"Любовь дракона" - читать интересную книгу автора (Гилганнон Мэри)

2

Аврора покинула Парадную залу и помчалась узкими римскими улочками. Она запыхалась, ей стало жарко. На окраине города она остановилась и задумчиво оглядела громоздящиеся развалины старинных бань, вырисовывавшиеся на фоне заходящего солнца. Наполовину разбитые и сильно потрескавшиеся сводчатые проходы и величавые колонны когда-то великолепного здания даже сегодня вызывали у Авроры чувство гордости. Сосредоточившись, она попыталась представить себе, как выглядел Вирокониум много лет назад, с ровно вымощенными, ухоженными улицами, каменными дворцами, наполненный красками и величием легионов.

Вздохнув, она продолжила путь. Дорогу ей преградила обветшалая крепостная стена. Приподняв юбку, она взобралась на нее и спрыгнула на другую сторону. Отсюда был хорошо виден отцовский дворец — его белые каменные стены и крыша из красной черепицы. Эта картина успокоила ее, вернула ей самообладание. Дворец был ее домом. Она помнила все запахи сада и парка, там ей был знаком каждый укромный уголок, она знала каждую лошадь в конюшне, а на псарне — каждую охотничью собаку.

Аврора зашагала по пыльной дороге и вскоре вошла в дворцовые ворота. Ускорив шаг, она пересекла вымощенный внутренний дворик. Она торопилась к своему лучшему другу, преданному хранителю девичьих тайн Маркусу. Он был рабом на отцовской конюшне. Ей не терпелось рассказать ему о вхождении в город валлийского войска. Подождав, пока глаза привыкнут к слабому свету внутри конюшни, она отправилась на поиски Маркуса. Пройдя мимо лошадей в стойлах, она скоро увидела его у сеновала. С безразличным видом он чинил какую-то упряжь. Белый толстый щенок, которого она подарила Маркусу этой весной, приветствуя ее, завилял хвостом и побежал навстречу. Маркус же, едва взглянув на нее, продолжал свае занятие. От такого безразличия она стала нервничать еще больше:

— Разве ты не рад видеть меня? — произнесла она требовательным голосом. — Мэлгвин и его люди, наверное, уже разграбили город и убили всех его жителей. Ты же остаешься здесь и как ни в чем не бывало продолжаешь заниматься своими делами.

— Ты забываешь, что я раб и не могу брать в руки оружие, — растягивая слова, проговорил Маркус. — Да и какая от меня польза, если бы я даже отправился в город? — Его серые глаза сузились. — Кроме того, я не думаю, что Константин примет бой.

Аврора с раздражением выпалила:

— Так ты знал, что мой отец собирается сдаться?

Маркус пожал плечами:

— Что же еще ему оставалось? Он бы все равно не выстоял против такого войска, как у Мэлгвина. Я предполагал, что Константин согласится на условия валлийца.

Аврора с горечью ответила:

— Да, он поступил именно так. Мой отец согласился на все, что потребовал этот Дракон. В том числе и на то, что одна из его дочерей станет женой Мэлгвина.

В глазах Маркуса мелькнуло любопытство:

— Это будет Джулия?

Аврора отвела глаза в сторону от его пытливого взгляда и сдержанно ответила:

— Мэлгвин еще не сделал свой выбор. Это станет известно сегодня вечером после празднества.

Загорелая кожа Маркуса внезапно побледнела:

— Он не должен выбрать тебя!

Маркус произнес эти слова с такой свирепостью, что Аврора почувствовала к нему жалость и сказала:

— Вот уж маловероятно. По традиции, сперва выходит замуж первая дочь. Приданое Джулии и Карины гораздо больше моего. К тому же многие считают их более красивыми…

Аврора печально подумала о светловолосых красавицах-сестрах и их изысканных манерах. Рядом с ними она всегда чувствовала себя неуклюжей дурнушкой.

Маркус презрительно фыркнул:

— Я рад, что в этом случае большинство мужчин просто слепы и не могут оценить настоящую красоту! — Он заглянул в глаза Авроры, и на лице его появилась обожающая улыбка: — Эх, если бы мне дали возможность выбирать! Я бы не сомневался, кого назвать самой красивой.

Аврора рассеянно улыбнулась. Мысли ее были далеко. Она все еще пыталась найти средство, как разрушить планы Мэлгвина. Хорошо, если бы Маркус стал ее союзником.

— Не важно, кто станет невестой, — твердо произнесла она. — Мы должны что-то придумать, чтобы помешать этому постыдному браку!

— Каким это образом? Ведь твой отец уже дал свое согласие…

— Он может изменить решение!

— А что будет потом? Вспомни: враг уже в городе.

— Вот если бы Мэлгвина отравили во время пира…

В глазах Маркуса промелькнул ужас:

— Уничтожить одного из своих гостей! Твой отец никогда не согласится с таким заговором, это было бы бесчестно! Но если бы он и пошел на такое вероломство, это не принесло бы успеха. В ответ люди Мэлгвина скорее всего перебили бы всех вас.

— Возможно, так было бы лучше. По крайней мере, мы бы умерли в бою!

Маркус мягко улыбнулся:

— Мужественные слова для молодой девушки. К тому же они покрывают позором всех жителей Вирокониума. Ведь горожане выказали свое нежелание воевать. И они, я знаю, с удовольствием восприняли то, что в обмен на их жизни выдадут замуж одну из принцесс. Кроме того, — лицо Маркуса снова посуровело, — нужно ли мне напоминать тебе, что на свете существуют вещи похуже смерти. Это — рабство.

Аврора содрогнулась. Судьба семьи Маркуса всегда ужасала ее. Бабушка Маркуса была саксонской принцессой. Ее взяли в плен и продали в рабство. Мать Маркуса была рабыней в доме римлянина — его отца. Единственное, что досталось Маркусу в наследство, — это благородный внешний вид. Аврора всегда восхищалась его золотистыми густыми волосами, темно-серыми глазами и идеально правильными чертами лица.

Девушка вздохнула, убеждаясь в правоте Маркуса. И вправду, что может противопоставить одна-единственная девчонка власти Мэлгвина? Он был презренным тираном, но теперь век тиранов. Былое величие империи уходило в прошлое, и скоро такие безжалостные вожди, как Мэлгвин, будут править всей страной. Казалось вполне вероятным, что не за горами время, когда ее любимый Вирокониум разделит судьбу других поверженных городов рассыпающейся Римской империи.

Маркус мягко тронул рукой ее щеку, его глаза светились добротой:

— Не терзай себя, Аврора. Мне становится не по себе, когда я вижу тебя такой печальной.

Аврора вновь вздохнула и позволила Маркусу обнять себя. Она спряталась у него на груди, чувствуя, как натруженные руки крепко сжимают ее.

— Аврора!

Голос леди Корделии заставил их замереть.

— Тебе надо идти, — прошептал Маркус, неохотно выпуская ее.

— Ну да, она хочет, чтобы я разоделась и причесалась к празднеству, — пожаловалась Аврора. Она оглядела свое грязное, пропитанное потом платье и спутанные завитки волос на плечах. — Но на этот раз я не собираюсь выполнять ее требования. Мэлгвин Великий всего лишь варвар и лучшего наряда от меня не дождется.

Аврора чмокнула Маркуса и поспешила назад, в Парадную залу. Вихрем пронеслась она через сад, мимо деревьев в парке, снова перебралась через крепостную стену и зашагала по городским улицам, где уже сгущались сумерки. Войдя в Парадную залу, она сразу же направилась на кухню и там предложила свои услуги. Повар, почти не задумываясь над ее предложением, кивнул в знак согласия. Взяв амфору с вином, Аврора торжественно покинула кухню. Хозяйской дочери подобало обслуживать важных гостей, а в роли простой прислужницы, оставаясь неузнанной, у нее будет возможность поближе рассмотреть врагов.

Быстрым шагом Аврора направилась к столу, за которым восседали Мэлгвин и его люди. На поясах у них все еще оставались мечи, не сняли они и своих боевых доспехов, и было весьма сомнительно, что они успели помыться. Она с трудом подавила желание вылить содержимое амфоры прямо на колени Мэлгвина…

Обходя вокруг стола, она аккуратно наполняла вином искусно сделанные бронзовые чаши.

Кимвры — так называли себя люди Мэлгвина — тихо беседовали, движения их были мягкими и осторожными. Чужеземцы — за исключением Мэлгвина — были невысоки ростом, но всех их отличало мощное телосложение. У них были темные, глубоко посаженные глаза и длинные вьющиеся волосы. Так же, как и мужчины Вирокониума, они брили бороды, правда, некоторые оставляли усы.

Аврора вернулась на кухню за подносом с едой и, получив его, понесла к столу главного гостя. На этот раз она осмелилась подойти к Мэлгвину совсем близко и даже спросить, не хочет ли он еще вина. Он рассеянно взглянул на нее и кивнул головой. Отходя от стола, Аврора мелко дрожала. Казалось, даже на расстоянии Мэлгвин излучает какую-то особую силу и опасность. Что бы он с ней сделал, если бы обнаружил, что никакая она не прислужница?

Направляясь за очередным подносом с едой, Аврора увидела, как в залу вошли ее родители и сестры. Джулия с ужасом оглядела Аврору, а глаза ее матери округлились. Наклонившись к Константину, леди Корделия что-то прошептала ему на ухо, и Константин испуганно посмотрел в сторону дочери. Только тогда Аврора осознала, что ее непродуманное решение выступить в роли маленькой лазутчицы может создать немало проблем в отношениях отца с его новым союзником. Если Мэлгвин узнает, кто она на самом, деле, он, конечно же, решит, что отец Авроры намеренно заставил ее поступить так, и обвинит Константина в обмане. Аврора сделала судорожный глоток, проклиная себя за глупую неосмотрительность. Когда же она научится думать, прежде чем что-то сделать?

Аврора быстро проскользнула на кухню, оставаясь там до конца трапезы. Но как только в зале установилась напряженная тишина, она тихонько вышла оттуда и заняла место около резной колонны. Аврора видела, как Константин подвел ее сестер к Мэлгвину. В своих лучших платьях они выглядели прекрасно, их золотистые волосы были искусно уложены. Девушка почувствовала, как ею снова начинает овладевать горькое негодование. Враг-валлиец не заслуживает ни одной из ее сестер — даже скандальной Джулии!

Мэлгвин наблюдал, как Константин ведет дочерей к возвышению. В зале пронесся легкий возглас удовлетворения, так как обе девушки были весьма миловидны. У старшей, которую Константин представил первой, по плечам струились блестящие золотистые волосы — густые, переливающиеся на солнечном свете. Кожа леди Джулии была подобна слоновой кости, ее голубовато-зеленые глаза светились как бриллианты. Она была невысока ростом, немного полнотела — чувствовалось, что у нее вообще есть склонность к полноте.

Красота другой девушки являлась, без сомнения, еще более притягательной. Черты лица леди Карины представляли собой само совершенство. Ее голубые глаза прятались за длинными темными ресницами, а рот напоминал сочный бутон розы.

Однако на Мэлгвина очарование дочерей Константина не произвело особого впечатления: его не могло удовлетворить то, что — как он почувствовал — скрывается под внешней оболочкой этой неземной красоты. Было очевидно, что старшая дочь презирает его. Ее кошачьи глаза-бриллианты ненавидяще смотрели на него, а прекрасные черты лица были искажены злобой. Конечно, можно не обращать внимания на такое настроение принцессы и лишь позабавиться им, но расчетливый ум Мэлгвина подсказывал ему, что из нее выйдет строптивая и сварливая жена.

Принцесса помоложе в отличие от первой выглядела спокойной и доброжелательной. Слишком спокойной, отметил Мэлгвин. Он заметил, что в руке ее зажаты четки, а губы двигаются, как бы шепча молитву. Мэлгвин почувствовал беспокойство. Немалая часть его подданных все еще поклонялась языческим богам гор, вод и лесов. И ему не нужна уж слишком благочестивая королева, присутствие которой вызывало бы раздоры при его дворе.

Мэлгвин отвернулся от девушек и нетерпеливо обратился к Константину:

— Мне говорили, что у тебя три дочери. Я хотел бы увидеть третью.

Константин выглядел взволнованным:

— Мэлгвин, мой господин! Любая из моих старших дочерей станет прекрасной женой. Возможно, ты еще не оценил их по достоинству: моя жена сама обучала их всем премудростям ведения домашнего хозяйства. Обе они умеют читать и писать, а поют как соловьи. Ни одна женщина в Вирокониуме не шьет лучше их…

Мэлгвин прервал перечисление достоинств принцесс холодным безрадостным смехом:

— Константин, я вижу перед собой двух весьма миловидных женщин. Но вон та выглядит таким образом, как будто хочет выцарапать мне глаза, второй же место скорее в монастыре, чем на супружеском ложе. И поскольку у меня нет привычки брать с собой в постель оружие для защиты, а душа моя не требует по себе ежедневных молитв, я хотел бы увидеть — прежде чем сделать окончательный выбор — твою третью дочь.

Константин побагровел и растерянным взглядом окинул залу. Наконец, взглянув, как бы извиняясь, на Мэлгвина, он помахал рукой молодой девушке, укрывавшейся за одной из колонн. Когда та подошла к возвышению, Мэлгвин в замешательстве вздрогнул. Кто она? Фаворитка Константина, которую он решил выдать за свою дочь? Темные волнистые волосы девушки были растрепаны, скромное платье выцвело и было покрыто пятнами, а щека вымазана в грязи. К тому же Мэлгвин вспомнил, что именно она наливала ему вино перед трапезой.

— Моя младшая дочь Аврора, — напряженно прозвучал голос Константина.

Мэлгвин пристально вгляделся в молодую девушку и обнаружил, что она вовсе не похожа на служанку. Она была довольно высока, а ее прямой стан и горделивая походка свидетельствовали о благородном происхождении. Ее вымазанное грязью лицо манило своей загадочностью, а правильные черты лица и высоко взметнувшиеся брови говорили, что ее предками были римляне. Мэлгвин чуть не заулыбался. Константин хотел словчить, но его хитрость обернулась против него самого. Обрядив младшую принцессу как оборванку и даже не представив ее, Константин тем самым выдал свои истинные чувства — эта дочь явно была его любимицей.

Мэлгвин задержал взгляд на гибких линиях ее стана. Теплая волна чувственного влечения начала распространяться по его телу, однако мозг его воспринял эту волну с непонятным смущением. Эта дочь явная обманщица — возможно, даже слишком уж большая обманщица. В ее голубовато-серых глазах он увидел пытливый ум и чувство собственного достоинства. Его смущение усилилось, но только на мгновение. Эта девушка, которая выглядела столь необычно, наверное, не станет самой послушной женой, но именно на ней — без всяких сомнений — ему и следует остановить свой выбор. Из всех дочерей эту Константин любил больше всех. А разве есть лучшее средство подчинить мужчину своей власти, чем жениться на его обожаемой дочери?

Мэлгвин холодно взглянул на других дочерей Константина:

— Вот эта, — сказал он, указав на Аврору. — Я женюсь на ней, Константин. Можешь готовиться к свадьбе. Она состоится завтра.

— Как ты могла так поступить? — раздраженно спросила Аврору Джулия, когда они уединились во дворце. — Когда ты играла роль отвратительной прислужницы, Мэлгвин, наверное, подумал, что папа хочет его обмануть. Твое поведение могло расстроить договор о мире, и тогда мы все погибли бы!

— Что-то я не заметила, что ты сама была так озабочена сохранением мира, когда выяснилось, что Мэлгвин может выбрать тебя. Пожалуй, я действительно вела себя глупо, но по крайней мере мне самой и предстоит искупить свою вину.

— Не говори так, — увещевающим голосом произнесла Карина. — Здесь нет твоей вины. Я думаю, Мэлгвин выбрал тебя назло, чтобы причинить боль папе. И остается только гадать, что же он за человек…

— Не будь глупышкой. Мы знаем, что он за человек, — возразила Джулия. — Мэлгвин — безжалостный, порочный интриган.

— Джулия! — резко прозвучал голос леди Корделии. — Тебе пора спать. Я хочу поговорить с Авророй наедине.

Аврора позволила матери довести ее до кровати и помочь раздеться. Ее кровать стояла в небольшой нише в стене. От комнаты, где спали сестры, нишу отделяла ширма. Сквозь нее доносился шепот сестер. Сначала Аврора прислушивалась, чтобы понять, о чем они судачат. Но сосредоточиться на этом ей так и не удалось. Она была слишком потрясена происшедшим, и ее мысли вновь и вновь возвращались в Парадную залу. Ей и в голову не могло прийти, что Мэлгвин выберет именно ее. Это было неслыханным нарушением этикета. Разве можно заключать брак с младшей сестрой, если две старшие сестры еще не замужем? Почему Мэлгвин принял такое решение? Неужели он и вправду полагает, что папа специально спрятал ее? Если Мэлгвин действительно так думает, то свой выбор — как уже говорила Карина — он сделал назло отцу.

Аврора что есть силы стиснула зубы и снова ощутила резкую неприязнь к будущему супругу. Он такой высокомерный, такой бесстыдный. В памяти Авроры запечатлелись его глаза, внимательно изучавшие ее перед тем, как он сделал свой выбор. На несколько мгновений его взгляд остановился на фигуре Авроры — там, где ее плотно облегало платье… Воспоминание об этом взгляде заставило ее вздрогнуть от страха… и еще от чего-то.

— Аврора, — голос леди Корделии, расчесывавшей спутанные волосы дочери, был мягким и нежным, — не бойся. Что бы там ни говорила Джулия, мы действительно не знаем, что за человек этот Мэлгвин. На свете немало полководцев, которые безжалостно расправляются со своими врагами. Но это совсем не значит, что в повседневной жизни они ведут себя непорядочно и что они лишены уважения людей. Вот твой отец, например, много лет твердой рукой успешно правит Вирокониумом, но для нас он прежде всего заботливый муж и отец.

Леди Корделия сделала паузу. Ей не хотелось сразу высказывать возникшее у нее ощущение того, что, возможно, Мэлгвин будет любящим супругом. На самом деле она не знала, что ей следует сейчас сказать Авроре. Раньше она никогда не обсуждала со своей младшей дочерью вопросы семейной жизни. Сегодня ей надо передать дочери хотя бы часть того опыта, который она приобрела за двадцать лет своего замужества.

— Такой человек, как Мэлгвин, наверняка будет ожи дать от тебя полного подчинения, — начала леди Корделия. — Другое дело — как заставить его заботиться о тебе Если ты научишься предвосхищать желания супруга и будешь пылко отвечать на них, очень скоро он привяжется к тебе, к тому спокойному и предсказуемому течению жизни, которое будешь создавать ты. Может статься, через какое-то время из просто супруги ты превратишься в его ближайшего друга, которому он будет поверять все свои тайны.

Аврора с изумлением посмотрела на мать:

— Ты хочешь сказать, что мне следует угождать Мэлгвину, чтобы сделать его счастливым?

— Конечно же, мне мало что известно об обычаях кимвров, но вот у нас, жителей Корновии, корнуольцев, мужчины в доме имеют непререкаемый авторитет. И жена никогда не должна подвергать сомнению авторитет своего мужа. Другое дело, что она может оказывать влияние на поступки мужчины.

Авроре явно не понравились эти слова, и леди Корделия с волнением почувствовала, что понимает ее настроение. Она сама и Константин баловали Аврору. Им не удалось подготовить ее к будущему браку даже с благородным человеком. Бурный темперамент дочери и ее упрямство тем более помешают ей полюбить такую суровую личность, как Мэлгвин. И все же леди Корделия предчувствовала, что даже Мэлгвин Великий не сможет оставаться равнодушным к красоте Авроры и ее обаянию невинности. Это ощущение подсказало ей еще один необходимый сегодня предмет разговора:

— Аврора, ты, наверное, слышала о супружеских обязанностях? — Аврора покраснела и кивнула головой. Желая ободрить дочь, леди Корделия тронула рукой ее щеку: — Супружеское ложе может быть источником огромной радости, Аврора. И эта радость может стать прочной основой в отношениях между тобой и твоим мужем. Супружеские обязанности не должны быть в тягость. Хотя многое здесь зависит от мужчины…

Она внезапно умолкла. Мэлгвин не производил впечатления человека, который может проявить терпение и такт в отношениях с испуганной и неопытной девушкой. Она могла только надеяться, что ее первое впечатление о Мэлгвине было слишком уж резким и не соответствовало действительности.

Леди Корделия расправила одеяло, которым укрылась ее стройная дочь. Как оказалось, больше ей сказать уже нечего. Аврора выходит замуж за человека, которого они не знают и который не получил должного воспитания. Оставалось только молить Бога, чтобы жизнь дочери сложилась удачно.

Мать ушла. А Авроре никак не удавалось заснуть. Она была слишком возбуждена событиями минувшего дня. Она прислушивалась к ночным звукам, проникавшим внутрь через незастекленные дворцовые окна: мычали коровы, лаяли охотничьи собаки… Сквозь оштукатуренные каменные стены до нее доносились чьи-то приглушенные голоса. Мозг ее продолжал лихорадочно работать. Она думала о том, как ей поступить дальше. Возможно, так предначертано ей судьбой — выйти замуж за Мэлгвина и покинуть Вирокониум. Но ведь это совсем не означает, что она должна забыть обо всем, что ей было когда-то дорого. Несмотря на скверную репутацию ее будущего мужа, в браке с таким могущественным и богатым человеком есть и свои преимущества. Скорее всего, на новом месте у нее будут свои собственные палаты и свои собственные слуги. И ничего нет удивительного в том, что из отцовского дома она возьмет с собой одного слугу-мужчину, который станет ухаживать за ее лошадьми и выполнять другую трудную работу, с которой не справиться служанке. Вот если бы удалось взять с собой Маркуса! Тогда ее участь не была бы такой горькой, а воспоминания о родном доме — такими тяжелыми.

От этой мысли Аврора почувствовала облегчение Мэлгвин был важным, занятым своими делами человеком и, наверное, значительную часть своей жизни будет проводить в военных походах. У нее же окажется масса времени для конных прогулок и доверительных бесед с Маркусом. В таком случае ее супружеская жизнь мало чем будет отличаться от жизни в отцовском доме.

Аврора поудобнее устроилась в постели и постепенно начала успокаиваться. Завтра утром первым делом она отправится к Маркусу и расскажет ему о своем замечательном замысле.