"Обет любви" - читать интересную книгу автора (Спенсер Мэри)

Глава 4

– Проклятие! – Огромный кулак Эрика с грохотом опустился на деревянную столешницу, заставив ее подскочить на месте. – Так, значит, сэр Уолтер был прав, когда подозревал этого негодяя Терента Равинета!

Он сунул свиток пергамента, который только что пробежал глазами, в руки Жофре и встретился глазами с Гэрином.

– Что будем делать, отец? Ведь без показаний его слуги у нас связаны руки! Мы никогда не сможем убедить людей в том, что он виновен. Будь я проклят, если сегодня же не отправлюсь в Равинет и сам не разберусь с мерзавцем, чтобы положить конец его черным замыслам!

При этих словах лицо Гэрина осветилось гордостью за сына, но он только покачал головой.

– Возьми себя в руки, Эрик. Я никогда не позволил бы тебе ехать в таком состоянии. Это было бы опасно и глупо.

Он потянулся за кувшином с вином, который вошедший слуга бесшумно поставил на стол, и наполнил свой бокал.

Жофре низко склонил голову над письмом, и длинная прядь соломенных волос коснулась стола. Пробежав до конца письмо сэра Уолтера, он озабоченно присвистнул и чуть слышно выругался. Алерик в свою очередь протянул руку за письмом, но старший брат сделал вид, что не заметил этого.

Жофре поднял голову и прерывающимся от гнева голосом сказал:

– Надо что-то делать, отец. Не можем же мы просто так сидеть сложа руки, пока Равинет замышляет предательство!

Алерик осторожно потянул за краешек письма, на котором лежал тяжелый кулак Жофре, стараясь незаметно от брата вытащить его, но все было напрасно.

Эрик, словно раненый зверь, метался из угла в угол, стискивая могучие кулаки.

– Проклятие! Надо было оставаться в Шрусбери и ждать, когда вернется сэр Уолтер! Король все равно поверил бы его словам, даже без всяких доказательств!

– Мы должны были отправиться вместе с ним! – горячо воскликнул Жофре. – Если бы мы были там, глядишь, слуга остался бы жив!

– Или прикончили бы вас с вашей глупой похвальбой! – сухо добавил сэр Гэрин. Надеюсь, вы не забыли, что сэр Уолтер ле Брюн и сэр Аллин де Арж – самые доблестные рыцари королевства? Или вы считаете, что вам бы улыбнулась удача? Даже им едва удалось унести ноги! Нет-нет, Терент из Равинета и его люди – это не какие-то там мухи, которых легко прихлопнуть одной ладонью!

Жофре презрительно хмыкнул.

– Прошу прощения, может, кто-нибудь скажет, для чего я здесь? – раздался голос Алерика. Заложив руки за спину и покачиваясь на каблуках, он почтительно ожидал ответа.

– Что такое, сынок?

– Для чего я здесь, если мне даже не позволено взглянуть на это письмо? – возмутился Алерик. – Конечно, сэр, то, о чем вы говорите, весьма интересно, но, если я не могу участвовать, может, мне лучше отправиться к себе? Если вы, конечно, не возражаете. Я хотел сегодня поработать немного над переводом Плутарха.

Гэрин, нахмурившись, глянул в сторону Жофре, который по-прежнему держал в руках письмо.

– Дай парню прочитать, – буркнул он.

Поколебавшись, Жофре протянул брату пергамент.

– Все в порядке, сынок, – успокоил его Гэрин, – Алерик тоже должен знать наши планы. Он вместе с тобой и братом поедет в Рид, чтобы привезти сюда леди Марго. Ему давно пора выбраться наконец из Белхэйвена, пока он окончательно не превратился в монаха.

Эрик перестал метаться из угла в угол и с удивлением воззрился на отца. – В Рид? Сэр, как вы можете предлагать такое? Неужели вы хотите, чтобы мы нянчились с этой леди в то время, как Равинет строит козни против короля? Я решительно отказываюсь в это верить!

– Нет? – громовым голосом рявкнул Гэрин, вскакивая на ноги. Перевернутая скамья с грохотом отлетела в угол. – Ты осмеливаешься сказать «нет» мне? Ты, щенок! Только попробуй повторить это еще раз – и я перекину тебя через колено и разорву на части! Сказал, что поедешь в Рид, – и поедешь! Вот так!

Его голос прогрохотал под сводами зала подобно оглушительному раскату грома, и все, кто толпился там, занятый своими делами, в том числе и леди Элен со своими служанками, замерли как вкопанные. Глаза всех присутствующих со страхом обратились в сторону разгневанного лорда, окруженного великанами сыновьями.

Эрик задержал дыхание, чтобы не дать вырваться на волю душившему его гневу. Взгляд его темных, пылающих яростью глаз встретился с ледяным взглядом голубых, похожих на льдинки глаз отца. Когда старший сын снова заговорил, голос его был спокоен и полон почтения:

– Раз вы считаете, что нам нужно ехать в Рид, отец, значит, мы поедем.

Жофре в это время водворил на место упавшую скамью. Гэрин грузно опустился на нее, тяжело перевел дух и поднес к губам бокал. Замершие было слуги засуетились и, перешептываясь, двинулись по своим делам.

– Вы втроем отправитесь в путь завтра и возьмете с собой столько людей, сколько сочтете нужным. Как следует из письма сэра Уолтера, над леди Марго нависла страшная опасность. Может быть, это как раз та самая битва, которую вы так ждете, ребята, – сказал Гэрин, не сводя многозначительного взгляда с лица Эрика, все еще пылавшего гневом. – Скорее всего без драки не обойтись, и произойдет все это близ Рида. Думаю, люди Терента уже там – укрылись в надежном месте и выжидают удобного момента, чтобы без помех похитить леди. Если вы успеете помешать его черным замыслам, считайте, что нам повезло.

Алерик, дочитав письмо до конца, бросил его на стол и повернулся к остальным. Его круглое мальчишеское лицо сияло от радости при мысли о чудесном приключении, которое ожидало их.

– А почему все это связано именно с дочерью сэра Уолтера? Не думаю, что ее можно считать такой уж ценной заложницей.

Эрик, чей гнев к этому времени понемногу улегся, опустился на скамью напротив отца и принял из его рук бокал с вином.

– Она его единственный ребенок, Алерик, – терпеливо объяснил он. – Если сэр Уолтер вдруг умрет, она унаследует все его немалое состояние, а кроме того – и все приграничные крепости и замки, принадлежащие ему.

Алерик недоуменно пожал плечами:

– И что?

– А то, – вмешался Жофре, – что эти приграничные земли, попади они только в руки какого-нибудь негодяя вроде Терента Равинета, станут плацдармом для вторжения войск герцога Нортумберленда. И если Теренту удастся заставить леди Марго выйти за него замуж, а с сэром Уолтером вдруг по какому-то странному стечению обстоятельств произойдет… скажем так, несчастный случай, все эти бесценные земли окажутся в лапах Терента вместе с немалым состоянием, которое унаследует леди Марго.

Алерик покачал головой:

– По-моему, король ни за что на свете не признает законность такого брака, особенно если не будет составлен брачный договор. Ему было бы гораздо проще взять эти земли под свое покровительство, а потом передать их честному человеку, одному из своих верноподданных.

– Да, малыш, конечно, – согласился Эрик, – но вся трудность и состоит в том, что у нас на руках нет доказательств измены Терента. А без них многие будут возмущены и сочтут подобный поступок со стороны короля чересчур жестоким. Слишком много среди нас сейчас тех, кто не очень-то старается держаться своего короля, предпочитая выжидать в стороне да прикидывать, кто возьмет верх, Нортумберленд или Вустер, и что из этого выйдет. Не стоит забывать и о том, что Генрих Болингброк всего лишь пару лет как взошел на трон. Многие все еще не привыкли видеть в нем законного короля. И если сейчас он осмелится без достаточно веской причины отобрать у кого-то земли, остальные лорды никогда не одобрят этого, боясь, что потом очередь дойдет и до них. Они будут возмущены, а это может привести к мятежу.

Подумав немного, Алерик снова повернулся к отцу:

– А далеко ли до Рида?

– Не больше пяти дней езды, – ответил Гэрин. – Рид находится немного южнее Белхэйвена. Вам придется поторопиться, пока еще не слишком поздно. А приехав, тотчас же отправляйтесь назад. На обратном пути вас может подстерегать смертельная опасность. Не исключено, что Теренту удастся проведать, что леди оказалась в ваших руках. Держу пари, он ни перед чем не остановится, лишь бы убрать малейшую помеху со своего пути. Он всегда был негодяем без чести и совести.

Все три сына удивленно воззрились на отца.

– Так, значит, вы встречались с Терентом? – спросил Жофре.

Гэрин едва заметно улыбнулся:

– О да, я прекрасно знаю этого мерзавца! Впрочем, и Уолтер тоже! Мы все вместе обучались рыцарскому искусству, а учил нас сам Монфор. Даже в те годы Терент был необузданным и дурно воспитанным юнцом, который стремился все делать по-своему. Этот человек скорее пырнет врага ножом в спину, чем встретится с ним лицом к лицу, изобьет до полусмерти слугу, вместо того чтобы отругать или объяснить! Поговаривали, что он зарезал собственных родителей во время сна, а потом обвинил в убийстве одного из отцовских вассалов, которого тот чем-то обидел, и собственноручно повесил его на глазах у всей деревни. – Гэрин задумчиво поскреб подбородок. – Его так и не посвятили в рыцари, – помолчав, добавил он.

Жофре и Эрик молча переглянулись.

– Сколько лет сейчас леди Марго, отец? – вдруг спросил Алерик, и лица присутствующих мгновенно обратились к нему.

– По-моему, лет восемнадцать.

– Такая старая? – удивленно присвистнул Алерик. – А почему же она до сих пор еще не вышла замуж? Она что, уродина?

Гэрин расхохотался:

– Нет, парень, она не уродлива. Как-то сам король с глазу на глаз говорил мне, что ему никогда не доводилось видеть такой красавицы, как она. Старая! Скажешь тоже! Кровь Христова! Я бы хотел посмотреть, что с тобой сталось бы, если бы твоя сестра услышала, что восемнадцать лет – уже старость! Да она собственноручно удушила бы тебя, дуралей!

Отец и братья разразились оглушительным хохотом, но Алерик не сдавался. Надменно вскинув голову, он фыркнул:

– Но я никогда и не думал называть Лилиор старой!

– Так, говоришь, она красавица? – спросил Жофре, тщетно сдерживая рвущийся наружу смех. – Ну, тогда я просто счастлив. Подумать только – встретить красавицу Марго, которая к тому же не замужем!

– А ведь ты встречался с ней, сынок, – с улыбкой сказал Гэрин, – да еще весьма невежливо обошелся с ней. Уверен, она все еще не забыла об этом.

– Кто – я? Чтобы я поступил подобным образом с красивой девушкой?! Да никогда в жизни!

– В те годы она еще не была красивой девушкой, парень, – с усмешкой напомнил Эрик. – Когда-то давно эта прелестная маленькая девочка жила при дворе. Отец однажды нашел ее, когда она спряталась в наших комнатах, помнишь? А ты отказался поиграть с ней.

На лице Жофре появилось озадаченное выражение.

– Неужели та самая крошка, которая заикалась, когда говорила? Так это и была леди Марго ле Брюн? Боже милостивый! А мне и в голову никогда не приходило, что это она, хотя сэр Уолтер не раз при мне говорил о дочери.

– Она просто подкупала своим очарованием! – горячо вмешался Эрик. – Неглупая и прекрасно воспитанная. А стоило ей только успокоиться, и заикание исчезало бесследно. Впрочем, эта манера говорить, чуть заметно запинаясь, придавала ей своеобразную прелесть.

При этих словах Гэрин с улыбкой склонился над бокалом.

– Вот уж кого она будет рада видеть, так это тебя, Эрик! – хмыкнул Жофре.

– Не меня. – Эрик бросил на отца понимающий взгляд. – Думаю, девушка предназначена брату Джеймсу. Разве я не прав, отец?

Гэрин вовсе не собирался рассказывать Эрику, что Марго предназначена в жены одному из братьев Стэйвлот. Пока это держалось в тайне. Но Эрику каким-то образом удалось пронюхать об уговоре сэра Уолтера с отцом. Самое неприятное, что Эрик, как и опасался отец, уже вычеркнул себя из списка возможных женихов.

– Может быть, – отозвался отец, безразлично пожав плечами, а про себя решил, что пусть все пока идет своим чередом. Не стоит мешать Эрику думать, как ему нравится. Пусть сначала увидит девушку, познакомится с ней поближе. Если им суждено полюбить друг друга – так оно и случится. Если же нет, значит, не судьба. – Ты будешь за главного, Эрик. Твои братья, я уверен, станут беспрекословно подчиняться тебе. – Отец многозначительно посмотрел сначала на Жофре, потом на Алерика, который потупился с совершенно невинным видом. – Сегодня вечером у нас уйма дел. Вы должны покинуть замок еще до рассвета. После ужина решим, сколько людей вы возьмете с собой и кого именно. За всеми сборами проследите сами. – Гэрин наклонился над столом и порывисто сжал руку Эрика: – Я знаю, что могу гордиться тобой, сынок. Так было всегда. Так будет и теперь.

Эрик ответил крепким рукопожатием. Он всегда любил и уважал отца, впрочем, как и все остальные братья и их маленькая сестренка. Но для Эрика любовь к родителям значила куда больше, чем для всех остальных детей. Ему было известно, что он не родной их сын, известно, что он впервые увидел свет не в Белхэйвене, что он не Стэйвлот по крови, хотя родители никогда ни словом, ни делом не дали ему понять, что относятся к нему иначе, чем к остальным детям. И если бы болтливый язык одного бездельника однажды не выдал ему правду, он так никогда и не догадался бы об этом.

Тот злополучный день вновь встал перед его мысленным взором, будто это случилось только вчера. Как он мучился тогда! Эрику было всего десять лет, когда это случилось.

Он бросился к матери и дрожащим голосом рассказал об услышанном в деревне. Вмиг помертвевшее лицо Элен подтвердило его худшие опасения. Сам он не плакал, хотя его младшая сестренка и братья, даже Джеймс разрыдались, не веря и не желая верить тому, что услышали. Нет, Эрик не плакал. Он застыл как изваяние, глядя прямо перед собой. Эрику казалось, он умирает, так вдруг стало страшно и стыдно.

Даже его красавица мать, а женщины храбрее он не знал, крепко обняла его, прижала к себе и заплакала. Ни один из слуг не осмеливался подойти к столу – все они замерли, не в силах заставить себя поднять глаза на рыдавших детей.

В эту минуту в залу большими шагами вошел вернувшийся с охоты отец. Эрик и сейчас еще помнил, как тот замер на пороге, будто пораженный громом при виде этой сцены. Прошло несколько секунд, прежде чем зазвучал его голос.

– Ради всего святого, что тут стряслось, женщина? – прогремел он, стараясь скрыть смущение и тревогу. – Почему все мои дети в слезах? – Его люди толпились у него за спиной. Мать, давясь слезами, рассказала отцу, что произошло. Лицо его стало мрачнее тучи. Повисло тягостное молчание.

Эрик помнил, как подошел к отцу и поднял на него глаза. Он помнил, как оглушительно стучала кровь в висках, как трепетало все его тело.

– Это правда, сэр? – прошептал он, судорожно сглотнув.

Отец положил большие руки ему на плечи и стиснул их. «Должно быть, если бы он этого не сделал, – подумал Эрик, – я бы не выдержал». Он замер, чувствуя сильные, уверенные руки того, кто всегда, сколько он себя помнил, был его отцом.

Гэрин ответил сыну долгим взглядом. Он наклонился, и его длинные золотистые волосы упали, прикрыв склоненную голову мальчика. Его слова Эрик никогда не забудет.

– Я твой отец, Эрик, – тихо, но твердо произнес он, – леди Элен – твоя мать. Ты наш сын. Ты никогда не знал других родителей. Мы любили тебя всем сердцем и растили как своего родного сына. Так и будет всегда. Всегда! И я убью любого, кто попробует отнять тебя у нас.

Мальчик подумал, что сейчас умрет – такое огромное облегчение вдруг охватило его. Он чуть не разрыдался от счастья – только мысль о том, что мужчинам стыдно плакать, удержала его от слез. Вместо этого он вдруг охрипшим голосом произнес:

– Я всегда буду тебе сыном, отец, раз ты этого хочешь. Я приношу тебе клятву верности до гроба и всю свою жизнь положу на то, чтобы отплатить тебе добром и любовью за твою любовь!

Отец был потрясен. Подошла мать, встала рядом с ними, и ее холодные руки легли Эрику на плечи.

– Нет, сынок. То, что сделали мы с матерью, сделано по доброй воле. Ты еще мальчик. Я никогда не приму от тебя клятвы в вечной верности, – ответил отец.

Но Эрик упрямо стоял на своем. Он даже отказался вообще говорить об этом.

Наконец мать не выдержала и, опустившись на колени, залилась слезами.

Отец рассердился:

– Клянусь кровью Христовой, ты самый упрямый мальчишка, которого я видел в жизни! Посмотри, что ты наделал – мать с сестрой и братья заливаются слезами, а он стоит на своем! Ладно, маленький упрямец, я согласен принять от тебя клятву верности, но и ты должен пообещать, что отныне и навсегда будешь считать себя моим родным сыном. И чтобы заткнуть рот болтливым слугам, а попутно и осушить эти слезы, пока они не затопили замок, я велю, чтобы сегодня еще до захода солнца ты принес мне клятву у всех на глазах! Я приму от тебя клятву верности, и ты поклянешься отныне и навеки считать меня и твою мать своими единственными родителями. Дай мне руку и клянись.

Отец протянул ему руку, и Эрик судорожно сжал ее в своей детской ладони.

– Да, отец, – ответил он, как отвечал всегда. – Ты будешь гордиться мной.

Жофре удалось поймать Эрика чуть позже, когда тот возвращался из кухни.

– Ну, Эрик, – весело воскликнул он, преградив ему дорогу, – тебе удалось улестить кухарку и выпросить булочек на всю ораву твоих малолетних разбойников?

Эрик кивнул:

– Жаль, конечно, что сегодня вечером не удастся повидать Дорту и Элоиз, но не обманывать же мальчишек!

– Никогда в жизни! – воскликнул Жофре. – Держу пари, тогда этот маленький негодяй Томас привел бы сюда всю свою кровожадную компанию. Эти дикари осадили бы замок и потребовали бы в отместку твою голову, братец!

Они расхохотались и направились по лестнице наверх, в свои комнаты.

– Ах, Томас! Это редкая натура, если хочешь знать, – сказал Эрик. – В один прекрасный день я возьму его к себе оруженосцем, а потом со временем сделаю из него рыцаря. Когда-нибудь я буду гордиться им, и никто в мире больше не посмеет назвать его негодяем. – Он толкнул дверь в свою комнату и вошел. Жофре последовал за ним.

Джефф, который возился в оружейной, начищая до зеркального блеска доспехи Эрика, мгновенно возник на пороге, окинув комнату пытливым взглядом, а потом перевел глаза на хозяина в ожидании приказаний.

– Хороший ты парень, Джефф. Кто еще, кроме тебя, сможет так ухаживать за моим оружием? Да и доспехи сверкают как новые! Будь добр, принеси нам вина.

Джефф просиял и кубарем скатился по лестнице.

Жофре вольготно раскинулся на стоявшей посредине комнаты огромной кровати, а Эрик присел на один из кованых дорожных сундуков. Потом, вспомнив что-то, встал и, приоткрыв крышку, принялся копаться в сундуке.

– И что же ты думаешь об этом, Эрик? – спросил наконец Жофре.

Эрик бросил на него быстрый взгляд:

– Не нравится мне все это. Если Терент и впрямь готов идти до конца, лишь бы добиться своего, как говорит отец, тогда это значит лезть прямиком в пасть льву. Конечно, было бы куда лучше, если бы мы могли оставить леди Марго в Риде, обеспечив ей надежную охрану. Ты представь только, как мы будем пробираться домой, каждую минуту опасаясь нападения Терента, да еще с девушкой в придачу? Надо хорошенько все продумать заранее, братец.

– Это точно, – проворчал Жофре. – А потом, мне не по душе, что отец отправляет с нами Алерика. Младшенький, конечно, умнее всех нас, не спорю, но, случись нам сражаться, и бесполезнее его нет на свете человека!

Эрик добродушно хмыкнул:

– На мой взгляд, чертовски верно сказано! И случись нашему братишке оказаться лицом к лицу с врагом, уж он, поверь мне, постарается заговорить его насмерть. А потом улучит момент и даст деру! И все сойдет ему с рук! Вот она где! – Он вытащил из сундука простенькую дешевую брошку, долго рассматривал ее и, задумавшись, выпустил из рук крышку сундука, который захлопнулся с оглушительным грохотом.

– Что такое? – подпрыгнул от неожиданности Жофре и резко обернулся. – Та самая брошь!

– Угу. – Эрик задумчиво вертел тоненькую, потускневшую от времени булавку в своих огромных пальцах, стараясь не погнуть хрупкую вещицу. Это была дешевенькая на вид, обычная заколка с простеньким филигранным ободком, без единого драгоценного камня. Потускневшая от времени, она почти ничего не стоила, но это была единственная вещь, которая досталась Эрику от его настоящих родителей. В ту самую ночь, когда Гэрин принес свою находку в замок, мать обнаружила эту брошку в пеленках малыша. Она сохранила ее и отдала Эрику в тот самый день, когда мальчик принес отцу клятву в вечной верности. Трудно было, конечно, надеяться, что она каким-то образом укажет, кто были его настоящие родители. Булавка говорила лишь об их крайней бедности.

Эрик какое-то время вертел ее между пальцами, потом со стуком бросил брошку на туалетный столик.

Вернулся Джефф, ловко балансируя подносом, на котором стояли кувшин с вином и два бокала. Поставив поднос на стол, он направился было к выходу.

– Джефф, – остановил его Эрик.

Оруженосец тут же обернулся и замер, не сводя с хозяина глаз.

Эрик подошел к нему и положил тяжелую руку на худенькое плечо юноши:

– Увы, парень, тебя я в Рид не возьму.

Джефф дернулся, как от удара.

– Нет!..

– Тише, тише, парень, послушай сначала, что я скажу. Весь этот год, особенно в Шрусбери, ты верой и правдой служил мне. Лучшего оруженосца у меня еще не было. Я так и не видел страха на твоем лице, даже когда вокруг кипела битва и лилась кровь. Ты всегда пекся обо мне куда больше, чем о себе самом, а мою безопасность ставил выше собственной. О таком оруженосце любой рыцарь может только мечтать. Но как бы мне этого ни хотелось, ты не можешь оставаться моим оруженосцем всю свою жизнь! Пришло время тебе самому надеть золотые рыцарские шпоры. Я уже поговорил об этом с отцом. Он сам будет учить тебя, и я тоже, когда вернусь. Через два дня ты приступишь к делу.

При мысли о золотых рыцарских шпорах лицо юноши просияло. Но вдруг он вспомнил, что в этом случае его хозяин отправится в поход без своего верного оруженосца. При одной мысли об этом словно холодный обруч стиснул его сердце. Это невозможно!

– Благодарю вас от всего сердца, сэр Эрик, – сдержанно откликнулся Джефф. – Конечно, я был бы счастлив и горд упражняться в рыцарском искусстве, да еще под вашим началом, и, поверьте, ценю честь, оказанную мне, но я не могу позволить вам отправиться в Рид без оруженосца.

Брови Эрика изумленно взлетели вверх.

– Ты мне не позволишь?.. – повторил он. – Я не нуждаюсь в твоем позволении, Джефф.

– Но, сэр, – запротестовал юноша, – кто же тогда поможет вам одеться? Кто будет заботиться о ваших вещах и чистить ваше оружие? Кто лучше меня знает, как ухаживать за Брамом? Да ведь некому будет ни приготовить вам ужин, ни налить вина или разбить на ночь шатер! – Глаза его покраснели, голос предательски задрожал.

Одна мысль о том, что его хозяин окажется совершенно беспомощным вдали от дома и некому будет о нем позаботиться, привела юношу в полное отчаяние.

– Джефф, Джефф, – примирительно сказал Эрик, – поверь, мне очень будет тебя не хватать. Но я ведь не ребенок. Я могу отлично справиться со всем этим и сам, клянусь, а если мне вдруг понадобится помощь, то ведь рядом будет мой брат. Ты не должен об этом забывать.

Джефф бросил скептический взгляд в сторону Жофре, по-прежнему валявшегося на постели. Тот с комическим выражением воздел к нему руки.

Когда все они были при Шрусбери, Джефф прислуживал обоим братьям, хоть и был оруженосцем Эрика. С тех самых пор юноша сильно сомневался в способностях Жофре быть полезным где-нибудь, кроме поля брани. К тому же младший брат Эрика ухитрялся влипать в одну неприятную историю за другой.

– Клянусь, что буду ходить за ним, как за новорожденным младенцем, – торжественно пообещал Жофре. – Не сойти мне с этого места!

Но это, похоже, ничуть не успокоило встревоженного Джеффа. Перед его мысленным взором предстало страшное зрелище: побуревшие от пыли, заржавленные доспехи Эрика, которые он всегда надраивал до зеркального блеска. Он даже покачнулся.

– Милорд! – взмолился он, с отчаянием в глазах глядя на Эрика.

– Ну, Джефф, прекрати валять дурака и причитать надо мной! Я прекрасно могу одеться без посторонней помощи и позаботиться о себе, уж ты мне поверь! И довольно об этом. А теперь принимайся за дело. Собери все необходимое, а утром поможешь мне одеться. И на этом твоя служба заканчивается. Недалек тот день, парень, когда ты обзаведешься собственным оруженосцем.

– Да, милорд, – с несчастным видом отозвался Джефф. Повесив голову, он вышел из комнаты и бесшумно прикрыл за собой дверь.

Эрик проводил его взглядом и беспомощно покачал головой:

– Можно подумать, будто я сообщил, что собираюсь его наказать.

Жофре расхохотался и, вскочив на ноги, налил себе вина.

– Ба! Не бери в голову! Просто парнишка привязан к тебе. Он отличный оруженосец! Сейчас он немного расстроен, это правда, но, поверь мне, не пройдет и двух дней, как он забудет обо всем и снова будет щебетать как жаворонок. Держу пари, так оно и будет!

– Может быть. Надеюсь, ты прав. – Эрик налил себе вина в бокал с причудливым узором и поставил его на столик у окна. Он слегка раздвинул портьеры, чтобы солнечный свет и свежий воздух наполнили комнату, а потом уселся в одно из двух огромных бархатных кресел. – Ну а теперь, Жофре, давай обсудим наше положение. Тащи сюда вино, парень, и будем решать, как нам действовать.

Через несколько часов, возвращаясь в замок, Эрик был уже полностью готов к отъезду. Он успел сходить в деревню проведать своих маленьких друзей и позаботился о том, чтобы все приготовления были сделаны. Был уже довольно поздний час. В огромном зале ярко горело множество свечей и весело потрескивали дрова в камине. Он подошел к огню, чтобы согреться. Мать и сестра, кажется, еще не спали.

Он увидел их, сидящих бок о бок за шитьем и весело переговаривающихся. Вокруг огромного стола сновали слуги, убирая остатки ужина. Все только что встали из-за стола. Еще один прощальный ужин, с невольной тоской подумал Эрик.

Как он скучал по родному дому все эти восемь месяцев, скучал по матери, братьям и сестренке! Он скучал по ватаге отчаянных деревенских сорванцов во главе с Томасом и маленькой Молли… И вот теперь снова приходится уезжать. Но, будь его воля, сейчас он во главе своих людей галопом скакал бы навстречу Теренту Равинету. Уж он бы постарался поскорее разделаться с негодяем и вернуться домой, чтобы провести остаток лета в кругу своих близких. Но этому не суждено было случиться, а стало быть, придется выполнять наказ отца. Да и разве плохо снова встретиться с леди Марго ле Брюн?

Когда-то давно она была на редкость милой девчушкой, а теперь выросла и стала еще краше. Черт возьми, пробормотал он про себя, на долю мужчины вполне могло бы выпасть кое-что и похуже, чем сопровождать в пути очаровательную девушку, даже если им будет грозить опасность на каждом шагу. Терент так легко не откажется от своей добычи.

Все равно ему придется уехать, и как раз в тот момент, когда он больше всего на свете мечтал остаться в Белхэйвене! Он вспомнил маленького Томаса, когда их с Жофре облепила ватага мальчишек. Даже в сумерках были заметны царапины и синяки на худеньком мальчишеском лице, а недавно разбитая губа еще кровоточила. Эрик отвел мальчика к реке и как мог осторожно обмыл ему лицо холодной водой. Он знал, что это больно, хотя Томас даже не дернулся и терпел молча. Да, такой уж он, этот Томас. Мальчуган твердо посмотрел Эрику в глаза, давая понять, что он уже не ребенок. Вот и все, что смог для него сделать Эрик. Надо было бы отправиться домой к Томасу и вытряхнуть душу из вечно пьяной скотины, которая, к несчастью, приходилась мальчику отцом. Увы, у Эрика уже не оставалось времени, чтобы поговорить «по душам» с этим мерзавцем. Он только отвел сэра Гэрина в сторону и попросил приглядывать за мальчиком до его возвращения. Оставалось надеяться, что все обойдется.

Внимание Эрика привлек звонкий смех, эхом отдававшийся под сводами зала. Мать и сестра не сводили с него глаз и заливались смехом словно девчонки. Укоризненно покачав головой при виде такого зрелища, он направился к ним.

– Эрик! – звонко воскликнула Лилиор, когда он наклонился поцеловать ее в щеку, и запустила пальчики в густую гриву его волос, не давая поднять голову до тех пор, пока не чмокнула в ответ. – А я-то думала, ты так и будешь сиднем сидеть у огня весь вечер и даже не подойдешь поздороваться! Как жаль, что тебе завтра утром нужно ехать! Я уж и не помню, когда ты в последний раз надолго оставался дома.

Он снова поцеловал ее.

– Я бы и не уехал, если бы это зависело от меня, Лилиор, – сказал Эрик, – но ничего не поделаешь.

Мать протянула ему навстречу руки, и он кинулся к ней, опустился на колени, позволив Элен прижать его к груди. Эрик с тоской вдыхал знакомый с детства материнский запах. Он устал, смертельно устал сражаться день за днем, месяц за месяцем, и как было сладко почувствовать себя снова ребенком, укрыться от всех бурь в ласковых объятиях матери! Он со вздохом опустил голову ей на плечо, закрыл глаза и замер, наслаждаясь блаженством этой минуты.

Леди Элен ласково взъерошила темную шевелюру сына. Ей было приятно, что он, как и прежде, нуждается в ее ласке и нежности. Несмотря на возраст, она все еще была красива, и Эрик обожал ее, что не мешало матери ругать его на чем свет стоит, как будто он все еще был тем же отчаянным сорванцом, что и много лет назад.

Наконец он отодвинулся и крепко расцеловал ее в обе щеки.

– Ужасно, что тебе так скоро приходится уезжать. Ведь ты побыл дома всего лишь несколько дней, – горестно вздохнула она, взяв в руки моток разноцветной пряжи. – Разве мало мне пришлось поволноваться за тебя и отца с братьями? Сколько ночей я не спала все эти месяцы! И вот теперь ты снова уезжаешь, и не будет мне покоя, пока ты не вернешься из Рида. Ну-ка подержи руки, сынок.

Эрик все еще стоял перед ней на коленях. Он был так высок, что даже сейчас она едва-едва доставала ему до подбородка. Услышав просьбу матери, он послушно вытянул вперед обе руки и слегка развел их, чтобы помочь Элен размотать пряжу.

– Мне тоже жаль, мама, – со вздохом сказал он, пока она осторожно пристраивала яркий моток на его огромных ладонях, – ведь я страшно скучал и по тебе с Лилиор, и даже по Алерику. Признаюсь, я уже изъездил Англию вдоль и поперек и немного устал.

– Но по тебе не скажешь, что ты устал, Эрик, – фыркнула насмешливо Лилиор, окинув брата внимательным взглядом. – К тому же эта поездка может оказаться совсем не такой утомительной! Мама говорит, что ты должен привезти в Белхэйвен леди Марго ле Брюн. А если она так хороша собой, как все говорят, то твое путешествие обещает быть весьма приятным.

– Может, и так.

– Неужели тебе совсем не хочется увидеть такую красивую леди? – Глаза Лилиор удивленно округлились. – А вот Жофре, держу пари, просто сгорает от нетерпения. Он вечно гоняется за хорошенькими девушками.

– Так оно и есть, но, может быть, он постарается держаться на расстоянии хотя бы от этой.

Мать как-то странно взглянула на него:

– С чего бы он стал это делать, Эрик?

– Но ведь леди Марго предназначена в жены Джеймсу, разве нет? Жофре слышал, как ты говорила служанкам, что скоро в замке будет свадьба.

Лилиор чуть не уронила на колени шитье, замирая от любопытства, но леди Элен покачала головой.

– Джеймс должен жениться на леди Марго? – воскликнула Лилиор. – Почему я всегда узнаю обо всем последней?!

– Жофре ошибается, – спокойно возразила леди Элен, ни на минуту не отрываясь от мотка разноцветной пряжи, которую она сматывала в клубок. – Я и не думала делать никаких приготовлений к свадьбе Джеймса.

– Так кто же тогда женится? – удивленный, поинтересовался Эрик.

– Возможно, ты, – с усмешкой ответила мать и расхохоталась, заметив, как у Эрика от удивления открылся рот.

– Чепуха! – проворчал он, глядя, как мать аккуратно снимает пряжу с его рук и кладет ее в рабочую корзинку. – Тебе ведь прекрасно известно, что я никогда не женюсь!

Она печально улыбнулась и дотронулась прохладной ладонью до его щеки.

– О да, милый, я слышала это от тебя, и не раз. Но в один прекрасный день ты встретишь прелестную девушку, которая похитит твое сердце. Так и должно быть.

Эрик крепко обнял мать.

– Да разве можно найти женщину прекраснее тебя, мама? Ну, уж если такое случится, тогда обещаю тебе подумать! – Он снова поцеловал ее и вскочил на ноги. – Пойду спать. – Эрик выпрямился во весь свой гигантский рост. – Клянусь честью, я едва держусь на ногах.

Пожелав родным доброй ночи, он отправился к себе. Мать и сестра в молчании проводили его взглядом, пока он не исчез на лестнице. Потом Лилиор повернулась и взглянула матери прямо в глаза:

– Что ты об этом думаешь, мама? Правда, будет чудесно, если Эрик и леди Марго полюбят друг друга? Это будет так романтично, как в сказке!

Леди Элен кивнула, не отводя глаз от двери, за которой скрылся Эрик:

– Да, это и в самом деле было бы чудесно. Он устал. Ему нужен дом, нужны нежные и заботливые женские руки. На самом деле он устал не от погонь и не от сражений. Не сон и не покой ему нужны, чтобы быть счастливым.

Казалось, Лилиор поняла слова матери. Она задумчиво склонила голову и кивнула.

– Дай Бог, чтобы он скоро нашел то, чего так сильно жаждет его сердце, – тихо сказала леди Элен.