"Седьмой камень" - читать интересную книгу автора (Мерфи Уоррен, Сэпир Ричард)

Глава первая

Еще до того, как появились Минеральные источники Отдаленного острова, находившиеся во владении “Дель Рей Промоушен”, до образования Багамского правительства, до появления здесь первого черного раба или первого британского колонизатора, когда крошечные Отдаленные острова были слишком малы, чтобы привлечь к себе внимание хотя бы караибов, а на здешние пляжи – как много веков спустя сообщат рекламные объявления – и на самом деле “не ступала нога человека”, именно тогда на островок, который потом назовут Малый остров Экаумы, встала нога.

Нога была обута в серебряный вышитый туфель и, прежде чем она коснулась песчаного берега, слуга попытался подложить под нее золотой ковер. Слугу отнесло в сторону вместе с ковром, а к королевской ноге присоединились другие, уже не столь изящные нижние конечности, обутые в бронзу и де колен прикрытые сияющими стальными щитками.

Это были ноги солдат, и они очень быстро рассыпались по берету и ближайшему подлеску, откуда в панике выпорхнули перепуганные птицы, а ящерицы торопливо забились в расщелины разбросанных кое-где белых коралловых скал.

Ни птицы, ни ящерицы никогда раньше не видели людей, а уж тем более солдат, сияющих нагрудных доспехах и шлемах, с мечами наизготовку и длинными копьями, задевающими за кусты и сотрясающими низкорослые заросли.

На берегу принц сбросил изящные туфли и ступил босой ногой на чистый белый песок. Он еще никогда в жизни не видел такого белого песка и моря такой бирюзовой голубизны, хотя за последние годы ему пришлось повидать довольно много морей.

Он оглянулся на огромные королевские барки, вставшие на якорь в уютной бухте. Каждый нес на себе по одному большому белому парусу. Теперь паруса были просто белые, но когда-то их украшал вышитый герб его королевской семьи – скрещенные мечи, свидетельствующий о присутствии могущественного властителя.

Но гордый герб был стыдливо спорот много лет назад, когда во время скитаний по разным морям его люди старались скрыть истинное имя своего повелителя. Сняты были даже его знамена, развевавшиеся на носу кораблей, и, если б не выдающаяся величина барков, они вполне могли бы принадлежать обычному купцу из любого порта мира.

– Вы думаете, здесь?.. – спросил принца один из его приближенных.

– Принесите карты и позовите моего штурмана.

Пьяного и рыдающего штурмана доставили с главного барка. Один из вельмож приготовил украшенный слоновой костью меч, не сомневаясь, что принц потребует обезглавить виновного.

Двое приближенных удерживали в стоячем положении шатающегося, убитого горем моряка. Третий принес трубчатые кожаные футляры с картами. Железные доспехи и шлемы, так надежно защищавшие от стрел и копий, раскалившись под щедрыми лучами этого незнакомого солнца, обжигали кожу. По всем календарям выходило, что время зимнее, но здесь не было снега, не было даже холодного ветра, только пылающее солнце и низкорослые заросли, и странное море цвета бирюзы.

– Карты оказались бесполезными, ваше величество! – рыдал навигатор.

– Давайте убедимся в этом, – ответил принц.

Пергаментные карты, каждую из которых защищал от влаги тонкий слой воска, были разложены прямо на песке, по углам их придерживали тяжелые плоские мечи. Некоторые из приближенных, увидев прочерченный на картах путь их странствий, ощутили тоску по своим домам и землям. Они видели на карте изображение вечного города Рима. Они гостили там у великого Августа Цезаря, императора и живого бога. И находились под его защитой и покровительством.

И разумеется, его защита тоже оказалась бесполезной. На другой карте – Китай. Они хорошо помнили двор династии Танг. За сундук, наполненный драгоценностями, которых даже император Танг никогда раньше не видел, им предоставили убежище в стенах его дворца.

Но всего через несколько дней император Танг вернул им драгоценности и велел покинуть страну.

– Неужели великий император допускает мысль о том, что он не властен в своем собственном дворце? – спросил их принц. – Ведь если вы боитесь одного человека – кем бы он ни был – значит, вы не управляете собственным королевством?

Весь двор потрясение смолк от такого бесстыдного заявления перед пресветлым ликом императора, но сам император лишь рассмеялся.

– Вы и правда верите в свои слова? – спросил император.

– Верю, – уверено отвечал принц.

– И продолжаете верить после всего, что с вами случилось?

– Да.

– Тогда позвольте дать вам мудрый совет, принц, ибо ваш трон, который – увы! – уже не принадлежит вам, некогда был также велик, как наш, – сказал император. – Когда холодно – не надо быть трусом, чтобы, кутаться в меха. Когда жарко – вовсе не страх заставляет надеть шляпу, защищающую от солнца. Человек может управлять лишь тем, что подвластно его воле. А когда властитель оказывается слишком горд и непреклонен, он вынужден скитаться, точно гонимый злым ветром, из одного королевства в другое, лишенный и трона, и земель своих, подобно нищему на пыльной дороге.

И разгневанный принц отвечал ему:

– Если один человек мог так сильно напугать вас, ваше императорское величество, тогда желаю вам вечно сидеть на вашем троне. С его милостивого дозволения.

Теперь уже всем придворным стало ясно, что подобное оскорбление можно искупить лишь головой виновного, но император снова изволил улыбнуться и все так же спокойно сказал:

– Ваша жизнь принадлежит не мне, и я не могу отобрать ее у вас. Оставляю это моему другу, который одновременно и ваш враг.

Так принц со своими приближенными покинул двор династии Танг. И вот теперь раскаленные на солнце шлемы обжигали им кожу в том месяце, который римляне назвали январем в честь двуликого бога Януса. Обшарив заросли, пехотинцы вернулись к своему предводителю.

– Его тут нет, мой повелитель, – доложили они.

Белобрюхая чайка резко вскрикнула, опустившись на кусок серого плавника. Люди ждали приказа снять раскаленные шлемы. Всего на берегу стояло две сотни человек. А в начале пути их было пятнадцать тысяч.

Тогда, в самом начале, они еще надеялись, что вернутся во дворец принца через одну-две недели. В конце концов против них был всего лишь один человек. А возможностям одного человека всегда есть предел, разве не так? И принц их обладал могуществом и силой, кто бы стал с этим спорить?

И поступал принц совершенно правильно и справедливо. Тому человеку необходимо было дать понять, что он всего лишь наемник, едва ли более достойный уважения, нежели простой плотник, ювелир или лекарь. В конце концов, что такого делал этот человек, чего бы не смог выполнить обыкновенный солдат?

Только принц никому из них ни словом не обмолвился о том, что он мог бы сохранить свое королевство ценой небольшого мешочка золота, малой доли тех сокровищ, что отказался принять от них император династии Танг, или тех даров, которые взяли римляне за предоставленное им на краткий срок убежище.

Принц мог бы заплатить. Собственно, он должен был это сделать. Но принц Во осознал сие только гораздо позднее, когда уже стало слишком поздно.

Принц принял на службу наемного убийцу, представившего наилучшие рекомендации. Он считался столь исключительным, что его труд оценивался по иному счету, нежели все подобного рода услуги когда бы то ни было раньше. Поговаривали, будто маленькая деревенька в стране, называемой Корея, в течение долгих веков поставляла миру совершенных наемных убийц-ассасинов, но только теперь они становились по-настоящему известны западнее Китая и отсталой варварской Японии.

– Вам стоит взять одного из них на пробу, – сказал придворный. – Они великолепны. Никаких объяснений, почему их постигла неудача. У них просто не бывает неудач.

А в то время у принца Во, и правда, имелось одно затруднение. Его брат голодными глазами смотрел на трон и одновременно собирал армию, слишком большую для защиты его собственных не столь обширных земель. Принц Во не мог убить брата, пока тот не выступил против него в открытую, а брат не собирался нападать, пока не будет до конца уверен в успехе.

Наилучшим выходом из затруднительного положения стала бы смерть мятежного брата, и принцу Во хотелось бы, чтобы принесла ее незнакомая рука.

– Я хочу, чтобы никто не смог бы указать на трон и заявить, будто мы ответственны за смерть нашего брата, – сказал принц Во наемному убийце, когда тот наконец прибыл ко двору.

– Вы можете готовиться к погребальной службе, ваше величество, – ответил наемный убийца, склонившись в нижайшем поклоне.

Но на следующий же день брат принца Во умер, упав со стены своего замка, и принц уволил убийцу, поскольку более не нуждался в его услугах.

– Ваше величество, – возразил наемник. – Смерть вашего брата и была моей услугой.

– Он же упал, – сказал принц Во.

– Но вы сами пожелали, чтобы никто не заподозрил вас в его смерти.

– Его смерть была случайной. То сами боги подали знак, что никому на этой земле не следует выступать против меня. А я не плачу наемным убийцам за дары богов.

– Ваше величество, я происхожу из маленькой деревни, из бедной деревни, где люди будут голодать, не получив того золота, что я зарабатываю своим мастерством. А если бы стали думать, будто мою службу оплачивать не обязательно, то голодать стали бы не только ныне живущие в моей деревне, но и те, что родятся в будущем. Вот поэтому, ваше величество, отдавая должное вашей славе и могуществу, я, тем не менее, настаиваю на том, чтобы мне заплатили, причем заплатили открыто, принародно.

– Тут правлю я, – сказал принц Во.

– И прекрасно, – ответил убийца. – Вы должны заплатить.

Принц Во щелкнул пальцами, и стража выступила вперед, чтобы выкинуть прочь жалкого наемника, имевшего наглость употребить слово “должен” в присутствии его королевского высочества.

Но убийца, неуловимый, точно струйка воды, проскользнул между стражниками, и сам покинул тронный зал.

На утро была найдена мертвой любимая наложница принца – она тоже неудачно упала. Придворный лекарь обследовал ее перебитые кости и сказал, что она должна была упасть с высоты футов в сто. Однако ж ее нашли лежащей около королевского ложа.

Не осталось ни малейшей сомнения, что брат принца тоже упал не случайно. Убийца настаивал, чтобы ему заплатили.

К сожалению о происшествии с наложницей знал уже весь двор, ведь нельзя же было сохранить в тайне, что она упала с кровати, переломав при этом все кости. Тем более, когда речь шла о любимой наложнице принца, а упала она с его ложа. Теперь все знали то, что раньше было ведомо лишь одному принцу. Брат властителя умер не своей смертью, и наемник требовал платы.

Принц в глубокой тайне отправил к убийце гонца не просто с положенной платой, но с удвоенной суммой. В кошеле находилась и записка: “О, Великий Убийца! Я не могу унизить свой трон, показав всему миру, что ты заставил меня заплатить. Если меня можно вынудить что-то сделать, то люди станут спрашивать, как же я могу править? Тут в два раза больше золота, чем было условлено. Половина – за оказанную услугу, а вторая половина за то, чтобы убить посланного, дабы обеспечить его и твое молчание”.

Посланный вернулся живым с пустыми мешками и требованием убийцы: плату вручить прилюдно.

– Никогда! – решил принц Во. – Если я покажу, что боюсь хоть одного человека в собственном государстве, значит, здесь правлю не я, а он.

Он созвал военный совет и объяснил, в чем состоит проблема. Величайший военачальник, присутствовавший там, заявил, что его солдаты привыкли противостоять армиям, а не наемным убийцам. И у каждой армии есть своя слабость. Но никому не ведомы слабости этого наемника.

Этот военачальник придумал план, который он сам назвал “семью обличьями смерти”. На семи каменных плитах следовало выбить описания разных видов смерти, на каждом камне – свое обличье гибели. Первая плита говорила о мече, вторая – о яде, третья рассказывала о предательстве, и так далее, вплоть до седьмой плиты. Если не удастся добиться желаемого с помощью первых шести камней, тогда – и только тогда – следовало использовать седьмой.

– Почему же не прибегнуть к нему с самого начала? – спросил принц.

Военачальник был уже стар, он сражался во многих битвах еще до того, как принц появился на свет. И в отличие от других воинов, он не просто вскакивал на коня и вел своих людей на битву, но был известен также и как человек, умеющий думать. Долгие недели и месяцы проводил он бывало в одиночестве, обдумывая способы ведения войны, и, хотя был не очень силен физически, ни разу не проиграл ни одной битвы. Даже самые грозные воины преклонялись перед его мудростью.

И вот он задумчиво отвечает принцу:

– У всякой силы, есть своя слабость. Если ты потерпишь неудачу в первых шести попытках, то седьмая поможет раскрыть слабость твоего врага. Главная причина большинства поражений в том, что военачальник выходит на поле битвы с единственным планом, и если этот план не удается, военачальник терпит поражение. На седьмом камне будет описана смерть неотвратимая, но использовать этот камень можно лишь тогда, когда потерпят поражение первые шесть попыток.

Из предосторожности принц, его приближенные и армия выехали из города и разбили лагерь на открытой равнине, где не удалось бы скрыться ни одному врагу. Каждый солдат получил меч, ибо меч был изображен на первом камне. Старый военачальник лично встал на стражу у шатра принца Во.

На следующее утро военачальника нашли мертвым, и каждая косточка в его теле была переломана.

Первый камень разбили, и принц Во вместе со своей армией и приближенными переместился в долину, где трудно было раздобыть еду. Принц приказал своим людям отравить каждую ягоду в округе, каждый куст, и колодец, и зерно, а собственную пищу надежно укрыть под одеждой. И так они поджидали наемного убийцу и верили, что всего через несколько дней он умрет, и они смогут благополучно вернуться во дворец.

Утром нашли мертвым любимого сокола принца, он лежал под своим насестом, и каждая кость в его теле была переломана.

И так скитались они, разбивая один за другим третий, четвертый, пятый и шестой камни. Багдад, Рим, земли варваров-скифов со странными желтыми волосами. Даже любимый конь скифского короля был убит тем же способом – ему переломали все кости.

Настал черед последнего камня. Принц Во приказал погрузить продовольствие на королевские барки и вместе с оставшимися в живых воинами отплыл на запад, камень же был укрыт у него под ложем. Прошел месяц с тех пор, как они в последний раз видели землю. Принц приказал выкинуть за борт все знамена и стежок за стежком начисто спороть вышитые на парусах скрещенные мечи.

Именно тогда штурман начал рыдать и пить беспробудно, и ничем нельзя было развеять его тоску. А когда наконец достигли они бирюзово-голубого моря, принц велел маленькому флоту стать на якорь. Не обнаружив на острове ни одной живой души, принц приказал привести к нему штурмана и принести все карты.

– Может ли кто-либо обнаружить этот остров или это море? – спросил принц Во.

– Ваше величество! – всхлипнул навигатор. – Никто и никогда не сумеет найти этот остров и это море. Ибо нигде в мире нет карт этого места, так далеко мы уплыли.

– Хорошо, – сказал принц. – Принесите седьмой камень я да будет он здесь погребен.

Потом он велел своим людям снять раскаленные шлемы и выкинуть их в море. Когда же принесли завернутый в шелк камень, на котором был описан седьмой способ покончить с наемным убийцей, принц велел сжечь все корабли прямо там, где они встали на якорную стоянку.

– Ваше величество, почему вы не опробовали седьмого пути? Почему мы хотя бы не попытались воспользоваться седьмым камнем до того, как выкинули за борт наши знамена и постыдно спороли королевские мечи с ваших парусов?

И принц Во тихо спросил:

– Разве седьмой камень – не самый верный и надежный путь победить нашего врага?

– Тогда почему же вы, ваше величество, не воспользовались им? Мечи и яд равно потерпели неудачу. Огромная яма-ловушка около Рима тоже оказалась бесполезной. Вы думаете, что и седьмой способ окажется также бесполезен, ваше величество?

– Нет, – отвечал принц Во и оглянулся на тех, кто вместе с ним преодолел тысячи миль пути, тех, кому уже никогда более не суждено увидеть дворца. – Нет, он не окажется бесполезным. Это надежный способ покончить с убийцей. Его следовало использовать лишь тогда, когда все остальные окажутся неудачными. Этот способ – самый лучший.

– Почему же мы не воспользовались им? Почему же мы в первую очередь не применили именно этот способ? – спросили тогда принца.

И принц Во улыбнулся.

– Разве раньше поплыли бы вы со мной на кораблях, лишенных знаков отличия, выкинув за борт знамена, точно разбитый, отступающий флот? Согласились бы вы добровольно покинуть цивилизованный мир и отправиться на край света, которого нет ни на одной карте, к такому вот крошечному островку, где подвластны нам лишь птицы да ящерицы? Пошли бы на это добровольно тогда, в самом начале?

И тут они все услышали тихий и равномерный шелест волн, накатывающих на чистый белый песок.

– Но позвольте, ваше величество. Если б мы испробовали способ седьмого камня с самого начала, то нам, быть может, не надо было бы бежать.

Снова улыбнулся принц Во.

– Сын мой, – ласково обратился он к своему подданному. – Это и есть седьмой путь, и я обещаю, что нам удастся разрушить гнездо убийц.

– Когда же он придет?

– А, в этом как раз и состоит тайна седьмого камня, – сказал принц и сбросил свои вышитые туфли. Лишь кусок ткани облекал его бедра, такая одежда оказалась самой удобной для странной зимы без снега и мороза.

Некоторые думали, что лето принесет снег, но нет. Стало даже еще жарче, кожа у них загорела и стала коричневой. Прошли долгие годы, и странствующие индейцы караибы наткнулись на острова, а потом сюда пришли британцы, которые привезли с собой рабов, дабы те добывали соль на отмелях, захлестываемых волнами бирюзового моря. А острова стали известны как Багамы.

И вот однажды паровой экскаватор, круша известковую почву, дабы цивилизация сделала еще шаг вперед, извлек из земли гладкую плиту розового мрамора с гравировкой.

Обрывки истлевшего шелка упали, и древняя надпись впервые за две тысячи лет увидела свет. Никто не смог прочитать ее, даже сам владелец “Дель Рей Инк”.

– Это ведь не проклятие? Потому как, знаете, ежели это какое-нибудь древнее проклятие, то лучше сразу же забыть о его существовании. Пусть тогда камень вернется обратно в землю. Будь они трижды неладны, эти суеверные индейцы, – так обратился главный совладелец “Дель Рей” к профессору лингвистики, которого доставил на место действия из Штатов.

– Нет, нет. Камень не имеет никакого отношения к караибам. Я готов поклясться, что этот язык принадлежит к какой-то индоевропейской группе.

– Мы хозяева прибрежных разработок. Они принадлежат нам. А британцев тут нет уже много лет.

– Нет. Язык надписи возник задолго до английского.

– За сотню лет? – поинтересовался деятель прогресса, которому так и не удалось получить высшего образования, а потому, видимо, в качестве компенсации, он обожал нанимать минимум по дюжине дипломированных специалистов в год для различных проектов. Разумеется, не за большие деньги. Большие деньги предназначались его подружкам, а еще большие шли на частных детективов, которые выясняли подробности жизни его жены.

– Пожалуй, речь идет о тысяче лет, – ответил профессор.

– А что тут сказано?

– Я не знаю. Возможно, нам никогда не удастся прочесть эту надпись.

Но нашлись однако два человека, которые почти сразу же перевели древние слова. Торговый агент “Дель Рей” сообщил, что камень обещает мир, прекрасные закаты и столь невероятно высокую продажную стоимость земель, что лишь древние индоевропейцы могли описать ее.

А Реджинальд Воберн, которого отец оторвал от игры в поло, дабы он прочел надпись на фотографии с найденного камня, тоже успешно сделал это. Может, не с такой же легкостью, как торговый агент, который привык ловко расхваливать свой товар, но старательно, шаг за шагом пробираясь сквозь знаки древнего языка, который он учил когда-то, хотя раньше ни разу не использовал. Он сидел в затененной элегантной комнате особняка Вобернов в Палм-Бич и рассматривал буквы, которые учил еще будучи ребенком; тогда отец объяснил ему, что у евреев есть иврит, его итальянские друзья-католики привыкли использовать древнюю латынь, а у Вобернов тоже есть свой язык.

– Но папа, – возразил тогда Реджинальд. – Другие люди пользуются своими языками. Но никто не говорит на нашем, кроме самих Вобернов.

– А еще Волинские. И ван Воллохи, и де Волуи, и де Ворты, – добавил отец.

– Что же это за язык, на котором говорят всего несколько сотен людей? – снова спросил Реджинальд.

– Это наш язык, сын, – ответил отец.

А поскольку Реджинальд был Воберном, то, как и его собственный отец, а также отец его отца, и так далее в глубину веков, еще до того, как их семья стала называться Воберны, Реджинальд Воберн Третий выучил древний язык. Не так уж много от него требовалось, тем более, что, как предполагалось, всю остальную жизнь Реджинальд проведет играя в поло и бридж и плавая на яхтах.

И вот теперь, во цвете лет, будучи блистательным игроком в поло, Реджинальд снова столкнулся с этими древними значками.

Мрачно и уныло было в хозяйском кабинете. И не без причины. Свет просачивался сюда через затемненные стекла. Весь мир радостно сиял под ослепительными лучами солнца и по меньшей мере три весьма соблазнительных молодых дамы дожидались Реджинальда, а он, совсем как когда-то, в возрасте двенадцати лет, старательно разбирал буквы старого языка.

Реджинальд был темнокожий красивый юноша двадцати с небольшим лет, широкоскулый, с темными и блестящими глазами. Атлетически сложенный, он, однако, никогда не прилагал особых усилий для достижения спортивных высот. Когда однажды тренер сказал ему: “Не попотеешь – не выиграешь”, – Реджинальд тут же отрезал: “Тогда уж без меня”.

Скучный, всеми забытый язык раздражал его в детстве, и Реджинальд надеялся, что эта досадная неприятность уже давно отошла в прошлое. Но вот древние слова снова возникли в его жизни.

Реджинальд узнавал глаголы, существительные, имена собственные.

Весьма характерно было для древнего языка, что надпись на камне включала и слово “камень”. Как и всегда, язык брал очевидное и доводил его до абсурда. Мало того, что надпись находилась на камне, она еще непременно должна была сообщить вам, что написана на камне.

– Семь раз, – начал Реджинальд, водя пальцем по фотографии, изображавшей камень с древней надписью.

– Нет, – поправил его отец. – “Седьмой камень”.

– И верно, – согласился Реджинальд. – Седьмой камень.

В душе он молился, чтобы не пришлось читать еще и остальные шесть. Ему хотелось пить, но Реджинальд знал, что слугам не позволено находиться поблизости, когда читают на древнем языке.

Судя по надписи, некогда существовало еще шесть таких же камней. Первый был камнем меча, потом шел яд, и так далее, последовательно описывались всевозможные боевые приемы вплоть до какой-то ямы-ловушки.

Реджинальд поднял голову. Отец улыбался. Поэтому Реджинальд сделал вывод, что переводит он правильно. В конце концов эта надпись оказалась поинтереснее большинства других, которые повествовали о семействе некоего принца Во и содержали лаконичные и выразительные высказывания вроде: “Если ты кого-нибудь боишься, то никогда не сможешь властвовать”.

Эта же надпись рассказывала о том, как расставить западню, западню на века. Западня должна была уничтожить кого-то по имени Синанджу.

– Нет. Это не человек, а деревня, – пояснил отец.

– Но ведь тут знак человека, – возразил Реджинальд.

– Человек или люди из Синанджу.

– Верно, – устало согласился Реджинальд. – Человек или люди из Синанджу. Их надо убить.

– Хорошо, – сказал отец. – Теперь ты знаешь, что должен сделать.

– Я? Я ведь всего лишь обычный игрок в поло.

– Ты – Воберн. Эта надпись – наказ тебе.

– Я в жизни никого не убивал, – растерялся Реджинальд.

– Значит, ты не можешь быть уверен, что тебе это не понравится.

– Я уверен, что не понравится!

– Ты никогда не узнаешь, если не попробуешь, Реджи.

– А разве убийство не считается незаконным деянием?

– Этот наказ был написан для нас и для тебя задолго до того, как возникли какие бы то ни было законы в любой ныне существующей в мире стране, – пояснил отец. – Кроме того, ты еще и сам полюбишь это.

– Откуда ты знаешь?

– Читай дальше!

И Реджинальд Воберн Третий отыскал путь сквозь строки древнего письма. Он следил за тем, как все более и более сложными и причудливыми становятся замыслы старинного наказа, поражался ошеломляющей логике людей, давно исчезнувших с лица земли, чтобы теперь, много веков спустя вернуться в новом обличье и нанести последний победный удар.

Это был своего рода вызов, и, хотя в точности исполнилось второе предсказание камня относительно того, как другие люди тоже откроют затерянный остров и как потомки Во, неузнанные, сольются с бурным человеческим потоком, который хлынет на остров, Реджинадьд так и не смог до конца поверить в последнее пророчество. Оно гласило, что первый сын первого сына по прямой линии, проводя свою жизнь в искусно созданной праздности, станет величайшим в мире убийцей.

И, разумеется, для этого требуется уничтожить тех, которые до сих пор считались лучшими.

Реджинальд подумал, что все это смахивает на некую игру. Однако все еще было неясно, понравится ли ему проливать чужую кровь.