"Нобелевская премия" - читать интересную книгу автора (Эшбах Андреас)

Глава 1

Говорят, самая охраняемая тайна в Швеции – меню нобелевского банкета.

Каждый год это меню долго и обстоятельно разрабатывает F#246;rening #197;rets Коcк, то самое общество, которое ежегодно выбирает и шведского повара года. После многочисленных пробных испытаний и конференций в октябре, наконец, происходит многочасовая тестовая трапеза с участием шести представителей Нобелевского фонда, в ходе которой испытываются четыре варианта меню. Эта комиссия и принимает окончательное решение, которое держит в тайне. Всегда известен только десерт – мороженое. И то до вечера 10-го декабря никто, кроме узкого круга посвященных, не знает, какого сорта.

Нобелевское меню последнего банкета при желании можно заказать себе в ресторане ратуши в течение всего года, в пересчёте на европейскую валюту это будет стоить около ста тридцати евро на одну персону, что, по шведским меркам, совсем не дорого. Примерно за пятикратную стоимость можно приобрести столовый прибор, дизайн которого разработан специально для нобелевского банкета, в котором, если не считать белизны фарфора, преобладают золото и яркая зелень. Металлические приборы – всего шесть предметов – частично позолочены, нож для рыбы украшен причудливым зелёным глазом, в комплект входят также четыре бокала с позолоченной ножкой.

Но ни за какие деньги не удастся приобщиться к святая святых – настоящему нобелевскому банкету, самому эксклюзивному застолью, какое только можно себе представить. Лишь гениальность или везение, а лучше и то и другое вместе могут обеспечить человеку присутствие при чествовании тех, кто принёс человечеству самые крупные интеллектуальные открытия и научные достижения.

Вечером после окончания церемонии вручения премий в концертном зале на Хёрторгет подъезд к построенной в 1923 году величественной ратуше на Мэларзее освещён факелами. Лауреаты премии подъезжают в лимузинах, многие из приглашённых гостей – тоже, но немало гостей приходят и пешком. Всё происходящее отмечено королевским блеском. Дамам целуют руки, приветствуют друг друга поклонами и книксенами, и даже самые прожжённые республиканцы чувствуют себя растроганными древним придворным церемониалом. В то время как лауреатов Нобелевской премии и других почётных гостей приветствуют на Галерее Принцев члены королевской семьи, прибывшие в ратушу через собственный боковой вход, остальные гости ждут в фойе, пока ровно в 18 часов 30 минут их не пригласят занять свои места за накрытыми столами в Голубом Зале, который на самом деле вовсе не голубой. Его высокие стены с витражными окнами сложены из кирпича различных тёплых оттенков красного и с кажущейся лёгкостью опираются на пилястры круговой колоннады. Видно, архитектор ратуши находился под влиянием венецианской архитектуры; не будь у помещения крыши, из него получилась бы чудесная Piazza. Предполагалось, что обожжённые кирпичи ручной работы будут облицованы полированной голубой черепицей, однако в процессе строительства архитектор отказался от этой идеи. Но название зала так и осталось.

В семь часов вечера открываются высокие тёмные двери наверху, в конце галереи из гранита. Отсюда по балюстраде над двойными колоннами пятьдесят шагов до мраморной лестницы, ведущей вниз, в зал. Звучат фанфары, под крышей разносятся звуки органа, одного из самых больших в Скандинавии, состоящего из десяти тысяч труб и ста тридцати восьми регистров, и выходит шведский король, ведя под руку нобелевскую лауреатку, если таковая окажется среди награждённых, а если нет, то по традиции – супругу нобелевского лауреата по физике. Они возглавляют процессию сиятельных лиц, которая нисходит по лестнице к простым смертным, к родным и друзьям лауреатов и к молодёжи, которую каждый год представляют 250 студентов всех шведских университетов. Путём жеребьёвки они получают право заплатить сто евро (в пересчёте на шведскую крону) за билет и удовольствоваться самыми худшими местами под аркадой. Они одеты в элегантные костюмы или платья, а через плечо перекинуты желто-голубые широкие ленты: национальные цвета Швеции.

Королевская семья, нобелевские лауреаты и прочие именитые гости занимают места за почётным столом, который стоит посередине, перпендикулярно к остальным, и накрыт несколько свободнее, чем остальные. За него садятся ровно 90 гостей – члены королевской семьи, лауреаты премии, представители правительства и Нобелевского фонда – и наслаждаются местом шириной 70 сантиметров, тогда как за другими столами на каждого гостя приходится лишь 60 сантиметров, поскольку иначе нельзя разместить от 1300 до 1400 гостей. Хоть это и самый престижный банкет мира, но уж точно не самый удобный.

Поскольку Голубой Зал не симметричный, а сужается к одному концу, столы не могут стоять параллельно, как должны бы, к тому же и величественная лестница ведет не точно на середину зала, расстановка столов и стульев представляет собой сложную задачу. Одна сотрудница Нобелевского фонда все прошедшие недели была занята только тем, что продумывала порядок размещения: каждый из приглашённых гостей мог на специальном бланке выразить свои желания – относительно близости к королю, к королеве или к коллегам, и все эти просьбы по возможности принимались во внимание.

Столы великолепно украшаются. Украшение столов – в вековой традиции шведов. Соответствующее отделение на втором этаже Nordiska Museet считается одной из самых больших достопримечательностей Стокгольма – и поскольку шведское телевидение посвящает банкету подробные передачи, эти декорации на всю следующую неделю становятся предметом публичного обсуждения и оказывают влияние на стиль оформления рождественского стола во многих семьях.

Тут раскрывается и тайна меню. Меню напечатано скромным шрифтом на картах, приложенных к каждому месту, и украшено лишь профилем Альфреда Нобеля в золотом тиснении. Тем не менее мало кто из участников банкета может что-то вычитать из этого меню, поскольку оно напечатано на французском языке, причём на французском языке высокой кухни, который давно уже стал своего рода литературой, при чтении которой даже сами французы нередко лишь беспомощно разводят руками.

Одни успокаиваются, прочитав, что шампанское, поданное в первом официальном акте двумястами десятью официантами, было «Dom Perignon» урожая 1992 года, и в остальном предпочитают предаваться неожиданностям. Другим, более честолюбивым, одержимым светскостью и вооружённым знанием французского языка, удаётся прочитать, что в качестве закуски подадут тарталетки из козьего сыра с гарниром из свёклы, а также гребешки и лангусты в трюфельном соусе. Основное блюдо будет из филе оленя под коричным соусом с зажаренными на гриле осенними овощами и с чатни из брусники, а к нему картофель. Десерт под названием Glace Nobel, поскольку речь идет о марочном знаке, состоит в этом году из грушевого лакомства на шоколадно-ванильном креме по-баварски, в сопровождении шампанско-грушевого щербета. Кухня почему-то находится на седьмом этаже. Еда переправляется вниз на неторопливом лифте, раскладывается по тарелкам в Золотом Зале, и оттуда толпа официантов в белых куртках в течение приблизительно четырёх часов, пока длится банкет, двигаясь со средней скоростью десять километров в час, непрерывно сносит её по большой лестнице вниз, в Голубой Зал. Сто сорок официантов отвечают за еду, пятьдесят за вино, десять в резерве, но тоже непрерывно заняты, а ещё десятеро заботятся о выполнении особых желаний. Вегетарианцы и аллергики получают специально приготовленную для них еду. Организаторы заранее все узнают, и будь то хоть нежареное, хоть кошерное, хоть постное – все желания будут исполнены, ничего невозможного нет.

Перед десертом предлагается двадцатиминутная музыкальная пауза, при этом лестница служит сценой, специально по такому случаю освещенная голубым светом – наверное, для того, чтобы придать хоть какой-то смысл названию зала. После того, как смолкнут аплодисменты, зал погружается в темноту. Все знают, что сейчас последует: будет подано Glace Nobel.

Процессия официантов, вышагивая с предельной быстротой, какая ещё согласуется с требованием торжественности, шествует вниз по лестнице с мороженым, иллюминированным чудо-свечами, рассыпающими искры. Тарелки стремительно расставляются, официанты исчезают в темноте и вскоре после этого таинственным образом снова становятся составной частью непрерывной процессии. Эта церемония могла бы вызвать смех, не будь она столь щемяще красивой.

К концу нобелевского банкета опять пробивает час лауреатов. Они по очереди поднимаются на маленькую трибуну в нише рядом с лестницей по одиннадцати ступеням и говорят слова благодарности, некоторые – дрожащим голосом, большинство скромно, однако всегда памятуя, что лимит их времени ограничен тремя минутами. Это благое протокольное ограничение, поскольку после такого дня, после такого ужина с шампанским и тяжёлым вином никто не в состоянии был бы следить за пространной, а тем более глубокомысленной речью на чужом языке или на английском, окрашенном акцентом.

Наконец банкет завершается. Поскольку неписаный закон гласит, что никто не может покинуть зал раньше короля, его дело подать к этому сигнал. Естественно, король Карл XVI Густав поднимается со своего стула не тогда, когда ему вздумается, а точно в момент, предусмотренный для этого тщательно выработанным протоколом. В Золотом Зале к этому времени уже убраны последние сервировочные столы, и танцевальный оркестр уже наготове. Как только королевская семья, лауреаты, профессора, студенты и все остальные гости встают и поднимаются по лестнице, раздаётся музыка – и всякий раз первым звучит венский вальс.

В час ночи заканчиваются и танцы в Золотом Зале. Королевская семья опять выходит на Галерею Принцев, чтобы в последний раз поговорить с лауреатами, а затем удаляется, и гости окунаются в зимнюю ночь. Но она ещё не подошла к концу. Нет лауреата, не приглашённого хотя бы на один из множества праздников, которые устраивают стокгольмские студенческие объединения. Водители лимузинов «вольво-пульман», предоставленных в распоряжение лауреатов на всё время их пребывания в Стокгольме, хорошо знают дорогу, но и без того каждого лауреата сопровождает целый кортеж студентов, молодёжи с горящими глазами, для которой они – идолы, что-то вроде поп-звёзд научного мира.

На этих праздниках можно увидеть и членов Нобелевского комитета. В них чувствуется особая радость и лёгкость: вот и ещё раз всё завершилось, всё прошло благополучно. Кажется, они расслабляются больше, чем все остальные. Может быть, потому что передышка даётся им в принципе только на эту ночь. Уже на следующее утро продолжится работа, которой нет конца: отыскивать и отбирать лауреатов будущего года.

Но на сей раз что-то пошло не так.