"Немного грешный" - читать интересную книгу автора (Бэлоу Мэри)

Глава 5

В этот день Рейчел больше не возвращалась в комнату раненого юноши. Она никак не могла прийти в себя от осознания той тайной власти, которой она обладает над мужчинами.

Конечно, она и раньше знала, что красива, хотя для нее самой достаточно было бы просто быть хорошенькой. Рейчел прекрасно понимала, что очень нравится мужчинам. Но ей никогда и в голову не приходило, что этой властью можно пользоваться. Она всегда старалась держаться как можно скромнее. Несмотря на то что детство и раннюю юность Рейчел провела в вечной опасности оказаться нищей после очередного крупного проигрыша отца за карточным столом, воспитывали ее все-таки как настоящую леди. А леди не должна кичиться своей красотой. Да и потом раньше ей как-то не встречались мужчины, с которыми хотелось бы напропалую флиртовать.

После того как отец умер и ей пришлось пойти в компаньонки к леди Флэтли, Рейчел тщательно следила за тем, чтобы ее внешний вид строго соответствовал жестким рамкам приличия, принятым в среде пожилых обеспеченных леди. Может, и в Найджеле Кроли ей особенно понравилось то, что он никогда не делал ей комплиментов относительно внешности или фигуры. Он всегда подчеркивал, что восхищается ею прежде всего как личностью.

И уж конечно, она не собиралась привлекать особое внимание раненого юноши. Ей всего лишь хотелось быть с ним милой и добросердечной, ободрить его, утешить. Но сегодня у нее не осталось сомнений — юноша питает к ней отнюдь не платонические чувства.

Боже мой, и о чем она только думала! Сама идея проводить ночи у постели, пускай и раненого, но все же незнакомого юноши, уже была сомнительной. А уж сидеть рядом с ним, держать его за руку, гладить по волосам, заглядывать в глаза!.. Мудрым такое поведение никак не назовешь.

Кроме того, надо было признать, что шокировала ее не только реакция юноши. То, что она чувствовала, когда находилась рядом с ним, тоже было для Рейчел ново. Да, он болен и выглядит изможденным, но все же он молод и красив. А какое у него мускулистое тело! Эта мысль тут же заставила ее покраснеть.

Рейчел не решалась зайти к нему в комнату до следующего утра. В комнате было много народу, и ей, кажется, не угрожало оказаться соблазнительницей или соблазненной.

В эту ночь девочки в борделе не работали. Такая свободная ночь выдавалась у них раз в неделю, эта традиция давала им возможность хорошо выспаться и отдохнуть душой и телом. Утром девочки поднялись рано, в прекрасном расположении духа, и решили проведать раненого. Первой пришла Филлис, она принесла юноше завтрак и задержалась немного поболтать. Минут через двадцать подошли Бриджит и Флосси. Девушки принесли свежее постельное белье, горячую воду для умывания, мочалку и полотенце.

Джеральдина, относившая завтрак сержанту Стрикленду, попросила его одолжить юноше бритвенные принадлежности. Она рассказала сержанту, что юноша до сих пор не вспомнил своего имени, поэтому они будут звать его пока мистером Смитом. Уильям тоже решил спуститься к нему.

К тому моменту как Рейчел закончила прибираться на кухне и решила заглянуть к больному, остальные девушки уже собрались в его комнате в полном составе. Рейчел остановилась в дверях, прислушиваясь к разговору.

— Сколько же на мне было грязи! — услышала она. — На голове была такая короста, что мне казалось, будто мне на голову надели что-то тяжелое.

— Ну, я же обещала тебе, мой мальчик, что все сделаю хорошо, — проворковала Бриджит, вытирая юношу полотенцем.

— Ты всем так говоришь, да? — спросил он.

— Только самым молоденьким, — тут же нашлась Бриджит. — Но при обычных обстоятельствах я бы с тобой так говорить не стала.

— А знаете, — продолжал юноша, улыбаясь, — кажется, ко мне понемногу возвращается память. — Рейчел заметила, что просто-таки наслаждается ситуацией. — Мне приснилось, что я монах. Знаете, из тех, что исповедуют принцип жесткой аскезы и смирения.

— С таким-то телом? — трагическим тоном воскликнула Джеральдина, театрально прижимая пальцы к губам. — Это было бы катастрофой.

— Лично я бы против смирения не возражала, — вставила Филлис.

— Прекрасный бедный монашек попал в бордель, — подытожила Флосси. — Такая сказка любую девочку растрогает до слез.

— Он станет еще симпатичнее, когда я сбрею ему щетину, — добавила Джеральдина. — Я попросила бритву у Уилла, но он сказал, что сам спустится и принесет все необходимое.

— Значит, в этом доме у меня будет соперник? — в притворном ужасе воскликнул юноша. — Вы разбили мне сердце!

Рейчел видела, что все пятеро наслаждаются обществом друг друга. Все безбожно флиртуют. Хотелось бы ей чувствовать себя сейчас так же легко! Девушки сегодня были одеты очень просто, на лицах совсем не было косметики. В таком виде они выглядели гораздо моложе и привлекательнее.

— А вот и сержант Уильям Стрикленд, — объявила Джеральдина. — Он тоже был ранен в бою.

— Я лишился глаза, сэр, — объяснил сержант. — Я еще не очень-то привык жить с одним глазом, но, наверное, и это неудобство пройдет со временем.

— Ах, значит, это вы тот сержант, который помог мисс Йорк спасти меня и вывезти из леса? — Юноша протянул ему руку. — Я обязан вам жизнью.

Сержант сконфуженно покосился на протянутую руку и быстро пожал ее.

— Мы всего лишь попросили у тебя бритву, Уильям, совершенно не обязательно было вскакивать из-за этого с кровати, — наставительно сказала Флосси.

— Не бранись, девочка, — буркнул сержант. — Не могу я валяться в постели, когда ребята дерутся за меня на поле боя. Ох, если бы мне разрешили вернуться в строй!

— Придется смириться, Уильям, — нахмурилась Флосси. — Твои ребята сейчас маршируют на запад, а тебе придется отправиться на восток. На войне ты больше не помощник. И не вздумай тут начать брить нашего мистера Смита! Видишь ты пока не так чтобы очень, поэтому сослепу можешь и горло нашему соколу перерезать. А у нас на этого красавчика совсем другие виды.

— Если кто-нибудь поможет мне приподняться и сесть попрямее, я вполне смогу побриться самостоятельно, — сказал юноша.

— Все, что касается постельных дел, — моя епархия, — заявила Джеральдина. — Так что, Уилл, давай сюда бритву и иди отдыхай. Я сама справлюсь.

— Надо учесть одно обстоятельство, — заметил юноша, пока Джеральдина помогала ему удобнее устроиться на подушке. — Если на самом деле я, например, герцог, то вполне вероятно, что и бритву в руках правильно держать я не умею. Так что могу перерезать себе горло не хуже сержанта Стрикленда.

— Боже всемилостивейший, — взмолилась Филлис, — больше ни слова о крови, умоляю вас! — Она отстранила Джеральдину и взяла бритву из рук сержанта. — За свою жизнь я побрила стольких мужчин, что вспомнить страшно.

— Кто-нибудь выжил? — поддразнил ее юноша.

— Ну, пара сотен из тысячи явно выжили. И все они уверены, что им невероятно повезло. Джерри, ты только посмотри, какой у мальчика волевой подбородок! Такое мужественное лицо, просто прелесть.

В этот момент мистер Смит заметил в дверях Рейчел. Он все еще продолжал смеяться, но что-то в его взгляде неуловимо переменилось. Рейчел почувствовала, что он относится к ней иначе, чем к другим девушкам. Внезапно у нее перехватило дыхание. Он такой бледный! Рейчел видела, что юноша очень устал, видимо, ему по-прежнему больно, но он старается не показывать своей слабости. Но даже сейчас, бледный, изможденный, с мокрыми спутавшимися волосами и легкой улыбкой, он казался ей самым красивым мужчиной в мире.

Наверное, вчера она произвела на него странное впечатление. Думая об этом, Рейчел незаметно следила за каждым движением мистера Смита, за малейшим изменением лица, пока Филлис намыливала ему щеки и подбородок и открывала коробочку с бритвенными принадлежностями. «Боже! — думала Рейчел, — мне не следовало сидеть возле него на постели!»

И все же уже после того, как бритье было окончено и девушки, смеясь и подтрунивая друг над другом, вышли из комнаты, Рейчел не последовала за ними. Она медленно пересекла комнату и подошла к постели, якобы чтобы поправить одеяло, хотя Бриджит уже сделала это перед самым уходом.

Мистер Смит следил за ней взглядом, напряженно улыбаясь.

— Доброе утро, — произнес он.

— Доброе утро. — Рейчел показалось, что язык ее еле-еле двигается. — Я вижу, вы устали. Наверное, у вас болит голова после всех этих утренних процедур.

— Скорее, я изнываю от безделья. — Улыбка в его глазах сменилась отсутствующим взглядом. — Я проснулся сегодня в страшной панике, мне снилось, что при мне должно быть какое-то важное письмо, а я не могу его найти.

— Какое письмо? — Рейчел подошла вплотную к кровати и нахмурилась.

— Понятия не имею. — Юноша медленно поднял руку и приложил пальцы к глазам. — Может, это просто какой-то бессмысленный сон, а может, частичка воспоминания, я не знаю.

— Это письмо от вас или к вам?

— Понятия не имею, — повторил он. Улыбка вновь промелькнула в его глазах. — Хорошо хоть, что я не все забыл. Например, я помню ваше имя — Рейчел Йорк. И помню, что меня зовут Джонатан Смит. Неплохо для потерявшего память, правда?

Хотя все указывало на то, что он искренне подтрунивает над своей проблемой, Рейчел не оставляло ощущение, что именно потеря памяти причиняет ему особенно сильную боль. Нет, она просто не могла сейчас уйти, не могла позволить ему сбросить пусть даже маску веселости, чтобы вновь погрузиться в мрачные мысли. Нет. Рейчел пододвинула к кровати стул и села.

— Давайте подытожим все, что мы о вас знаем, согласны? — предложила она. — С большой долей вероятности можно утверждать, что вы англичанин. Уверена, что благородного происхождения. Видимо, офицер. Скорее всего вы участвовали в битве при Ватерлоо. — Называя каждый пункт, Рейчел задумчиво загибала пальцы. — Что еще можно сказать?

— Нам известно, что я плохой наездник. Не смог удержаться на лошади. Не означает ли это, что кавалерийские войска стоит сразу исключить? Может, я и вообще-то раньше не садился на лошадь. А может, я ее просто украл.

— Но вас ранили в бедро, — напомнила Рейчел. — Вероятно, вы истекали кровью, о каком уж там мастерстве наездника можно говорить? В конце концов, какое-то расстояние вы все-таки преодолели, раз я нашла вас не на самом поле боя, а на лесной дороге.

— Как это мило с вашей стороны, — сказал юноша с грустной улыбкой. — Но вот что не дает мне покоя. Неужели никто не мог отнести меня в ближайшую санитарную палатку? Какого дьявола… Прошу прошения! Почему никто не сделал этого, ведь так поступают всегда! Почему же, получив ранение, я продолжал в одиночестве скакать по направлению к Брюсселю? Неужели я дезертировал?

— Возможно, в Брюсселе у вас есть родные, поэтому вы решили не обращаться за помощью в полевых условиях?

— Ну да. Может, где-то в городе обо мне горюет жена и шестеро детишек.

Рейчел как-то не подумала раньше о такой возможности. То есть она, конечно, понимала, что он может быть женат, но не принимала этой мысли всерьез. А ведь может оказаться, что у него самый счастливый брак на земле. И дома его действительно ждут чудесные дети.

— Вряд ли ваша жена осталась бы в Брюсселе с детьми, — рассудила Рейчел. — Скорее всего если у вас есть дети, то они ожидают вашего возвращения в Англии. Сколько вам лет?

— Пытаетесь помочь мне вспомнить что-нибудь еще, мисс Йорк? А на сколько я выгляжу? Двадцать? Тридцать?

— Между двадцатью и тридцатью, я думаю, — улыбнулась Рейчел.

— Ну хорошо, чтобы не спорить, возьмем за отправную точку двадцать пять лет, — согласился мистер Смит. — Но если я к этому времени успел настрогать стольких детишек, то, наверное, ни на что другое в этой жизни времени бы у меня не хватило. — Он усмехнулся — задорно, очень открыто и совсем по-мальчишечьи.

— Ну, может, несколько пар близнецов? — подыграла Рейчел.

— Или две тройни? — Юноша весело рассмеялся. — Но как бы я мог забыть, что у меня есть жена и дети, сами подумайте. Если только память не воспользовалась удобным случаем?

— Что нам доподлинно известно, так это то, что у вас отменное чувство юмора. Любого человека случившееся могло бы повергнуть в глубочайшую депрессию, а вы еще находите силы шутить.

— Неплохо мы поработали. Похоже, выявили главную составляющую моей личности — чувство юмора. Попробуем дальше от этого и отталкиваться. Может, так будет проще выяснить, кто я такой? Жаль, что в наше время уже нет такой славной профессии, как придворный шут, а то не было бы сомнений, где искать моих родственников, — вздохнул юноша.

Рейчел смотрела на него с нескрываемым сочувствием. Хотя ее жизнь нельзя было назвать особо счастливой, но не хотелось бы ей однажды проснувшись, осознать, что все, даже самые яркие, воспоминания стерты из памяти. Как тогда жить?

Казалось, мистер Смит прочитал ее мысли.

— Похоже, мне повезло, мисс Йорк, — начал он. — Если поискать хорошую сторону в случившемся — а у любых событий всегда есть и хорошая сторона, — то мне представился редкий шанс начать все сначала. За спиной нет удручающих воспоминаний, груза ответственности за совершенные поступки. Я — чистый лист. Могу быть тем, кем захочу. Никаких ограничений. Могу создать заново свою личную историю, и никто не будет удерживать меня, говоря, что я по праву рождения должен делать то или это. Как вы думаете, кем я могу стать? Или, вернее, на кого я похож? Как бы вы описали мистера Смита?

Рейчел прикрыла глаза, переводя дыхание. Он говорил легко, как будто находил все это чрезвычайно забавным. Ее же слова юноши повергали в ужас.

— Только вы можете это решить, — мягко ответила она.

— Когда вы нашли меня, я был голым, так же, как и когда впервые появился на этот свет. Не забываем ли мы точно так же свои предыдущие жизни, когда рождаемся? В стихах Уильяма Вордсворта говорится, что такое возможно. Вы читали его стихи, мисс Йорк? Ода «Бессмертие»… «Наше рождение — лишь сон и забвение…»

— Вот мы и еще немного приблизились к разгадке вашей личности, — подхватила Рейчел. — Теперь мы знаем, что вы любите поэзию.

— А может, я сам пишу стихи? Может, я хожу по свету и читаю свои сумасшедшие вирши каждому, кто только пожелает их послушать? И мир только выиграет оттого, что я потерял память?

Рейчел весело рассмеялась, юноша подхватил ее смех.

— Уж вы-то точно случайно упали на землю с небес сквозь дырку в облаках, — сказал он. — Только так можно объяснить присутствие на земле такого прекрасного ангела, как вы.

Рейчел вновь рассмеялась и тут же опустила глаза, смахивая с юбки какую-то невидимую пылинку. Ну вот, опять она наедине с этим таинственным юношей, вновь она подпала под его обаяние. Надо помнить, что он пациент, а она не более чем сиделка или сестра милосердия. Необходимо постоянно напоминать себе об этом.

— Значит, можно сказать, что сейчас я переживаю второе рождение. Правда, на этот раз рядом со мной нет заботливой матери, которая нежно ввела бы меня в незнакомый мир. Я должен рассчитывать только на себя.

— Нет, не говорите так, — возразила Рейчел, подаваясь вперед на стуле, — мы всегда поможем вам, мистер Смит. Мы не оставим вас в трудную минуту.

Глаза их встретились и уже не могли оторваться друг от друга. Какое-то время никто не говорил ни слова, и воздух в комнате медленно накалялся от их напряженного молчания. Рейчел поняла, что вновь неправильно себя ведет, и отвела наконец глаза.

— Благодарю вас, — произнес юноша. — Вы необыкновенно добры. Все вы. Но я не хотел бы злоупотреблять вашей добротой. И так я вам уже многим обязан.

Разговор неожиданным образом становился очень личным.

— Я оставлю вас, — пролепетала Рейчел. — Уверена, вам нужен отдых.

— Останьтесь. — Он протянул к ней руку, но еще до того, как Рейчел успела испугаться, что сейчас он коснется ее и ситуация станет совсем интимной, медленно опустил ее. — Если вам не трудно, побудьте со мной еще немного. В вашем обществе мне становится лучше.

Вскоре он заснул. У Рейчел была прекрасная возможность потихоньку улизнуть из комнаты, но почему-то она не сделала этого. Она охраняла сон раненого, а в голове ее крутились разные мысли: кто он на самом деле, что у него за жизнь, чем он займется, когда придет время уйти из этого дома. И еще она думала о том, можно ли влюбиться в человека только в благодарность за спасение жизни?

На следующей неделе самочувствие Аллена значительно улучшилось. Он уже мог поворачивать голову, и если делал это медленно и осторожно, то боли почти не испытывал. Кроме того, когда он приподнимался с подушки, голова уже не кружилась, и он даже мог сидеть на постели довольно долго, не чувствуя дурноты. Синяки и ссадины заживали. Правда, с ногой было хуже, но ведь там, внутри, еще сидела пуля. Аллен все время пытался проверить, может ли он наступать на больную ногу, и Джеральдина даже пригрозила привязать его к кровати, если он не оставит своих глупых попыток.

— Привяжу к постели голым, так и знай, — заявила она, чем вызвала бурный восторг молодого человека.

Как же ему надоело лежать в постели! Он боялся, что если не начнет вставать, то будет слабеть с каждым днем. Он старался упражнять ногу, передвигая ее так и эдак на кровати, пытаясь согнуть в колене, а потом выпрямить. Как бы ему сейчас пригодились костыли! Но как он может просить об этом, раз у него нет ни гроша за душой.

Аллен чувствовал себя пленником. Мало того, что у него была только одна здоровая нога — на вторую он почти не мог опираться, — так еще и одежды никакой не было, только старая ночная сорочка. Где же ему раздобыть какую-нибудь одежду? А ведь без этого не только из дома не выйдешь, из комнаты-то носа не высунешь! Он не оставлял попыток вспомнить, кто он такой, но ничего не получалось. Филлис сказала, что британские войска сейчас возвращаются домой, но где его дом? Он не знал.

Аллен не понимал, почему девочки все еще не закрыли бордель и не вернулись в Англию, раз в городе почти не осталось солдат. Может, они сидят здесь из-за него? От этой мысли он поморщился, как от приступа боли.

Нет, в конце концов, работы-то у них пока хватает. Каждую ночь он слышал характерный шум в гостиной, а потом из комнат девушек раздавались звуки, которые ни с чем не спутаешь. Боже мой!

Чаще всего к нему приходила Рейчел Йорк. Она по-прежнему часто сидела возле его постели, хотя его состояние уже не требовало такого бдительного ухода. Иногда в руках у нее было какое-нибудь шитье. Она приходила по нескольку раз на дню, и они подолгу болтали о том о сем или просто сидели молча. Порой она читала ему Филдинга. Он был удивлен, что девушка легкого поведения довольно хорошо образованна.

О том, чем она занималась в остальное время, Аллен старался не думать. Странно: то, что другие девушки в этом доме — проститутки, его не смущало. Но стоило ему подумать так о Рейчел, как сразу становилось тяжело на сердце. Конечно, какой джентльмен признается, что он потерял голову от шлюхи?

Аллен с нетерпением ждал каждого прихода Рейчел. Ему нравилось смотреть на нее, слушать ее голос. Нравилось вместе молчать. Нравилось, что в ее присутствии кровь начинала быстрее бежать по венам. Кажется, она больше не флиртовала с ним, как в то утро, когда она села рядом с ним на постель и стала гладить по волосам. Может, он неверно истолковал ее действия? Может, она и не думала ни о чем таком, просто чувственность была для нее так же естественна, как улыбка?

Пару раз за день к нему заходил сержант Стрикленд. Спрашивал, все ли у него в порядке и не может ли он чем-нибудь помочь.

— Я уже достаточно выздоровел, чтобы уйти отсюда, — откровенничал сержант, — но мне не хватает смелости. Куда я пойду? Я ничего не умею, у меня нет профессии, я солдат.

— Я прекрасно вас понимаю, — уверял его Аллен.

— У меня была мысль отправиться с девочками в Англию. Ну, кем-то вроде телохранителя или просто сопровождающего лица. Вроде как дамам одним неприлично путешествовать, даже если они и не леди. Но вот думаю, нужен ли я им там.

По утрам сержант приносил Аллёну бритвенные принадлежности и неизменно предлагал свои услуги, но Аллен каждый раз отказывался и брился самостоятельно.

Однажды, наблюдая, как юноша бреется, сержант со вздохом заметил:

— Похоже, вы, сэр, тоже не особенно нуждаетесь в моих услугах, как и эти женщины. И все же благородный джентльмен должен иметь слугу, разве не так?

— Сержант, — возразил Аллен с невеселым смешком, — ваше положение гораздо лучше моего, поверьте. У вас по крайней мере есть собственная одежда, пара ботинок, бритва, может, даже несколько звонких монет в карманах. Вы можете ходить. У меня же сейчас ничего нет. Абсолютно ничего. Даже ночная сорочка принадлежит. Бриджит.

Сержант снова вздохнул:

— Ладно, сэр, но если вы передумаете… Еще на пару дней я точно задержусь здесь, а потом надо будет что-то решать.

Когда сержант удалился в свою комнату, Аллена охватила жуткая паника. Страх, продирающий до самых костей. А что, если он никогда… совсем никогда… не вспомнит, кто он такой?! Можно ли существовать без прошлого? Что ему делать? Неужели он ничего примечательного не совершил в своей жизни? Ничего, что могло бы всплыть в больной голове и потянуть за собой спасительную ниточку воспоминаний? Неужели одно-единственное падение с лошади могло начисто стереть из памяти все, чем он жил двадцать — тридцать лет? Может быть, сейчас, в эту минуту, кто-нибудь из близких оплакивает его?

Ему вдруг безумно захотелось увидеть Рейчел, спрятать голову у нее на груди, чтобы она отвела его боль.

Нельзя поддаваться слабости! Надо найти способ раздобыть одежду и побыстрее выбираться отсюда.