"Убийственные болоньезе" - читать интересную книгу автора (Демина Нина)

Глава одиннадцатая

Тина тщательно подготовилась к свиданию с загадочным Виктором Павловым. Он нисколько не был удивлен, когда она позвонила ему и назначила встречу, будто ожидал от нее именно такого хода. Она не ведала, что он знает о ней, насколько хорошо рассмотрел ее, или еще не видел, а только позвонил наугад. Главным хорошим Тинкиным качеством, как она сама считала, был здравый смысл, и она старалась никогда не недооценивать врага. Бернс строго следил за ней, но к счастью никому не доверял кроме себя самого, поэтому у Тинки появлялось свободное время, когда глава продюсерского центра был занят неотложными делами.

Итак, Тина оделась в обычные джинсы, легкий джемпер, обула любимые спортивные туфли и села за руль своего «Черокки». Место встречи — стоянка автомобилей у супермаркета «Ангельский». Супермаркет был средненький, не пользующийся большим покупательским спросом, на витринах колбасы местного мясокомбината, мясо и кости, отдельно и вместе, конфеты в коробках московских фабрик и развесная продукция ангельского предприятия. На стоянке было немноголюдно, большинство покупателей уносили свои покупки в близлежащие дома, взмахивали руками в попытке остановить такси или на худой случай представителей частного извоза. Начищенные бока «Лэнд Ровера» отбрасывали блики на жестяную поверхность парапета автостоянки. Павлов стоял рядом, облокотившись на открытую дверь авто, и щурился на почти осеннее солнце. Тина припарковалась рядом и выключила двигатель. Павлов захлопнул дверь «Лэнд Ровера» и, свистнув брелком сигнализации, подошел к Тине.

— Тина? — спросил он, повернувшись спиной к солнцу.

— А вы Павлов, — сказала она, и стала разглядывать его, прикрывая глаза ладошкой.

Увиденное неожиданно ей понравилось. Он был симпатичен, темно-русые немного вьющиеся волосы, темные глаза, лет на десять-двенадцать старше ее, крепкий, спортивную фигуру обтягивала серая тенниска с крокодильчиком известной фирмы.

— Павлов, — подтвердил он.

— Садитесь, Павлов, покатаемся, — не то предложила, не то приказала Тина. Он повиновался. Хлопнул дверью и накинул ремень безопасности.

— Боитесь, Павлов? — усмехнувшись, спросила Тина.

— Я видел, как вы водите автомобиль, — заявил он, — и потом, нам предстоит серьезный разговор, а поскольку я вас не знаю, то не знаю, как вы отреагируете.

— Теперь боюсь я, — засмеялась Тина. — Вы, оказывается, следили за мной?

— Искал подход, — подтвердил Виктор.

— Между прочим, я вас заметила, — похвалилась Тина.

— Я особо не прятался, — признался он.

Тина повернула ключ зажигания и плавно выехала со стоянки. Она проехала по Броницкому проспекту, ставшему просторней из-за недавно убранного трамвайного движения, сделала круг по бульвару и направилась в Писановский парк.

— Не против, если мы прогуляемся по парку? — спросила Тина, притормаживая у центрального въезда.

— Отчего же, покурим, — согласился Виктор, и вышел из «Черокки».

В парке было прохладно, столетние липы отбрасывали тени, на скамейках сидели пенсионеры с газетами и молодые мамаши с колясками. Тина уверенно шагала вдоль парковой дорожки, Виктор покорно следовал за ней, любуясь ее идеальной фигурой.

Тина свернула на боковую тропинку и вывела своего спутника к уединенной парковой беседке. В беседке никого не было, сквозь крашеные половые доски кое-где проглядывала зеленая трава. Тина присела на скамейку, достала из сумочки пачку сигарет и забросила ногу на ногу. Виктор щелкнул зажигалкой, блеснув хорошими манерами. Тина оценила. Выпустив струйку ментолового дыма, она сказала молчавшему Виктору:

— Вы обещали мне серьезный разговор, — вопросительно взглянула, качнула туфлею.

— Передумали?

— Нет, — Виктор затянулся. — Думаю, с чего начать.

— Не подготовились, — разглядывая его строгое лицо, сказала Тина.

— Тина, я помощник господина Браско, — наконец начал Виктор, — может быть, вы слышали от подруг это имя?

— Нет, оно мне ничего не говорит, — свободно солгала она.

— Тогда начать придется с потопа… — прикрыв глаз от табачного дыма, сказал Виктор.

— Э, нет, — запротестовала Тина. — Начните с того, какое отношение имеет к моим подругам то, что сейчас вы мне скажете.

— Прямое, — Виктор стряхнул пепел в траву и посмотрел Тине в глаза. — Ваша подруга Лада Кренникова убила своего любовника. У нас имеется видеозапись.

— Я подозревала, что вы шантажист… — презрительно пробурчала Тина, бросив окурок за край беседки.

— Нет, я не шантажист, — отмел обвинения Виктор. — Дело в том, что Браско послал меня вслед за вашими подругами, дабы предотвратить неверные действия и кое о чем договориться, но…

— Но…? — вопросительно повторила Тина.

— Но господин Браско имел неосторожность скончаться.

— Скончаться?! — вскрикнула Тина, но тут же прикрыла ладошкой рот и добавила шепотом. — Его тоже убили?

— Нет, сердечный приступ, — успокоил ее Виктор, бросив окурок в ту же сторону.

— Какое отношение его приступ имеет к моим подругам? — снова накинулась на него Тина.

— Труп любовника Лады хранился в морозильной камере в ресторане господина Браско, — Тина вскочила со скамейки и пошатнулась от неожиданной новости, Виктор поддержал ее, чтобы сообщить еще более невероятную. — И сейчас его рассматривает ФСБ.

— Вы что идиоты? — запричитала она. — Зачем вы хранили труп? От него надо было немедленно избавиться!

— Нам-то что бояться? — встряхнул ее Виктор, еще ближе прижал к себе, и наставительно сказал ей на ушко. — Вот ваша подруга от него не избавилась, а за собой надо подтирать.

— Хорошо, теперь-то вы что хотите? — испуганно произнесла Тина.

— Я хочу удовлетворения для всех сторон, — все еще прижимая ее к себе, двусмысленно сказал Виктор, но пояснил. — Мои взаимоотношения с Браско закончились, но я замешан в этом деле по уши, и контора об этом догадывается, часом раньше, часом позже они призовут меня к ответу. Нам надо скоординировать наши действия и ехать сдаваться.

— Да вы с ума сошли! — прошипела пришедшая в себя Тинка.

— Слушайте внимательно, — поддернул ее стальной рукой Виктор, — Браско мертв, ему по большому счету все равно.

— То есть? Вроде это он убил… — догадка вспыхнула в мозгу девушки, а Виктор согласно кивнул.

— На видеопленке, ваша подруга выбегает из ресторана в окровавленном платье. Но это можно обыграть, — пообещал он, разглядывая ее бедра в обтягивающих джинсах.

— Якобы она стала случайным свидетелем драки между Браско и Ризио.

— А раненые ладони?

Виктор удовлетворенно улыбнулся, и Тина поняла, что этим вопросом она выдала свою осведомленность.

— Ерунда, главное — орудие убийства уничтожено, — он отвел взгляд, когда Тина заметила, как он рассматривает ее.

— Но зачем тогда надо было хранить видеокассету и труп? — недоуменно спросила она.

— От трупа не так легко избавиться, а кассета — как возможность воздействия на вашу подругу…

— Значит, она случайно становится свидетелем драки и убийства своего любовника вашим хозяином Браско? — еще раз переспросила Тина.

— Да, — гипнотизируя ее своим взглядом, повторил Виктор — С испугу она ударяется в бега. Браско командирует меня за ней…

— Зачем?

— Договориться,…предположим.

— Павлов, вы собираетесь с этим вернуться в Москву? — Тина, заметив его заинтересованность, прибавила кокетства.

— Вместе с вашей подругой, и с чистосердечным признанием в малодушии, — придерживая за локоток, не отпускал ее Виктор.

— В малодушии? — хмыкнула она.

— Да, смалодушничал, не заявил на Браско сразу, — сказал он, пересказывая Тине «легенду», — но не стал выполнять его приказание уничтожить труп, а засунул в морозильник, что бы сохранить улику. Вы должны помочь мне увидеться с вашей подругой, а еще лучше с ними обеими. У нас не должно быть разночтений.

Тина отодвинулась от него, подозрительно глядя в карие глаза.

— И кто из них вам нравится больше? А, Павлов?

— Что за хрень? Никто мне не нравится! — взорвался Виктор и, придвинув Тину к себе, прокричал ей прямо в ухо. — Я к вам по делу!!!

Тинка отскочила, зажав оглушенное криком ухо.

— Павлов, вы псих, — констатировала она.

— Станешь психом. Я тут, между прочим, прикрываю ваши задницы, и мне недосуг их разглядывать, хотя вашу я все же видел, — намекнул он на ее профессию.

Тина вспыхнула до корней рыжих волос. Никто не смел так разговаривать с ней.

Презрительно отзываться о ее теле. Негодяй, надо как можно скорее закончить разговор. Если бы не заинтересованность в Павлове, она тотчас бы умчалась отсюда, только ее и видели. Тина сдержала рвавшийся наружу гнев и бросила мужчине:

— Время и место. Говорите.

— Сегодня, вечером, в девять, — Павлов запнулся, секунду раздумывая, — в доме два на Яблоневой улице, где остановились ваши подруги.

— Квартира пятьдесят девять. Скажете «к Коткину». Прощайте, — Тина шагнула прочь из беседки, но была остановлена Виктором, крепко ухватившим ее за руку.

— Тина, простите, я не сдержался, — виновато сказал он, пытаясь загладить грубость. — Сказывается напряжение нескольких дней, на самом деле я так не думаю.

— Наплевать, прощайте… — Тина выдернула свою руку из его пальцев и фыркнула, — …Павлов.

Роман Израилевич просматривал бумаги, открыв дорогую кожаную папку, молнию которой украшал маленький брелок с шестиконечной звездой. Тина приоткрыла дверь и заглянула в кабинет. Давид и девушка-секретарь стояли во фронт у стола Бернса, в кресле для гостей расположился герр Миллер, консультант Романа Израилевича.

Герр Миллер был самым высокооплачиваемым сотрудником в империи Бернса, который очень ценил его опыт и креативные идеи. Бернс поднял голову, чтобы посмотреть на наглеца, заглядывающего в святая святых, но, вместо привычного «пшел вон!», тотчас же отложил в сторону папку и голосом, не предвещавшим ничего хорошего, произнес:

— Ты где была?

— По магазинам ходила, — и тут же уточнила, для любящего подробности Бернса. — В «Ангельский» ездила.

— Почему не доложила куда отправляешься? — спросил Бернс, подозрительно оглядывая Тину.

— Я что, под домашним арестом? — начала заводиться та.

— Ладно, ладно, — пошел на попятную Роман Израилевич, — вот была бы в короткой юбке, ни за что бы не поверил, что за покупками ездила.

— А мне все равно, верите вы мне или нет…

— Что купила? — поинтересовался Бернс вложением своих денег.

— Не бойтесь, вас не разорила. Может, отпустите служащих? — пожалела Тина вытянувшихся в струнку референта и секретаря.

— Сердобольная какая. Не все им по курилкам шастать, пусть немного поработают.

Бернс вяло махнул кистью, идите мол, и Давид с молоденькой секретаршей шустро покинули кабинет диктатора. Герр Миллер поднял длинное сухопарое тело из кресла, но Бернс удержал его:

— Отто, останьтесь.

Роман Израилевич подошел к своему знаменитому старинному резному шкафу, открыл бар и прихватил за горлышко бутылку коньяка, напоминающую ограненный драгоценный камень. Плеснул на три пальца янтарной жидкости в широкие бокалы и, повернувшись к немцу, сказал:

— Не каждый день наша красавица навещает меня в моем логове. А я скучаю по ней, видит бог.

— О, Тина есть непревзойденни звезда! — поддакнул немец, принимая бокал из рук Бернса.

— Э, э, хорош глазки строить, морда фашистская, — «изящно» пошутил Роман Израилевич, на что герр Миллер неожиданно хрюкнул и затрясся мелким смехом.

Роман Израилевич протянул бокал и Тине, она взяла, бросила спортивную сумку на массивный стол Бернса и оперлась на него стройным бедром.

— Скажи-ка, брат Отто, есть ли на свете, что-нибудь прекраснее женщины?

Герр Миллер отрицательно покачал головой, опустив длинный нос в бокал с эксклюзивным напитком, вдыхая изысканный аромат.

— То-то же, — наставительно проговорил Бернс, — а особенно хороши, наши, северные красавицы.

— Ваши красавицы, Роман Израилевич, в Израиле… — не удержалась Тина.

— Э нет, — хитро прищурив глаз, возразил продюсер, — я, Тиночка, русский, как говорят у вас «до мозга костей».

— Как говорьят? — переспросил, задумавшийся было герр Миллер, но возвращенный в реальность словами Бернса.

— Ах, Отто, вам не понять русского человека, — печально, будто жалея несчастного немца, сказал Бернс.

Герр Миллер, поняв, что ему не предоставят разъяснений, окончательно отстранился от непонятной беседы.

— Ну, чем себя побаловала? Покажи, — неожиданно потребовал Бернс, обратясь к Тине.

Тина на секунду замялась. Не дождавшись ответа, Бернс двумя пальцами расстегнул молнию Тинкиной сумки и с интересом заглянул внутрь. Вывалил содержимое на поверхность стола, чем вспугнул медитирующего герра Миллера. Немец быстро смекнул, что сейчас разразиться «семейная» сцена и поспешил откланяться. На сей раз, Бернс не задерживал его.

— И где покупки? — нетерпеливо, с оттенком наступающей грозы, спросил Роман Израилевич. Тина снова промолчала.

Бернс перебирал Тинкины вещицы, надеясь на нечаянный компромат. Не найдя ничего подозрительного, он схватился за блестящий красно-серебрянный корпус мобильного телефона. Откинув крышку телефона, он просмотрел все звонки сделанные в последние часы. Сердито вскинул глаза на равнодушно потягивающую коньяк Тину.

— Издеваешься? — устало сев в кресло произнес продюсер.

— Сами над собой издеваетесь, Роман Израилевич. Ну к чему такие сцены! Неужели я не могу вернуться из магазина без покупок? А вдруг мне ничего не приглянулось?

— Врешь, — не отступался Бернс.

— Позвал меня к себе, коньяком угостил и на тебе, устроил скандал, напугал герра Миллера…

— Да что ему будет, фашисту… — уже спокойно сказал Бернс.

— Теряете лицо перед консультантом, — сказала Тина и поставила пустой бокал на поверхность стола.

— Да черт с ним, — отмахнулся Бернс, — иди сюда, золотко, поцелуй своего Романа.

Тина, решив не обострять отношений, покорно придвинулась к плотной фигуре продюсера. Обхватив затылок, Бернс притянул ее к себе. Жадно впился в губы, размазывая помаду на Тинкином лице. Оторвался, наконец, удовлетворенно крякнув.

— Ну, иди, иди, мне работать еще… — Бернс подтолкнул Тину к двери. Девушка без лишних уговоров покинула кабинет.

Бернс набрал номер на телефонном аппарате, дождался ответа и уважительно произнес в трубку:

— Здравствуй, Арташез, доброго здоровья и долгих лет…

Монолог на той стороне продолжался три минуты, Бернс улыбался, водя подарочной ручкой с золотым пером по маленькому листочку, выпавшему из Тинкиной сумки.

— Нет, ничего серьезного, — ответил он на вопрос собеседника. — Да, как обычно.

Просьба у меня к тебе, дорогой…

Трубка пробасила очередную любезность.

— Пришли мне парнишку толкового, дельце здесь одно намечается.

Трубка пообещала исполнить просьбу, отчего полноватое лицо Бернса расплылось улыбкою.

— Спасибо, дорогой, очень рад был тебя слышать… И тебе доброго здоровья.