"Вокруг света на «Полонезе»" - читать интересную книгу автора (Барановский Кшиштоф)Мели НантакетПри этом слове из мрака истерии выплывают старые парусники, рыбацкие дори, фрегаты и китобои. Мели Нантакет и остров под тем же названием были хорошо известны жителям Новой Англии от Бостона до Ньюпорта, не говоря уже о жителях самой этой местности, сейчас рыбацкого поселка. Моя цель — маяк Нантакет, «бросивший» якорь на перекрестке путей из Европы в Америку и из залива Мэн в южные штаты. Этот маяк — официальный курсовой знак на трассе атлантической гонки (впрочем, единственный между стартом и финишем). По условиям гонки его необходимо было оставить с правого борта. Если бы можно было не выполнять этого требования! Я с трудом плыву против слабого ветра и сильного течения, теряю драгоценное время, а достаточно всего лишь проскользнуть в пролив Нантакет сразу за Кейп-Кодом, чтобы в стороне остались и мели, и часть трассы, и, может быть, туман. Я выиграл бы на этом, вероятно, целые сутки. Кто проверит яхтсмена-одиночку? Однако он сам себе судья. Осмыслив то, о чем думал, я устыдился. Если бы я добыл такой ценой чуть лучшее место в гонке, мой покой был бы потерян навсегда. Четыре недели я добросовестно боролся за каждую отвоеванную у встречного ветра милю, выдержу еще сутки. В залив Мэн я сумел войти. Если не считать некоторых затруднений у мыса Сейбл, я воспользовался попутным течением и «заработал» 30 миль. Но дальше мой хитрый план не удавался. Теперь нужно было быстро выйти из залива, чтобы не потерять, уже из-за встречного течения, эти «заработанные» мили. Но что может сделать мореплаватель, отданный на милость ветрам и течениям? Уйти из залива я мог только при сильном и попутном ветре, а таковой, видимо, не был мне дарован судьбой до последнего дня плавания «северной» трассой. В туманном заливе Мэн, в толчее течений, приятно вспомнить о плавании в пассатах: солнце, тепло, летучие рыбы, сами падающие на палубу… Я еще поплаваю так, только вот нужно выбраться из этой ловушки. Местоположение мое неточно, а по измерению глубин невозможно получить достоверной информации: глубины — не особый призрак того или иного места. Тут я подумал, что именно мели Нантакет предоставляют мне прекрасный случай проверить местоположение яхты по радиоизмерениям. На карте в обозначенном пунктиром кружке проставлено 19 саженей, что означает около 30 метров. Следовательно, яхта будет плыть беспрепятственно, а значительное изменение глубины можно легко заметить по показаниям эхолота. Наступает вечер, и круг видимости, который и так ограничен серым густым туманом, сужается еще больше. Ветер слабый, и «Полонез» бесшумно скользит по неровной водной поверхности. Я сижу за штурманским столом, уставившись в эхолот. Есть мель! Но что творится с яхтой? На слегка сморщенной воде образуются волны, причем без гребней, будто ветер дует одновременно со всех сторон. «Полонез», подхваченный какой-то неведомой силой, не зависящей от ветра, перестает слушаться руля и вертится, как балерина в медленном пируэте, поднимаясь и опускаясь на волнах, идущих «ниоткуда». Когда-то неподалеку от этих мест, на канадских озерах, я вышел в свой первый в жизни одиночный рейс на индейском каноэ. И до сих пор помню ощущение беспомощности перед течением — каноэ несло словно по бурной реке. Вот и теперь 12-тонный «челн», как и легкое каноэ, бессилен при слабом ветре против течения большой реки, в которую превратился во время отлива залив Мэн. Мне сразу расхотелось продолжать опыты. И как только удалось привести «Полонез» к встречному курсу, я отошел в глубокие воды. По сути, отлив был мне на руку, но я не люблю плавать на мелях ни на яхте, ни на индейском каноэ. |
||
|