в оливковый цвет.

Смит сразу же уловил суть дела.

– Линейные ящики недоступны для публики. С другой стороны, практически невозможно организовать дело так, чтобы бомбы в посылках взорвались практически одновременно именно в линейных ящиках, не попав в руки почтовиков или адресатов. Наверное, мы имеем дело с почтовым служащим.

– Совершенно верно. Какой-нибудь почтальон «пошел на почту».

– Но подобная теория не учитывает психологии почтовых служащих, – заметил Смит.

– Почему?

– Почтовые служащие всегда направляют свой гнев на начальников или сослуживцев, а не на публику.

– Несколько лет назад в Бостоне произошел такой инцидент. Рассерженный почтальон взял «АК-47», угнал легкий самолет и на бреющем полете, стреляя наудачу, атаковал почтовое отделение.

– Совершенно верно, – подтвердил глава КЮРЕ. – Он обстрелял учреждение, где работал.

– И все вокруг, что под руку попалось, – возразил комиссар.

– Наверное, у вас есть имена почтовых служащих, которые имели доступ к уничтоженным ящикам?

– Нам их не дали.

– Почему?

– Почтмейстер не отвечает на мои звонки. Говорит, что этот вопрос в компетенции федеральных властей. Может быть, у ФБР есть протекция в почтовом ведомстве?

– Попробую вам помочь, – сказал Смит, забирая свой портфель и устремляясь к двери.

– А как же совещание?

– Я уже все узнал, – захлопывая дверь, откликнулся директор «Фолкрофта».

Через десять минут появился начальник порта. Он тут же сел, с радостью приняв предложенную ему чашку черного кофе. Затем раздался стук в дверь.

– Кто там? – спросил комиссар полиции.

– ФБР.

– Смит?

– Нет, Роуленд.

Комиссар впустил агента со словами:

– А Смит сообщил мне, что вы не придете.

– Смит?

– Ну да, агент Смит. Вы что, его не знаете?

– Представляете, сколько Смитов работает в Бюро? Как он выглядит?

– Он, – комиссар нахмурился, – седой.

– Таких много.

– Ему за шестьдесят. Серый костюм-тройка. Серые глаза. Пенсне. Седые волосы. И тонкий как жердь.

Во взгляде специального агента Роуленда отразилось недоумение.

– Он не похож на тех Смитов, которых я знаю. Вы уверены, что он из Бюро?

– По крайней мере он так представился.

– Представился. А как же его удостоверение?

Комиссар нью-йоркской полиции побледнел.

– Я... он не показывал удостоверения.

– Вы не спросили у него удостоверения?!

– Мне и в голову не пришло. Боже мой, наверное...

– Он журналист.

– Боже мой, если пресса проникла в Белую комнату, я буду выглядеть полным идиотом!

– Давайте лучше рассмотрим возникшие проблемы, – решительно заявил спецагент ФБР Роуленд.

Комиссар нью-йоркской полиции тяжело опустился в кресло. Лицо его сейчас напоминало пень – ровную поверхность с расходящимися концентрическими кругами.