"Богатыри проснулись" - читать интересную книгу автора (Каратеев Михаил Дмитриевич)

ГЛАВА 5

Двенадцатого февраля 1378 года умер в Москве митрополит Алексей. Преемником своим он намечал радонежского игумена Сергия, к тому времени уже широко прославившегося не только своим подвижничеством, но и глубоким пониманием тех государственных идей, которым служил и покойный митрополит.

Преподобный Сергий (в миру Варфоломей), справедливо почитающийся одним из столпов русского православия, родился в 1314 году, в семье обедневших ростовских бояр. Он с юных лет почувствовал призвание к религиозному подвижничеству: ему не было и двадцати одного года, когда он покинул мир и вместе со старшим братом своим, Стефаном, основал в радонежском бору, на берегу реки Кончуры, небольшую обитель, названную Троицкой, где два года спустя он принял иночество, а позже и сан игумена.

Устав молодой обители, в отличие от большинства русских монастырей того времени, был строг и даже суров. Она во всем терпела нужду, но слава ее быстро росла. Сюда начали стекаться монахи, стремившиеся к подвигу, за ними потянулись паломники; крестьяне, сперва окрестные, а потом и из дальних земель, стали приходить в обитель за помощью и утешением в несчастьях и болезнях, многие из них оседали поблизости на свободных землях и оставались тут навсегда. О святости жизни и мудрости игумена Сергия заговорили в самых отдаленных уголках Русской земли, за советом и наставлением стали приезжать к нему бояре и даже князья, которые привозили щедрые пожертвования. И, как следствие всего этого, небольшая Троицкая обитель вскоре превратилась в крупный и почитаемый всею Русью монастырь.

Русский человек любит подвиг и, как никто другой, на него способен. Подвижников, украсивших своими именами православные Святцы, Русь знает немало, и Сергий, вероятно, был далеко не самым строгим из них. Но в веках обессмер-

тило его имя и сделало его самым чтимым из русских святых, несомненно, то, что свою славу подвижника и всенародную популярность он использовал в глубоко патриотических целях. С великим подвигом сокрушения татарского владычества над Русью имя святого Сергия Радонежского в духовном плане связано столь же неразрывно, как имя Дмитрия Донского в плане военном.

Сергий хорошо понимал, что самым тяжким несчастием Руси была ее раздробленность на уделы, порождающая бесконечные внутренние войны, и что, доколе это зло не будет изжито, нельзя рассчитывать на освобождение от татарского ига. А потому всю силу приобретенного им авторитета и тот исключительный дар слова и убеждения, который отмечают в нем все современники, – он отдал делу объединения Руси под властью Дмитрия Московского, единственного из русских князей мыслившего в государственном масштабе и, по своим личным качествам, способного такое объединение осуществить. И во многих случаях проникновенное слово Сергия Радонежского оказывалось сильнее оружия и делало кровопролитие ненужным: примиряя между собой враждующих князей, он не одного из них убедил добровольно подчиниться Дмитрию. Именно таким образом, без всякой войны, было присоединено к Москве обширное княжество Ростовское, а позже Сергий убедил и Суздалвско-Нижнегородских князей отказаться от борьбы с Дмитрием и признать его верховную власть.

Сергий был живым олицетворением совести и чаяний возрождающейся Руси и истинным вдохновителем тех духовных сдвигов, которые вывели ее на великодержавный путь, оправданный всем дальнейшим ходом истории.

В силу всего этого, умирающий митрополит Алексей видел в лице Сергия наиболее достойного преемника, которому надлежало теперь возглавить русскую Церковь, чего хотел и великий князь Дмитрий Иванович, глубоко почитавший радонежского игумена. Посвящение его в митрополиты не могло встретить никаких возражений и со стороны вселенского патриарха, который очень высоко ценил Сергия и уже раньше прислал ему в награду наперсный крест и особую грамоту со своим патриаршим благословением.

Однако Сергий, по скромности своей, от столь высокого сана, несмотря на все уговоры, отказался, и, видя его непреклонность, князь Дмитрий решил просить патриарха о поставлении в московские митрополиты своего духовника, архимандрита Митяя. Но едва Митяй, – еще не получив по-

священия, – временно вступил в управление русской Церковью, в Москву явился, в сопровождении пышной свиты, митрополит Киприан, – дотоле находившийся в Киеве и возглавлявший православную Церковь в великом княжестве Литовском.

Следует пояснить, что до четырнадцатого столетия в каноническом отношении все русские земли представляли собой единую митрополию, глава которой был, таким образом, пер-воиерархом всей восточнославянской православной Церкви. Первоначально он пребывал в Киеве и назывался митрополитом Киевским и всея Руси: но с перенесением великокняжеской столицы на север митрополичья кафедра также была перенесена сначала во Владимир, а потом в Москву. Естественно, это делало митрополита ближайшим сотрудником Московских князей и чрезвычайно возвышало значение и власть последних. Достаточно вспомнить, что когда Псков отказался выдать Ивану Калите его врага, великого князя Александра Михайловича Тверского, весьма любимого псковичами, – митрополит Феогност отлучил все Псковское княжество от Церкви и тем принудил его подчиниться воле Московского князя.

Разумеется, такое положение очень не нравилось некоторым князьям, соперничавшим с Москвой и не желавшим находиться от нее в какой-либо зависимости. А потому те из них, которые были достаточно влиятельны и богаты, усиленно добивались учреждения в своих княжествах отдельных, независимых от Москвы митрополий.

Впервые в этом преуспел, в 1301 году, великий князь Юрий Львович Галицкий, внук короля Даниила Романовича. Но, как следствие сильного противодействия Москвы, галиц-кая митрополия не приобрела особого значения и в течение четырнадцатого столетия неоднократно упразднялась.

Великий князь Литовский Ольгерд Гедиминович, объединивший под своей властью всю Западную и Южную Русь и сам исповедовавший православие, тоже домогался церковной независимости от Москвы. В 1355 году, послав вселенскому патриарху Филофею богатейшие дары, он достиг своей цели: на Литву был поставлен митрополитом грек Роман, с местопребыванием в Киеве.

Однако границы и юрисдикции митрополий не были точно определены, и это повело к бесчисленным столкновениям и неполадкам между митрополитами московским и киевским.

В возникшей борьбе победа осталась за Москвой, и десять лет спустя литовская митрополия была упразднена. Но Ольгерд не хотел сдаваться и, безрезультатно испробовав для восстановления своей митрополии все обычные средства, в конце концов прибег к крайности: заявил вселенскому патриарху, что если его ходатайство не будет удовлетворено, он перейдет в католичество и подчинит литовскую Церковь Риму. Это подействовало: в 1375 году в Киев был поставлен митрополитом болгарин Киприан.

В Москве это событие было воспринято с легко понятным неудовольствием, которое перешло в открытое негодование, когда Киприан – человек властолюбивый и к тому же научаемый Ольгердом, – едва утвердившись в Киеве, потребовал подчинения себе и московской митрополии, на том основании, что он, как иерарх, занимающий первую учрежденную на Руси киевскую кафедру, является старшим из митрополитов, а следовательно, главой всей русской Церкви. Великий князь Дмитрий Иванович, со свойственной ему решительностью, эти притязания отклонил и Киприану ответил: «Есть у нас митрополит Алексей, патриархом поставленный и всею Русью чтимый, а ты почто ставишься на живого митрополита?»

Киприан вынужден был остаться в Киеве, управляя делами литовской митрополии, но его домогательства настолько возмутили Дмитрия, что когда, после смерти Алексея, он явился в Москву, – его не впустили даже в город и под конвоем препроводили на границу Литвы.

После этогоДмитрий Иванович сейчас же отправил архимандрита Митяя в Константинополь, для посвящения в митрополиты. Но Митяй по дороге умер. Тогда находившийся в его свите переяславский архимандрит Пимен, воспользовавшись пустым бланком с великокняжеской печатью, – который был дан Митяю на всякий случай, – вписал в него свое имя и, прибыв в Константинополь, получил от патриарха митрополичий сан. Троицкая летопись в таких словах повествует об этом событии: «Пимен же, съзирая ризницу и казну Митяеву, обрете хартию имущу печять князя вели каго, а писания неимущу. И подумав с думцами своими и каписа грамоту на той хартии, сице глаголющу: от великаго князя руського к царю и к патриарху: послал есмь к вам мужа честна архимарита Пимена, поставьте ми его в митрополиты, того бо единого избрах на Русь и паче того никого не обретох».

Православное имя Ольгерда было Александр.

Киприан был родом из города Тырново, столицы Болгарии. Но Болгария тогда находилась под властью сербов, таким образом, вопрос о национальности Киприа.на остается спорным. Некоторые историки считают его сербом.

Чтобы дать читателям законченное представление о церковных делах эпохи; здесь автор несколько опережает общий ход своего повествования.

Впрочем, у Пимена дело прошло не очень гладко: византийский император Иоанн Пятый и патриарх Нил заподозрили что-то неладное и настаивали на том, что московским митрополитом должен быть Киприан. Пимена даже схватили и «много истязаша и распытоваше его и сущих с ним». Но он, как гласит летопись, «именем князя великого позаимоваше много серебра в рост от фрягов и бесерменов», и подарки сделали свое дело: он получил сан митрополита.

Однако великий князь Дмитрий Иванович, разгневанный этим подлогом, принять Пимена в качестве главы русской Церкви наотрез отказался и предпочел пригласить в Москву Киприана, так как хорошо понимал, что третьего митрополита патриарх на Русь не поставит.

Посланные им люди, во главе с боярином Иваном Драницей, встретили Пимена на границе Московского княжества. Тут с него сняли белый митрополичий клобук, а затем отвезли в ссылку, в город Чухлому.

Киприан прибыл в Москву в мае 1381 года. Предав забвению прошлое, Дмитрий Иванович повелел встретить его с подобающим почетом и с колокольным звоном.