"Ястреб ломает крылья" - читать интересную книгу автора (Черненок Михаил)Глава ХВ конце рабочего дня к Голубеву в кабинет вошел знакомый радиотехник Федя Полозков и поставил перед Славой на стол небольшой транзисторный приемник «Алмаз». Приемник был давний-предавний. Ловил он всего две станции: «Маяк» и «Радио России», но, чтобы быть в курсе новостей, Славе было этого вполне достаточно. Много лет «Алмаз» работал безупречно, а на прошлой неделе замолчал. – Отремонтировал? – с некоторым удивлением спросил Слава Полозкова. – Что там у него внутри свихнулось? – Проводок отпаялся, – усаживаясь на стул возле стола, ответил Полозков. – Еще сто лет проработает. – Ему уже под сорок. От отца мне достался. Как живешь, Федя? – Хорошо живу. На жизнь зарабатываю. – Счастливый человек. Сколько я тебе задолжал? – За что? – За ремонт «Алмаза». – Не придумывай. Со знакомых денег не беру. – Гляди, чтобы потом не попрекал. – Не буду. Расскажи, что случилось с Алькой Беломорцевым? Голубев уставился на Полозкова: – Хорошо его знаешь? – Больше десяти лет дружбу водим. – Где познакомились? – Служили в десантных войсках. Наши койки в казарме рядом стояли. После службы учились вместе в Новосибирском техникуме связи. – Беломорцев, как и ты, радиотехник? – Такой же диплом имеет. Только у меня синие корочки, а у Альки – красные. – С отличием техникум закончил? – Лучше всех из нашей группы учился. – Что он за человек? – Простецкий. Я с армейской поры его Алькой зову. И теперь, когда нам за тридцать перевалило, Альберт на такое обращение к нему не обижается. Во время учебы жили коммуной в одной общежитской комнате. Стипендии, как водится, не хватало. Выручали родительские харчи. Я из райцентра привозил, в основном, картошку да овощи. А Беломорцеву родители часто присылали с Сахалина деликатесы: красную рыбу, икру, консервы крабов и лосося. Алька щедро всех угощал. – Федя, ну почему ты раньше ко мне не пришел? – Повода не было. «Алмаз» только сегодня поправил. Попутно зашел на Степную к Беломорцеву, чтобы пригласить его поудить карасей, а дверь дома опечатана. Соседи говорят о крупной краже и, дескать, сам Беломорцев третьи сутки на Степной не появляется. Хотел у тебя узнать, что случилось, а ты вдруг стал меня допрашивать. – Это не допрос – дружеская беседа. Представляешь, Федя, о случившемся с Беломорцевым я почти ничего не знаю. Есть предположение, что позавчера Альберт Кириллович по поддельным документам пытался поставить на учет в ГИБДД, мягко говоря, чужие «Жигули». – Откуда у него чужая машина? – удивился Полозков. Голубев развел руками: – Дальше – больше. Когда трюк с регистрацией не прошел, Беломорцев скрылся из райцентра в неизвестном направлении. И в первую же ночь после его исчезновения кто-то зачистил домик на Степной. Увезли буквально все, до мелочей. А, говорят, мебели и аппаратуры всякой у Беломорцева было на сто тысяч рублей. – Пожалуй, побольше. – Насчет сомнительных друзей Беломорцев как? Полозков усмехнулся: – В сомнительных связях замечен не был. – А насчет выпивки? – Как всякий нормальный мужик. Можно даже сказать, что почти непьющий. – Сколько он в охранной службе получает? – Около десяти тысяч в месяц. Основной доход у него от игральных компьютеров. «Шпильхауз» в райцентре знаешь? – Вывеску видел, но никогда туда не заходил. – Так вот, пятьдесят процентов акций в этой «Игральной хазе» Алькины. – А другие пятьдесят чьи? – Оскара Эрнстовича Ремера. – Это кто такой? – Тридцатипятилетний потомок приволжских немцев, сосланных в Сибирь. Имеет высшее экономическое образование. Отличный организатор. Интеллигентен и по-немецки педантичен. – Словом, беспорочен, как святая дева Мария? Полозков улыбнулся: – Один порок есть. Женщин безумно любит. – А женщины его? – Сдаются без боя. Мужик обворожительный и страстный. – Беломорцев в женском вопросе не чета компаньону по бизнесу? – Полная противоположность. В отличие от Ремера, который любит без разбора, Алька с замужними дамами вообще не связывается. – Почему он не женится? – Первый брак у него был неудачный. Теперь осторожничает. – Любовницами обходится? – Не сказал бы… Хотя нынешнюю зиму возле него грелась зажигательная блондинка Клава Шиферова. – Шиферова?… – насторожился Голубев. – Это она когда-то работала в кафе «Русалочка»? Полозков утвердительно наклонил голову: – После «Русалочки» Клава устраивалась в деревне Веселая Грива в сельский магазин. Там вроде бы зарезала или застрелила какого-то парня, но районный суд почему-то ее оправдал. – Малость по-другому, Федя, там было. Шиферова хотела присвоить десять тысяч рублей. Изворачиваясь от возврата долга, подставила под пулю прижившегося в деревне уголовника Кипятилова. Убийца был приговорен к восьми годам лишения свободы. А виновница, заварившая эту кашу, отделалась шутейным испугом. Суд определил ей три года условно. Сейчас возраст Шиферовой, кажется, лет двадцать шесть?… – Около этого, но выглядит она моложе. – Где подвизается? – В «Шпильхаузе» присматривает за играющими подростками. По совместительству крутит любовь с Ремером. – Интересное кино… – Слава откинулся на спинку стула. – На этой почве между акционерами игрального дома конфликта не произошло? – Беломорцев и Ремер не те мужики, чтобы конфликтовать из-за женщин. Бизнес у них идет успешно, доходы хорошие. Кстати сказать, основные, более прибыльные «Шпильхаузы», они содержат в Кузнецке и Новосибирске. – Слушай, Федя, а там ведь конкуренция… – В разговоре со мной Алька ни разу не жаловался на конкуренцию. Приезжавшие к нему с финансовыми отчетами ребята, которые работают в городских игральнях, насколько знаю, тоже о каких-либо проблемах не заикались. – Какой возраст этих ребят? – По внешнему виду, от двадцати пяти до тридцати лет. Парни видные, в плечах косая сажень. Интеллигентные и деловые. Правда, я близко не общался с ними. Ни фамилии, ни имена их не знаю. Обычно Ремер в этих встречах участвовал. Дело-то у них общее. – Женщин среди приезжавших не было? – Ни разу не видел. – Когда ты последний раз встречался с Беломорцевым? – Недели полторы назад забегал к нему за видеокассетой с записью концерта Пола Маккартни. – О чем разговаривали? – Да ни о чем. Перебросились парой фраз и попрощались. – Как у Беломорцева насчет употребления ненормативной лексики. – В присутствии женщин и детей – ни единого слова. Среди мужиков, когда раздражен, может загнуть матом. Школьные годы Альки прошли в матросском обществе, где, по его словам, были старые боцманы, умевшие загибать такие словесные пируэты, от которых у культурных людей уши в трубочку сворачивались. – Частным извозом не подрабатывал? – Такой необходимости не было. Беломорцев достаточно обеспечен. Попутчиков может запросто подвезти. – За деньги? – Вряд ли. Скопидомством он не страдает. Голубев облокотился на стол и прижал кулаки к щекам. Задумчиво помолчав, встретился взглядом с Полозковым; – Федя, по твоим словам, Беломорцев – положительный герой нашей бесшабашной эпохи. Правильно я тебя понял? – Правильно, – без тени сомнения сказал Полозков. – Говорю то, что думаю. Ни обелять, ни очернять друга не хочу. – Тогда объясни мне: как Беломорцев мог лопухнуться на поддельных документах, с которыми он заявился в ГИБДД? Какой бес его попутал? – Вопрос для меня трудный. Самому до боли в душе хочется узнать, какая беда стряслась с Алькой. Никогда не подумал бы, что он может связаться с сомнительными людьми, подсунувшими угнанную машину. – Давай, Федя, подумаем вместе. Вот я, когда хочу понять поступки человека, мысленно ставлю себя на его место. Это часто мне помогает. Тебе характер Беломорцева известен хорошо. Представь, что оказался в ситуации Альберта, и скажи: на чем бы ты мог «проколоться» при покупке машины? Полозков сосредоточенно наморщил лоб и, словно рассуждая вслух, заговорил: – Я, пожалуй, клюнул бы на приманку, если бы машину предложили люди, которых хорошо знаю. Таких людей у Альки много. Кто из них сыграл злую «шутку», судить не берусь. – И поддельные документы тебя не насторожили бы? – Смотря, как подделаны… – В общем-то ловко, но инспектор ГИБДД «шероховатости» усек. – Инспектор постоянно имеет дело с документами. У него глаз наметанный. Беломорцев же в таких делах профан. Вдобавок, зрение у Альки оставляет желать лучшего. Но очки он принципиально не носит, стесняется. Те «шероховатости», которые обнаружил инспектор, Алька попросту мог проморгать. Уверяю, не круглый же он дурак, чтобы с фальшивыми документами заявиться в автоинспекцию. Во всяком случае, так я думаю. – Логично, Федя, думаешь. В чем-то ты мне приоткрыл глаза. Теперь послушай детективную историю, случившуюся якобы с Беломорцевым, и скажи, насколько она достоверна… Голубев изложил рассказанное Кешей Упадышевым о нападении на него вооруженного бандита при поездке из райцентра в Раздольное. Когда Слава замолчал. Полозков рассмеялся. Преодолевая смех, спросил: – Этот… геморройный тракторист… не под балдой был? – Под «наркозом» от портвейна. – Оно и видно. На трезвую голову такой бред трудно наплести. Уверяю, сам Беломорцев никогда пассажиров не приглашает. «Проголосовавшего» может подвезти в попутном направлении. И то не каждого встречного-поперечного. Угроза пистолетом и пинок под задницу – алкогольная горячка. Если бы Алька в сердцах врезал пинка по геморройному заду, тракторист на ноги бы не поднялся. Вернее сказать, он загнулся бы, не приходя в сознание. Во всей этой истории, на мой взгляд, достоверным кажется одно: высадить попутчика из машины с матюгом Беломорцев мог, если его чем-то обидели. |
||
|