"Гордые сердца" - читать интересную книгу автора (Роджерс Мэрилайл)

Глава 5

Стоя на лестнице, Касси колебалась. Надеясь избежать столкновения со своим покорителем, на не покидала своей комнаты с тех самых пор, как он вчера вечером отнес ее туда. Эта надежда была обречена не неуспех, так как — впервые с того времени, как она стала пленницей в этом до-ме — хозяин сидел за столом и завтракал. При воспоминании о событиях предшествующего вечера и ее необдуманном ответе, щеки Касси залила алая краска смущения.

Ей очень хотелось ускользнуть и снова спрятаться в уединении своей комнаты. Но столь трусливый поступок явно выдал бы глубину ее потрясения и погасил бы крошечную искорку доверия, высеченную вспышкой ее темперамента, поэтому она должна играть леди Кассандру из своих фантазий и смело присоединиться к нему. Пытаясь скрыть смущение и придать лицу безразличное выражение, она остановилась в нерешительности.

— Входите, — позвал Уилл застенчивую девушку, застывшую, как робкий лесной зверек, который внезапно почувствовал опасного хищника и не видит, куда бежит. Усмешка углубила складку на его лице. Опять робкий кролик, а он волк? Эта метафора забавляла его, особенно после событий последних часов, когда он своими действиями безусловно доказал, что совершенно безвреден.

Нет, она лишь держалась подальше от него, как он и просил. И очень похоже, что, именно помня это предупреждение, она сейчас так осторожна.

— Поторопитесь с едой. — Приказание, несмотря на еле сдерживаемый смех, не допускало возражений. — У меня для вас есть задание.

Касси не нашла в себе мужества отказаться. Уилл молчаливо забавлялся ее замешательством, и это уничтожало всякую надежду на предполагаемое безразличие, но она все же была полна решимости не выглядеть застенчивой, какой была на самом деле, и потому упрямо вздернула подбородок.

Более того, она и не намеревалась спрашивать, чего он, несомненно, ожидал, какое именно задание она должна выполнить.

Под проницательным взглядом, который, как она боялась, проникнет в самые глубины ее души и обнаружит все тщательно скрываемые болезненные переживания, она поспешно и неуклюже села на единственный свободный стул, придя при этом в еще большее замешательство. Хотя она сидела на значительном удалении от Уилла, его присутствие подавляло ее. Уверенная, что любой кусок, который она положит в рот, задушит ее, она почувствовала отвращение, увидев, что Кенуорд несет ей полную тарелку.

Отчаявшись отвлечься, она тщательно рассмотрела каждое из предложенных ей блюд — фрукты, сыр и черный хлеб. Такая же еда подавалась каждое утро и почти каждый полдень, а время от времени добавлялся толстый кусок мяса на хлебе и ломоть жаркого из солонины. Ощущая на себе пристальный взгляд Уилла и полная решимости тем не менее сохранить спокойствие, она нахмурила брови, сосредоточившись на мысли, насколько ограничен рацион тех, кто не принадлежит к знати. Non, вовсе не низшего сословия. Те, кто служил в замках, по крайней мере те, кого она знала, разделяли остатки более разнообразной пищи своих хозяев.

Ощущая его присутствие точно так же, как и раньше, Касси признала, что не в силах отвлечься, и мельком поглядывала на нетронутую еду. У нее не было аппетита, но ей не хотелось давать своему хозяину еще один повод для упрека. Стараясь как можно меньше крошить хлеб, она отломила корочку и с трудом проглотила.

Уилл наблюдал за своей пленницей сквозь полуопущенные веки. Обычно спокойный, Кенуорд пел ей дифирамбы с первого дня, проведенного вместе, и у Уилла не было причины придраться к ней. Это его и угнетало. Щепетильная, благовоспитанная, она своими поступками все время подтверждала свое место в этом мире, и все-таки он еще раз напомнил себе, что его скромное жилище не для нее! Самое лучшее, если она исчезнет безотлагательно. Эта истина была ему очень неприятна, и потому он говорил грубее, чем хотел.

— Если вы больше не намерены есть, — пренебрежительно махнул он в сторону нарезанных кусков хлеба и сыра, — тогда поговорим о нашем деле — вашем извинении перед Эдной.

Заморгав от смущения, Касси подняла глаза. Извиняться перед Эдной?

— Вы должны уважать ее, свободную женщину! — Он медленно покачал темноволосой головой.

Касси совершенно не имела понятия, в чем ее грех. Заметив трепет густых ресниц, хорошо знакомый ему знак ее растерянности, он захотел смягчить свои слова. Уилл испытывал глубокую неприязнь к себе и был раздражен, оттого что эта француженка лишила его покоя, хотя он и славился хладнокровием по отношению к женщинам. Его веселая улыбка сменилась насмешливой.

— А вы обращаетесь с ней как со служанкой, хотя она трудится вовсе не по принуждению.

Пораженная столь неожиданной атакой, Касси раскрыла рот.

— Какая от вас польза? — Несправедливые слова кололи, как острое лезвие кинжала. — Вы готовите, прядете, работаете в саду или по дому — или просто отдаете приказы другим?

Уилл тотчас же упрекнул себя за пристрастное отношение к девушке, которая не по своей вине выросла избалованным созданием. Его широкая грудь распрямилась, и он, глубоко вздохнув, пожалел о своей несправедливости.

Касси привыкла, что братья всегда находили недостатки в ее внешности, и знала, что этим разочаровывает своих родителей, но никто никогда не обвинял ее в неумении выполнять рабскую работу.

Впервые за очень долгое время Уилл сорвался:

— Вы считаете своей единственной целью в жизни — служить украшением! — Когда эти слова слетели с его губ, Уилл понял, что тем самым он защищается от девушки, чье мнение о нем стало ему небезразличным. Выплеснув на нее свою давнюю неприязнь к подобным женщинам, он вдруг осознал, как глубоко она вторглась в его жизнь. Это было опасное признание, еще более укрепившее его решимость поскорее избавиться от Касси.

Презрение в его словах служило доказательством ее несоответствия его требованиям. Касси испугалась неожиданного нападения. Ей захотелось осесть на пол и испариться, как дождевой капле от огня. Вчера вечером он видел ее такой, какой не видел ни один мужчина, а сейчас он дает ей отставку, да еще такую сокрушительную отставку!

«Я слишком долго жил в Уилде один», — говорил себе Уилл, желая оправдать свою непростительную атаку, нет, скорее объяснить, почему его так занимает девушка. Однако честность, которую его учили ставить превыше всего, заставила отвергнуть эту слабую попытку — ведь только недавно он вернулся с победоносного празднования в замке Дангелд, где было полно готовых на все женщин.

Резко поднявшись, Уилл ударил по столу, и вода из чашки Касси выплеснулась и закапала с края стола ей на колени. Она быстро встала и смахнула капли прежде, чем они успели намочить небесно-голубую шерсть ее платья. Когда он подвел ее к двери, она безропотно пошла за ним. Хоть и ненамеренно, она, видимо, оскорбила Эдну. И если Уилл намерен наложить на нее епитимью, это всего лишь справедливо. Как она может сопротивляться, если уже подчинилась однажды его приказанию и поблагодарила Одо? Для нее между ними не было разницы, и она действительно должна выполнить его требование. У нее нет причин отказываться.

Незамеченный обоими, застенчивый Кенуорд остался за столом один. Несомненно, это его опрометчивая беседа с Уиллом привела к тому, что рыцарь так плохо подумал о девушке, с которой он, Кенуорд, так старался подружиться… Это из-за него Уилл обвинил девушку, чего не хотелось ни ему, ни, разумеется, Эдне.

Выйдя из дома, Касси не обратила внимания на грязь и лужи. Не имея ни малейшего представления, где живут Эдна и ее Харвей, она отважно направилась к центру полянки, беспокоясь лишь о том, чтобы Уилл поверил ее желанию устранить недоразумение. Удивленный ее решительностью, Уилл двумя широкими шагами все же догнал ее и указал на скромный домик. Не дожидаясь его, Касси подошла к двери и твердо постучала по изношенным от погоды доскам, мысленно подыскивая слова извинения.

Хотя Эдна понимала французский, Уилл хотел было подсказать своей пленнице нужные слова, пока они шли к домику, но Касси двигалась слишком быстро. Прежде чем он успел открыть рот, Эдна распахнула дверь и, увидев неожиданных гостей, отпрянула.

— Простите за мою… — немедленно начала Касси и вдруг споткнулась, подыскивая правильные слова в своем ограниченном английском лексиконе. С ясной улыбкой она произнесла лучшие из тех, что нашла: — …обиду вам.

Уилл снова удивился. Слова были необычными, но смысл достаточно ясный.

— Так вы знаете наш язык?

Но это абсурд! Знай она язык, побег в ту первую ночь непременно бы удался! И сейчас, похоже, ее цель именно такова, и все же…

— Кенуорд научил ее! — сообщила Эдна, шагнув вперед, и так гордо вскинула голову, словно это сделала она сама.

— Поздравляю. — На Уилла произвело впечатление, что Касси приложила усилия, чтобы выучить хотя бы минимум слов, неважно для какой цели. Он одарил ее одной из своих редких улыбок: — Нужен очень быстрый ум, чтобы так скоро научиться чужому языку.

Искренние, спокойные слова и теплая улыбка обдали Касси волной удовольствия. Но все-таки, помня, что цель ее подвига вряд ли можно назвать чистой, она виновато покраснела. Уилл увидел, как заалели нежные, как лепестки розы, щеки. Он уже был сегодня достаточно груб с нею, поэтому воздержался от насмешек и предпочел счесть это ответом на его комплимент.

Подняв глаза, он увидел, что Эдна добродушно улыбается девушке. Касси явно завоевала одобрение даже этой подозрительной женщины. Неужели это робкое создание так легко завоевывает всех, кто встречается на ее пути? Неужели она, как слабое и беспомощное новорожденное дикое существо, взывает к покровительственным инстинктам даже охотника? Циничная сторона его натуры опять взяла верх, чтобы посмеяться над этим и предостеречь, что порой и у пушистого белого кролика могут оказаться инстинкты и клыки бешеной собаки.

Он было снова заговорил, но тут покой полянки нарушил приближающийся стук копыт. Уилл повернулся и устремил взгляд на густые тени, отбрасываемые плотно стоящими деревьями. Люди, отправленные в дозор, еще не должны возвратиться, а остальные, в целях безопасности, вовсе не знали, где находится его стан.

Сталь запела, когда Уилл обнажил меч, всегда висящий на поясе. Он толкнул Касси за свою широкую спину, встав между женщинами и опушкой леса, откуда должны появиться непрошеные гости.

Спрятавшись за массивной фигурой Эдны, Касси с опаской посматривала на огромную, напряженную спину Уилла. Сквозь стену окрашенного в осенние цвета леса проехали три лошади. На двух сидели женщины, на третьей — сопровождающий их мужчина. Ее рыцарь-защитник немного расслабился. Она поняла, что эти люди не представляют собой угрозы, так как Уилл вложил меч в ножны, когда группа оказалась в центре полянки. Старшая женщина, довольно широкая в кости, лет сорока, мгновенно заговорила по-английски, да так быстро, что Касси и не надеялась уловить смысл ее речи.

— Уилл, слава Богу, ты здесь! — Задыхаясь, словно она сама пробежала всю дорогу, Мэг продолжила: — На ферме Форест-Эйдж совершено злодеяние, и мне ничего не оставалось, как только привезти Беату сюда, под твое покровительство! — Глубоко расстроенная, она быстро говорила по-английски, на том языке, которым пользовались в Уилде по настоянию Уилла, чтобы добрые англичане, сражавшиеся с французами под его командованием, не боялись предательства.

Нахмурившись, Уилл прошел вперед, чтобы помочь своей молочной сестре сойти с коня, и та, подавленная страданиями, начала поспешный рассказ:

— По дороге сюда, к Кенуорду, которого мы с Томом всегда навещаем, мы остановились в доме Беаты. От него ничего не осталось, кроме обгоревшего остова. — Полное боли лицо Мэг внезапно оцепенело от пережитого ужаса.

Уилл перевел взгляд со страдающей Мэг на ее хрупкую сестру и увидел милую улыбку на неестественно спокойном лице, обезображенном синяком под глазом и распухшей от удара челюстью.

— Ее мы нашли скрывающейся в лесу. — Прижав к глазам, из которых ручьем бежали слезы, намокший носовой платок, Мэг взяла себя в руки и продолжила скорбный рассказ: — Мы принялись искать ее Джонни и нашли его убитым, с кинжалом в сердце. Он был брошен на поленницу дров, и, наверное, его тоже собирались сжечь.

Уилл опять перевел взгляд с рыдающей Мэг на неестественно спокойную жену Джонни. Беата, сидящая на верховой лошади, казалось, не понимала ни слова из рассказа сестры и не чувствовала никакой боли. Она была опустошена.

— Она не помнит нападения, вовсе не помнит Джонни. До нее ничего не доходит, она лишь не дает снять с себя плащ, в котором мы нашли ее. Она и говорит-то как ребенок из замка Тэррент. — Мэг снова залилась слезами, и Уилл крепко обнял ее, пытаясь хоть как-то утешить. Когда Мэг снова овладела собой, он подошел к младшей сестре, все еще сидевшей на лошади.

— Уилл? — спросила Беата детским тихим голоском. — Ты тоже едешь на Чедшемскую ярмарку?

Уилл улыбнулся сестре, чей ум, несомненно, был помутнен ужасным испытанием. Почему жестокая судьба обрушила это злодеяние на ту, которая менее всего способна справиться с горем?

Душа Беаты была так же деликатна, как и ее стройное тело, и было ясно, что она не сможет одна пережить совершившееся насилие. Не из-за нужды ли в защите она преградила дорогу своей памяти и вернулась почти на двадцать лет назад, когда под покровительством графа Гаррика и в сопровождении брата, сестры и Уилла впервые оказалась в Уилде? Они все ехали на Чедшемскую ярмарку. Уход Беаты в те безопасные дни, вероятно, помог ей скрыть в тайниках своего разума перенесенную муку.

Бессильно сжав руки в кулаки, Уилл поклялся, что обидчик Беаты, кем бы он ни был, заплатит за свое злодейство жизнью. Он позаботится об этом! Он — не юный Уилл из Тэррента, а неумолимый рыцарь, наводящий ужас на французских захватчиков. Он найдет способ, даже если издаст при этом последний вздох!

— Нам пришлось привезти ее сюда, понимаешь? — Мэг без всякой необходимости молила о понимании, ведь она знала, что Уилл всегда приходит на помощь тем, кого любит. — До замка Тэррент несколько дней пути. Это слишком далеко, чтобы везти ее туда в таком состоянии. Кроме того, здоровье леди Нэссы может не выдержать подобного удара.

— Правильно сделала, Мэг. — Уилл сдерживал свой гнев и встретил взгляд карих глаз с твердостью, очень ее успокоившей. — Хотя когда всего лишь месяц назад я был в замке Дангелд, Гаррик говорил мне, что Нэсса поправляется после болезни.

— Да, хвала Господу, она поправляется, но мне не хотелось бы рисковать ее здоровьем. Ведь она ничем не сможет помочь раненой душе Беаты, а ушибы вылечит время. Более того, я боялась, что еще одно столкновение с врагами может причинить Беате непоправимый вред!

Кассандра сделала лишь пару шагов к приехавшим, и тем не менее она остановилась достаточно близко, чтобы слышать слова гостьи. Та говорила слишком быстро, чтобы Касси могла понять все, но ей стало ясно, что речь идет о нападении и смерти. Зловещее выражение лица Уилла лишь подтверждало серьезность событий.

Все это мало трогало Касси до того момента, пока Уилл не поднял Беату с седла и она не увидела плащ, в который была завернута хрупкая фигурка. Это был мужской плащ с гербом де Фо!

Он мог принадлежать любому из де Фо! — утешала она себя. Однако плащ был сшит из такой первоклассной ткани, что почти наверняка принадлежал либо Ги, либо любому из его племянников, Водери или Вольнуару.

С веселыми криками появился Кенуорд, но быстро затих, остановленный жестом вновь прибывшего молодого человека. Когда они заговорили, Касси по схожести их манер и лиц поняла, что это братья. Кенуорд вежливо отвечал на вопросы старшего, который был приблизительно одного возраста с нею. Пока она наблюдала за ними, Кенуорд внезапно обернулся и попытался улыбнуться ей. Касси, смущенная тем, что ее поймали за разглядыванием, покраснела и отвернулась, пока братья не вошли в дом, где обычно спал Кенуорд, когда не дежурил в коридоре за дверью ее комнаты.

Касси обернулась на Уилла. Его лицо смягчилось, когда он крепко прижал к груди свою несчастную гостью. Она с первого взгляда признала эту женщину, воплощавшую, несмотря на поблекшее лицо, вечную грацию и красоту, воспетую ее братьями. Касси шла позади Уилла, который бережно нес бедняжку в дом. Сквозь бледно-лиловый туман в глазах, она смотрела, как он пронес драгоценную ношу в свою комнату, а там, уж конечно, он уложит ее в свою постель.

Касси причиняло боль воспоминание, как он поднял ее с того же ложа лишь для того, чтобы, в знак решительного отказа, водворить свою явно нежеланную и вряд ли гибкую, как ива, пленницу в другую комнату. Она с неприязнью оглядела себя, сознавая, как проигрывает от сравнения с хрупким созданием, которое он нес с такой легкостью. У него не было желания обращаться с Касси так же нежно, как с той, другой, ведь он положил ее на соломенный матрас в холодной комнате — далеко не так заботливо, как нес сейчас свою гостью, словно она драгоценное, любимое существо.

«Мне безразлично, как Уилл относится к другой», — страстно уговаривала себя Касси, стараясь не замечать пустоты, которая поселилась в ее душе. Стоя в одиночестве у подножия лестницы, она безутешно вглядывалась в темноту наверху, желая, чтобы глубокие тени поглотили ее. Уилл любит красавицу! Боль заполнила пустоту в ее сердце.

«Мы враги по рождению, — бранила себя Касси. — Поцелуй, даже нечто большее никогда не опровергнут эту неоспоримую истину».

Прислонившись к стене, она пыталась собрать все силы для обороны. Присутствие гостей просто означало, что он оставил ее в покое. И все-таки, вместо того чтобы утешить, эта мысль только усиливала ее боль.

Прошло много времени, наконец тяжелые шаги наверху нарушили тишину:

— Кенуорд! — позвал Уилл с верхней ступеньки. — Отнеси это Гарри.

Очнувшись от оцепенения, Касси с удивлением обнаружила, что в комнате у огня сидят двое. Она не слышала, как братья вошли в дом. Кенуорд вскочил и поспешил к лестнице.

— Что это? — осведомился он у своего господина, бросив застывшей Касси мимолетную улыбку.

— Набросок герба с плаща Беаты. — Уиллу не было нужды изучать рисунок. В его памяти уже запечатлелся грифон с попавшей в его лапы змеей. Он уже видел это изображение на многих французских знаменах захватчиков, и ему только хотелось узнать, какому именно дворянину принадлежит этот герб и богатый плащ.

— Она не снимет эту штуку, как бы ее ни уговаривали, — произнес Том. Не желая оставаться в стороне от важных событий, он тоже приблизился к рыцарю, спустившемуся еще на ступеньку, чтобы передать Кенуорду клочок пергамента.

«Почему мой младший брат имеет право оставаться в лагере знаменитого воина, а я, почти рыцарь, должен проводить свои дни на спокойных землях Тэррента? — думал Том. — Это несправедливо!» Хотя Том и любил Кенуорда, любовь не исключала зависти.

Уилл кивнул головой, усмехнувшись. Он понял, что общительному старшему брату нужно быть всегда в центре внимания и его присутствие отодвигает младшего в тень. Он снова обратился к Кенуорду:

— Скажи Гарри, чтобы он дал кого-нибудь для сопровождения, и отправляйся в Оффкам, а там и в его окрестностях расспроси, не узнает ли кто-нибудь этот герб или не известен ли кому его подлый владелец?

В этих словах заключалось желание немедленно сделать первые шаги в отмщении за злодеяние, как он и поклялся. Черные глаза подернулись тенью.

Кенуорд бегло взглянул на рисунок, которого прежде не видел, и выскочил из дома выполнять поручение господина.

Касси озадачило, что они говорили по-французски, но мрачные предчувствия, связанные с приказанием Уилла, подавили все прочие мысли. Она боялась, что им удастся узнать происхождение плаща и что злодей, причинивший вред его любимой, связан с Касси отвратительной помолвкой.

Внимание Уилла привлек вид его пленницы, схватившейся за косяк, чтобы не упасть. Он тотчас же пожалел, что говорил с братьями по-французски, вопреки заведенному в Уилде обычаю. Хотя Касси и начала учить их язык, она вряд ли уловила смысл беглого разговора. Поняла ли она предыдущий разговор с Мэг, осознала ли угрожающую опасность? Конечно поняла, даже не разобрав все слова. Она здесь не в качестве желанной гостьи.

— Думаешь, рисунок приведет нас к напавшему на Беату? — Вопрос Тома отвлек его от раздумий.

Уилл взглянул на Тома и поднял ладони:

— Не знаю. Это лишь один из первых шагов, которые нужно предпринять. Я найду виновников этого гнусного злодейства!

Он сказал только это: Том не отличался выдержкой и часто бывал неосторожен в словах. Поэтому намерение послать в засаду близ сожженного дома Беаты своих людей он решил держать в секрете даже от верного друга. Да, он пошлет людей к дому Беаты на случай, если нападавшие вернутся. Не было ничего необычного в том, что захватчики, долго находившиеся на чужой земле, брали хорошеньких заложниц в свои лагеря в качестве служанок — того или иного сорта. Беате с самого начала посчастливилось остаться свободной, и Уиллу было интересно знать, как ей это удалось. Зная, что муж ее убит, и ожидая, что легко смогут взять ее в плен, вернутся ли они довершить свое черное дело?