"Охота на скунса" - читать интересную книгу автора (Милкова Елена, Воскобойников Валерий)

Свидание в клубе «Адонай»

Идея была проста как дважды два. В районе ветки БАМа, ведущей в сторону Якутска, несколько десятилетий высились терриконы – громадные искусственные горыquot; сложенные из пустой породы. Но это для России порода была пустой, на самом деле в ней содержалась вся таблица Менделеева, а некоторые сверхценные металлы – даже в очень концентрированном количестве. По этому поводу он вспоминал одну старинную историю, когда вроде бы из Аргентины везли добытое серебро и грузили его на корабли, отправлявшиеся в Европу. При этом к серебру примешивался какой-то ненужный металл, который тут же, рядом с кораблями, сбрасывали в море. Потом выяснилось, что тот металл был платина.

Примерно такая же ситуация была и с якутскими терриконами, которые на самом-то деле были своего рода кладовыми стратегического сырья. Только мало кто это соображал. Точнее, соображать-то соображали, но не те люди, которые могли Беневоленскому помешать.

А рядом находились страны с высокоразвитой химической индустрией, которые испытывали сырьевой голод. Япония, например. Беневоленский долго присматривал нужных людей и обдумывал подступы к делу. Наконец оно стронулось с мертвой точки.

Это был грандиозный совместный международный проект. Как известно, в районе Курильской гряды под океанским дном обнаружены столь большие запасы нефти, что на разработку их нет пока денег ни у одной из мировых держав. Опять же, если принять, что почти бесхозные с виду Курилы принадлежат России, то и запасы эти – тоже как бы российские. Япония это положение принять не желала ни за что. Тогда-то и всплыла идея о совместном российско-японском использовании Курил, которую когда-то провозгласил сам Ельцин. Он был тогда всего лишь одним из начинающих игроков в политике, еще не президентом, но идея нашла благодатную почву в головах у восточных соседей.

С тех пор прошло более десяти лет. И вот теперь идея взросла. Ее плодом стал проект строительства большого современного насыпного аэропорта на одном из островов. Но для аэропорта требовалось огромное количество грунта. В качестве грунта и были предложены якутские терриконы.

Никто не догадывался, что Беневоленский был одним из пахарей и сеятелей этого проекта. Так же, как никто не подумал и о том, как легко одну землю поменять на другую. По замыслу Беневоленского, якутская стратегическая руда, погруженная на суда в районе Находки, должна была хорошо подкормить японскую промышленность, а уж какую землю японцы привезут на Курилы взамен, это их проблемы. Лишь бы с не слишком большой радиацией. Беневоленский в этой операции тратился лишь на перевозку грунта, который шел как ненужный, засоряющий землю хлам. Ему даже из бюджета приплачивали за очищение земли. Зато счет его прибыли в этом проекте шел на миллиарды, причем, что забавно, сама руда стоила намного дороже, чем весь будущий аэропорт.

Кое-какие схемы проекта Беневоленский и собирался обсудить с человеком, которому доверяла японская сторона. Причем втайне от Бориса Бельды. Наконец-то то у него появилась возможность отделаться от пожизненного партнера.

Игра была слишком большой, и опасность засветиться – тоже немалой. Поэтому всю многоступенчатую схему держали в голове, а никак не в компьютерах и тем более не на бумагах, лишь несколько человек. Исполнители ведали только отдельными частями. Например, кто-то, считая, что проделывает большую экологическую работу, увозил искусственные безобразные нагромождения с Якутской земли на железнодорожных грузовых вагонах. Кто-то перегружал их на суда. Кто-то на острове получал тысячи тонн грунта.

Доверенным лицом со стороны японцев должен был стать обязательно русский. И они такого нашли. Это был Петр Бирюзов, в прошлом комсомольский функционер, известный тем, что в конце восьмидесятых одним из первых перешел в Приморском крае на сторону демократического движения. Довольно быстро из политики он ушел в бизнес и вел его так удачно, что сумел сохранить дружбу во Владивостоке с обоими враждующими кланами. Работая с юго-восточными партнерами, он появлялся в Москве не слишком часто и поэтому в центральных СМИ был не засвечен. Даже и в Приморье о нем писали мало, хотя именно он и проводил самые рискованные операции. В тот день Петр Бирюзов прилетел в Москву специально для разговора с Беневоленским, но не захотел проводить встречу в офисе. Поэтому и пришлось тащиться в клуб «Адонай» с мужскими и женскими балетными номерами, разыгрывающими сцены из Кама-Сутры.

Андрей Кириллович поставил на ноги всю московскую часть службы безопасности. Одни встречали в Домодедове Петра Бирюзова, другие – отслеживали «Адонай», третьи – везли самого шефа. Все три этапа прошли гладко, если не считать полуторачасовой задержки владивостокского самолета. Но это было делом привычным. Однако из-за этого опоздания пришлось слегка изменить маршрут. И вместо короткого отдыха в гостинице дальневосточного гостя повезли прямо в клуб. Он должен был в этот же день успеть на вечерний самолет.

Пока на сцене под монотонное «Болеро» Равеля полуобнаженные пары сливались в эротическом экстазе, Беневоленский, стараясь не морщиться от запахов блюд, которыми потчевал гостя, обговорил с ним окончательные сроки и схемы транспортировки груза. Работу надо было проделать стремительно, чтобы журналисты не успели поднять хай. Для этого требовалась слаженность всей системы и, главное, окончательное «добро» двух министерств, за которое отвечал Беневоленский. В этом был и смысл и риск его части операции. Система должна была заработать на следующий день после получения визы. Причем каждое министерство должно было ставить свою визу в один и тот же день на разных бумагах. Потому что если совместить все в одну, то тут и дебил сообразит, насколько дело нечисто. Совместить их должен был уже после Беневоленский, а также тот, кто это дело остановит, но с большим опозданием, когда значительная часть руды уже заполнит подземные хранилища японских заводов.

– А гениальную мы придумали игру! – сказал Петр Бирюзов с восхищением, когда деловая часть разговора подошла к концу и можно было расслабиться. – Сам дьявол не сотворил бы такую комбинацию.

Бирюзов закурил длинную тонкую сигару, и Беневоленский подумал про себя, что игру-то придумали никакие не «мы», а он лично. Причем прорабатывал ее постепенно, то во время ночной бессонницы, то в воздухе во время частых перелетов. Но поправлять, естественно, не стал. Людям всегда приятно чувствовать себя не просто участниками, но и учредителями большой игры.

Андрей Кириллович тоже сидел в уютном зальчике клуба и вместе с несколькими своими людьми изображал внимательного зрителя. Между ним и столиком, за которым сидели шеф с гостем, был еще один столик, пустой. Они так всегда делали – резервируя пространство. Это Андрей Кириллович когда-то придумал, а потом и многие стали делать. Кому нужны сидящие рядом посторонние наблюдатели, да и свой начальник безопасности тоже не нужен в качестве свидетеля. Опять же, в случае возникновения острой ситуации – большая свобода действий. Хотя, как и во всех приличных местах, сюда приходили без оружия, за этим пристально наблюдала с помощью спецсредств при входе своя служба, которая в случае сомнений могла интеллигентно подвергнуть гостя легкому обыску. Потому и смертей здесь никогда не было.

И где-то уже к концу беседы Андрей Кириллович, обводя зал как бы рассеянным взглядом, неожиданно уперся в Скунса. Скунс только что вошел. И был он никакой не белесый, а типичный шатен, с интеллигентной бородкой, усами и в элегантном прикиде. Но уши! Уши-то Андрей Кириллович знал теперь наизусть, до каждого мельчайшего изгиба. Он сел за свободный столик недалеко от сцены лицом к Андрею Кирилловичу.

Видимо, у него было обостренное чувство на наблюдателя. Потому что едва Андрей Кириллович несколько раз, как бы нечаянно, посмотрел на него, как он тоже направил встречный взгляд и, пожалуй, даже подмигнул.

«Вот наглец!» – подумал с восхищением Андрей Кириллович и тоже подмигнул в ответ, как бы показывая, что есть повод для тет-а-тет.

Новоиспеченный шатен с бородкой и усами сделал вид, что не понял знака, и отвернулся. Видимо, был занят, тоже обеспечивая безопасность клиента.

Так они и сидели некоторое время, не только ощущая присутствие друг друга, но даже порой обмениваясь короткими взглядами. Потом, когда эта игра в гляделки Скунсу поднадоела, он поднялся и пошел в сторону гардероба. В то время выходили двое важных персон, один был чином в Администрации Самого, другой – кем-то на уровне замминистра во внешнеэкономических связях.

«Вон ты при ком состоишь! – подумал Андрей Кириллович. – Ну, тут-то мы тебя найдем и перекупим».

Его шеф тоже закончил разговор и поднялся. Сразу поднялись и люди Андрея Кирилловича, Сам же он, позвонив водителю, вышел на улицу, чтобы, как обычно, окинуть взглядом дома напротив. Ничего подозрительного в округе не было. Да и что здесь может быть, если это место каждые пять минут осматривают такие же, как он, люди, оберегающие своих клиентов.

Машины чина из Администрации и его собеседника уже отъехали, увозя в одной из них и того, кого они назвали Скунсом. «Сегодня же с ним законтачу», – еще раз подумал Андрей Кириллович, глядя на выход своего шефа и на всякий случай прикрывая их спиной со стороны противоположных окон.

И тут из ближнего дома вышел старикашка, а следом за ним – маленькая потешная собачонка. Собачка – Андрей Кириллович разбирался только в служебных породах, – была одета в милую жилетку на медных блестящих пуговичках. Она так и семенила поблизости от старикашки, но, видимо, принадлежала не ему, потому что, когда он перешел на другую сторону и скрылся в подъезде, собачонка продолжала бежать по их стороне, смешно тыкаясь носом в ноги прохожих. Андрею Кирилловичу было не до мелких потеряшек собачонок, он провел шефа в машину и смотрел, как направляется к представительскому «Мерседесу» дальневосточный гость. Собачка же, пробегая мимо, остановилась у ног гостя. Тут-то и раздался взрыв.

Сколько там было граммов тротилового эквивалента в мундирчике собачки, Андрей Кириллович не считал, но его хватило, чтобы нижнюю половину тела Петра Бирюзова превратить в кровавое месиво.

Оглушенный взрывом и боясь, что за ним последует второй; – он тогда еще не успел понять, что пластит несла на себе собачка, – Андрей Кириллович немедленно отправил шефа с сопровождением, а сам остался на месте, доводить ситуацию до законного конца. А конец был такой, что дальневосточный гость, не приходя в сознание, через несколько минут умер. Андрей Кириллович в первое мгновение после отъезда шефа рванулся было подхватить остатки тела гостя и везти их в ближнюю хирургию, но потом понял, что толку от этого уже не будет. Естественно, и его люди, а также люди, поддерживающие клуб, еще до подъезда бригады следователей успели осмотреть лестницы и проходы соседних домов, опросили жильцов. Никто этой несчастной собачонки, от которой и следов-то почти не осталось, прежде тут не видел. Да и старикашку – тоже.

Два крупных прокола за неделю – это уж слишком. Ведь таким же манером мог погибнуть и шеф. И Андрей Кириллович возвращался в офис, неся в душе густой мрак.

И вдруг его ударила догадка: «Да ведь это же Скунс! Собственной персоной. Это его почерк». Он даже остановил машину, прижав ее к бордюру. Слава Богу, здесь было место, чтобы вклиниться между двумя «девятками». Посидев несколько минут с закрытыми глазами, он постарался расслабиться и прокрутить заново в памяти все недавнее «кино», которое кончилось внезапным взрывом. Вот сидит Скунс и рассеянно оглядывает зал. Время от времени он смотрит на «охраняемый объект» – двух собеседников: чина из Администрации и разбитного малого из министерства. А с какой бы это стати ему следить за «охраняемым объектом»? И с чего он взял, что именно этих людей Скунс охранял? Только потому, что тот поднялся почти одновременно с ними? Но в направлении его взгляда беседовали еще два человека: шеф и гость. И если шеф сидел к нему затылком, то гость – лицом. А если этот Скунс такой крепкий ас, то его наверняка и по губам учили читать. То есть он понял, что разговор шефа с гостем подходит к концу, и удачно воспользовался моментом, когда поднялась другая пара гостей. Только и всего.

Бог мой! Да ведь это же сразу можно было бы сообразить! И ждать любого подвоха. Хотя кто мог подумать, что эта мелкая смешная собачонка несла на себе смерть?

Андрей Кириллович стал крутить свое «кино» дальше. Не очень-то он останавливал внимание на том старикашке, что пересекал улицу. Но было одно мгновение: старикашка все еще шел по проезжей части и, скрипнув тормозами, его обогнула «Вольво». И, пожалуй, уши-то были у старикашки те самые.

Андрей Кириллович решил немедленно проверить свою догадку.

Как-никак, почти во всех службах безопасности работают свои люди. Где-то когда-то они обязательно пересекались. А многих связывает нормальное фронтовое братство, кровь, пролитая в горах и долинах. Все они лечатся в одной поликлинике, ездят бесплатно в одни санатории и оказывают друг другу приватную помощь.

Он круто развернул машину и поехал в другой офис, где сегодня шеф быть не собирался. Оттуда он связался с кадровиком Администрации, которого знал хорошо, обрисовал ситуацию и послал факсом фоторобот. То же самое он сделал и с министерством.

Минут через двадцать из обеих точек ему пришел отрицательный ответ. Похожих людей в службе безопасности у них не было.

Теперь, имея хотя бы крошечную зацепку, можно было ехать на разнос к шефу. Даже сообщение о собственном увольнении было уже не так обидно услышать.