"Что осталось за кадром" - читать интересную книгу автора (Патни Мэри Джо)

Глава 15

Пока Рейн репетировала сцену с Ричардом Фарли, выдающимся актером, исполняющим роль отца Сары, Кензи наслаждался настоящим английским чаем: Благодаря первоклассному сценарию, а также связям Маркуса Гордона целая плеяда прекрасных актеров приняла участие в съемках «Центуриона».

Подходила к концу неделя напряженных репетиций в Лондоне. В сценах, отснятых в Нью-Мексико, было больше действия и только один значительный диалог между Кензи и Шарифом. Английская же часть фильма строилась почти исключительно на взаимоотношениях героев, так что необходимо было отрепетировать сцены до начала съемок.

Сидевший справа от Кензи известнейший английский актер Джеймс Кантуэлл высокомерно произнес:

- Должен заметить, Скотт, ни ты, ни мисс Марло особенно себя не утруждаете.

Такого рода замечания позволительны человеку, слава которого уже гремела в те времена, когда Кензи Скотт только окончил театральную академию и с благоговейным трепетом выходил на сцену вместе с корифеями английского театра.

- Приберегаем эмоции для съемок, - мягко ответил он.

Сэр Джеймс насмешливо приподнял седые брови.

- Тебя испортил Голливуд. В юности ты был многообещающим театральным актером, а после всех этих блокбастеров приходится напоминать тебе, как работать над ролью.

- Что верно, то верно, - развел руками Скотт.

Сэр Джеймс перевел взгляд на мисс Марло. Одетая в свободные брюки и простой свитер, с откинутыми назад и перехваченными шарфом рыжими волосами, она все равно производила неотразимое впечатление.

- Ну и каково работать под руководством женщины, с которой разводишься?

Помедлив с ответом, Кензи произнес:

- Интересно. К счастью, у нас хорошие отношения.

Хотя и не такие, как в ту ночь в скалах, подумал он. Теперь, когда они окружены людьми, отношениям между их героями уже не грозит перерасти в личные. Оном к лучшему, он так и не мог оправиться от потрясения той ночи. А Рейн, напротив, оставалась спокойной и собранной, не заметно, что ее хоть как-то взволновало это приключение. По-видимому, для нее та ночь была завершением, и теперь с их браком покончено навсегда. Что ж, ради ее же блага, сказал он про себя.

- До сих пор мне не доводилось сниматься у женщины-режиссера, - продолжал сэр Джеймс.

- Пришло время попробовать, - отвечал Кензи. - Марло умница. Она четко представляет, что хочет сказать своим фильмом, и прекрасно работает с актерами и массовкой.

- Она успела научиться всему этому на съемках своего периоде фильма? - спросил заинтригованный сэр Джеймс.

Не успел Кензи ответить, как Рейн посмотрела в их сторону и с надеждой в глазах произнесла реплику Сары:

- Конечно, папа, отец Джона знает это.

- Дальше моя реплика, - пробормотал, поднимаясь, сэр Джеймс и присоединился к Рейн и Ричарду Фарли. - Я уверен, моему сыну нужна именно такая девушка, как вы, - добродушно пророкотал он. - Должен признать, что плен подорвал его силы, но не беспокойтесь, он поправится, когда женится.

Кензи откинулся в кресле, с удовольствием наблюдая за Джеймсом Кантуэллом. Тот репетировал с полной отдачей, видимо, желая преподать урок ленивым собратьям из Голливуда. Отвечая на этот вызов, Фарли тоже не щадил эмоций, словно это была не репетиция, а съемка.

Под стать им Рейни выкладывалась на все сто, стремясь передать невинность и решимость своей героини.

Так продолжалось до ее сцены с Кензи. Теперь она просто проговаривала текст, Кензи спокойно вторил ей, пока английские актеры отдыхали от накала страстей.

Но его профессиональная гордость была задета, и в следующем эпизоде с сэром Джеймсом Кензи прибавил эмоций. Будучи на грани срыва, Джон Рандалл отчаянно старается скрыть это от отца, чьим мнением дорожил.

Кензи играл эту сцену без излишней театральности, не перегружая ее деталями. Но каждое слово шло из глубины его сердца. В зале воцарилась абсолютная тишина. Даже сэр Джеймс выглядел потрясенным.

- Отлично! - воскликнула Рейн, когда сцена закончилась. - Еще день репетиций, и можно будет снимать. - Она взглянула на часы. - На сегодня все. Всем спасибо и до завтра.

Все начали потихоньку покидать помещение.

- Ты действительно довольна ходом репетиций? - поинтересовался Кензи, надевая пиджак.

- Да, вполне. Актеры работают прекрасно, за исключением нас с тобой. Надеюсь, мы покажем класс, когда понадобится. - Она слабо улыбнулась, - Один из плюсов твоего участия в фильме - то, что ты играешь, как надо, с первого дубля. Это большая экономия.

- Да, я просто клад, особенно для фильма с небольшим бюджетом, - согласился он. - Сэр Джеймс интересуется, как тебе удалось так овладеть профессией режиссера. Ведь это твой первый фильм.

- Когда ты снимался в Новой Зеландии, я режиссировала пару эпизодов в «Звездных пилигримах» на телевидении.

- Правда? Как же я пропустил твою фамилию в титрах?

Они любили смотреть фантастические фильмы, снятые по хорошему сценарию. Это стало у них настоящим ритуалом. Поглощая неимоверное количество поп-корна и отбросив профессиональный подход, они просто получали удовольствие от просмотра.

В глазах Рейни мелькнул огонек, она тоже помнила эти вечера.

- Это правда. Исполнительный продюсер телесериала «Звездные пилигримы» - моя давняя подруга. Она-то и дала мне возможность набраться опыта. Поскольку она не возражала против моего желания избежать огласки, я взяла псевдоним P.M. Джонс. Мой первый съемочный день был ужасным, и я изрядно помучилась, прежде чем сообразила, как выстроить появление инопланетян.

- P.M. Джонс? Я помню эту фамилию. Так, значит, «Где танцуют ангелы?» твоя работа? Это лучшая серия во всем фильме.

- Благодаря сценарию.

Она улыбнулась, и на мгновение их взгляды встретились, в них светилась нежность.

Голос Валентины разрушил очарование момента:

- Рейн, Кензи, лимузин ждет вас. Возвращайся в отель, дорогая. Я тут все закрою.

- Спасибо. Увидимся позже.

Кензи шел рядом и распахнул перед ней дверь.

- А почему Джонс?

Улыбка Рейн исчезла.

- Когда я была маленькой и думала о своем отце, то про себя называла моего таинственного родителя «мистер Джонс». Джонс - хорошая фамилия, не хуже других.

Пока они спускались по лестнице, Кензи размышлял, Можно ли избавиться от мыслей о неизвестном отце. Наверное, нет.

Миновав швейцара, они вышли на улицу. Их встретили шум толпы и вспышки фотоаппаратов.

- Мисс Марло, как насчет скандалов на съемках?

- Вы выгнали Джейн Стакпол, потому что у нее роман с Кензи?

- Говорят, вы помирились? Ваши комментарии…

Кензи стиснул зубы. Обычно поклонники встречали и провожали их в аэропорту, оставляя в покое во время съемок. Но их сложные личные отношения подогревали интерес публики. Оба они давали интервью, избегая говорить о своих взаимоотношениях и рассказывая, каким замечательным фильмом будет «Центурион». Таков протокол, несмотря на личное мнение, никто не имеет права плохо отзываться о проекте. С прессой надо поддерживать хорошие отношения.

Насчитав больше двадцати пяти журналистов и фотографов, Скотт процедил сквозь зубы:

- Информация должна быть нейтральной, без скандальных деталей.

- Они хотят узнать подробности, прежде чем мы двинемся из Лондона в глубинку.

Скопление народа мешало их лимузину подъехать прямо к зданию. Кензи обнял Рейни за плечи и решительно повел сквозь толпу. Он был знаком со многими журналистами, поэтому с ленивой улыбкой обратился к мужчине, задавшему вопрос о скандалах:

- Тебе нужно поискать лучший источник информации, Генри. Съемки идут спокойно. Никаких звездных капризов.

Репортер, не смутившись, улыбнулся:

- Разумеется, вы не доставляете никаких хлопот.

- Творческое сотрудничество не дает пищи для забористых материалов? - посочувствовала журналистам Рейн. - Что я могу сказать? Я работаю с великолепным коллективом.

- Кензи, ты рад возвратиться домой, в Англию? - окликнула высокая блондинка.

- Конечно, Памела. - Он одарил ее такой улыбкой, что любая женщина потеряла бы рассудок. - Где еще можно выпить настоящего чая?

Памела проглотила ком в горле, стараясь сосредоточиться.

- Рейни, правда, что ты снимаешь этот фильм, чтобы вернуть Кензи?

Рейн прищурилась.

- Чепуха. Я начала работать над «Центурионом» задолго до встречи с Кензи. Но, признаюсь, я в восторге оттого, что он играет главную роль. Это потрясающая работа.

Отвечая на вопросы, они пробирались к машине. И были почти у цели, когда высокий мужчина с неприятным лицом выкрикнул:

- Где ты родился, Кензи? Где ты вырос? Мужчина показался Кензи знакомым.

- Я родился на Гебридских островах, узким проливом отделенных от северной части Шотландии. Мой отец говорил, что я законный наследник Стюартов и претендент на шотландский трон, - ответил Кензи с шотландским акцентом, - Принц Карл Эдуард по прозвищу «Юный претендент» по шотландской традиции женился на Флоре Макдоналд. У них родился сын, и Флора прятала его от англичан, дав ему фамилию Скотт. Как прямой потомок их сына, прошу обращаться ко мне «ваше королевское высочество».

Его высказывание вызвало взрыв смеха.

- Отлично, Кензи, - улыбнулся Генри. - Завтра все газеты выйдут с заголовками «Кензи Скотт - настоящий король Англии!».

Лишь репортер, задавший Кензи вопрос о его происхождении, не поддался всеобщему веселью.

- Послушай, Скотт, ты всегда прикрывался лживыми историями, пришло время открыть правду.

Удивленный неприкрытой враждебностью, звучавшей в голосе репортера, Кензи повернулся к нему:

- Простите, но я не знаю вас. Кто вы и какое издание представляете?

- Я Найджел Стоун из «Лондон икуайер».

Это был, пожалуй, самый пошлый лондонский таблоид, но при имени репортера у Кензи перехватило дыхание. Неудивительно, что его лицо показалось ему знакомым. Они знали друг друга еще с тех времен, когда Найджел был задиристым мальчишкой с крысиным лицом. Став репортером, вынюхивающим скандалы, он выбрал для себя самую подходящую профессию.

Понимая, что собеседник не может его узнать, Кензи широко улыбнулся:

- Я всего лишь актер, плод воображения зрителей. Зачем разрушать их грезы скучной реальностью?

Наконец они добрались до лимузина. Водитель предупредительно распахнул дверцу. Кензи подтолкнул Рейни внутрь и быстро последовал за ней. Но прежде чем дверца захлопнулась, он услышал голос Найджела:

- Тебе прежде удавалось прятаться за ложью, но теперь этому конец. Я докопаюсь, кто ты есть на самом деле!

Рейн подвинулась на сиденье, освобождая место для Кензи. Когда лимузин тронулся, она вопросительно проговорила:

- Ваше королевское высочество?

Лицо его смягчилось.

- Вижу, ты передумала со мной разводиться. Есть шанс стать следующей королевой Англии.

- Мне и так проблем с публикой хватает, - нахмурилась Рейн. - Если этот тип Стоун постарается, то раскроет твое таинственное прошлое?

- Он может докопаться только до моих студенческих лет в театральной академии. Не дальше.

Слова Кензи прозвучали уверенно.

- Ты провел детство за границей? - спросила Рейн. - В Британии не сохранилось никаких документов?

Кензи смотрел в окно.

- Можно сказать и так.

Другими словами - отстань.

- А что ты чувствуешь, вернувшись в Англию? - поинтересовалась она, сменив тему. - Ты всегда казался мне истинным британцем. Но у меня ощущение, что визит сюда вызывает у тебя двойственные чувства.

Он вздохнул, все еще избегая ее взгляда.

- Британия - мой дом, но воспоминания не всегда бывают приятными.

У каждого в детстве есть печальные моменты. Но его ранние годы, видимо, были очень горькими, если вызывали такую реакцию.

- Но съемки постоянно приводят тебя сюда.

- И я приезжаю. Раздираемый противоречивыми чувствами.

Он так и не стал американцем; хотя получил вид на жительство больше десяти лет назад. Рейни считала, что это красноречиво говорит о его чувствах к родине.

Однажды, сгорая со стыда, она заглянула в его паспорт, когда Кензи забыл его на туалетном столике. Из документа следовало, что он родился в Лондоне, в феврале, именно в тот день и год, которые Кензи всегда называл. Интересно, соответствует ли это истине? Неужели желание скрыть прошлое толкнуло его на подделку документов? Вполне возможно.

Подумав, что так никогда и не узнает правды, Рейни откинулась на спинку сиденья. Поскольку Кензи не требовал отдельной машины, они ездили на репетиции и обратно вместе. Это экономило деньги, к тому же она получала удовольствие от совместных поездок. Оба они делали вид, что той ночи в скалах не было, но с тех пор их тянуло друг к другу.

- Репетиции идут гладко, но я побаиваюсь делать оптимистические прогнозы, так как знаю, сколько проблем возникает на съемках и при окончательном монтаже.

Он наконец отвернулся от окна.

- Не говоря уж о том, что осталось снять самую сложную Насть картины. Съемки будут трудными для нас обоих. Можно даже сказать, мучительными.

Она невольно вздрогнула, услышав, как сурово прозвучало последнее слово.

- Боюсь, тебе будет тяжелее, чем мне.

- Вряд ли, - продолжал он. - Тебе придется руководить мной, что не доставляет тебе удовольствия, и, кроме того, впереди самые сложные сцены Сары.

- Ты говоришь так зловеще, как ведьмы в «Макбете».

- Они были не только зловещими, но и предсказывали правду.

Она вспомнила, как блестяще он сыграл в эпизоде с сэром Джеймсом. Кензи нутром чувствовал характер Джона Рандалла. И если сказал, что следующие недели будут трудными, то, несомненно, прав. Сейчас уже поздно думать об этом, и все же ей в голову пришла мысль, не слишком ли большую жертву она потребовала от него, настояв на его участии в фильме.

Поздно. Как только эта мысль появилась, Рейн тут же выбросила ее из головы. Сколько денег, людей и надежд связано с этой работой! Маркус Гордон может дать ей второй шанс, если она потерпит неудачу с фильмом, но никогда не простит, если она струсит на полпути.

- У тебя такой вид, будто ты откусила кусок спелого яблока и обнаружила внутри червяка, - прервал ее размышления Кензи.

- Меня неожиданно охватило сомнение. И зачем только я впуталась в этот проект?

- Ты справишься, Рейни, как всегда. Эта твоя способность просто пугает.

Он прикрыл глаза, давая понять, что разговор закончен.

Возможно, ездить в одной машине не такая уж хорошая идея.