Мик Фаррен Ковбои ДНК

1.

Рано или поздно они все равно бы ушли из Уютной Щели. Самое большее, что о ней можно было сказать – и люди частенько так говорили, – это что Уютная Щель славный городишко.

Кроме того, что это славный городишко, сказать было действительно нечего. Уютная Щель была построена в одной из наиболее стабильных точек структуры, она покоилась в складке между серыми возвышениями, которые жители Уютной Щели предпочитали называть холмами. Здесь было около пятидесяти домов – каркасных строений, крытых дранкой, перед каждым из которых располагалась веранда и чистенький садик с ухоженным газоном и клумбами. Затем здесь была еще церковь, лавка Эли, ремонтная мастерская Джексона и, в самом конце главной улицы, парочка баров, а также (хотя никто не упоминал о нем в приличном обществе) бордель мисс Этти, в котором так или иначе побывал, наверное, каждый мужчина в городе.

Позади заведения мисс Этти проходила железная дорога. Само собой, она никуда не вела – просто огибала один из холмов и возвращалась обратно. Два ходивших по ней товарных вагона имели единственное предназначение (не считая того, что жители узнавали по ним время) – в них скрывались индукционные клети, соединенные с транспортным лучом Распределителя Материи.

С Распределителем Материи у жителей Уютной Щели был заключен потребительский договор, по которому они получали почти все, что им было нужно; проблема была лишь в том, что большинству горожан не нравилось, что их собачьи консервы, тюки тканей и новые ботинки появлялись вот так из ниоткуда во вспышке стазис-поля. Это служило им слишком ярким напоминанием о том, что происходило в других местах. И поэтому каждое утро поезд, пыхтя, утаскивал из города два пустых вагона, и каждый вечер, пыхтя, возвращал их полными всякой всячины. Затем они разгружались, и их содержимое доставлялось в лавку Эли, куда жители могли приходить и покупать все, что им вздумается, расплачиваясь деньгами, которые они брали из Банка Благоденствия.

Вообще-то эта система работала неплохо, вот только каждый год, когда необходимо было продлевать договор, Распределитель Материи начинал давить на городской совет, принуждая горожан брать все больше и больше товаров. И каждый год Эли проклинал все на свете, жалуясь на то, как ему придется снизить цены, и как это плохо скажется на его бизнесе, а затем горожане проклинали все на свете, жалуясь на огромное количество барахла, которое они должны были как-то использовать. Джед Макартур и его кузен Кэл сидели на веранде лавки Эли, жалуясь друг другу на предмет того, сколько газонокосилок человек может запихать к себе в гараж.

Вот, пожалуй, и все проблемы, что волновали Уютную Щель; спокойная, мирная жизнь городка обеспечивалась огромным стазис-генератором размером с два городских квартала, который располагался по ту сторону сосновой рощицы сразу за железной дорогой. Генератор черпал энергию непосредственно из самой структуры и гудел себе дни и ночи напролет, поддерживая существование Уютной Щели таким, каким оно должно было быть.

В жизни Уютной Щели не было проблем в течение долгого-долгого времени. Ни один разрушитель не появлялся вблизи города на памяти горожан, и даже их образ жизни редко терпел изменения. Время от времени где-нибудь в садике или посреди главной улицы возникал небольшой разрыв, но чаще всего он означал всего лишь ямку, об которую можно запнуться. Однажды, несколько лет назад, на Тисовой улице показался анкилозавр, но матушка Хоффман погналась за ним со шваброй, и он тяжелыми скачками удалился куда-то в холмы. Не считая таких небольших аномалий, генератор поддерживал положение вещей в Уютной Щели как раз таким, каким его хотели видеть жители.

Жизнь в Уютной Щели была безопасной, размеренной, но кое-кому она казалась разрушительно монотонной, и более чем вероятно, что именно монотонность эта и заставила их в конце концов начать подумывать о том, чтобы уйти отсюда.

Первым это высказал Билли. Билли хотелось, чтобы люди называли его Капитан Амнистия, но большинство жителей звало его Билли. Для него это было большим разочарованием. Он чувствовал, что его худощавое телосложение и жесткие проницательные глаза заслуживают лучшего наименования. Билли втайне был очень тщеславен.

Он и его приятель Рив лежали в задней комнате бара Мак-Турка, заведя альфамодулятор на эйфорию. Рив был более плотным, более солидным из них двоих. В другом веке он мог бы быть фермером. Была середина дня, в баре никого не было, и Билли скучал.

– Мне скучно.

Его голос звучал неразборчиво. Очень сложно говорить, когда рядом на всю катушку работает альфамодулятор. Рив не спеша перевернулся на живот и убрал с лица длинные сальные волосы.

– Чего?

– Скучно, говорю.

– Скучно?

– Скучно.

– Ну, давай прошвырнемся до железки, посмотрим, как приходит поезд.

– Мы уже раз пятьсот смотрели, как приходит поезд.

– Ну так что? Давай посмотрим еще раз.

– Кому это нужно?

Рив пожал плечами и не ответил. Эти приступы недовольства случались у Билли постоянно, не стоило принимать их всерьез. Через какое-то время его посетила еще одна мысль.

– Можно сходить к мисс Этти.

– Зачем?

– Ну, не знаю – выпить, потрахаться. Вполне неплохо.

– Может, и так.

Они помолчали еще какое-то время. Вдруг Билли протянул руку и выключил альфамодулятор. Их нервные системы рухнули с высот, с глухим стуком приземлившись на грешную землю.

– Мать твою, Билли, за каким чертом тебе понадобилось это делать?

Билли сел. Вид у него был совершенно помешанный – как раз так выглядят люди, когда они пропитались альфа-волнами по самые уши.

– Давай дернем отсюда!

Рив почесал ногу.

– Так я как раз это и предлагаю. Пойдем к мисс Этти.

– Я говорю не про мисс Этти и не про железную дорогу! К чертям собачьим мисс Этти и железную дорогу! Я говорю – давай дернем из города, уберемся к чертовой матери из Уютной Щели и пойдем куда-нибудь еще.

Рив нахмурился и поскреб в затылке.

– Да? А куда? Если бродить по пустым землям там, снаружи, можно запросто сдохнуть или сойти с ума.

Билли подошел к окну и выглянул наружу.

– Спятить можно и сидя в таком городишке, как этот.

Рив пожал плечами.

– Здесь неплохо живется, в нашей Уютной Щели.

Билли взглянул на невозмутимое мирное лицо Рива и почувствовал, как в нем поднимается раздражение.

– Еще бы, конечно, здесь неплохо! Только вот здесь ничего не происходит. Идет все одно и то же, день за днем.

– И что ты по этому поводу предлагаешь?

– Я предлагаю убраться отсюда.

– Зачем?

– Должно же быть там, снаружи, такое место, где лучше, чем здесь!

На лице Рива отразилось сомнение.

– Какое место?

Билли пожал плечами.

– Откуда мне, черт подери, знать, пока я не добрался дотуда?

– Так ты хочешь пойти искать чего-то, и даже не знаешь, что это такое?

– Вот именно.

– И хочешь, чтобы я пошел с тобой?

– Ну да, если ты согласишься.

– Ты с ума спятил!

– Может быть. Так что, ты идешь?

Рив минутку поколебался, потом поддернул штаны и широко улыбнулся.

– Когда выходим?

Остаток дня они провели, обходя весь город и оповещая своих друзей-приятелей, что они уходят. Друзья-приятели качали головами и говорили им, что они спятили. Когда они уходили, друзья-приятели качали головами и говорили друг другу, что от Билли с Ривом никогда не приходилось ждать ничего хорошего.

В конце концов Билли и Рив завернули к мисс Этти – сказать последнее прости нескольким излюбленным проституткам. Проститутки смотрели на них задумчиво, но не качали головами и не называли их сумасшедшими.

Следующее утро застало их ни свет ни заря в лавке Эли, сжимающими в руках остаток денег с их счетов в Банке Благоденствия. Эли, шаркая, вышел из-за прилавка, потирая руки.

– Слыхал я, ребятки, что вы уходите из города?

– Верно, мистер Эли.

– Из этого города никто не уходит. За все эти годы я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь ушел.

– А мы вот уходим, мистер Эли.

– Ну, вы, ребятки, как хотите, а я не стал бы этого делать. Говорят, там, снаружи, страх как опасно. Меня вот ничем не заманишь в пустые земли. Помню, пару лет назад приехал на поезде какой-то бродяга…

– Но поезд ведь никуда не ходит, мистер Эли, – прервал его Билли. – Он просто объезжает холм и возвращается назад.

Эли, по-видимому, не услышал его. Никто в городе не мог бы сказать с уверенностью, глух Эли или просто не хочет слышать того, что противоречит его собственному мнению.

– Этот старикан приехал на поезде, и каких только историй он не порассказал! Там, снаружи, ни на что нельзя положиться. Если ты, например, уронишь что-нибудь, нельзя даже рассчитывать, что оно упадет на землю, нельзя даже сказать, будет ли там вообще земля.

Билли ухмыльнулся.

– Ну, мы-то рассчитываем на это, мистер Эли.

Эли погладил свою лысину.

– Ладно, все это хорошо, но я не могу стоять тут весь день и болтать с вами. Вы, ребятки, хотите что-нибудь купить?

Билли терпеливо кивнул.

– Нам нужно кое-какое барахло, мистер Эли. Кое-какое барахло для нашего путешествия.

Эли не спеша зашаркал вдоль стойки.

– У меня здесь полно барахла, ребятки. Для этого я здесь и нахожусь. Барахло – мой бизнес.

Билли и Рив начали бродить вдоль полок и витрин, выбирая вещи и кидая их на прилавок.

– Одна кожаная куртка, две пары джинсов, два рюкзака, пара ковбойских ботинок.

– У вас есть какие-нибудь концентраты?

Эли вывалил на стойку кучу пакетов.

– А как насчет переносных стазис-генераторов? У вас найдется парочка ПСГ?

Эли воззрился на самый верх полок.

– Не сказал бы, чтобы у меня был на них большой спрос.

Билли начал выказывать нетерпение.

– Так они у вас есть?

– Только не надо говорить со мной таким тоном, парень. Думаю, парочка где-нибудь да найдется.

Он вытащил две хромированные коробки, размером с полуфунтовую коробку для конфет, и сдул с них пыль.

– Я знал, что где-то они есть. Еще что-нибудь?

– Ага. У вас есть ружья?

– Ружья? Очень давно никто не спрашивал у меня ружей. У меня есть несколько дробовиков и пара спортивных винтовок.

Рив взглянул на Билли.

– Я бы не сказал, чтобы мне понравилось таскаться повсюду с винтовкой.

Билли посмотрел на Эли.

– А пистолеты у вас есть?

Эли почесал затылок.

– Кажется, должна быть пара репродукций флотских кольтов где-то на складе.

Старик, шаркая, вышел из комнаты. Билли оглядел лавку. Это темное, пыльное, заставленное вещами помещение, казалось, воплощало все то, что гнало его прочь из Уютной Щели. Эли вернулся, держа пару длинноствольных револьверов из другой эпохи. Он положил их на стойку рядом с остальными вещами. Потом он полез под стойку.

– У меня тут завалялась пара ремней с кобурами как раз под ваши пушки и дополнительными ремнями, чтобы пристегнуть ПСГ. Думаю, они вам тоже не помешают.

Билли взял один из ремней и застегнул его у себя на поясе, затем взял один из пистолетов. Прокрутив на указательном пальце, он уронил его в кобуру и снова вытащил, проделав все это одним длинным текучим движением. Он ухмыльнулся Риву:

– Круто, а?

– Круто, – кивнул Рив.

Билли повернулся к Эли.

– Ладно, мистер Эли, сколько с нас за все это?

Эли постоял, считая про себя.

– Триста семнадцать, ребята.

Билли вытащил из кармана рубашки пачку ассигнаций.

– Мы дадим триста. Будем считать, что вы сделали нам скидку.

Эли хмыкнул.

– Вы разоряете меня, ну да ладно, если учесть, куда вы уходите.

Билли вручил старику три сотенные бумажки.

– С вами приятно иметь дело, мистер Эли.

Они запихнули еду, запасную одежду и боеприпасы в рюкзаки и затянули на поясах ремни с пистолетами. Билли натянул новенькие ковбойские ботинки и влез в свою кожаную куртку.

– Как я выгляжу, Рив, старина?

– Мрачняк!

Билли прошелся пальцами по своим вьющимся черным волосам.

– И еще одна вещь, мистер Эли. У вас есть темные очки?

Эли положил на их прилавок.

– Бери, сынок. Будем считать, что это подарок в дорогу.

Билли ухмыльнулся.

– Спасибо, мистер Эли.

Он надел очки. Теперь его бледное лицо стало выглядеть еще более резким, окруженное массой черных волос.

– Ну, думаю, мы вполне готовы.

Рив кивнул.

– Похоже на то.

– Счастливо, мистер Эли.

Эли покачал головой.

– И все же вы, ребята, должно быть, совсем спятили.