"Неотразимый" - читать интересную книгу автора (Бэлоу Мэри)

Глава 2

Войдя в особняк на Аппер-Брук-стрит, Натаниель обнаружил, что его друзья уже в Лондоне. Его ждала, записка, подписанная Рексом от имени всех товарищей, в которой ему предлагалось, если он прибудет в столицу, как планировалось, на следующий день рано утром встретиться с ними в Гайд-парке и покататься верхом.

Проснувшись рано утром и сладко потягиваясь, Натаниель подошел к окну, отдернул шторы и с радостью убедился, что погода обещает быть ясной. На небе не было ни облачка, и легкий теплый ветерок играл свежей листвой деревьев. Он прошел в туалетную комнату и звонком вызвал камердинера помочь ему одеться.

В парке он оказался первым, впрочем, друзья не заставили себя долго ждать. Сразу начались крепкие рукопожатия, могучие похлопывания по спине, грубоватые шутки и радостный хохот. Нет более надежной дружбы, чем длительная дружба мужчин, в который раз подумалось Натаниелю, мужчин, не один год деливших друг с другом все тяготы и опасности военных походов, вместе встретивших победу и вместе вступивших в почти забытую, новую для них жизнь без кровавых сражений. Такие узы связывают людей до смертного конца.

Да уж, просто великолепно снова оказаться в городе, хотя этим ранним ясным утром Гайд-парк вовсе не выглядел типично городским уголком. При взгляде на его просторные зеленые лужайки с прихотливым узором пересекающихся тропинок, с купами могучих деревьев, под которыми паслись изящные лани и в кронах которых неумолчно щебетали стаи птиц, посетитель легко мог представить себя в парке какого-нибудь обширного загородного поместья. И все-таки в самой атмосфере Гайд-парка было нечто неуловимое, позволявшее ощущать, что вы находитесь в центре самого делового, самого большого и самого динамично развивающегося города в мире. Некая энергия, невидимый ток, который Натаниель накануне ощутил существом, въехав на улицы Лондона!

Выплеснув в эмоциях радость встречи, некоторое время друзья мчались галопом, обмениваясь лишь отрывистыми замечаниями, давая лошадям размяться, для чего отпустили поводья, но, как водится, невинная верховая прогулка незаметно перешла в состязание и закончилась еще большим весельем.

– Ну что, какова ставка? Победителю по сотне гиней с каждого, верно? – спросил запыхавшийся Иден, выигравший скачку.

– Приятно помечтать о таком выигрыше, верно, Иден? – весело подколол его Натаниель.

– Иден, ты стартовал, будучи впереди меня на добрый корпус с половиной, – заметил Кеннет, – а опередил меня только на корпус. Так что, насколько я понимаю, победа за мной. Мне не послышалось, речь действительно шла о сотне гиней с каждого?

– Нат, до тебя уже доходили слухи, что все корнуоллцы немного сумасшедшие? – подмигнул Рекс. – Я начинаю думать, что это не просто слухи. Очевидно, так на них сказывается влияние свежего морского воздуха. Раньше Кен пребывал в таком же здравом рассудке, как и мы все.

– Так ли уж все? – съехидничал Иден. – Что-то ты подозрительно много болтаешь, Рекс.

Они направились к выходу из парка более спокойным аллюром, наслаждаясь окрестностями и обществом друг друга.

– Ну, Нат, – заговорил вскоре Рекс, – как тебе понравилась роль почтенного деревенского сквайра, которую ты исполнял последние два года?

– Это напоминает мне старую притчу о том, как поспорили чугунок с котелком, – засмеялся Иден, выразительно приподняв бровь. – Сам-то ты, Рекс, только-только сбежал из Стрэттон-парка.

– Но у Рекса по крайней мере есть извинения – он уже давно остепенился, – усмехнулся Кеннет, – как и я, разумеется. Но нужно заметить, что Рекс был более занят. Мы с Мойрой можем похвастаться только одним сыном, тогда как Рекс… Хотя, может статься, у него и не будет двух сыновей – ведь второй ребенок вполне может оказаться девочкой. Пока еще ничего не известно, верно? И сколько остается ждать, Рекс? Четыре или пять месяцев?

– Скорее пять. – Рекс иронично усмехнулся. – Кэтрин убедила себя, что благодаря платьям свободного покроя с высокой талией ее положение будет почти незаметно. Надеюсь, вы не позволите себе отпустить в ее присутствии какую-нибудь грубую шутку на этот счет.

– Это ты, Нат, способен на грубости? – шутливо вознегодовал Иден. – А ты, Кен, любишь отпустить соленую шутку? Рекс, но ты не смотришь на меня! С чего бы это? Тогда как именно я – воплощенная скромность и воспитанность! – Вздохнув, он переменил тему: – Подумать только, всего три года назад мы еще сражались под Ватерлоо и мечтали о том, что будем делать потом, если, конечно, выживем.

– И совершили полную перемену курса – наслаждение двадцать четыре часа в сутки! – сказал Натаниель. – Мы решили испробовать все пороки, известные мужчинам. Признайся, Иден, мы неплохо погуляли. Клянусь, мы не просыхали месяцев шесть, если не больше.

– После пережитого напряжения и опасностей нам необходимо было разрядиться, – заметил Кеннет. – Но кажется, мы довольно скоро обнаружили, что удовольствие ради удовольствия быстро приедается.

– Кен, ты, конечно, говоришь о себе? – с нарочитой ленцой протянул Иден. – Сдается мне, что я единственный из всех сдержал клятву. Да вот еще Нат по уши завяз в своих женщинах.

– Черт побери! – рассмеялся Рекс. – Да каждый мужчина только мечтать об этом может.

– К сожалению, я говорю не просто о женщинах, Рекс, – сказал Иден, – а про родственниц. Про его сестер, кузин, тетушек, бабушек и прабабушек… Их у него наберется не один десяток. А ведь я предупреждал тебя, верно, Нат? Два года назад, когда ты упрямо твердил, что возвращаешься домой, я предсказывал, что тебя ожидает. Только представь себе, Рекс, целую кучу незамужних и замужних сестер да еще постоянно живущих в его доме кузин. Нет, дружище, это не мечта, а сущий кошмар для любого мужчины!

– Стоит тебе в очередной раз упомянуть о моих родственницах, как их количество стремительно возрастает, – смеясь, сделал ему замечание Натаниель. – А у меня всего пять сестер, Иден, и к моему возвращению две из них уже были замужем. И только одна кузина, которая постоянно живет с нами, хотя, должен признаться, порой она одна стоит тридцати! Кроме того, мне уже удалось пристроить Эдвину и Элеонор. Так что остались только Джорджина и Лавиния, поэтому на данный сезон в Лондоне у меня большие надежды.

– А как насчет тебя самого, Нат? – поинтересовался Кент. – Когда пристроишь всех своих девиц, возьмешь себе жену? Ты и для этого приехал в Лондон? Может, нам с Мойрой подыскать тебе женушку, а? Имей в виду, я очень ловко справляюсь с ролью свата! Согласен помогать, Рекс? – Он с озорством подмигнул товарищу.

Иден театрально застонал.

– Нат, они нам завидуют, – сказал он. – При всем моем уважении к Мойре и Кэтрин их мужья никак не могут смириться с тем, что мы все еще ходим в холостяках. Так что держись, дружище!

Но Нат только снисходительно усмехнулся:

– Друзья, вы видите перед собой убежденного противника брака. Супружеские оковы не для меня, благодарю покорно!

Нарушив благодатную тишину парка, Иден издал торжествующий вопль, который непременно вызвал бы укоризненные замечания гуляющих – к счастью, в этот ранний час было практически безлюдно. Не очень далеко от них куда-то спешил рабочий, только что мимо прошла горничная, прогуливая хозяйскую собаку ростом почти с себя, да по дорожке им навстречу медленно двигались две женщины, тоже с собакой.

– Но, Нат, надеюсь, ты не давал обета воздержания?! – с шутливой тревогой поинтересовался Иден. – А то у меня есть для тебя на примете несколько таких… м-м-м… штучек, о которых ты и представления не имеешь. Рекс и Кен теперь не в счет, так что остаемся только мы с тобой. Начнем сегодня же вечером. Пока ты в Лондоне, к чему терять понапрасну хоть одну ночь? Поэтому, старина, постарайся днем вздремнуть: чтобы к вечеру быть свеженьким, тебе понадобится весь твой пыл!

– Господи! – театрально простонал Рекс. – Кен, да были ли мы с тобой когда-нибудь такими молодыми и ненасытными?

– Были, были, Рекс, – успокоил друга Кеннет тоном убеленного сединами старца. – Только с тех пор прошло много-много лет. Правда, я все же припоминаю время, когда респектабельный образ жизни представлялся нам чем-то вроде чумы. А разговоры о единобрачии приводили в ужас!

«Отлично, – подумал Натаниель, – значит, сегодня вечером! Иден прав, нечего попусту терять время». Однако у него немало хлопот, которые невозможно сбросить со счетов. Начиная с сегодняшнего дня и в течение нескольких следующих он должен нанести визиты во все нужные дома и оставить там свою карточку, поставив хозяев в известность о своем прибытии. Завтра должны приехать Маргарет с Джоном, и тогда начнется настоящая суматоха по приготовлению Джорджины и Лавинии к выходу в свет. Он должен будет появляться вместе с женщинами, повсюду их сопровождать. Натаниель и не думал пренебрегать своими семейными обязанностями, без оглядки бросившись в водоворот наслаждений, как это было два года назад и после чего в душе у него осталось странное ощущение пустоты и неудовлетворенности. Нет, нет! Теперь он сэр Натаниель Гаскойн, баронет, сознающий свой долг перед сестрой и кузиной.

Вместе с тем наверняка у него найдется несколько относительно свободных дней. Он не обязан сопровождать женщин к модисткам, портнихам и обувщику. Ему придется только оплачивать их счета. Так что у него будет возможность развлечься – например, покататься верхом в парке с друзьями, вот как сегодня, посетить клуб «Уайтс», съездить на скачки. И к женщинам. В Боувуде его плотские потребности находились под негласным запретом, теперь же от них нельзя отмахиваться. В будущем, решил он, нужно почаще наведываться в город, два года – слишком длительный срок воздержания.

Натаниель целиком ушел в свои мысли. А тем временем две дамы, медленно шедшие им навстречу, и их черный с белым колли, то и дело бросавшийся в сторону от дорожки, что-то вынюхивая в траве, но ни на минуту не терявший женщин из виду, значительно приблизились к четверке друзей, и Иден тихонько присвистнул.

– Боже, Нат, да это же бриллиант чистейшей воды! – проговорил он, наклоняясь к другу. – видишь? Да если бы я приехал на ярмарку невест…

Действительно, более молодая и высокая леди была очень элегантна и хороша собой: на ней было превосходного покроя платье для прогулок с высокой талией изумительного небесно-голубого цвета, что идеально подходило к ее светлым, как лен, волосам и свежему личику. Леди была очень юной, кажется, даже моложе Джорджины..

– Но ты приехал не на ярмарку, – твердо отрезал Натаниель. – А если бы и так, то нашел бы себе занятие получше, чем выкрадывать младенцев прямо из колыбели.

Иден усмехнулся.

Но тут вдруг Кеннет воскликнул так громко и радостно, что его могли услышать леди:

– Бог мой! Друзья, вы только посмотрите, кто это! Остальные пригляделись к дамам повнимательнее.

Леди, сопровождавшая юную девушку, была старше и выглядела не так элегантно, как ее компаньонка. Но именно при взгляде на эту даму глаза мужчин неожиданно загорелись – они смотрели на нее с одинаковым удивлением и восторгом.

– Софи! – вскричал Рекс. – Господи, как же это замечательно!

– Софи Армитидж! – с восторгом вторил другу Иден. – Черт побери, как же я рад вас видеть!

Кеннет сдернул с себя бобровую шляпу и ослепительно улыбнулся:

– Нет слов, чтобы выразить удовольствие от встречи с вами, дорогая Софи!

– Софи, дорогая! – Натаниель нагнулся и протянул ей правую руку. – Какая приятная неожиданность встретить друга в первое же утро в Лондоне, где ты не был два года! Вы прекрасно выглядите.

Она пожала ему руку – ее рукопожатие было твердым, как у мужчины, живо вспомнилось Натаниелю, – и приветствовала каждого из друзей искренней и теплой улыбкой.

– Четверо Всадников! – сказала София. – И все вместе и такие же красивые и веселые, как будто и не было этих трех лет! Впрочем, сейчас еще раннее утро, и, может, все это мне только снится?! – Она засмеялась. – Сара, ты видишь здесь четверых всадников? Четверых самых прекрасных разбойников Англии? Или они мне пригрезились? – С этими словами она обменялась с каждым из молодых людей теплым рукопожатием.

Дорогая Софи! Она была с ними во время войны на полуострове. Они дружили с ее мужем, а она повсюду ездила с ним, более выносливая и неунывающая, чем большинство мужчин. Она безропотно заботилась о своем муже, принимая под свое крыло и его товарищей-офицеров, лечила их раны, чинила и чистила их мундиры, пришивала оторвавшиеся пуговицы, хотя у каждого на то были свои денщики и ординарцы. Ее руки были постоянно заняты какой-нибудь работой, пока она прислушивалась к праздной болтовне мужчин, всегда понимая их настроение. Иногда она даже кормила их обедом, тогда как другие офицерские жены считали это унизительным для себя. А сами офицеры пускались на разные уловки, чтобы получить приглашение к столу Уолтера Армитиджа.

Странно, подумал Натаниель, улыбаясь и искренне радуясь встрече с ней, странно, что он с друзьями никогда не думали о Софи, как о других женщинах в полку. Они не считали ее хрупкой и нежной, а следовательно, нуждающейся в их галантности. Хотя прибывшая с мужем на полуостров Софи была небольшого росточка и еще очень молоденькая, чтобы возбудить в них мужской инстинкт защитника и покровителя, она всегда казалась им скорее товарищем, чем просто женщиной, и рядом с ней они чувствовали себя легко и непринужденно. Казалось, даже Армитидж относился к ней скорее по-дружески, нежели как супруг. Хотя кто знает, какие у них были отношения, когда они оставались одни в очередной квартире для постоя.

Бедняжке Софи довелось выслушать от них множество историй, от которых другие леди наверняка упали бы в обморок, к тому же рассказанных таким грубым языком, что только усиливало их вульгарный смысл. Она ни разу не поморщилась, ни разу не упрекнула их, как и ее муж. Мужчинам и в голову не приходило смягчить свой лексикон или изменить темы разговора в ее присутствии. Не потому, что они ее не уважали, просто они смотрели на нее как на равного себе товарища.

Софи любили все. Возможно, потому, что Софи тоже всех любила. Трудно было бы найти более жизнерадостного и доброжелательного человека. И сейчас она поднимала к ним свое милое лицо, на котором сияла прежняя спокойная и веселая улыбка, как в старые времена, хотя вот уже три года, как она вдовела. Как и прежде, одета она была небрежно и без изысканности, и из-под оборок ее капора выбивались непокорные пряди каштановых волос. Черт побери, как же приятно снова ее увидеть!

– Мы достаточно настоящие, чтобы заорать, если вы вздумаете нас ущипнуть, дорогая Софи. Как и вы, слава Богу! – сказал Натаниель. – Вы все еще купаетесь в отблесках славы Уолтера? – Он с опозданием сообразил, что, кажется, ляпнул чепуху. Может, она так глубоко скорбит о муже, что ей не до его славы? Но почему-то трудно было представить себе Софи, поникшую от горя – тем более по прошествии трех лет.

– Да, действительно купаюсь, – с улыбкой отвечала она. – Я думала, что через пару недель после приема в Карлтон-Хаусе люди о нем забудут, но вот прошло уже почти два года, а люди все еще вспоминают, каким он был героем. Для меня по-прежнему открыты все двери, хотя я выхожу в свет крайне редко. А теперь вот в Лондон приехали со своими родителями Сара и Льюис, и их повсюду будут принимать с уважением, потому что они племянники Уолтера. Это так приятно! Уверена, Уолтер был бы этим растроган и обрадован. – И ее глаза весело сверкнули.

– Героя и героиню, Софи, все любят и уважают, – сказал Натаниель.

– Уолтер действительно порадовался бы за вас, Софи, – поддержал его Кеннет. – А что это вы говорили насчет редких выходов? Я вижу, вы по-прежнему разборчивы.

София рассмеялась, затем посерьезнела.

– Ах, простите, – сказала она, оборачиваясь к юной леди, смущенно прятавшейся за ее спиной. – Позвольте мне представить вам мою племянницу, точнее, племянницу Уолтера. Сара Армитидж, дочь виконта Хоутона, прибыла провести здесь сезон вместе с родителями и с братом. А это, Сара, четверо друзей твоего дядюшки Уолтера.

Она представила ей каждого из мужчин, на что порозовевшая от смущения девушка приседала в реверансах. Да, ей не больше восемнадцати, определил Натаниель.

– Ну, ваши лошади уже застоялись, – деловито заговорила София после того, как друзья почтительно раскланялись с ее племянницей, бросая на нее восхищенные взгляды, – пожалуй, и вы сами тоже. Да и моя собака еще не все деревья здесь обнюхала. Было очень приятно снова с вами увидеться. Надеюсь, вы приятно проведете время в городе. Всего вам доброго!

– Но мы непременно должны еще раз встретиться! – воскликнул Рекс. – Не можем же мы опять потерять вас, Софи, после того как наконец нашли. – Послезавтра вечером мы с женой приглашаем друзей в Роули-Хаус. Надеюсь, вы тоже придете. Правда? Если желаете, я попрошу жену прислать вам официальное приглашение.

– Ах да, вы же женаты! – София ласково улыбнулась ему. – Я слышала об этом. Никогда бы не подумала, Рекс, что вы первым остепенитесь, а вот поди ж ты! Что ж, леди Роули счастливая женщина, коль скоро имеет такого красивого и очаровательного мужа, хотя хотелось бы надеяться, что у нее достаточно сильный характер – ее муж еще и отъявленный проказник! Я не забыла ваши выходки. – Глаза ее опять озорно сверкнули, и она погрозила ему пальцем.

– Ну, Софи, – проговорил он, притворяясь испуганным, – я буду вынужден аннулировать свое приглашение, если вы намерены довести до сведения Кэтрин некоторые эпизоды из моего прошлого.

– У вас есть свой экипаж, Софи? – спросил Иден. – Если нет, я буду рад заехать за вами и проводить в Роули-Хаус.

– Вот экипаж правительство почему-то забыло мне подарить! – София засмеялась. – Если бы Уолтер спас жизнь самому принцу Уэльскому, тогда, может… Но, бедный Уолтер, его нет с нами, чтобы оценить эту шутку, а она наверняка пришлась бы ему по вкусу. Спасибо, Иден, это было бы очень мило с вашей стороны.

– А потом я доставлю вас домой, – предложил Натаниель. – Поверьте, дорогая моя, это доставит мне огромное удовольствие.

Софи еще раз улыбнулась каждому из друзей, после чего решительно подхватила племянницу под руку и зашагала прочь. Она нисколько не изменилась, оставалась такой же скромной и независимой, никому не навязывая свое общество. Это они всегда довольно бесцеремонно надоедали Софи, не задумываясь о том, что, возможно, она предпочла бы больше времени проводить наедине с мужем.

– Я стыжусь самого себя, – признался Рекс, когда четверо друзей пустили лошадей шагом. – Помню, я читал все газеты о чествовании бедного Армитиджа – признаюсь, читал и посмеивался. Можно было подумать, что остальные британские солдаты только и делали, что искали, где бы спрятаться, и не думали вступать в бой, и лишь один Армитидж, подобно мстительному ангелу с блестящей шпагой и сверкающими очами, да со своими рыжими усами – хотя о них нигде не упоминалось – спас нацию от несчастных лягушатников, которых привело на поля сражений корсиканское чудовище. Статьи о подвиге Уолтера, как я отчетливо вспоминаю, были буквально переполнены этими и им подобными выражениями. Впрочем, уверен, что Софи тоже смеялась над ними – она обладает очень тонким чувством юмора, что дано далеко не каждой женщине, да и не каждому мужчине. Так или иначе, помнится, я читал, что ей подарили домик. Но мне и в голову не приходило заглянуть к ней, когда я бывал здесь.

– Мне тоже, Рекс, – подхватил Иден, – хотя за два года я бывал в Лондоне гораздо чаще вас. И до сих пор я ни разу с ней не встретился. Ах, старушка Софи! Она была отличным товарищем. Я рад, что ты пригласил ее в Роули-Хаус.

– Я хочу, чтобы она познакомилась с Кэтрин, – сказал Рекс. – Думаю, они понравятся друг другу. И Мойре тоже, Кен.

Натаниель обратил внимание, что с лиц его друзей не сходят блаженные улыбки. А кто бы на их месте не улыбался – катаясь верхом в такое прекрасное утро в замечательном парке да еще с самыми близкими друзьями? Но именно встреча с Софи привела их в такое радостное и умиротворенное состояние. Как всегда, исходившая от нее непоколебимая жизнерадостность словно освещала все вокруг, хотя, возможно, друзья не совсем осознавали, почему у них на душе стало еще радостнее. Молодец, Рекс, догадался пригласить Софи к себе, где они смогут спокойно посидеть и повспоминать былое.

Натаниель однажды решился написать Софи по случаю посмертного чествования Уолтера и получил от нее очень вежливый ответ, который показался ему слишком сдержанным. После этого он больше не стал ей писать. Он был холост и подумал, что теперь она тоже одинока и ей, возможно, неловко ему писать. Но все эти годы он не забывал Софи – как, очевидно, забыли его товарищи: друзья, с которыми ты так крепко дружил во время войны, порой довольно легко забываются. Он даже намеревался вместе с Джорджиной и Лавинией навестить ее, но не был уверен, сможет ли застать ее в городе, по-прежнему ли она живет в подаренном ей правительством доме. И теперь он от души радовался, что связь с Софи не утеряна и что они снова встретятся.

Но эта встреча состоится только через два вечера. А тем временем в его распоряжении остаются еще сегодняшний и завтрашний вечера, и он рассчитывал сполна насладиться жизнью. Поскольку Натаниель целых два года не был в столице, он решил, что будет разумнее предоставить выбор места и способа развлечения Идену. Вполне вероятно, что публичные дома, которые он раньше посещал, по-прежнему процветают да еще с теми же девушками. Но у Идена должны быть более свежие сведения, и уж он-то не подведет.

Невероятно приятно было ощущать волны сладостного предвкушения предстоящего вечера. И Натаниель решительно отказывался воспринимать свои ожидания как степенный деревенский джентльмен, в которого он превратился. Он отказывался подвергать сомнениям нравственность человека, покупающего проститутку на ночь. Он намерен доставить себе удовольствие, и нечего тут рассуждать.

Черт побери, но до этого еще далеко, ждать придется невыносимо долго!

– Ну что, друзья? Позавтракаем в «Уайтсе»? – предложил Иден. – Почитаем утренние газеты, а потом, может, заглянем в боксерский салон Джексона? Все как в старые добрые времена?

– Не совсем, приятель, – возразил Кеннет. – Мойра снимет мне голову, если я буду отсутствовать все утро. Мы собирались привести Джеми поиграть и побегать в парке, пока здесь не слишком много народу.

– Мы с ним скучные женатые люди, Иден, – смеясь, сказал Рекс. – Когда-нибудь ты тоже вольешься в наши ряды и поймешь, в чем тут соль.

Иден нарочито содрогнулся от ужаса.

– Премного благодарен, дружище, – сказал он, – но уж нет! А ты, Нат, тоже намерен вернуться к неисчислимому сонму своих сестер?

– Мне не надо возвращаться ни к сестре, ни к кузине, – успокоил его Натаниель. – После утомительного путешествия обе намерены проспать до полудня. Так что, дружище, веди меня в «Уайтс»!

«Какое восхитительное утро меня ждет», – подумал он. Натаниель не сомневался, что отлично повеселится до своего возвращения в Боувуд. Он намеревался как следует насладиться всем, что могут предложить ему столица и высший свет… не забывая и о дамах полусвета.