"Превратности судьбы. Часть II" - читать интересную книгу автора (Анисов Михаил)ГЛАВА ДЕСЯТАЯНемногочисленная банда исправно занималась своим делом, поставляя доноров для замены почек толстосумов. У каждого члена преступной группы уже был личный транспорт и по мелочам денег не считали. Гарик и Люба по-прежнему жили вместе, но уже не ссорились. Жили каждый сам по себе. У Любы был в самом разгаре роман с профессором и она часто не приходила ночевать. Игоря же женские прелести почти не интересовали, у него наступила какая-то апатия. Он разочаровался в жизни. Если не считать времени, потраченного на дела и работу, то жизнь его протекала у телевизора. Особенно нравились ему передачи криминального характера. Он словно предчувствовал беду, уверенный, что то, чем они занимались, вечно продолжаться не может и конец неизбежен. В этот день Сутулый и Гарик выехали на «девятке» Павла за новым донором. Они решили подыскать кого-нибудь в районе, а то слишком часто стали пропадать люди в городе. Километрах в семидесяти от города они заметили на обочине скопление автомобилей, а когда подъехали ближе, увидели, что кто-то сбил человека. У Герасимова мелькнула шальная мысль и он предложил подыскать донора в беспорядочной массе людей. – Потом сам черт не разберет, куда он делся, – заявил он подельнику. – Но это же неоправданный риск, – возразил было Гарик. – Ты разве не заметил, что мы уже давно ходим по лезвию ножа? – сказал Сутулый с азартом. – Смотри сам, – с безразличием согласился Гарик. – Я тебя подстрахую, – и он передал собеседнику, заправленный шприц. Павел выбрал молодого мужчину, со здоровым цветом лица, которое ему почему-то показалось знакомым, и ловко воткнув в мышцу ноги иглу, сделал укол. Вершков заметил, как кто-то оторвал от его ноги руку со шприцом и с изумлением посмотрел на сутулого незнакомца, примерно одного роста с ним. Его ухмыляющееся лицо показалось Александру слишком наглым и он уже намеревался его проучить, но слабость в суставах и помутнение в глазах не позволили ему осуществить задуманное. – Человеку дурно стало! – крикнул кто-то из толпы. – Что с тобой, Леха? – подыграл Павлу Игорь. Они подхватили несчастного под руки и утащили от любопытных глаз. Сутулый развернул свою бежево-перламутровую «девятку» в обратном направлении и, самодовольно улыбаясь, заметил: – А ты не верил, что получится. – Мне все равно, – ответил подельник, который больше походил на робота, в которого заложили определенную программу и он неукоснительно следовал ей. – Не нравится мне твое настроение. – Вспомнив, что лицо донора ему показалось знакомым, Герасимов внимательно посмотрел в зеркало заднего вида. – Ты не находишь, что он на одно лицо с твоей супругой. – Брови у водителя поползли вверх от удивления. – Неужели такое возможно? Гарик нехотя обернулся и взглянул на Вершкова, который сидел на заднем сиденье, со склоненной набок головой. – Это ухажер дочери Атамана, – узнал Игорь. – Я слышал, что Ксюша отшила его, прежде чем исчезнуть? – подыскивал Сутулый оправдание. Ему не хотелось возиться с новым донором, к тому же, этот запомнил его лицо. – Потому что именно он убил ее отца, – объяснил Гарик поступок Ксюши. – Это в корне меняет дело. – В голосе Павла скользила открытая злость. – Жалко, что он не почувствует боли перед смертью. – А ты уверен, что Люба согласится воспользоваться его почкой? – Вопрос оказался столь непредвиденным, что Сутулый, опешив, чуть не столкнулся со встречным транспортом. – Это еще почему? Ведь он укокошил ее родного брата! – Мне не известны настоящие причины, но даже на похоронах брата она симпатизировала этому парню и несла, что-то вроде того, что не он виновен в смерти Атамана. И племянницу уговаривала помириться с ним. – Да! – Павел почесал затылок. – Достаточно взглянуть на его лицо и можно подумать, что он родной ее брат, а не Алексей. Воистину чудеса способна творить природа. – Не исключено, что тут кроется какая-то тайна, – сказал Игорь. – Я как-то подслушал отрывок разговора жены с тещей. Они говорили что-то про близнеца, будто бы потерянного с самого рождения. Не успел полностью разобраться. Заметив меня, они замолкли. – Что ты предлагаешь? – Сутулый находился на распутье, хотя не очень верил в сказочные истории. Но судя по тому, что поведал ему Гарик, Люба действительно могла отказаться от донора. – А что я могу предложить? Если он Атамана не пожалел, невзирая на любовь к его дочери, то и на нас наплюет. А он, между прочим, наверняка твое лицо сфотографировал. – Я в этом не сомневаюсь. – Сутулый прижал губами фильтр сигареты и нервно чиркнул зажигалкой. – Необходимо что-то придумать. – Накроем его лицо полотенцем. Жена и внимания не обратит. – Точно! – обрадовался Павел, успокоившись. До крематория они добрались без приключений, если не считать, что на въезде в город их остановил инспектор ГАИ для проверки документов. Но документы у Герасимова были в полном порядке, а на Вершкова, который походил на дремавшего пассажира, инспектор и не взглянул. Сергей уже ожидал их у входа и помог отнести Александра на стеллаж, который служил им операционным столом. – Да это же… – узнал сторож донора. – Заткнись! – перебил его Сутулый. – Смотри не проговорись сестре, – угрожающе предупредил он. – А что, мне больше всех надо? – залебезил трусоватый Сергей. – Мое дело – сторона. – Так-то лучше будет, – одобрительно кивнул Павел. К приезду Казаковой донора подготовили к операции. Она молча помыла руки из чайника, ей поливал брат и подошла к стеллажу со скальпелем в руке. – Наркоз в вену ввели? – поинтересовалась она на всякий случай. – Три минуты назад повторно, – подтвердил муж. – А зачем вы ему лицо полотенцем накрыли? – все же спросила женщина. – Павел ему малость физиономию подпортил, – нашелся Гарик. – Чтоб не отвлекать твое внимание. – Надо же какая забота, – усмехнулась Казакова и занесла руку со скальпелем, а Игорь занял место ассистента. Она только начала делать разрез, когда Сутулый нечаянно задел край полотенца и оно сползло на пол. Люба намеревалась прочитать нотацию Павлу, чтобы не вертелся под руками, но лишь раскрыла рот и замерла, словно слова застряли у нее в горле. – Кого вы притащили, идиоты несчастные! – Она отдернула руку со скальпелем, будто ее змея ужалила. – Зачем так кипятиться? – Сутулый скривил недовольную физиономию. – Кто подвернулся, того и привезли. – Вы немедленно отвезете его в какую-нибудь больницу, там наложат на рану швы. Люба взялась за дезинфекцию пореза. – Что-то я тебя плохо понимаю! – Тон Герасимова дружелюбным назвать было нельзя. – Он убил моего кореша, между прочим, твоего брательника, а ты его значит в больницу? – Люба спиной ощутила, вставляя тампон в рану, три пары любопытных глаз, обладатели которых с нетерпением дожидались разъяснений. И ей пришлось признаться. – Этот человек – мой родной брат, близнец! – Твой?! – задал самый глупый вопрос, какой только можно придумать, Сергей. – И твой тоже. Тупица! – Вот так номер! – Глазки у сторожа бегали, не останавливаясь. – Но ты должна учитывать, что он запомнил мое лицо, – воскликнул Павел. – Я не считаю это такой весомой причиной, чтобы самолично лишить своего брата жизни, – заявила Казакова. – Атаман тоже был твоим братом, – не без ехидства заметил Сутулый. – А он отправил его в мир иной, – и он метнул злобный взгляд на Вершкова. – Есть существенная разница. Он даже не догадывался, что Алексей его брат, а мне сей факт доподлинно известен. – Люба помолчала и более мягко добавила: – У нас почти миллионный город и ваша встреча исключена не менее, чем на девяносто процентов. – Я бы не возражал, чтобы исключение составляло на все сто, – пробубнил недовольный Герасимов. – Ладно, – махнул он рукой. – Все равно он живет не в нашем городе. – Только каким образом мы сдадим его в больницу? – Бросите возле приемного покоя, позвоните и бегите. Не такая уж и сложная операция, – подсказала женщина. – Завтра понедельник, так что новый донор необходим, самое позднее – до ночи, – напомнила она. – За этого мы с Гариком вычтем из вашего гонорара. – Он имел в виду Казаковых, Любу и Сергея. – Я-то здесь при чем? Нужен мне родственничек, которого отродясь не видел, – возмутился сторож. – Замолчи! – прикрикнула на него сестра. – Я потом возмещу тебе ущерб. – Затем повернулась к Сутулому и сказала: – Мы согласны. Вершкова передали в руки медикам тем способом, который придумала Казакова, а вечером преступникам предстоял новый рейс, который прошел успешно. Через месяц после последней встречи с родным братом, которая оставила неприятный осадок, у Любы состоялся разговор с матерью. Она полюбила своего брата-близнеца с того самого момента, как только узнала о его существовании. Эта любовь развивалась подсознательно: росла и крепла, несмотря на то, что они еще ни разу не виделись. Первая встреча в Доме у старшего брата не принесла разочарования, а лишь усилила родственные чувства. Люба любила и уважала Алексея, была ему благодарна за помощь, которую тот оказывал всей семье и ей в том числе. Но говорят, что близнец даже чувствует боль другого близнеца, поэтому Александр ей становился ближе день ото дня. Именно эта любовь и спасла Александра, когда он угодил в донорские сети. А в гибели Алексея она себя винила больше, чем Вершкова. – Мама, что ты испытываешь по отношению к младшему сыну? – задала дочь прямой вопрос Ирине Анатольевне. – Я уже говорила тебе, дочка, что не хочу думать об этом, – решила мать не возвращаться к больной теме. – Ты не можешь простить ему Алексея? – не унималась Люба. – Отстань, пожалуйста, и так на душе муторно. – Мать присела на краешек стула и облокотилась одной рукой о стол. – Ты никогда не задумывалась: если бы верх одержал старший, то тебе бы пришлось оплакивать младшего сына? – продолжала безжалостно наседать дочь. И, выдержав короткую паузу, добавила: – Мы просто обязаны раскрыть ему глаза на правду! – Последние слова дочери заставили Ирину Анатольевну серьезно задуматься. Люба заметила, что в глазах матери промелькнул испуг, перемешанный с болью. – А ведь ты права, – согласилась пожилая женщина после некоторых размышлений. – Алеша не пожалел бы Сашу. Сохранить обоих могло только чудо. – Вот видишь, – невесело улыбнулась Люба. – И этим чудом была я. Расскажи я вовремя, кем они друг другу доводятся трагедии бы не случилось. Так что, мама, если и Должна ты кого-то ненавидеть, то меня в первую очередь. – Не нужно на себя наговаривать. – В голосе Ирины Анатольевны было столько мольбы и отчаяния, что слова давались ей с большим трудом. – Ты хотела, как лучше. – Хотела, не хотела… Какое это теперь имеет значение? – Любе не терпелось рассказать матери о ее последней встрече с братом, но обстоятельства, при которых они столкнулись, не позволяли сделать этого. Если мать и догадывалась, что Алексей до последнего дня вел преступный образ жизни, то дочь в этом плане она считала непорочной. – Откройся ему, объясни. Он добрый и все поймет, а на душе сразу легче станет, – и советовала, и уговаривала дочь одновременно. – Завтра же отправлюсь в Саратов, – неожиданно приняла решение Ирина Анатольевна. – В конце концов вина за его сиротскую долю лежит на моей совести. И никто, кроме него, снять с меня этой вины не сможет. – Ты позвони ему, – мягко предложила Люба. У нее был рабочий телефон Вершкова, который ей когда-то дала Ксюша. – Куда? – коротко спросила мать. Люба раскрыла записную книжку, положила ее на стол и молча указала на нужный телефон. На другом конце провода ответил незнакомый мужской голос. – Вершкова Александра Федоровича пригласите, пожалуйста, к телефону, – попросила Ирина Анатольевна и сердце, казалось, должно было выскочить у нее из груди. – Вершкова перевели на новое место службы, в другой город, – оповестил официальный голос, прерванный короткими гудками. – Что он сказал? – Люба не сидела на месте, а энергично и беспорядочно расхаживала по комнате. – Его нет на работе? – Он больше у них не работает, – отозвалась мать поникшим голосом. – Мы завтра вместе полетим в Саратов, – решительно сказала Люба. – Его перевели в другой город. – Нужно было узнать в какой. – Я не успела, связь прервалась, – оправдывалась Ирина Анатольевна. – Он всегда будет напоминать мне о моей подлости. Он – моя совесть: то появляется на горизонте, то вновь исчезает. – Я найду его и сама во всем признаюсь! – Обещание Любы даже походило на клятву. Она почему-то думала, что следующая их встреча будет непременно счастливой. Минуло уже больше месяца, как они отпустили Вершкова, а страх неизбежной расплаты, зародившийся в душе Игоря, все еще не покидал его. Ему казалось, что их деяния давно известны правоохранительным органам и после очередной донорской операции его била лихорадка. Игорь стал раздражительным и хрупкое семейное перемирие вновь нарушилось. Взаимные упреки постепенно перерастали в скандалы, иногда доходило до рукоприкладства. И не всегда верх одерживала сильная половина. – Опять со своим профессором провела вечер? – холодным тоном спросил Игорь. – Тебя это не касается, – ответила Люба, устраиваясь в кресле, напротив телевизора. – Мы живем под одной крышей и я не позволю делать из себя посмешище! – Купи себе квартиру, если не хочешь выглядеть клоуном, – отозвалась жена с безразличием. – Между прочим, тебя никто тут не задерживает. – Она нажала кнопку пульта управления и вспыхнул голубой экран телевизора. – Сама уходи или веди себя подобающим для замужней женщины образом, – потребовал Игорь. – Тебя забыла спросить, – с сарказмом в голосе ответила Люба и прибавила звук. Симфоническая музыка заполнила комнату. Люба не любила ее, но даже не переключила канал, потому что не слышала звуков, сознание заполнялось совсем иными проблемами. – Ты пока живешь в квартире, купленной на деньги моего брата, – упрекнула она. Их общение перешло на крик из-за громкого звука телевизора. – Убавь звук! – Игорь находился на грани нервного срыва. На лице супруга скользнула недобрая улыбочка и она прибавила звук до конца. – Так ты еще издеваешься?! Знаешь, что я с тобой сделаю?! Знаешь… – Он метался по комнате, стараясь перекричать телевизор. – Исчезни. – Создавалось впечатление, что Люба не замечает его раздражения. Игорь схватил ее за руку, выдернул из кресла и ударил кулаком по лицу. Жена отлетела метра на три и упала. Гарик взял пульт и выключив телевизор, разбил его об угол журнального столика. – Ах ты свинья! – Она утирала ладонью кровь с подбородка, которая сочилась из разбитой нижней губы. – Ты посмел ударить меня? – Не велика птица. – Они будто поменялись местами. Если Игорь частично разрядился, то у Любы внутри все закипало. – Такого я никогда не прощу тебе! – прозвучала холодная угроза, что трудно вязалось с возбужденным состоянием Любы. – Очень приятно, что хоть таким образом ты надолго сохранишь мой образ в своей памяти. Но если честно: мне абсолютно все равно. Мы уже все обречены. Твой близнец отправил Алексея на тот свет, теперь примется за нас. Лучший исход – это длительное лишение свободы. Я не уверен, что это приятнее, чем встретиться с твоим старшим братом, – поделился Игорь размышлениями и заметил, что страх перед неизбежным улетучивается, стоило лишь высказаться. – Уж не ты ли собрался накапать на нас? – Теперь Люба полностью успокоилась явно что-то задумав. – Принеси мне воды, – неожиданно потребовала она. – Поищи холуя в другом месте. – Твое дело, – беззлобно сказала Люба, чем вызвала немалое изумление у Игоря. Она поднялась и молча отправилась на кухню. Через две-три минуты вернулась со стаканом минеральной воды в левой руке. – Нам нужно плотнее держаться друг друга, а не ссориться по пустякам, – проворковала она, подавая стакан мужу. – Ты серьезно так считаешь? – еще сильнее удивился он, принимая воду. – Разумеется, – улыбнулась жена. – Пей. Это немного охладит твой пыл. – Гарик недоверчиво покачал головой и поднес стакан к губам. Но он не успел проанализировать загадочное поведение жены, как заметил в правой руке кухонный нож и почувствовал, как острое лезвие легко вошло в тело, в области солнечного сплетения. От дикой боли, он выронил стакан с недопитой минералкой, схватился за рукоятку ножа и, казалось, с благодарностью посмотрел на жену. – Не ожидал. Но тебе будет гораздо хуже… – Сознание резко покинуло его и он упал на пол, к ногам убийцы, на лице которой невозможно было найти и тени сожаления. Но руки все же у Казаковой дрожали, когда она набирала телефонный номер Сутулого. – Паша, срочно приезжай ко мне, – попросила она подельника. – Что там у тебя? – недовольно откликнулся тот, а женское щебетание на заднем фоне говорило, что его отвлекли от серьезных дел. – Перенесем встречу на завтра, – и он намеревался повесить трубку. – Случилось несчастье, – успела прокричать Люба. – Какое еще несчастье? – Сутулый вновь поднес трубку к уху. Ему ужасно не хотелось расставаться с красавицей, которую он обхаживал несколько дней и только теперь та согласилась посетить его холостяцкое жилище. – Я заскочу к тебе позднее, вместе со своей девчонкой. – Ты нужен мне срочно! – Любин голос мало походил на дружелюбный. – Выпроваживай свою кралю и приезжай один. – Что все-таки стряслось? – Волнение собеседницы начинало передаваться и ему. – Не телефонный разговор. Все намного серьезнее, чем ты только можешь себе представить. – Хорошо. Жди, уже выхожу. – Прежде чем отключилась линия, Казакова услышала обиженный голос партнерши Герасимова. Сутулый ворвался в квартиру Любы, словно разбушевавшийся тайфун. – Ты обломала мне великолепный вечер, – набросился он на хозяйку с порога. – Пришлось выставить ее за дверь… – Увидев безжизненно лицо Гарика, согнувшегося в три погибели на полу, он осекся. – Кто его замочил? – Он даже перестал моргать. – Он достал меня. – Женщина показала на разбитую губу. – Понятно, – пришел в себя Сутулый. – Подкинула ты мне головной боли. Где теперь искать напарника? – Это второй вопрос. На первых порах буду помогать тебе сама, а там видно будет, – отмахнулась Казакова. – Лучше посоветуй, что делать с телом. Павел склонился, приставил два пальца к шее несчастного и объявил: – Он еще жив. Пульс слабый, но прощупывается. – Все равно «скорую» мы для него вызвать не можем. Сутулый прикурил сигарету и спросил, расхаживая по комнате: – Брат твой когда дежурит? – Сегодня ночью. – Она посмотрела на настенные часы и добавила: – Уже заступил. – Так. – Он почесал затылок, выпуская густую струю дыма. – А очередной клиент в вашем отделении есть? – Только вчера Абрам Семенович поместил его в отдельную палату. – Глаза женщины приняли осмысленное выражение, она начинала догадываться, к чему клонит собеседник. – Твой муженек может сослужить нам последнюю службу, – сказал Сутулый то, о чем сама уже подумала Казакова. – Я поняла. – Она подошла к телефону и позвонила профессору. – Абрам Семенович готовь клиента к операции, – сказала ему Люба, едва тот снял трубку. – Но сегодня не твое дежурство по графику, – возразил Элькин. – Придумай что-нибудь и отправь Наталью Витальевну домой. Скажи, что сам заменишь ее, – подсказала собеседница. – К чему такая спешка? Следующая ночная смена твоего брата совпадает с твоим дежурством. – Обстоятельства, дорогой Абрам Семенович, обстоятельства. Не могу же я держать донора несколько дней. – Что за самодеятельность? – возмутился Элькин. – Зачем тебе понадобилось рисковать? – Потом разберемся, – резко произнесла Казакова. – Через три часа максимум клиент должен быть подготовленным к операции. – Ладно, – и недовольный собеседник прервал связь. – У тебя есть большой чемодан? – спросил Сутулый, когда Люба закончила разговор. Она скосила взгляд на супруга и ответила: – Таких размеров нет. – После непродолжительной паузы добавила: – У меня есть огромная коробка из-под телевизора. – Тащи, – согласился Павел. Прежде, чем уложить Гарика в коробку, ему сделали укол, чтобы избежать неприятностей по дороге, ведь не исключено, что к нему на короткое время могло вернуться сознание. Затем Сутулый выдернул нож, а Люба обработала и перевязала рану. Пока он им нужен был живым, да и кровь могла просочиться сквозь картон. Когда Павел выдергивал лезвие ножа из тела раненого, тот дернулся и застонал. Преступники закрепили коробку на багажнике автомобиля Сутулого. Крупная надпись «Сони» не вызывала сомнений на счет содержимого упаковки. – Ты езжай в крематорий, а я следом, только заскочу в больницу за контейнером, – и Люба направилась к своей машине… Сергей с одним из своих собутыльников уже распил полбутылки водки. Он сильно пристрастился к алкоголю и не пил лишь в тс дни, когда планировалась операция с донором. – Разливай, Славик, – поторопил он собутыльника. – Знатная водка, – похвалил тот, наполняя граненые стаканы примерно на треть. – И откуда у тебя гроши на все это? – кивнул он на дорогостоящую водку и закуску. – Сестренка подкидывает деньжат, – соврал сторож. – А вообще-то это тебя не касается, – чуть повысил он голос. – Да я просто так спросил, – пошел на попятную собутыльник, глядя на Сергея заискивающе. – За твое здоровье, – и он поднял свой стакан. – Будем, – самодовольно улыбнулся Сергей. Алкоголики, привыкшие к дешевым спиртным напиткам, лебезили перед ним, даже называли спонсором, что не могло не тешить самолюбие Казакова. С ними он ощущал себя вождем, предводителем. – Закусывай, – барским жестом предложил он, когда опорожнили содержимое стаканов. В дверь, которую собутыльники предусмотрительно закрыли изнутри, кто-то нетерпеливо постучал. – Славик, узнай, кому это я так срочно понадобился, – небрежно бросил Сергей и тот побежал исполнять просьбу, с таким рвением, словно ему доставляло истинное удовольствие служить спонсору. – Кто нужен? – грубо поинтересовался Славик, думая, что заявился кто-нибудь из желающих выпить на дурачка. – Открывай! – потребовал суровый голос. – Что это еще за гусь выискался… – начал было возмущаться алкаш. – Заткнись, – оборвал его сторож, который узнал голос Сутулого. – Открой. Широким и энергичным шагом в помещение вошел Павел. – Я тебя предупреждал, чтоб ты не пил на работе, – метнул он взгляд на Казакова, который мгновенно скинул маску вождя. – Только в те дни, когда у нас… – он не мог подобрать нужного слова. – Ты и сам понимаешь. – Сегодня именно такой день, – огорошил его Сутулый. – Проводи друга. – Ты иди, Славик, – обратился сторож к собутыльнику. – Придешь в следующее мое дежурство. – Мы же не допили, Серега. – Он переминался с ноги на ногу и бросал косые взгляды на бутылку. – Забирай водку с собой и проваливай, – вмешался Герасимов. Обрадованный Славик не заставил себя больше ждать, схватил «смирновку» и был таков. – Пошли, поможешь мне принести коробку из-под телевизора, – позвал Сутулый подельника. – Зачем? Какую еще коробку? – не понял сторож. Сутулый не ответил и молча вышел из помещения. Сергею ничего не оставалось, как последовать за ним. Когда же они извлекли из коробки донора, Казаков даже начал заикаться от волнения и удивления. – Э-т-то Га-га-рр-ик, – с трудом выговорил он, а на лбу выступила легкая испарина. – Без тебя знаю, – усмехнулся Павел, вызывая холодок на спине собеседника. – Н-н-но п-п-по-ч-че-му? – Не задавай идиотских вопросов, – с раздражением отозвался Сутулый. Но потом все же смилостивился и пояснил: – У него, – он кивнул на Игоря, который уже лежал на стеллаже, – с твоей сестрой произошла стычка. Она пырнула его ножом. Надеюсь, что дальнейшее объяснять не нужно. Уже взрослый и все понимаешь. Сергей учащенно закивал головой. Он вдруг представил, что и сам мог оказаться на месте мужа сестры. Ему сделалось страшно за собственную жизнь, а где-то в глубине подсознание подсказывало, что всех их ждет не лучшая участь. – Спокойно! – Сутулый хлопнул его по плечу и тот от неожиданности вздрогнул. – Не трясись, все образуется. Люба вошла бесшумно и решительно приступила к операции, за время которой ни слова не произнесла. В душе она, однако, переживала и старалась не смотреть на лицо мужа, когда делала укол, который навсегда останавливал жизнь когда-то родного, близкого и горячо любимого человека. – Прости меня, Господи! Если конечно такое возможно, – не выдержала она под конец. У всех участников преступления в душе остался неприятный осадок, они понимали, что отныне не могут доверять друг другу. Казакова, захватив контейнер, также бесшумно покинула сообщников. Сутулый, опасаясь, чтобы Сергей не совершил какой-нибудь оплошности, остался помогать ему уничтожать следы. Они перенесли и положили тело на специальный стеллаж, который задвигался в печь. – Чем вы тут занимаетесь? – Преступники забыли за Любой запереть дверь и теперь собутыльник сторожа застал их врасплох. По его побелевшему лицу было видно, что он и сам не рад, что появился здесь. – Зачем ты вернулся, Славик? – спросил Сергей чуть ли не шепотом, но тот услышал его. – Я видел, как отъехала машина и думал, что ты один, – оправдывался перепуганный на смерть алкоголик. Свой автомобиль Сутулый загнал во двор крематория, поэтому его Славик не видел. – Зря ты не послушался совета своего приятеля, придти в его следующее дежурство. – Павел двинулся в направлении незванного гостя. – Я ничего не видел, – пролепетал Славик. – Клянусь! Он даже не пытался бежать. Сутулый наложил ему на шею кисти своих огромных рук и сдавил горло. В это время в помещение вбежали еще двое… |
||
|