"Любимая игрушка" - читать интересную книгу автора (Краснова Галина Владимировна)

Глава 8. Новобранец

Само плывет в руки только то, что не тонет. NN

Ангелина.

Тот момент, когда я согласилась обучаться у Дея, был проклят мною не единожды. И даже не дважды. В первый день на полянке перед убежищем мои силы закончились через двадцать минут. Гордость и сознание покинули меня одновременно через следующие семь минут. На второй день я продержалась на три минуты дольше. На пятый день я узнала от Целестина о том, что Дей по деревьям лазать не умеет, и если залезть повыше, то вполне можно перевести дух. А заодно и узнать о себе много нового. В выражениях Дей не стеснялся. И с радостью узнавал от меня новые.

Наши отношения стали налаживаться. Махать мечом (именно махать, а не фехтовать) я постепенно училась, хотя мне и твердили в два голоса, что я бездарность. А Целестин даже начал обучать меня языку кнертов. И оба были предельно вежливы и корректны со мной, не позволяя себе настаивать и давить. В общем, мир, дружба, жвачка. За это я платила отменной кулинарией, постоянно удивляясь, как в них влезает столько, и мирным игнорированием расспросов о моей личной жизни. Про оружие я им рассказывала то, что знала сама. И про гранаты, и про пулеметы, и про снайперские винтовки. Я не знала всего, но общие сведения у меня были. По вечерам я отсиживалась в комнате, читая прихваченные еще у графа книги или укрепляя связь с Инди, а парни шушукались внизу. Лезть в их дела совсем не хотелось — лишние неприятности на мою голову. Но все же меня втянули. Ребятам, наверно, трудно далось это решение, но на десятый день пребывания в лесу (я уже начала осторожно спрашивать, когда мы двинемся дальше) они после обеда усадили меня в самое мягкое кресло и рассказали о перевороте в Империи. И о своем намерении устроить еще один. На вопрос, причем здесь я, они помялись и выдали мне, что если иномиряне примут меня в свой круг, то, возможно, поделятся огнестрельным оружием. Я же, в свою очередь, научу стрелять принцев и их ближайших соратников (общее количество смертников — три десятка).

Я нахмурилась. Вот ведь гады. Хотят нагло меня использовать в своих махинациях. И пусть у них благородные цели, но я ведь не инструмент. Да и к гибели семьи оба отнеслись более чем равнодушно. Нет, я конечно поняла, что члены этой семейки между собой особо не ладили, но ведь все же родня. Не нравится мне это.

— Лина…

Дей протянул руку, намереваясь дотронуться до меня, но замер, вспомнив, что прикосновения я с трудом переношу даже на тренировке.

— По рукам, Дей.

Даже я от себя такого не ожидала. Не дав себе труда подумать, я вложила свою ладонь в его, скрепляя принятое решение рукопожатием. Дей и Целестин от шока вообще ничего не могли сказать. Я же держала брюнета за руку и улыбалась. Назло всему и всем.

— Я помогу вам, кнерты. Но и вы мне поможете. Я хочу вернуться домой. Если этим иномирянам я понравлюсь, то обеспечу вас лучшим оружием и научу, как им пользоваться, может, даже расскажу тактику перестрелок и некоторые хитрости ведения боя в помещениях типа «Лабиринт». А вы обеспечиваете мою безопасность и нормальные условия жизни до моего торжественного отбытия. Да?

— Да.

Целестин положил свою руку на наши с Деем, что мне напомнило кадр из фильма про мушкетеров. Но ведь мы не друзья. Хотя, чем черт не шутит, может что-то и получится. Алексу бы они понравились.

— Ну что, демоны, один за всех, и все за одного. А теперь ответьте на вопрос: когда мы покинем это убежище? Мне здесь скучно.

Братья заулыбались (точнее, один заулыбался, а второй заухмылялся) и ответили, что мы отправляемся на рассвете, а до этого надо собрать вещи и еду в дорогу. Этим я и занялась, заставив парней помогать мне. Всю ночь мы не спали. Им я приказала нести все, что хотя бы теоретически может нам понадобиться, а сама творила на кухне, понимая, что их кашу я есть больше не смогу — разбаловалась. К рассвету я наготовила столько, что можно было бы накормить целую армию, и тщательно упаковала все в свою сумку. А вот кнерты стояли в гостиной и рассматривали кучу, сваленную в центре. Чего там только не было: и книги, и оружие, и амулеты, и одеяла, и одежда, и вообще куча всякого барахла. Даже мой индэрг внес посильную помощь, притащив все свои игрушки, как то: стальная арматура для заточки когтей, изгрызенные ботинки и пять дохлых крыс.

— Мальчики, вы уверены, что это все вам необходимо?

Неуверенные кивки утвердили меня в подозрении, что Дей разгадал секрет моей сумки.

— И кто все это повезет?

— Ну Лина, ну у тебя же сумка….

Я вздохнула. Все ясно с этими хмырями. Все на бедные хрупкие мои плечики.

— Вы хоть разбейте на две партии. Крупногабаритное не влезет в сумку. А остальное я упакую.

Мы пробирались через лес, ведя в поводу наших верных скакунов. Точнее, двух монстров и одну клячу. Кляча — моя, если кто не понял.

— Леди Лина, я заметил, что вы неадекватно реагируете на замечания о вашем лице.

Я тяжело вздохнула. Если бы спросил Дей, я бы, не стесняясь, послала. Но Целестин такой милый, обходительный. Да еще так глазками научился хлопать, зараза. И как ему отказать? Ну прям херувимчик. Разительное отличие от того образа, в котором он предстал при нашей первой встрече.

— Целестин, может на «ты»?

— Давай. Давно хотел предложить, а то выкаем, как на балу.

Я еще раз вздохнула. Целестин за последние дни сильно изменил свое поведение и начал мне нравиться. Так и влюбиться недолго.

— Эти пятна, которые вас так интересуют, называются веснушками. В детстве они меня бесили, так как служили причиной насмешек, но Алекс, мой друг, сказал, что это — мое достояние. Он говорил, что меня любит солнышко, и как свою любимицу одаривает поцелуями — веснушками.

Я подняла голову, ловя прорвавшийся сквозь листву лучик солнца. Легкое тепло скользнуло по моему лицу, заставив улыбнуться. Я обожаю солнце.

— Лина, что означает твое имя?

Вот ведь настырный какой! Ну прямо мужчина-мечта. Интересно, почему у такого хорошего кнерта есть такой недостаток, как брат Дей, который издевается надо мной на каждой тренировке? И еще говорит, что это для моего же блага.

— Ангелина, она же Анжелика, все равно что ангел.

— А что значит «ангел»?

Я задумалась, пытаясь подобрать слова. Неужели в этом мире нет христианства? Вот подфортило-то.

— Понимаешь, Целестин, в моем мире распространена религия, основанная на постоянной борьбе сил зла и сил добра за человеческую душу…

Да, с религией я не в ладах и объясняю, как настоящий дилетант.

— И силы добра там представлены в том числе ангелами, слугами Бога. Они обычно понимаются людьми как нечто светлое, доброе, нежное, справедливое. Изображаются с белыми крылышками и нимбом над головой. Все родители считают детей ангелами, пока те не подрастают до пакостнического возраста, то бишь, лет до двенадцати-тринадцати.

Я хмыкнула. Родители часто рассказывали о том, сколько головной боли я им доставляла. Маленькая обезьянка, научившаяся лазать по деревьям раньше, чем ходить. Ни одна няня не могла за мной уследить. Но зато, перебесившись в детстве, я вполне спокойно провела юность: без особого экстрима.

— Тебе идет это имя. Родители правильно его выбрали. А что значит имя Сильвана?

— Ну, насколько я помню, это дословно переводится с какого-то языка как «лесная».

Братья переглянулись, потом выразительно огляделись вокруг, и оба расхохотались. Я так обалдела от вида хохочущего Дея, что остановилась. Этот хмурый тип, постоянно злящийся на меня, умеет смеяться? Да он даже не улыбнулся ни разу!

— Ты чего, Лина? Обиделась? Так мы…

— Дей, я не обиделась, я просто впервые увидела тебя смеющимся. Тебе идет смех.

Целестин снова расхохотался, а демон… покраснел! Нет, это невероятно. Кнерт, которому явно больше сотни лет, краснеет, как мальчишка. И почему у меня нет под рукой фотоаппарата? Закон подлости: пропал шедевр!

— Нет, Дей, я серьезно…

Цели даже не смог на ногах удержаться, рухнув пятой точкой прямо на тропинку. Дей же фыркнул и покраснел еще больше.

— Да ну вас. Один ржет, как лошадь, второй краснеет, как семнадцатилетний мальчишка в период первой влюбленности. И за что мне это? Чем я так провинилась?

Тут я вспомнила о том, что вообще-то есть за что. Воровство, убийство четверых гвардейцев, и еще бог знает что. Настроение испортилось, и Инди, почувствовав это, вылез из корзинки и жалобно замяукал. Автоматически погладив его, я попыталась успокоиться. Довольное мурчание приласканного зверя здорово в этом помогло.

— Инди, что ты за тварь такая странная: спишь девяносто пять процентов своего существования, а когда просыпаешься — орешь, как евнух.

Парни даже не хихикнули, лишь сочувственно смотрели на меня, понимая, что творится у меня в душе. Наконец Дей промолвил:

— Лина, когда мы вернем моему брату престол, мы найдет того мерзавца, и он пожалеет о том, что с тобой сделал. И ты перестанешь бояться чужих прикосновений.

Лицо Дея вновь было серьезным, и это заставляло задуматься о его мотивах. К чему он это сказал? Вроде речь совсем о другом шла.

Впрочем, додуматься до чего-то мне не дали — раздался дикий визг. Парни, побросав мне поводья и достав клинки, ломанулись вперед на зов о помощи. Философски пожав плечами, я поплелась за ними. Открывшаяся картина могла бы считаться комичной, если бы не было так завидно. Итак, натюрморт акварелью: два братца склонились над лежащей в обмороке девицей в красивом дорожном платье, а рядом хрипит белоснежный конь, пытаясь встать.

— Что случилось?

— Лина, тут у девушки конь ногу сломал, а она сама без сознания. Может посмотришь?

Я взглянула на Целестина как на идиота.

— И на что мне там смотреть? У меня нормальная сексуальная ориентация.

Шутку оценили: братцы покраснели так, будто их застали в момент непотребства.

— Девушка может быть ранена.

Фыркнув, я подошла поближе. Девица оказалась очень красивой. Правильные черты лица, стройная фигура, белоснежная кожа, ярко-алые губы и прекрасные рыжие волосы, похожие на шелк. К таким волосам обычно так и тянет прикоснуться. В общем, я позеленела от зависти, хотя, надеюсь, никто этого не заметил.

— Она не ранена. Просто притворяется: хочет, чтобы кто-то из вас ее на руках потаскал и проявил себя рыцарем без страха и упрека.

Глаза девушки возмущенно распахнулись. Синие, как сапфиры, огромные глаза, наполнившиеся слезами.

— Только не реви. С какой стати ты плакать собралась?

Ненавижу утешать кого-то. Все слова сразу из башки вылетают.

— Вы ведете себя невоспитанно, леди… — Девица явно ожидала, что я произнесу свое имя, но ответом ей послужило мое молчание. — Леди… Леди! Как вы только могли подумать, что я притворяюсь! Я сильно ударилась и…

— И лежишь на муравейнике, обитатели которого, наверно, уже заползли под твое платье…

Договорить я не смогла — вскочившая девица сшибла меня с ног и пронзительно завизжала, пытаясь стряхнуть насекомых. Вообще-то я пошутила, но такой реакции не ожидала. Кони захрипели, но, слава богу, не сбежали.

— Лина, какой муравейник посреди дороги? Это же тракт — тут насекомые не выживают.

Оглядевшись, я поняла, что мы наконец добрались до тракта и теперь продолжим путь верхом.

— Какая разница, Целестин, главное, что мы уже на тракте. А значит, можем ехать дальше: девица-то абсолютно цела и невредима.

Дей и Целестин поперхнулись от такой прямоты, а девица запричитала, что ее нельзя бросать одну в лесу, дескать, она до ужаса боится. Я была непреклонна, пока Целестин преувеличенно громким шепотом не обратился к Дею:

— Брат, я даже не представляю, сколько сил ты потратил на то, чтобы уговорить Лину помочь тебе. Да ты герой. Стану Императором — награжу тебя за этот подвиг.

Да что он себе позволяет!

— Целестин, если ты не заметил, эта девушка не просит о помощи, она просто ноет.

— Да как вы смеете! Я — принцесса Француаза, дочь короля Фредерика. Вы обязаны слушаться меня! Я вам приказываю отвезти меня к моей подруге, леди Анабэль!

Я скривилась. Принцесса. Да еще и не распробовавшая жизни. Считает, что весь мир должен крутиться вокруг нее. И ведь придется с ней возиться, так как она — ниточка к королю. Нет, грехи совершенные мною, не соответствуют насылаемому наказанию!

Оглядев парней, я мстительно улыбнулась.

— Ну и кто из вас, рыцари, возьмет к себе в седло принцессу? Моя кобылка не выдержит двоих.

Турвон Дей Далибор

Целестин развлекает человечку светской беседой, Лина охотно ее поддерживает, а я наслаждаюсь покоем. Но почему-то такое ощущение, что скоро произойдет нечто плохое. Это потому, что в последние дни все было слишком хорошо! И девчонка вела себя ну просто примерно. Старательно тренировалась, готовила поразительно вкусные блюда, тактично уходила к себе, когда мы хотели с братом обсудить наши дела, и охотно рассказывала о различных видах оружия. Вот только на личные вопросы не отвечала. Ну, все равно, поразительно. Да еще и так спокойно приняла новость о том, что она нам нужна для связи с общиной иномирян. Слишком уж все хорошо. Значит, скоро будет какая-нибудь пакость.

Оторвавшись от своих дум, я посмотрел на девчонку, которая неожиданно подняла лицо к небу и, прикрыв глаза, улыбнулась. Луч солнца скользнул по ее лицу. Эта картина так тронула меня, что я сбился с дыхания. Да что со мной творится?

Прислушавшись к разговору Цели и Лины, я уяснил две вещи. Первая: эти двое перешли на «ты». Вторая: имена человечки тоже имеют свои значения. И если их сложить, получится Лесной Ангел… Если я правильно уловил суть ангелов, то по-нашему она будет Даэйрена. А если вспомнить, что самая знаменитая мошенница в Империи носила это имя, да еще и часто промышляла в лесу… В общем, я расхохотался — более подходящего имени для этой бестии и специально не придумаешь. Давно я так не смеялся — лет сто пятьдесят точно. Так, стоп, девчонка, кажется, обиделась — вон как странно смотри на меня.

— Ты чего, Лина? Обиделась? Так мы…

— Дей, я не обиделась, я просто впервые увидела тебя смеющимся. Тебе идет смех.

Не знаю почему, но ее слова мне понравились. И, слэт, я покраснел, как малец! А Цели вообще сполз на землю со всхлипами. Ну еще бы, он-то знает мою обычную степень выдержки!

— Нет, Дей, я серьезно…

Можно подумать, что я нет.

Кто тут влюбленный? Да во что тут влюбляться? И к тому же, кнерты не влюбляются в людей. Это так, минутное помрачение рассудка. Я не люблю тебя, Лина. Но почему мне обидно, что теперь ты охотней разговариваешь с моим братом, чем со мной?

Девчонка неожиданно побледнела и перестала улыбаться. Взглянув на ее ауру, я понял, что физически с Линой все в порядке. Просто вспомнила кое-что, что причиняет ей мучительную боль. Индэрг, почувствовав переживания своей хозяйки, пронзительно замяукал, на что получил поглаживания за ухом. А ведь я бы хотел быть на его месте!

В ее голосе послышались нежность и досада.

Зря я добавил про прикосновения. Хотя нет. Я точно знаю, что она не терпит их только потому, что боится повторения той боли. И пусть сама себе она не признается в этом никогда, оно и не нужно.

Раздавшийся пронзительный крик о помощи заставил нас с Цели броситься вперед. Продравшись сквозь кусты на огромной скорости, мы чуть не расхохотались: не было никаких разбойников, Теней и прочих неприятностей. Всего лишь человечка, упавшая с коня. Она даже не пострадала, просто в легком обмороке. А вот коня жалко — сломана нога. Вылечить его нереально, придется добить. А животное-то хорошее, достойное королевских конюшен.

Лина медленно приблизилась, с интересом рассматривая нашу находку.

— Что случилось?

Ого, какой тон. Эта фифочка нашей девчонке не понравилась с первого взгляда.

— Лина, тут у девушки конь ногу сломал, а она сама без сознания. Может, посмотришь?

Цели, ты конечно дипломат, но, чувствую, сейчас это бесполезно.

— И на что мне там смотреть? У меня нормальная сексуальная ориентация.

А есть ли она, эта ориентация? По-моему, Лина отмороженная. Иначе почему мы с братом ее не привлекаем? До этого была хрупкая надежда, что она предпочитает однополую любовь… Так, не надо отпускать свое воображение! А то я снова покраснею.

— Девушка может быть ранена.

Лина подошла ближе, слегка наклонилась и скривилась.

Сколько яда в этих словах! Таким количеством можно устраивать геноцид. И все же Лина оказалась права — девица притворялась. Стоило ей осознать сказанное, как обморок перешел в активное бодрствование. Более того, она приготовилась плакать!

— Только не реви, — предупредила ее Лина. — С какой стати ты плакать собралась?

Мы с Цели переглянулись. Да уж, дружелюбия, судя по всему, в Лине хватает только на нас двоих. А может незнакомые человеческие женщины всегда между собою плохо ладят? Или эти две уже знакомы?

— Вы ведете себя невоспитанно, леди… леди… Леди! Как вы только могли подумать, что я притворяюсь! Я сильно ударилась и…

Не знакомы. Иначе бы девица не пыталась таким тонким способом вызнать имя нашей спутницы. А Лина тоже молодец — так по-королевски проигнорировать! Может, ее в родном мире кнерты воспитывали?

— И лежишь на муравейнике, обитатели которого, наверно, уже заползли под твое платье…

Я честно пытался сдержать смех. Незнакомка подскочила так, будто ее кто-то укусил. И дико завизжала. Вот так и узнаёшь, чем одна девушка лучше другой. Лина, если ее кто-нибудь попробует тронуть, всего лишь задумчиво вздохнет пару раз и прикончит нахальную тварь, а эта… Лошадей перепугала только.

— Лина, какой муравейник посреди дороги? Это же тракт — тут насекомые не выживают.

Цели, не вовремя ты влез, братишка. Сейчас и нам достанется. Не от одной, так от другой. Они же друг друга раздражают!

Правильно, Лина: спокойствие залог здоровья. Девица запричитала, А Цели, булькнув от смеха, подошел поближе и, убедившись, что его все слышат, подмигнул мне:

Все, братец, ты нарвался. Ангелина злопамятная.

— Целестин, если ты не заметил: эта девушка не просит о помощи, она просто ноет.

Вот ведь не везет нам: девицу придется подобрать. И все это понимают — вон как задумался Цели и кривится Лина. Вдруг наша человечка подняла на меня глаза и как-то пакостно улыбнулась.

— Ну и кто из вас, рыцари, возьмет к себе в седло принцессу? Моя кобылка не выдержит двоих.

И причем здесь я? Ах да, Тагир — златогривый конь Целестина — недавно был ранен, он с трудом несет одного Целестина. Кляча Лины действительно не выдержит двоих и сдохнет по дороге. Значит, остаюсь только я. А я этой принцессе не доверяю. Клитоо!

Пока я размышлял, Лина подошла к белому коню принцессы и начала осматривать его раненую ногу.

— Целестин, помоги мне. Нужно вправить кость. Я дам ему зелье, и он за два дня поправится.

Я не сразу понял, что Лина говорит это о коне. Но, в самом деле, через пятнадцать минут конь с перебинтованной ногой смог подняться и пройти несколько метров, едва заметно прихрамывая.

— Этот красавчик двигаться может, но без всадника, так что твоему монстру, Дей, временно придется везти двоих.

Я нахмурился. Принцесса, благодаря Целестину уже узнавшая наши имена, активно строила мне глазки. Ужас! Почему именно я? Ну уж нет! Я огласил свое решение:

— Лина, ты поедешь со мной, а ее высочество пусть прокатится пока на твоей лошадке. Мой Алфхилд не любит чужаков, а тебя уже принял.

Не соврал. Хотя и всей правды не сказал. И не стоит ее девицам знать. Вон принцесса уже готова метать громы и молнии, а Лина опять кривится.

— Ладно, ваше высочество, так и быть: можете взять мою кобылку. А ты, Дей, подвинься — я поеду сзади. Чтоб ты ручки свои не распускал.

Целестин помог принцессе забраться на лошадь, а я втащил Лину на Алфхилда, благосклонно воспринявшего новую ношу. Немного повозившись, девчонка осторожно обняла меня за талию и уткнулась лбом в мое плечо.

— Веди осторожно, Дей, я пока посплю.

Совсем обнаглела!