"Тропа длиною в жизнь" - читать интересную книгу автора (Микулов Олег)

2

Мир вернулся на свое место, и Аймик понял, что лежит у очага в своем жилище. Уже стемнело: в этот раз духи долго не отпускали его (если это и впрямь духи), и много смутного было в том, что они явили. Непонятного. Или он просто не смог все донести до этого Мира.

Аймик заметил у входа мешок; прежде его здесь не было. Даже не раскрывая, догадался: его охотничья доля; Оймирон оставил. Ну что ж. Пригодится. Теперь не было ни отчаяния, ни бессилия… даже злоба как будто уменьшилась. Теперь он знал, что должен делать. Но только… Кажется, пошевелилась Ата. Великие духи, только бы… Он подошел. Взял трогательную, безвольную руку… (Жива!)

…и произнес первое слово с тех пор, как вернулся с охоты:

– Ата!

Она не ответила. Даже попыталась освободить свою руку, но Аймик крепко держал ее, слегка поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони.

– Ата, нужно собираться. Скоро ночь. Как только совсем стемнеет и все угомонятся, мы уйдем отсюда.

Она резко повернула к нему заплаканное, изможденное лицо. И в ее глазах не ужас был и не боль – недоумение.

– Как… уйдем? Ведь это… ты сам… Он ничего не понимал:

– Что – «сам»?

Она молчала, вглядываясь в лицо мужа, словно впервые его видела. Потом заговорила:

– Они… пришли; сказали, что ваши духи разгневаны. Что я… нечиста. Что ты… ты просил… ты решил взять настоящую жену, а меня… меня после всего… вторую… или…

Ата зашлась слезами, вжавшись лицом в его колени. Аймик тихо гладил ее голову. То, что он чувствовал сейчас… Нет, это не злоба. Во всяком случае, не бессильная злоба.

– Кто сказал тебе такое?

– Пейяган. Он… вошел… первый…

– Хорошо. Успокойся. Нам нужно собираться.

Рыдания стихли быстро. Слезы были выплаканы за день. Осторожно поддерживая жену за плечи, Аймик помог ей сесть. Теперь Ата сама взяла его руку в свои ладони:

– Нет, муж мой, нет. Твои сородичи… Пойми: они правы! Это твой Род; тебе нужна жена, которой ваши духи не закроют чрева, которая будет рожать. А я… если тебе нужно… останусь. Но лучше…

Дальше он не стал слушать:

– Перестань. «Твои сородичи!» Да, я просил их о помощи. Я убил мамонтиху ради родильного амулета, с их дозволения. И они обещали помочь. И вот – помогли… Больше сородичей у меня нет! Я сказал: мы уйдем вместе!

– Куда? Нам некуда идти. К детям Волка я не вернусь ни за что! После всего… А мои сородичи… Где они, кто знает? Нам некуда идти, муж мой!

– Мы пойдем совсем в другую сторону. На юг.

– На юг? – непонимающе переспросила Ата. – Но ведь там…

– Там – чужие. Да нам-то с тобой теперь все равно! У нас своих нет; мы оба – безродные. Вот и будем жить сами. Подальше ото всех. И потом… – Аймик задумался. Стоит ли говорить об этом?.. — И потом, где-то там Земля Истоков, где обитают Первопредки и самые могучие духи. Как знать, а вдруг мы доберемся до нее?..

Он говорил тихо, почти в самое ухо жены, обнимая ее за плечи, и чувствовал, что Ата уже поддается, уже не возражает, только слушает. Конечно, было бы проще приказать, как и положено: «Женщина, я сказал! Собирай вещи!» Но так положено сыновьям Тигрольва. А он отныне – не их!

Снаружи послышались шаги, и Аймик почувствовал, как под его рукой вздрогнули и напряглись худые плечи. Знакомый голос негромко произнес:

– Аймик, охотник! Твой брат Оймирон у входа! (Надоже! Даже по имени назвал себя – не по кличке.) Он сжал зубы, чувствуя, что в груди появился тяжелый, раскаленный булыжник. Висящий на опорном столбе подарок Йорра манил, притягивал… И снова откуда-то из самой глубины его «я» поднималось то тяжелое, осклизлое и злобное, что утром призывало его пустить в дело свой лук… НЕТ!.. На первый гостевой оклик хозяин может и промолчать. Но на второй обязан ответить, хотя бы отказом… Вот только хватит ли у него сил, чтобы сдержаться?..

За пологом послышался кашель и удаляющиеся шаги. Аймик облегченно перевел дыхание.

Собирались без спешки: взять нужно было все необходимое, все, без чего не обойтись в долгом пути, и ничего лишнего, ибо путь их воистину долог и не будет на нем гостеприимных стойбищ, дружеских угощений и бесед… Разве что когда-нибудь потом, в неизвестной дали.

Ата увязывала одежду, одеяла, рукодельные принадлежности, еду. Поклажа большая, тяжелая и ляжет на ее плечи, хрупкие, но выносливые: руки мужчины должны быть свободны, а уж на такой тропе тем более.

Аймик занимался оружием. Копья, тяжелое и легкое; Два костяных кинжала; колчан со стрелами. Хорошо, что на днях изготовил изрядный запас; будто знал, что пригодится. В заплечник легли кремневые и костяные инструменты по дереву и кости, для разделывания убитого зверя, а еще – запас кремня и хороших бивневых пластин. Этого надолго не хватит, но хотя бы на первый случай, – кто знает, как оно будет дальше? Два мотка тонких, но прочных кожаных ремней тоже легли в заплечник. Сухожилия для тетивы – в напоясный мешок-карман. И особо, в белый замшевый мешочек, – одно из самых ценных снадобий Армера. В его действенности он уже успел убедиться, и не раз…

Аймик бережно, обеими руками, взял самое дорогое: лук. Тот самый: Каболт – Разящий. Осматривая его, шептал хорошие слова. Просил не подвести своего хозяина. Своего друга.

В последний раз поели у своего очага. Не досыта: набитое брюхо – не для дальней тропы. Напоследок Аймик высыпал на ладонь немного порошка из заветного белого мешочка. Протянул Ате: – Слизни половину.

Остаток слизнул сам; запили водой. Теперь их долго не сморит усталость, а ноги будут легки и сильны.

…Вот и все. Прошептав прощальные слова, Аймик загасил очаг. Приоткрыл полог, прислушался, с наслаждением вдыхая ночную прохладу. Стойбище спало. И вдруг – он даже вздрогнул – где-то совсем рядом послышался неурочный плач горлицы. (С чего бы это?)

Но пусть ее плачет, – путь открыт! Через мгновение он и Ата бесшумно выскользнули из своего жилища и, не потревожив спящих, скрылись в безлунной ночи.