"Озеро. Вас убивает Таймыр" - читать интересную книгу автора (Денисов Вадим)
Глава пятая ДОРОЖКА ОТХОДА
 |
Внутри Форта было уютно. Стены приятно пахли свежим деревом. Большой стол, сколоченный из толстых сосновых досок, ребята просто ошкурили — и правильно сделали. Фа-рида сидела за столом, положив локти на нежную желтоватую поверхность. Сбоку тускло горела керосиновая лампа. «Ну почему даже керосинки и обогреватели мы покупаем у японцев. Здесь-то какие «технологии»?» — подумалось лениво.
Прямо перед взглядом черноволосой радистки матово светились зеленые огоньки мощного трансивера «Кенвуд». Эта суперсовременная радиостанция работала от двух здоровенных старинных автомобильных аккумуляторов.
Прибитые большими гвоздями коричневые листы картона с Игоревыми инструкциями — сплошь восклицательные знаки! Рядом на стене висела небольшая табличка, которую запасливый Лапин снял с какого-то списанного армейского радиоаппарата — времен начала той, еще первой «холодной войны». Металлический прямоугольник на стене грозно предупреждал Фариду: «ВРАГ ПОДСЛУШИВАЕТ!» Под табличку уголком была вставлена фотография — все их четыре мужика на берегу Ламы, с ракетницами и блестящими ножами в руках. Как дети.
Ленка лежала рядом, на широкой скамейке у окна, накрывшись сразу двумя спальниками, и уютно почитывала ободранный и измученный Сержантом томик Фостера.
Мягкая кошачья лапа легонько толкнула руку Фариды — Барсик лежал возле лампы и периодически требовал внимания.
Наушники висели на углу стола, звук Фарида вывела на маленький динамик от старой автомобильной стереосистемы. Любительская картина в гипсовом багете. В таком окружении суперсовременному «Кенвуду» явно не хватало старинного бакелитового корпуса — взамен глянцевого металлопластика.
Фарида оглядела наполненный уютной темнотой небольшой аил Форта. Ну, прямо штабная партизанская землянка в Белорусском Полесье! Сюда бы еще пару телогреек и автомат времен Великой Отечественной на гвоздь повесить…
Трапсивер работал в поисковом режиме и поочередно захватывал появляющиеся станции. Знакомым голосом начала музыкальную программу спокойная и уверенная в себе Тюмень. Ее сменил мощный передатчик «РВС-плюс» (радио «Воркуты Сегодня») — стилизованный стук шахтерских касок об асфальт на фоне синтезированных музыкальных ветров. Аналоги былых и нынешних «голосов Америки» стали настоящей находкой для маленькой республики. Заполярные радиовещательные комплексы города-гордеца делали деньги, разоблачая все подряд во всех государствах и республиках, резали правду-матку на гигантской разделочной доске азиатских равнин. Эта резаная Правда позволяла воркутинским станциям размещать огромные массивы дорогой рекламы. Ссориться с ними было опасно — и не нужно никому. Воркуту слушали все — и все верили.
А вот и настоящий, вечный «Голос Америки». Особо сильный передатчик.
Прорывались рваные обрывки переговоров морских судов с базами — экипажи выходили на плановый сеанс связи с родными и близкими. Фарида представляла раскачиваемые штормами огромные, но беспомощные перед стихией усталые суда — где-то в Тихом океане. Абсолютно бытовые разговоры… Родилась дочка; заболела мама; скоро будем в Мурманске; задержусь на две недели… — стосковавшиеся моряки по очереди входили в радиорубку. Потом вычтут из зарплаты…
Много интернациональных разговоров Си-Би-радиопользователей. После распада Федерации резко возросло их количество во всех республиках — зажравшийся Интернет мятежные государства и территории пытался блокировать путем жесткого регламента телефонной связи и бешеного повышения тарифов. Радионарод узнавал друг у друга свежие новости и делился ими с журналистами. Фарида сама охотно пользовалась подобными источниками достаточно надежной информации — врали крайне редко. В Си-Би диапазоне вражды не было.
Вот радио «Сибирь» начало «отвечать на вопросы слушателей». Ответы показывали политически неграмотной аудитории главное — характер и нравы вероломных соседей (в том числе, и северных), которые виноваты во всех бедах…
Норильские частные радиостанции сюда не добивали — не хватало мощности. Только относительно богатый техникой «Таймырский эфир» из бывшей столицы Таймыра Дудинки рассказывал о подготовке к зиме, прогнозируемых итогах летней навигации и мировых ценах на никель и платину.
Раздвинув сильными усилителями пелену радиопомех, «родную» волну заняла московская радиостанция «Центр-А». Умнеющая столица России начала ежедневную, планомерную и далеко небезуспешную пропаганду всеобщего объединения «бывших россиян». Аргументы Москвы были серьезные и продуманные. Ничего не скажешь — профессионалы работают…
Фарида взглянула на стрелки древнего железного будильника. До связи с ребятами оставалось двадцать минут. Отхлебнула крепкого брусничного чая из большой алюминиевой кружки Сержанта. Ах, если бы он оставил ей эту кружку вдумчиво, как символ, как память! А то, мол, просто в рюкзак не влезала… Паразит…
Сбоку на столе лежали листки бумаги с писаниной Квеста, которую тот вручил ей перед отправлением на Аян. Они уже давно играли в эту игру-переписку. Квест любил забавные графоманские действа. Некоторое время он даже работал внештатником в одной из городских газет, но быстро устал от обязаловки. Дисциплины в Димке было мало, а критику со стороны незнакомых людей воспринимал с большим трудом.
Как-то бывший внештатник сообщил всей компании, а особо — Фариде, что современные журналисты разучились создавать милые маленькие шедевры. Почему-то решил, что он-то как раз может. С тех пор они и начали писать друг другу шутливые посвящения в псевдолитературной форме — то объяснительные записки, то докладные, то приказы по личному составу и т. д. Стили черпали из жутких образцов современного делопроизводства. Квест делал упор на «особенностях современного женского характера», а едкая Фарида безжалостно и профессионально выводила гипертрофированный образ «русского мужичка-капиталистика средней руки и кошелька».
Нынче была очередь Фариды писать ответ. Она отодвинула теплого кота, взяла листы Квеста и перечитала еще раз.
Когда они с Ленкой читали первый раз этот дурацкий документ, то ухохатывались обе. Но сейчас Фарида ни разу не улыбнулась, подумав, что Квест не так уж и заврался в своей писанине… Все три последние года глупые действия людей, череда непродуманных решений вкупе со случайными и, тем более, обидными ошибками настойчиво вели Азиатский материк к катастрофе.
Тихо вздохнула, обвела глазами бревенчатые стены, низкий потолок, закопченное стекло, в котором мерцал отраженный огонек свечи. Уселась поудобнее, подложив локоть под голову. И отложила листы, исписанные мелким, убористым почерком Квеста.
Ох, как жаль, что не Сержанта… Ей долгое время не давалось называть его по кличке. Доктор Сергей Майер… Так гораздо красивее. Но потом привыкла и тогда испугалась. Неужели смирилась?
Сидеть не хотелось. Фарида накинула на плечи непромокаемый анорак, подошла к открытой двери и, прислонившись к косяку, посмотрела на свинцовое небо над озером.
На Ламе шел дождь. Проливной предосенний ливень. Еще две недели — и таких дождей уже не будет. Их сменят затяжные, мелкие и холодные. Каждый год повторяется одно и то же.
Она зябко повела плечами.
Поверхность озера, взрыхленная крупными каплями, была непривычно матовой. Казалось, что вода загустела. Низко висящие хлопья тумана медленно поднимались вверх — на ее глазах рождались молодые облака. Горы и лес были мокрыми и грустными.
«Когда на Ламе кончается ночной шторм и поверхность озера покрывается чуть мутным серебристым зеркалом, на скалы спускается густой летний туман — и тогда кажется, что горы плачут, прощаясь с нашими палатками…» — придумала она фразу для своего будущего репортажа.
Хотя, какого репортажа… Размечталась! Описания этих красот надо было продвигать многими годами раньше — и не в местную прессу, а в бывшие столичные издания. Теперь уже поздно.
На нее нахлынуло острое чувство тоски и одиночества, внезапное впечатление ненужности никому.
Ночь подступила вплотную к Форту, проникла сквозь толстые бревенчатые стены, узкие окна и приоткрытую дверь, резко обозначив узкий круг тепла и уюта. Фарида зябко передернула плечами от этого ощущения. Неожиданно причудилось присутствие какой-то нечистой лесной силы. Она вернулась к столу и развернула сиденье так, чтобы за спину не подглядывала чернота окон. Снова засела за ответ на опус Квеста.
Ей почему-то вспомнилось, как в недалеком прошлом она всерьез заинтересовалась было балагуром Димкой, показавшемся ей наиболее привлекательным из всей компании. Вообще Фарида долго привыкала к сообществу этих парней. Поначалу со скепсисом воспринимала их начинания и безудержные мальчишеские фантазии. Удивляло то, что серьезные люди в серьезном возрасте все еще могут оставаться такими же романтиками, как и в студенческие годы. Только потом она поняла, что и с ней уже случилось непоправимое: привычная жизнь кончилась, исчезла, а вместе с ней навсегда исчезли устои привычного городского бытия. Она сама стала романтиком. Или — вовремя вернулась к этому состоянию.
В газетной работе ей это только помогало. Жалко было лишь невосполнимой потери прежнего круга общения. У нее осталась их компания, а все былые друзья, а тем более, подруги словно умерли — все разом, оставив ее совсем одну с новыми, теперь уже старыми, друзьями.
А поначалу было тяжеловато. Эти палатки, лодки, огромные рюкзаки, вечные костры…
И Сержант.
«Почему же мы не можем раз и навсегда выяснить свои отношения?» — подумала Фарида, не успев вытереть навернувшуюся слезу. Этот вечный воин, похоже, сам ничего не знает. От этой мысли Фарида вдруг успокоилась, решив, что просто нужно брать ситуацию в свои руки. Тут же перед ней открылась скорая перспектива помериться силами с неизвестной, но обязательно коварной женщиной — судя по характеру работы Сержанта и его тамошнему окружению. В мыслях рисовалась медсестра или врачиха в крахмально-белом халате, в избытке наделенная невероятной, неземной красотой и массой прочих необыкновенных качеств…
За короткое время Фарида успела ощутить полную смену настроений. Она подошла к зеркалу и стала внимательно изучать свое отражение, одновременно пытаясь представить, как может выглядеть пресловутая соперница-разлучница. Да, Сержант при расставании очень откровенно смотрел на нее… Но, по зрелости характера и наличии соответствующего жизненного опыта, Фарида хорошо знала, что подобные взгляды мужчин отнюдь не всегда выражают то, на что надеется слабый пол.
Молодая женщина снова чуть приоткрыла дверь и вернулась за стол.
Глухой стук тяжелых капель по рубероиду крыши усилился и перешел в ровный низкий гул.
До контрольного времени, в которое они должны были быть на заранее оговоренной частоте, оставалось несколько минут. Фарида выставила на зеленом прямоугольнике дисплея двадцатый канал и с удовольствием закурила. Каждый раз она, приезжая на Ламу, планировала бросить и каждый раз оправдывала себя достойной причиной. Повертела в руках кружку Сержанта.
Странные все-таки у нее с ним были отношения…
Не начавшиеся и не законченные.
Иногда весьма даже тепленькие — Сергей несколько раз ее целовал — публично, паразит… Но дальше этого его смелость не распространялась. А может, у него и желания нет? Но вчерашний прощальный взгляд говорил об обратном…
Она сама так и не смогла как-то обозначить свои помыслы. Пару раз Фарида пробовала закрутить случайные романы со случайными мужчинами, благо тех еще хватало. Это не помогло.
Черт непонятный…
Ленка, наконец, не выдержала:
— Что ты все мечешься от двери и назад…
— Да… Думки мои невеселые. Мутные.
— Вот окрутишь ты его, а потом бросишь… — прочитала ее тайные мысли Малышка. Мягко уселась рядом с подругой, закутанная в спальники, как куколка шелкопряда.
— Ох… Его окрутишь…
— Да ты и не пробовала! В молодости, небось, не медлила… И пикнуть твой Сержант не успел бы!
— А и сейчас не старуха…
— Что же тебе мешает?
— Сама не знаю… Кто у него на сердце? — Фарида положила голову на руку, смешно смяв щеку, и, с якобы веселым отчаянием, продолжила: — А тут еще этот тупой Квест… Он ведь как специально мне сердце рвет. Третий раз про этих медсестер рассказывает! Я уже одну свою знакомую, что в больнице работает, попросила разузнать осторожненько…
— Ты этого Квеста больше слушай! Мужиков не знаешь? Они разве думают, когда говорят что-нибудь… — Малышка схватила Димкин «Отчет», с негодованием потрясла им в воздухе, бросила обратно на стол и продолжила уже тихо:
— Я думаю, может, Андрюху попросить? Хоть этот умный… Оставить вас на недельку здесь — все и решится.
Увидев, что подруга растерянно развернулась к ней, Малышка быстро сменила тему:
— Фаридка! А давай сегодня пир закатим! Я ведь утром первого своего гольца на спиннинг вытащила — повод есть. При свечах, рыбу запечем. У меня во фляжке коньяк есть!
Фарида эту хитрость поняла, как и то, что к проклятой теме придется вернуться. Но она и сама хотела этого, а потому согласно кивнула.
Связь начиналась через две минуты.
На Аяне дождя не было. Небо было солнечным, лишь на западе плотные облака клубились над плато. Немного поспорили, идет ли на Ламе дождь, и сошлись на том, что — идет вовсю… Разговаривать больше было некогда. Отдохнули вроде, перекусили тем, что нашли, без всякого удовольствия. Теперь — работа.
Сержант уже хотел вставать, когда Игорь неожиданно сказал:
— Ты знаешь, я вот жду… Ты только не смейся… когда же придет этот самый синдром. Посттравматический, что ли… — он говорил медленно и неохотно, осторожно подбирая нужные слова. — Столько про него говорят по телевизору… После таких ситуаций, стрессовых. Как давеча. С ума люди сходят, порой спиваются к чертям. На наркоту садятся… Потом должны сны начать сниться всякие. Кошмарные. Мальчики кровавые. Я не знаю… Кошмары — это слишком сильно, конечно, но ведь надо как-то реагировать, верно? А я — почему-то спокойный, как проснувшийся слон!
Разговор происходил возле костра. Донцов уже работал и нужно было присоединяться к нему. Помогать. Времени было мало. Но Сержант опустил кружку с остатками кофе под ноги, опять устраиваясь поудобнее. Он понял серьезность этого разговора для Игоря, а потому не торопился, подумал и начал так же медленно:
— Синдром… Я, может быть, не прав, но, думается мне, нет никакого такого синдрома. Вернее, нет такой клиники — для всех общей, — он отхлебнул глоток и продолжил: — Средние века возьмем. Для примера. Люди дрались в иные периоды — как нам в магазин сходить. Что, все они назад психами возвращались? Нет ведь… Представляешь, приходит русское войско с Куликовской битвы — и все психи. Чушь все это! Как ты думаешь — что, всей Чечне столетиями одни кошмары снятся, а?
— Это вряд ли…
— Вот…
Сержант помешал длинной палкой уголья, продолжил:
— Представь себе, какими наши бойцы приходили с фронта в сорок пятом. Говорят, многие спивались, вытворяли непотребное — что в семьях, что на людях… А я думаю, не от того они спивались! Просто на Родине такое увидели… После Европы-то… Или семьи не было. У меня вот дед не спился и психом не стал. Да и ты мне про своих родственников тоже рассказывал… — Сергей на секунду о чем-то задумался. — От безысходности спиваются мужики. Или от бесцельности… Конечно, если послать на войну пацана восемнадцатилетнего, ничего еще про эту жизнь не знающего, да набить ему там морду капитально, оружие опозорить, а знамена просрать — у этого мальчика будут все синдромы! Мыслимые и немыслимые!
Игорь согласно кивнул — много раз было так. И не только так… Были и лавины-обвалы, и ампутации отмороженных до черноты конечностей, и реактивные воспаления легких, когда твой друг угасает как свеча, и истерики на
А Сержант продолжал развивать свою мысль:
— Или возьми Андрюху! Ты себе представляешь, чего он насмотрелся за свои годы службы опером да в командировках? Поломай-ка ему психику за просто так! У меня молоденькие девчата работают сестрами. Только из училища. Все видят и слышат! Звуки-то порой страшнее кадра… Конечно, кто-то не выдерживает — ну, когда больной умирает, а мы сделать ничего не можем… Вот тогда они и ломаются. При проигрыше! При потере веры в себя и друзей. Зато, когда уж «вытащим»… Спирта накатил немножко и — вот он, праздник души! Ты смог! И снится тебе после этого не мясо в пороховой обсыпке, а хороший летний отпуск… Отпуск продолговатый такой, да на море, да с девчонкой классной…
— Ну, а Димка? Он же пацифист!
— Пацифист… С ракетницей! — Сержант уныло улыбнулся, зачерпнул из ведра воды, не торопясь выпил.
— Квест наш — он ведь тоже разное испытал в этой жизни. И бандитов московских, еще самых первых и самых страшных… И ментовский рэкет — запугай его… Я же помню, как он начинал! Хрен бы он свой бизнес сделал, если бы ночами одни кошмары разглядывал. Квест… Коммерческая жилка, если я что-то понимаю, не только азарт, но и общая… ну, не склонность, но полная готовность к риску. Здесь самое главное, Игорь, то, что мы победили! Без оружия, без шансов… Могли уйти в горы, спрятаться. Ребятки-то ведь уж очень серьезные попались! А мы выиграли. При самом кислом прикупе… Так что, ты, Игорек, никаких таких синдромов не жди. Ну, приснится разок ерунда всякая… Пока что — знамя у нас! А не будем расслабляться сверх меры — у нас и останется…
Игорь впитывал отрывистые фразы, постепенно сам заражаясь азартной уверенностью распалившегося друга. И в конце этого длинного Сержанотова монолога, только и смог сказать:
— Ну, ты — психотерапевт…
— Да уж… Думаешь, я схватился за «Шмель», чтобы погеройствовать? Я его схватил, потому что ближе ничего из оружия не было… Кусты там очень уж удобные — рядом со стеллажами. А когда наш Квест выкатился, как из лототрона… Тут уж выбирать не приходилось — только стрелять, наудачу фактически! Хорошо, Дончак помог. Это сейчас можно додумывать — что бы было, если то да это…
Сержант задумчиво оглядел небеса.
— У меня сейчас только один синдром — смыться отсюда и бегом! А смыться нельзя… Нужно все это месиво убрать оперативно — как будто эти хлопцы всю свою работу выполнили. Мало ли почему их катер не доплыл до своих! На воде, сам знаешь, всякое бывает — перевернулись джигиты на скорости, и спрашивай теперь у налимов! Тогда у нас есть шанс… Ладно, пойдем к Донцову — задания получать.
Имущества у Аристарха Донатовича было много. Его хватило бы не то что на коротенький отпуск среди живописных горных озер, а и на приличную двухмесячную диверсионную экспедицию по вражеским тылам, с выполнением самых серьезных и трудных боевых задач. А некоторая часть реквизита навевала мысли о какой-то полукриминальной подоплеке появления москвичей на этих глухих землях. Российский бонза готовился к любым неожиданностям. Мало того — он совершенно точно знал, какими они могут быть. Одни огнеметы чего стоили.
Компактные боевые «Шмели», предназначенные для самых современных способов убийства всего живого, что могло спрятаться за броню или бетон, лежали в особых гнездах пластикового контейнера. Прямо в общем штабеле, откуда Сержант и извлек так вовремя один из них. Необычно было и наличие полевого металлоискателя. Не клад же они собирались искать, зарытый в мерзлоту долганами или ненцами!
Много было разного снаряжения и утвари — специальной одежды, складной мебели, отличных пуховых спальников из суперсовременных мембран, компактной (и не очень) посуды, а уж разного провианта — до Чукотки можно идти!
Спутниковый телефон (хотя Игорь не смог определить точно, что это за техника) у соседей был солидный, наверняка дорогущий, но совершенно негодный к дальнейшей работе — несколько пуль попали и в него. Игорь очень переживал, глядя на разбитый корпус, ведь о таком средстве связи он мог только мечтать. Его бормотания относительно возможностей починки чудо-техники на корню пресек Донцов, сказав, что все равно не разрешил бы сей аппарат использовать. Черт ее знает, эту хитрую игрушку, — а вдруг операторы сразу засекут точку выхода этого «ящика» в сеть или на спутник, как засекли в свое время генерала Дудаева.
А сам Донцов нашел деньги. Они были уложены не в банальный кейс, а в небольшой гортексовский рюкзак. Колоритно и практично. Тугие пачки были герметично упакованы в пленку и аккуратно сложены в отдельном внутреннем кармане с «молнией». Квест привычно, со скоростью хорошей банковской машинки перелистал портреты президентов в одной из них. Видно, ошибся. Бросил извиняюще:
— Отвык сам деньги считать… Кончилась злая базарная молодость… — пересчитал еще раз. Помусолил зеленую бумагу так и сяк перед глазами, буднично объявил результат: — Семьдесят пять тысяч долларей… Взрослая сумма.
— Ну, а кэш зачем ему понадобился на озерах? — Сержант повертел в руках пачку банкнот и вопросительно посмотрел на Квеста. В вопросах оборота черного нала тот был, естественно, главным экспертом группы.
— Нал есть нал. Сколько час полета вертушки стоит? Тысяча баксов. А если он хотел полетать с размахом, без диспетчера, по договору с пилотом? — вопросом на вопрос ответил Димка.
— В городе бы хоть часть оставил. В любом банке. Он же не дикарь…
— Кто знает… Может, он в город и не собирался возвращаться. Вызвал бы отсюда персональный вертолет по своей спутниковой технике, как такси, и — прощай, седой Таймыр!
А потом «посыпалось» оружие.
Сначала Донцов обнаружил возле раскладной кровати Аристарха Донатовича большой тефлоновый футляр-кейс с великолепной винтовкой «Манлихер» калибра 30–06 «Спрингфилд», явно штучной сборки. Такая серьезная вещь стоит бешеных денег. Рядом с ней на зеленом бархате лежал панкратический прицел «Цейс», латунные карандашики пристрелочных патронов в специальных гнездах и еще всякие принадлежности — все для ухода за этим произведением оружейного искусства. К нему даже прикасаться немытыми руками было неловко. На лощеном, ручной работы прикладе еще не было ни царапинки. «Манлихер» если и доставали, то перед друзьями и любовницами — похвастаться. Действительно, круто… И все-таки, это было прежде всего оружие. Идеальное для охоты на среднего и крупного зверя. Охота такая, судя по всему, Аристархом Донатовичем все-таки планировалась.
Все «участвовавшие в драке» АКМ Гамзат с Аликом утопили в озере. Тем не менее, в одной из маленьких палаток Квест нашел еще один «Калашников», но необычный — он был без приклада. Димка видел подобные не раз, когда в Москве его «Форд-Сьерру» с номерами независимого Таймыра останавливали дорожные патрули. Каждый раз тщательно обыскивали багажник и салон… Золото рассыпное искали, что ли?
Но это чудо… Автомат был ярко выраженным уродом в знаменитом семействе генерала-конструктора. Довольно древняя штука. На цевье у него прилепилась короткая, как пистолетная, но изогнутая внутрь, темная деревянная рукоятка — это при том что давным-давно все эти детали делают из углепластика. А на конце дула не было воронкоподобного дульного устройства, так часто глядевшего в наглые Димкины глаза при досмотрах. Да и сам ствол был не такой короткий, как у «разбойников с Большой Кольцевой Дороги».
— Сержант, посмотри, он самодельный, что ли?
— Показывай!
— Майер взял странное оружие в руки и пропел:
— А-а… Сигуранца проклятая! Вот ведь экзотика! Это, Димка, румынский АКМ. Чудо враждебной техники. Да ты не смейся! Это у них такой оригинальный способ самовыражения и демонстрации своей военно-технической самостоятельности… Здесь еще складной приклад должен быть. Проволочный такой. Эти парни его сняли зачем-то… Игрушка сия с войны попала сюда. Или с сербской, или с молдавской, а может, с македонской. Такие модели в наших войнах, вроде бы, не использовались. Хотя — вру! Часть таких автоматов захватили чеченцы у грузин. Во время первой абхазской драки.
Сержант приложил автомат к плечу, повертел в руках и добавил поощрительно:
— Ты посмотри еще в палатке по баулам. Рожки там поищи к нему… — и направился к «своей» палатке, прихватив находку с собой.
Квест немножко обиделся в ответ на такую наглую экспроприацию, опять залез внутрь и сразу нашел красивый блестящий пистолет. На этот раз он наглого консультанта звать в помощь не стал. Все и так было написано: «Беретта-92».
Этот пистолет Димка узнал бы и без всяких надписей. У него дома был такой же, но только пневматический. Полная, как оказывается, копия — не врали проспекты.
Никелированная красавица мирно спала в кобуре из толстой плетеной черной синтетики. С карманами, в которых хранились еще две запасные длинные обоймы. И две пачки патронов рядом.
Димка сначала налюбовался вдоволь, а уж потом, картинно поигрывая «Береттой», подошел к безуспешно рывшемуся в мешках Сержанту. Тот чуть не задохнулся от шока и бегом кинулся в такую продуктивную палатку. Они шумели и толкали друг друга в сумеречной тесноте, пока рядом с ними не раздался громкий рык психанувшего Донцова:
— Вы прекратите или нет?! Как дети, ей-богу! Сержант, я ведь сейчас весь этот твой арсенал в озеро выкину, к налимам! Вы, что, ничего не понимаете? Искатели сокровищ хреновы… Чего вы там роетесь, выбираете? Сносите все это добро на поляну, на свет, там смотреть будем. Снимайте все палатки к чертям собачьим. И давайте-ка быстрее шевелитесь! Нам тут и так делов до хрена…
— Есть, шеф!
Мужики успокоились и продолжили работу. Действительно, втроем было не просто управиться с такой кучей снаряжения, ведь Игорь отправился на плато — ибо подходило время связи с Фортом.
Они долго думали, как сообщить девчатам о происшедшем. Океан радиоволн всегда загадочен и непредсказуем. Слои, ионосфера, отражения, проходимость… Подразумевая возможность перехвата, Лапин был категорически против любых прямых высказываний в эфире. Квест язвительно спросил его:
— Как же твоя направленная антенна, этот «тройной квадрат»?
— Двойной, — поправил его ничуть не обидевшийся Игорь. — Мало ли кто нас может услышать… Связь — дело тонкое. А намеки только напугают девчонок до смерти.
Квест предложил просто сказать, что, мол, все нормально, все здоровы, но вынуждены вернуться назад раньше срока — по техническим причинам. Это предложение было одобрено.
Донцов дополнил после всех:
— Ты там, наверху, когда работать будешь, поглядывай на юг… Для спокойствия. Хотя, какое тут, к черту, спокойствие! В общем, я «мобилу» возле себя держать буду…
В центре поляны выросла порядочная гора. Теперь надо было решить, что с ней делать. Вообще-то, решение уже было принято. После того, как из недвижимого ноутбука «Тошиба» Квест проволочкой вытащил DVD-диск.
Диск надо было либо выкидывать — и жить спокойно, либо
Сомнения длились секунды. С молчаливого согласия остальных Квест попытался было «вытащить» с диска таинственную информацию немедленно, но оживить «Тошибу» не удалось. И до приезда в город не удастся. Вообще, было непонятно, зачем хозяин таскал компьютер с собой, ведь аккумулятора хватало часов на восемь работы.
Немножко знакомый с компьютерами Игорь робко предположил, что диск «стоит на каком-нибудь пароле», тем самым смертельно обидев Димку. Тот надул искусанные комарами щеки и заявил, что от его, Квеста, способностей все спецы генштаба Пентагона и Агентства Национальной Безопасности США могут заплакать как дети, а не только «какой-то Аристарх Донатович, царство ему небесное…» И в конце эмоциональной тирады бодро заявил «ни на сантиметр не продвинутым» в области компьютерного пиратства товарищам:
— Хакнем диск в момент!
— Не кажи гоп… — остудил его Донцов.
Желтые контейнеры решили себе не оставлять, хотя очень хотелось. Не бывало еще в городе такой специализированной экспедиционной тары — слишком заметная. Оставить решили только «вооружение всех типов» (Сержант аж побледнел, когда Донцов дошел до этого пункта — боялся за судьбу «Шмелей»), металлоискатель, «Тошибу» — типовым ноутбуком сейчас никого не удивишь.
И оставшийся катер. Он оказался немножко не таким, как первый, спущенный соседями на воду. Поменьше, да и полегче. Уцелевшему в баталиях красавцу иностранного производства предстояло неопределенно долгое время жить на безмолвном Аяне — пока его нужно было надежно спрятать от чужих глаз. Это была самая трудоемкая часть неприятной работы.
Катер отогнали на юг — за два километра от своей палатки, затащили легкий пластиковый корпус глубоко в заросли. Там катер перевернули, измазали землей и закидали валежником вместе с двумя моторами. Назад вернулись на Девочке, не успевшей «заревновать».
Все остальное решили топить. Внимательно следили, чтобы ничего не всплыло. Следы самого лагеря уничтожать не было никакой необходимости. Стояли люди, да ушли дальше путешествовать — это норма. А вот свой лагерь они вылизывали дочиста — Донцов требовал оставить за собой абсолютно стерильное место.
Тела погибших сначала хотели похоронить в озере. На берегу они все равно станут добычей хищников. Не привязывать же их к верхушкам деревьев, как принято у местных аборигенов. Но в холодную глубину невинного озера сбросить их рука не поднималась. Увезли на лодке к ущелью, круто спадавшему в озеро, уложили тела в холодную глубину расселины, недоступной хотя бы крупному зверю, заложили камнями. От переноски трупов уклонился только Димка, которому это было впервой. Зато он мужественно повытаскивал и забрал все документы Аристарха Донатовича, вместе с сумкой-барсеткой.
Когда вернулся Игорь, почти все уже было закончено. Лишь кучка непонятных предметов была оставлена для оценки. Пусть спец глянет… Главный радиотехник выбрал неработающую «Моторолу», но, по его словам, подлежащую починке, и странный металлический предмет, внешне похожий на небольшой закопченный котелок. Крышки в нем не было, как и внутренней емкости. Тем не менее, было видно, что «котелок» часто и надолго ставили на костер. Игорь с большим интересом поколдовал над ним — и обнаружил небольшую крышку, которая крепилась винтами под крестовую отвертку. Он тряс странный предмет возле уха, словно маракас, прикидывал его на вес и даже нюхал. Когда все уже устали смотреть на этот цирк, Донцов дружелюбно посоветовал:
— Ты его оближи…
— Да! Исследуй органолептически… — поддакнул Сержант.
Не обращая никакого внимания на лошадиное ржание, Игорь спокойно уселся на бревно с видом победителя, вытащил трубку из специального нагрудного кармана анорака, прикурил (все это в неторопливом молчании) и, наконец, сказал:
— Вы местные газеты слишком часто читаете. А поэтому — москвичей за дурачков держите… А они ведь снарядились по-серьезному — хоть на Марс отправляйся! Этот «котелок» я сейчас открыть не смогу. Отвертка специальная нужна, а ломать его глупо. Но, если я не ошибаюсь…
— Ну не тяни!
— Если я не ошибаюсь… — Игорь пыхнул трубкой, — это зарядное устройство! Вставляешь аккумулятор в контейнер — и на костер! Тут несколько ниш под разные типы батарей. Я думаю, там примитивный теплообменник есть, термопара врезана, электротехника минимальная… Все это дело кипит, кипит… — Лапин образно показал, взмахивая двумя руками, как оно кипит, и пояснял дальше: — Несколько часов, и… — аккумулятор заряжен! Потому он и взял с собой ноутбук. А ты, Димка, проволочкой «Тошибу» ковырял, насмехался. Чудо техники! По сути — это преобразователь энергии. Я от киевских ребят слышал про нечто подобное. У них в контейнерах была такая штука. Тоже портативная. Я не успел посмотреть. Конверсионное изделие! Применялось в последних наших экспедициях по Амазонке.
— Вот это, я понимаю, подход к комплектации! У них только полевого синтезатора «Мидаса» не было! — восхитился Сержант.
— Ладно, с этой штукой все ясно. Ее мы, конечно, запишем в трофеи… — констатировал Донцов, устало вздохнул и собирался продолжить. Но нетерпеливый Квест прервал его, радостно заорав:
— Так на костер этот котелок!
— Его еще открыть надо… Игорь, как думаешь, сейчас разбираться с этим агрегатом нужно?
— Не думаю, — покачал головой Лапин.
— Главный спец так не считает. Давайте дальше… — подытожил Донцов.
Димка непонимающе огляделся:
— Вы что, издеваетесь? Открыть надо… Все ножами обвешались, как самураи! Вскрой эту кастрюлю аккуратненько, потом заменим винты, или что там у нее…
— Нет, Дима. Я же не знаю, может, там герметичность нужна, еще чего-нибудь особенное, хотя… — Игорь было заколебался под напором Квеста, но привычка к дисциплине взяла свое. — Нет. Порвем прокладку, испортим прибор! Потерпи до Форта, там спокойно посмотрим…
— Какие прокладки! — рявкнул на них Донцов. — Вы еще клип тут начните снимать… Костер они палить удумали! Ты, Квест, соображай! А если вертолет вернется? Когда они должны забирать этих «чистильщиков», а? Их ведь искать будут и сюда прилетят обязательно! Уходить нужно. Самое время — скоро темнеть начнет!
Он сделал несколько нервных шагов вперед-назад по берегу и добавил уже спокойно:
— В темноте и пойдем — в пожарном порядке, резво — чтобы успеть до рассвета лагерь поставить… На плато мы будем как мишени на стенде для стрельбы, не спрячешься! А еще все упаковать надо! Арбайт!
С доводами бывшего опера нельзя было не согласиться.
Через четыре часа группа в последний раз присела у рюкзаков — на дорожку, готовая к тяжелому подъему — самому муторному этапу обратной и, судя по всему, не легкой дороги. После упаковки вновь приобретенного имущества стало понятно, что комфортные условия путешествия по плато уже не повторятся. Мало того, пришлось оставить в тайнике на Аяне свою проверенную палатку и всю посуду, кроме чайника. После этого Андрей Донцов объявил время последней сигареты — дальнейшее промедление на этом месте было просто опасным. Димка Квест достал по столь торжественному случаю три роскошные сигары (ретроград Игорь упорно смолил старую ирландскую, обкусанную до неприличия трубку из бриара) и напоследок тихо спросил, всех сразу:
— Как думаете, эти, на вертолете — кто такие?
— Не знаю — кто, но летели они подпольно, — Игорь ответил первым, и всем было ясно, что он долго думал над этой тайной. Самый молчаливый из них, он всегда долго и тщательно перепроверял свои догадки и выводы и редко говорил вот так — утверждающе, уверенный в своей правоте.
— Этот Аристарх добирался сюда абсолютно законно, думаю, что все документы у него были в порядке. И все нормы полета соблюдались. А вот Ми-восьмой партизанил…
— Из чего исходишь? — Донцов знал, что Лапина надо подгонять, иначе тот будет тянуть мысль, как свою трубку.
— «Восьмерка» от радаров пряталась. Погранцы на горе Кулгахтах еще год назад станцию поставили. Кулгахтах высоты-то имеет метров семьсот с лишним, но зато — «простреливает» весь Лонтокойский Камень и все плато! А эти ребята летели ущельями да каньонами… Они до конца Аяна летели понизу, от РЛС прятались…
Лапин традиционно помолчал, проверяя мысль.
— Думаю, так они и пошли дальше, на юг по долинкам и ущельям. И еще… Мне показалось, что у вертушки этой стоял впереди конус пассивного радара. У нас в Бригаде на машины такие же системы поставили. В Иркутске начали делать — их куда хочешь можно приспособить… Как антирадар у Донцова, только более мощный. Ну, а кто они, да откуда… Над этим Андрюха с Серегой пусть помозгуют.
— Я этого последнего всю одежду обшарил, — нехотя буркнул Сержант, — искал бумаги, документы какие-нибудь… Ничего у него в карманах интересного не было, кроме «соболей» в бумажнике. Не шибко богато для современного бандита — штук двести-триста «хвостов»… Из Сибири они, ребята. Это я вам точно говорю!
На гору они поднялись, когда темнота уже стала заполнять гигантскую каменную чашу Аяна. Наверху было посветлее — солнце в это время года еще не заваливается за горизонт на долго. Так, на пару часов. Громада Камня с усмешкой победителя смотрела с востока на согнутые спины ковчегхантеров. «Луноход» на этот раз надежд членов группы не оправдал — не смог вместить весь новый груз.
Мечта пройти по плато налегке не осуществилась, и они пошли, медленно приучая организм к тяжелому режиму ходьбы в горах. Но обратный путь был все-таки чуть полегче. Маршрут уже известный — шли по своим ориентирам и не приходилось плутать по многочисленным ущельям маленьких ледниковых ручейков и бесчисленным распадкам. Восточный ветер постоянно давил мягким напором в набитые битком рюкзаки, подгоняя «частично моторизованный» отряд и сваливался в тянувшийся справа каньон Большого Хонна-Макита.
Через шесть ходовых часов группа остановилась на короткую стоянку для «чая попить». Сообща решили, что ночевать будут сразу после форсирования речки Гулэми-Икэн, а утром продолжат непрерывный марш-бросок — уже до самого Форта.
Шли спокойно, привычным темпом. На речке вода спала, но камни были скользкие и опасные. Андрей Донцов произнес: «Пусть мои ноги лучше будут мокрыми, чем сломанными», — и попер вброд. Никто не отставал, только Игорь на минуту-другую задерживался и быстро сканировал эфир. И тогда они оборачивались, пристально смотрели на юго-восток, с жутковатым азартом ожидая увидеть стремительно приближающуюся к ним черную точку вертолета-убийцы…
Ленка принялась за потрепанную книгу из Игоревой коллекции «загадочного и необъяснимого». Она читала вслух, и ее голос — такой же загадочный и необъяснимый — ощутимо добавлял мистики в освещенное пламенем камина пространство:
— «…По рассказам местных жителей и по сообщениям путешественников, в нем будто бы обитает таинственное чудовище, похожее на реликтового динозавра, которого много раз видели на шотландском озере Лох-Несс. «Якутская Несси»… Не так давно на озере побывала экспедиция газеты «Правда Сибири». Как пишут ее участники, им с помощью эхолота удалось зафиксировать перемещение в толще воды неизвестного крупного животного, напоминающего белуху… Даже из числа специалистов по народам Сибири мало кто знает, что истории о таинственном чудовище, обитающем в водах глубокого озера, распространены в фольклоре эвенов и эвенков — на всем огромном пространстве от правобережья Енисея до Камчатки. Обычно сюжет таков… Зимой кочевники-оленеводы едут на оленьих нартах по льду замерзшего озера. В одном месте они видят, что изо льда торчат огромные рога какого-то животного. Когда они начинают пилить эти рога, чудовище шевелится, лед на озере разламывается и почти все люди погибают…»
Фарида уже сорок минут слушала эти жутковатые истории, как будто смотрела фильм о кошмарных приключениях в тайге. Сначала саркастически комментировала опусы коллег, потом притихла.
Вечернее небо медленно покрывалось россыпью слабых северных звезд. Дождь давно кончился, листва деревьев подсохла и падающие с веток последние капли уже не отвлекали своим легким стуком от главного.
Внезапно чуть скрипнула дверь.
Кот резко вырвался из ее рук и метнулся в темный проем.
Сердце тревожно забилось.
Барсик замер в самой красивой позе — дикое животное, готовое к действию. Место ему не понравилось и он быстро переместился вправо, снова замер. Повел усами-вибриссами, но на больших расстояниях изменений влажности и температуры не поймать. И он превратился в слух. Мозг маленького хищника еще не успел отреагировать сознательно, но уши уже начали двигаться, автономно выбирая нужный пеленг на цель. Звуковые оси пересеклись — мохнатые локаторы замерли… Звук повторился, и Барсик сразу понял, куда перемещается слабый далекий шум.
Если бы умный кот мог говорить и мыслить человеческими понятиями, он бы с удовлетворением констатировал, что узнал самую главную для любого настоящего охотника, от голодной пантеры до летчика-истребителя, информацию — вектор движения объекта, главную характеристику цели. Напряженные глазки, в которых теперь все место занимали широко открывшиеся зрачки, уставились на срез темного каменного гребня.
Зубчатый венец закрывала мрачная тень соседней горы, да и небо уже было почти ночным. Различить контрасты и детали пейзажа в таких условиях, кажется, было не под силу никому. Но… Точка на линии скал чуть сдвинулась, отразив всего нескольких фотонов слабого света звезд. Они мгновенно достигли сверхчувствительной сетчатки кошачьего глаза — и этого оказалось достаточно, чтобы зверь оценил скорость движения. Теперь уже он точно знал — это человек. И, может быть, — Его Человек. Барсик быстро оглянулся.
Позади, в дверях Форта стояли две женщины, смотрели на него — и ничего не делали! Он понял, что они еще ничего не знают, и коротким негромким мявом пригласил этих глупых, совершенно неприспособленных к охоте существ, вслушаться.
— Неужели он что-то чует? Посмотри, Фарида, он же на гору смотрит! Это ведь какое расстояние! — восхищенно прошептала Ленка.
Барсик не понял слов, но еще раз убедился, что эти люди — не охотники. Разве можно так орать! Он мысленно плюнул по-кошачьи и опять замер. Вскоре характеристик звука стало вполне достаточно для кошачьих ушей, чтобы определить поступь, а значит — понять все. Далекий потомок саблезубых тигров крутанулся на месте от радости и заорал в полный голос песню приветствия.
Со склона с шумом скатился камень, отброшенный нетерпеливой ногой, громкий рев его верного друга и долгожданного хозяина гулким эхом отразился от береговых скал:
— Барсик!!! Ки-и-са! Папуля пришел!
Кот подпрыгнул на всех четырех лапах и ракетой проткнул кусты.
Фарида с Ленкой ожили, приветственно заулюлюкали, замахали руками в черноту склона. Треск веток усилился и на поляну вышел Сержант с двумя рюкзаками и… котом, висящем на «разгрузке». Видно, что смертельно устал, но держится молодцом, легко. Изображая этакого партизана, весело заорал:
— Эй, девка, белые на хуторе есть? — но дальше легкомысленного тона выдержать не смог: — Ленчик, золотце, лампы вытащи наружу, в лесу темно, как… — он сбросил рюкзаки, подошел к ним. — Привет, девчата! — Сержант легонько поцеловал Ленкину щечку и, неожиданно смело, Фариду — в губы.
Не отпуская ее плеч, глядя в глаза, быстро сказал:
— Я назад… Там наш «луноход» совсем сдох! Вот, блин, надо же так, прямо на гребне движок накрылся… А там у нас груза — куча! Трахома…
— Может, помочь? — спросила с надеждой.
— Не, мы скоренько, кофе ставь, солнышко!
Фарида посмотрела в его шальные ввалившиеся глаза, потрогала рукой левую щеку с кровавой полоской царапины — злой веткой порвал, торопился к ней… Ничего больше не смогла сказать, только коротко кивнула, послушно, как и подобает верной, стосковавшейся по непутевому мужу женщине…
Сержант посадил кота поудобней и усталой, но быстрой поступью пошел обратно. Метров через десять он вдруг неожиданно остановился и обернулся. Посмотрел на нее так, как никогда не смотрел, негромко повторил:
— Я быстро, Фарида! — и скользнул между темными лиственницами.
Ленка подошла к подруге и несильно толкнула ее в бок. Та ойкнула и только сейчас перевела дыхание и вышептала:
— Лен… А еще коньяк у тебя есть?
 |
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |