"У последней черты" - читать интересную книгу автора (Мерфи Уоррен, Сэпир Ричард)

Глава 11

Полковник ждал дотемна.

В полумрак его «Чайки» прокрался холод. От этого правый глаз под повязкой разболелся. Врачи провели операцию на поврежденной роговице, но восстановится ли зрение, можно будет сказать с определенностью только по прошествии нескольких недель.

Полковник Дитко дрожал от холода в своей шинели, тихонько проклиная Сэмми Ки. Он не решался включить печку, боясь истратить остатки бензина.

В Северной Корее бензин был в изрядном дефиците, да и автомобили являлись привилегией избранных, а заправочных станций не существовало в природе. Полковник Дитко не мог себе позволить рыскать в поисках казенной нефтебазы, поскольку это немедленно вызвало бы вопросы о причинах его появления в этом районе, так далеко от Пхеньяна, места его службы.

Дитко оставалось только гадать, не удрал ли Сэмми Ки. Но вряд ли тот решится на такое безрассудство. В Северной Корее бежать абсолютно некуда. У Сэмми Ки была только одна возможность унести ноги из этой страны при содействии полковника Дитко. И Дитко продолжал ежиться на стылом сиденье автомобиля, ожидая, что Сэмми вот-вот покажется на дороге.

Но Сэмми все не появлялся. Дорога оставалась совершенно безлюдной.

Складывалось впечатление, что парень сгинул в Синанджу, как в пасти голодного медведя.

Ночь уже близилась к рассвету, когда полковник Дитко наконец сделал единственно возможный в сложившейся ситуации вывод. Сэмми Ки был схвачен или убит жителями Синанджу.

В своей карьере полковник Дитко уже не раз изведал провал. По сути дела, вся его служба в КГБ была, как вехами, отмечена провалами. Именно по этой причине начальники то и дело перебрасывали его с одного бесперспективного поста на другой. Полковник Дитко уже как-то свыкся с неудачами, и они больше не вызывали у него болезненной реакции.

Но только не в этот раз. Сейчас он пожертвовал ради успеха собственным глазом. Поклялся в успехе операции самому Генеральному секретарю. Он мог бы признаться в неудаче своим непосредственным начальникам – другого они от него и не ждали, – но Генсеку! Его расстреляют. Или, что еще хуже, зашлют на самую безнадежную должность во всей системе КГБ. Например, опять в Индию. На сей раз – навсегда.

Нет, сказал себе полковник Дитко и решительно встал. В этот раз я не сдамся!

Он шагал по дороге в Синанджу, и луна освещала его подтянутую фигуру.

В руке он сжимал пистолет ТТ. Это был самый трудный путь из всех, что ему приходилось проделать. Ибо чтобы войти в Синанджу, надо было преодолеть стену. Пускай невидимую.

Сэмми Ки лежал в хижине, куда его бросили вечером. Было темно. Сейчас он немного воспрянул духом. Какое-то время назад дверь оставалась открыта, чтобы селяне могли прийти и взглянуть на детоубийцу. Некоторые плевали на него. Другие не ленились войти и пинали его ногами до тех пор, пока он не начал харкать кровью.

Но хуже всего было появление той женщины. Она прямо кипела от ярости.

Это была молодая женщина, но лицо ее было в морщинах. Она осыпала Сэмми бранью. Плюнула в лицо. Вцепилась в него своими острыми когтями. Хорошо еще, ее успели оттащить, пока она не содрала с его лица всю кожу.

Сэмми догадался, что это была мать того мальчика, и ему опять стало тошно.

С наступлением ночи дверь закрыли на замок, оставив Сэмми наедине с его страхами. Руки у него действовали, но ноги отказали напрочь. Все тело ниже пояса совершенно потеряло чувствительность. Он пытался массировать ноги в тщетной попытке восстановить кровообращение и чувствительность нервных окончаний, но в результате у него только открылось недержание и он обмочился.

Отчаявшись, Сэмми подполз к видеокамере, которую швырнули в хижину как ненужное барахло, и положил ее под голову, используя резиновую рукоятку в качестве импровизированной подушки. Его одолевал сон.

Вот идиоты, подумал, засыпая, Сэмми: перед ними величайший журналист современности, а они обращаются со мной, как с дохлым котом. И тут его сморил сон.

Сэмми и сам не знал, отчего вдруг проснулся.

Дверь осторожно открылась. Лунный свет выхватил из темноты пару очков, отчего линзы стали казаться двумя кружками матового стекла.

Сэмми узнал стоявшую в дверях поджарую фигуру.

– Полковник, – выдохнул он.

– Тише! – зашипел Дитко. Он закрыл за собой дверь и присел. – Что произошло?

– Они меня застукали, – ответил Сэмми, задыхаясь от волнения. – Хотят убить! Вы должны помочь мне бежать.

– У тебя ничего не вышло?! – прохрипел Дитко.

– Нет, нет! Я все сделал! Вот. Снял целую пленку. Там все.

Полковник Дитко сгреб видеокамеру.

– Просмотрите через видоискатель, – с готовностью предложил Сэмми. – Сами увидите.

Дитко последовал совету. От нетерпения он сначала приложил видоискатель к правому глазу, потом в раздражении передвинул к здоровому левому.

Он просмотрел часть пленки без звука.

– Кто это? – спросил он.

– Это Мастер Синанджу. Он вернулся в селение. И привез с собой американского агента, которого обучил искусству Синанджу. Они сами обо этом рассказали. Они американские наемные убийцы. На пленке все это есть.

У полковника Дитко словно камень с плеч свалился.

– Значит, ты справился!

– Теперь вы помогите мне!

– Ну, идем. Надо убраться отсюда до рассвета!

– Вы должны мне помочь! У меня ноги не работают.

– А что с ними такое?

– Этот тип по имени Римо, американский ученик Мастера Синанджу, что-то такое сделал, что я больше не чувствую ног. Но вы ведь можете меня перенести!

Полковник Дитко вынул из видеокамеры отснятую пленку.

– Я не могу нести и то и другое.

– Но не можете же вы меня здесь бросить! Они уготовили мне страшную смерть!

– Зато я буду милосерден. Ты ничего не почувствуешь.

С этими словами Дитко вложил пистолет в рот Сэмми и спустил курок.

Звук выстрела потонул в глубине гортани Сэмми Ки. Вместе с пулей.

Голова Сэмми жутко, словно в замедленной съемке, разлетелась на несколько частей, как расколовшийся арбуз.

Полковник Дитко вытер забрызганную кровью руку о рубаху Сэмми Ки.

– Прощай, Сэмми Ки, – сказал он. – Я буду вспоминать тебя, когда получу теплое и непыльное местечко в Москве.

И Виктор Дитко скользнул обратно в ночь. Он был уверен, что на этот раз преодолеет невидимую стену гораздо легче.

С первыми лучами холодного ноябрьского солнца к Чиуну явился хранитель Пульян.

– Пленный мертв, – доложил он.

– Страх гнева Синанджу сильнее желания жить, – мудро прокомментировал Чиун.

– У него не голова, а каша.

– Это мать, – предположил Чиун. – Ее нельзя винить за жажду мести.

– Да нет, камнем так голову не разбить, – стоял на своем Пульян.

– Тогда чем ты это объясняешь?

– Он убит из оружия западного производства, – сказал Пульян. – Из пистолета.

– Кто осмелился осквернить святыню Синанджу жалким орудием для метания пулек? – вознегодовал Чиун.

Вместо ответа Пульян еще ниже склонил голову.

– Ты еще что-то хочешь сказать?

– Прости меня, Мастер Синанджу, ибо я совершил страшный проступок.

– Как я могу простить тебя, если не понимаю, о чем идет речь?

– Этот американец уже был здесь однажды. Неделю назад. Он о многом расспрашивал, и я, будучи горд за свое селение, поведал ему немало историй о величии Синанджу.

– Реклама обычно себя оправдывает, – сказал Чиун. – В этом нет ничего дурного.

– У американца с собой был аппарат – тот же самый, что и вчера. Когда я говорил, он держал его нацеленным на меня.

– Принести его сюда.

Когда Пульян вернулся с видеокамерой, Мастер Синанджу брезгливо взял ее в руки, как если бы это был нечистый идол.

– Вместилище слов и образов отсутствует, – заметил Чиун. – Вчера оно было здесь.

– Да, Мастер Синанджу.

Чиун опустил взор и призадумался. Неделю назад этот человек записал на пленку разглагольствования хранителя Пульяна. Сейчас он вернулся, чтобы доснять что-то еще. Но на этот раз он заснял Мастера Синанджу и его ученика, ибо теперь Чиун не сомневался, что вчерашний танцор в маске дракона на празднике был не кто иной, как Сэмми Ки.

Что все это могло означать? За Синанджу Чиун был спокоен. Синанджу было вне опасности. У пхеньянских псов, во главе с Любимым вождем Ким Ир Сеном, заключен с Синанджу пакт. От них ждать неприятностей не приходится. Смиту же незачем фиксировать на пленку секреты Синанджу.

Возможно, это дело рук врагов Смита. Или врагов Америки. А таких немало. Даже те, кто называет себя друзьями Америки, на самом деле не более чем ее дремлющие враги: они улыбаются, а сами держат за спиной кинжал.

Наконец Чиун отвлекся от своих мыслей и посмотрел на Пульяна.

– Я прощаю тебя, Пульян, ибо ты существенно моложе меня и не можешь обладать достаточной мудростью для общения с внешним миром.

– Что все это может означать?

В голосе Пульяна звучала признательность.

– Где Римо? – вдруг спросил Чиун.

– Его никто не видел.

– Никто?

– Говорят, он пошел к дому Безобразной.

– Отправляйся к несчастной Ма Ли и приведи моего приемного сына ко мне. Я пока не совсем понимаю, что произошло ночью, но, кажется, это может касаться и моего сына. Здесь только он мне советчик.

– Слушаюсь, Мастер Синанджу.

Пульян, не скрывая своего облегчения, заспешил прочь от дома Мастера, а тот вдруг обмяк и устало смежил веки.

Видеокассета была доставлена из Пхеньяна диппочтой. К пакету прилагалась записка от советского посла в КНДР, в которой выражалось негодование по поводу того, что начальник службы безопасности посольства полковник Дитко позволяет себе использовать курьеров посла для отправки своей корреспонденции в Кремль.

Генеральный секретарь вставил кассету в видеомагнитофон, отметив про себя, что надо будет дать указание послу заниматься своим делом и не совать нос в дела Героя Советского Союза полковника Дитко.

Генсек просмотрел пленку от начала до конца. На ней было записано выступление какого-то старика и молодого белого перед толпой корейских крестьян. Если верить записке полковника Дитко, это были легендарный Мастер Синанджу и его американский цепной пес, которые в своей речи признавались в шпионаже, геноциде и прочих преступлениях против международного сообщества, совершенных от лица некой организации вероломного правительства Соединенных Штатов под названием КЮРЕ.

К пленке была приложена примерная расшифровка текста и письменные извинения полковника Дитко в недостаточном знании корейского, а также в том, что из соображений безопасности он не счел возможным доверить перевод постороннему лицу. В записке также сообщалось, что американо-кореец Сэмми Ки, к несчастью, погиб при выполнении задания.

Генеральный секретарь позвонил председателю КГБ.

– Просмотрите списки неблагонадежных и найдите мне кого-нибудь, кто свободно владеет корейским, – распорядился он. – И немедленно доставьте его сюда.

Не прошло и суток, как ему был представлен историк-диссидент, востоковед по образованию.

Генсек приказал запереть его в комнате с видеомагнитофоном, дать перо и бумагу и держать там, пока он не расшифрует полученную из Кореи запись.

К концу дня перевод был готов и в запечатанном конверте лег на стол Генерального секретаря.

– Что делать с переводчиком? – спросил курьер.

– Он все еще под замком?

– Да.

– Когда через пару недель начнет распространяться трупный запах, уберите тело.

Курьер быстро удалился, и его благоприятное личное впечатление о великодушном и широко мыслящем новом Генсеке было навсегда поколеблено.

Генсек быстро пробежал текст глазами. Потом еще раз, вчитываясь более внимательно и обращая внимание на каждую деталь. И в третий раз – чтобы сполна насладиться возможностями, которые открывала ему величайшая удача разведки.

Широкое лицо Генерального секретаря расплылось в радостной улыбке, делающей его похожим на доброго дедушку.

Информации было более чем достаточно. У Соединенных Штатов есть тайная организация под названием КЮРЕ, о существовании которой не ведает даже конгресс США. Организация действует нелегально, совершая убийства как в самих Штатах, так и за рубежом. Ее наемные убийцы прошли подготовку по системе Синанджу. По идее, они могут находиться где угодно, творить что угодно и оставаться вне подозрений.

Тут Генсеку пришли на память разговоры, которые ходили в высших эшелонах Политбюро как раз перед тем, как он получил свой нынешний пост. Это были обрывочные слухи. Операции, сорванные действиями никому не известных агентов, предположительно американских. Загадочные случаи, не поддающиеся разумному объяснению. Гибель советского отряда особого назначения «Треска» в то время, когда американские спецслужбы казались обескровленными. Странные вещи, творившиеся во время московской Олимпиады. Вмешательство неведомых американских агентов, приведшее к провалу проекта «Волга», целью которого было создание космического оружия устрашающей силы. Таинственное исчезновение два года назад маршала Земятина в разгар кризиса, связанного с появлением озоновой дыры в атмосфере.

У Генсека в Кремле имелся специальный кабинет, где под замком хранились отчеты КГБ обо всех этих случаях. На папке стоял гриф: «Провалы по неустановленным причинам».

Теперь Генсеку было ясно, что причины можно считать установленными. И обозначить их следует одним словом – КЮРЕ.

Генсек тихонько рассмеялся. Мысленно он был восхищен дерзостью американцев. Это был блестящий ход. Именно такой, какой требовался Америке для решения ее внутренних проблем. Хотел бы он иметь у себя на вооружении такую организацию!

Но Генеральный секретарь привык делать дела иначе. Его предшественники попытались бы завладеть КЮРЕ. Но только не он. Он поступит проще – выскажет просьбу. Невинную просьбу. Генсек опять рассмеялся.

Он поднял трубку красного телефона прямой связи с Белым домом, к которой прибегал в случае чрезвычайных международных обстоятельств. Придется разбудить господина президента, подумал Генсек, вслушиваясь в зуммер. И опять засмеялся.