"Как он похож на ангела" - читать интересную книгу автора (Миллар Маргарет)Глава 2Куинна разбудили, когда было еще темно. Кто-то бесцеремонно тряс его за плечо. Он открыл глаза. На него сквозь толстые стекла очков глядел маленький, толстый человечек. В руках он держал фонарь. – Боже милостивый, я уж совсем было подумал, что вы умерли. Вставайте скорее! – Почему? Что случилось? – Ничего. Пора встречать новый день. Я Брат Верное Сердце. Сестра Благодать велела мне побрить вас и накормить завтраком до того, как поднимутся остальные. – Который час? – В Башне нет часов. Я буду ждать вас в умывальной. Вскоре Куинн понял, почему у Братьев царапины на макушках и подбородках. Бритва была тупой, свет фонаря слабым, а сам Брат Сердце – близоруким. – Да вы неженка, – добродушно заметил Брат Сердце, – и нервы, наверное, не в порядке. – Ваша правда. – Хотите, я вас заодно подстригу? – Нет, спасибо. Мне и так неудобно, что вам приходится меня брить. – Сестра Благодать сказала, чтобы я постарался. Она о вас так хлопочет, что я прямо-таки теряюсь в догадках. – Я сам теряюсь, Брат. Видно было, что Брат Сердце с удовольствием поговорил бы на эту тему еще, но не решается, боясь быть неделикатным. – Пойду приготовлю завтрак. Печку я уже растопил, так что яйца сварятся в одну минуту. Позавтракаем вдвоем. – А почему только вдвоем? Пухлое лицо Брата Сердце порозовело. – Сестра Смирение, конечно, хорошая кухарка, но без нее спокойнее, особенно утром. В нее как будто бес вселяется! По утрам нет ничего хуже, чем злая женщина. К тому времени как Куинн оделся, Брат Верное Сердце поставил на стол вареные яйца, хлеб, джем и снова вернулся к прерванной беседе. – В мое время женщины не были такими острыми на язык. Они были тихими, хрупкими, с маленькими ногами. Вы заметили, какие у наших женщин большие ноги? – Я не присматривался. – Увы, очень большие. И широкие, как капустные листья. Несмотря на традиционную для парикмахеров болтливость, Брат Сердце заметно нервничал. Он едва притронулся к еде и то и дело поглядывал через плечо, будто опасался, что их подслушивают. – Почему вам не терпится отправить меня прежде, чем встанут остальные? – спросил Куинн. – Ну-ну-ну, это не совсем так. – А по-моему, так. – К вам это не относится, мистер Куинн. Я бы сказал, это всего лишь мера предосторожности. – Может, и я бы так сказал, если б знал, о чем идет речь. Брат Сердце с минуту колебался, покусывая губу, словно она чесалась от желания поговорить. – Почему я, в конце концов, должен от вас скрывать? Это из-за Кармы, старшей дочери Сестры Смирение. Когда грузовик в прошлый раз ездил в город, она спряталась в кузове среди мешков. Брат Терновый Венец обнаружил ее уже на полпути в Сан-Феличе. Она чихала от пыли. До этого она год училась в школе, вот и напридумывала себе невесть что. Хочет, видите ли, найти себе в городе работу и жить там. – А это невозможно? – Конечно нет. В городе девочка пропадет. Здесь она, по крайней мере, бедная среди таких же бедных. Солнце уже начинало свой подъем, и небо окрасилось в розоватый цвет. От невидимой Башни поплыли звуки гонга, и почти сразу же в дверях столовой возникла запыхавшаяся Сестра Благодать. – Пора ехать, мистер Куинн. Не заставляйте Брата Терновый Венец ждать. Дайте-ка мне ваш пиджак, я его почищу как следует. Куинн уже чистил его, но спорить не стал. Сестра Благодать вынесла пиджак за порог и наградила несколькими энергичными шлепками. – Пойдемте, мистер Куинн. У Брата Венец сегодня еще много хлопот. Надев пиджак, он последовал за ней по направлению к дороге. Она ничего не сказала ни о деньгах, ни об О'Гормане. "Уж не забыла ли она о вчерашнем разговоре", – подумал Куинн. В таком случае Сестра Благодать определенно была не в себе. Посреди дороги стоял с зажженными фарами и включенным мотором старый грузовик "шевроле". За рулем, низко надвинув на бритую голову шляпу, сидел Брат, которому было от силы сорок. "Самый молодой", – подумал Куинн. Когда Сестра Благодать познакомила их, Брат улыбнулся, обнаружив дыру вместо переднего зуба. – В Сан-Феличе Брат Венец высадит вас, где вы ему скажете, мистер Куинн. – Спасибо, – сказал Куинн, забираясь в кабину, – а как насчет О'Гор?.. – Счастливого пути, – прервала его Сестра Благодать с непроницаемым видом. – Езжай осторожно, Брат Венец. И помни, если в городе тебе встретятся соблазны, повернись к ним спиной. Если любопытные будут смотреть на тебя, опускай глаза. Если станут делать замечания, не слушай. – Аминь, Сестра. Что касается вас, мистер Куинн, то постарайтесь вести себя осмотрительно. – Послушайте, Сестра, те деньги... – Au revoir[3], мистер Куинн. Грузовик покатил по дороге. Куинн оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на Сестру Благодать, но она уже скрылась за деревьями. "Может, ничего не было и я безумнее их всех, вместе взятых?" – подумал он и прооран сквозь шум мотора Брату Венец: – Славная женщина Сестра Благодать! – Что-что? Не слышу! – Я говорю, славная женщина Сестра Благодать, но чувствуется, что стареет. Становится забывчивой, да? – Если бы! – Но время от времени все-таки забывает всякие мелочи? – Ничего подобного! – раздраженно и в то же время с невольным уважением отозвался Брат Венец. У нее память как у слона. Вы бы закрыли окно. Воздух Господень сегодня холодноват. Действительно было холодно. Куинн закрыл окно, поднял воротник пиджака и сунул руки в карманы. Его пальцы коснулись гладких, прохладных банкнотов. Он оглянулся в направлении Башни и произнес: – Что ж, Сестра, an revoir. Дорога петляла, старый мотор капризничал, и им понадобилось два часа, чтобы добраться до Сан-Феличе, узкой полоски суши, зажатой между горами и морем. Это был старый, богатый и консервативный город, державшийся особняком среди других городов Южной Калифорнии. Его улицы заполняли нарядные пожилые дамы, загорелые пожилые джентльмены и атлетического сложения молодые люди, которые выглядели так, будто родились на теннисном корте, на пляже или на поле для игры в гольф. Увидев опять этот город, Куинн понял, что Дорис, с ее платиновыми волосами и толстым слоем косметики на лице, выглядела бы здесь неуместно, а поняв это, постаралась бы выглядеть совсем уж вызывающе, и все бы кончилось плохо. Нет, Дорис сюда никак не вписывалась. Ее уделом была ночь, а в Сан-Феличе жили люди, предпочитавшие день. Для них рассвет был началом дня, а не концом ночи, и Сестра Благодать с Братом Венец, несмотря на странную одежду, выглядели бы здесь куда естественнее, чем Дорис. "Или я... – подумал Куинн, чувствуя, как теряет уверенность в себе и в осуществимости своих планов. – Я здесь чужой – слишком стар для подводного плаванья и тенниса и слишком молод для шашек и канасты". Он погладил лежавшие в кармане деньги. Сто двадцать долларов плюс те триста, что ему должен Том Юргенсен, – это четыреста двадцать. Если он вернется в Рино и начнет играть осторожно, если ему повезет... – Где вас высадить? – спросил Брат Венец. – Я еду в универмаг "Сиэрс". – Отлично, я тоже. – У вас друзья в городе? – Был один. Может, есть до сих пор. Брат Венец вырулил на стоянку возле "Сиэрса" и остановился, скрипнув тормозами. – Ну вот, доставил вас в целости и сохранности, как обещал Сестре Благодать. Вы ее знали раньше? – Нет. – А чего ж она с вами так носится? – Наверное, я ей кого-то напоминаю. – Мне вы никого не напоминаете. Брат Венец спрыгнул на землю и направился к универмагу. – Спасибо, что подвезли, Брат, – крикнул ему вслед Куинн. – Аминь. Было девять утра. Прошло восемнадцать часов с тех пор, как с ним настороженно поздоровалась Сестра Благодать, так трогательно опекавшая его после. Он снова коснулся пальцами денег и ощутил нити, потянувшиеся от них. "Зачем я только взял эти сто двадцать долларов?" – подумал он и чуть было не окликнул Брата Венец, чтобы попросить его вернуть деньги Сестре Благодать, но вспомнил, что в Башне денег держать не разрешалось. Отдав деньги Брату Венец, он навлек бы на Сестру Благодать неприятности. Куинн повернулся и быстро зашагал по направлению к Стейт-стрит. Том Юргенсен торговал лодками и страховал от несчастных случаев на воде. У него была маленькая контора на молу, окна которой были украшены надписями "Продается!" и фотографиями яликов, шлюпок, катеров и шхун, несущихся на всех парах по морю. Когда Куинн вошел, Юргенсен курил сигару и разговаривал по телефону. Трубка торчала у него над плечом, как попугай возле уха у Брата Голос. – Подумаешь, паруса "Рэтси"! Все равно это обыкновенная лохань. И не пудри мне мозги! Положив трубку, он перегнулся через стол и пожал Куинну руку. – А вот и Джо Куинн собственной персоной! Как ты, старик? – Да вот, постарел. И сижу на мели. – Я надеялся, что ты этого не скажешь, Джо! Уж больно плохо идут дела в последнее время. Богатых в этом городе больше нет. Сюда пролезла всякая прижимистая шушера, а ей не нужно красное дерево! Ее устраивает... – Юргенсен вздохнул и помолчал. – Ты совсем без гроша, Джо? – Если не считать скромной суммы, которая принадлежит не мне. – С каких пор тебя это стало тревожить, Джо? Шучу, конечно, ха-ха. – Смешно, ха-ха, – отозвался Куинн. – У меня при себе твоя расписка на триста долларов. Я хочу получить их сейчас. – У меня нет денег. Стыдно сказать, Джо, но у меня их просто нет. Может, возьмешь лодку? Тут есть одна малютка, трехсотфутовый киль, паруса "Уоттс", гафель... – Ровно то, что нужно для Венеции. Только я в Венецию не собираюсь. – Ладно, не пыли, это всего лишь дружеское предложение. Машина у тебя, конечно, есть? – Ошибаешься, Том. – Ага, так, может, тебя тачка заинтересует? Конфетка, а не тачка! "Форд-виктория" пятьдесят четвертого года, на нем жена ездит. Она мне, конечно, глаза выцарапает, если я его заберу, но что делать? Этот "форд" стоит как минимум триста. Двухцветный, кремово-синий, дверцы белые, печка, радио. – В Рино я бы за эти деньги мог найти что-нибудь получше. – Но ты не в Рино. И не в Венеции, – сказал Юргенсен. – Лучшего у меня все равно сейчас нет. Хочешь, бери машину совсем, а хочешь, катайся, пока не соберу тебе денег. Меня бы, честно говоря, больше устроил второй вариант. Так легче будет сладить с Хелен. – Ладно, договорились. Где машина? – В гараже за моим домом, Гавиота-роуд, шестьсот тридцать один. На ней неделю не ездили – Хелен гостит у матери в Денвере, – так что не удивляйся, если не сразу ее заведешь. Вот ключи. Собираешься побыть у нас в городе, Джо? – Или где-нибудь поблизости. – Зайди недели через две. Не исключено, что деньги уже будут. И береги тачку, а то Хелен решит, что я ее в покер проиграл. Впрочем, она меня и так перепилит. – Юргенсен махнул рукой. – Ты отлично выглядишь, Джо! – "Пораньше вставай и пораньше ложись – будешь красивым и сильным всю жизнь". – Кто это тебя научил? – Братья и Сестры из Башни Духа. Брови Юргенсена поползли вверх. – Ты что, в религию ударился? – С нездешней силой. Спасибо за машину. До встречи! Машина завелась легко. Он доехал до автостанции, заправился, подлил масла и распростился с первой двадцатидолларовой бумажкой Сестры Благодать. Затем спросил у заправщика, как добраться до Чикото. – Я бы поехал по сто первой дороге до Вентуры, а там свернул на девяносто девятую. Так длиннее, зато не застрянете, как на сто пятидесятой, которая каждые триста метров петляет. Купоны собираете, сэр? – Могу начать. Как только Куинн отъехал на несколько километров от моря, он пожалел, что не отложил поездку на вечер. Голые холмы, чередующиеся с лимонными и ореховыми рощами, дрожали в солнечном мареве, а воздух был таким сухим, что сигареты, купленные в Сан-Феличе, лопались у него в руках. Он попытался остудить себя воспоминаниями о Сан-Феличе, о прохладном ветерке с океана и о гавани, утыканной парусами, но от этого контраста ему сделалось еще хуже, и он сдался, перестав вообще о чем либо думать. До Чикото Куинн добрался в полдень. С тех пор как он был здесь в последний раз, городок вырос, но не в высоту, и изменился, но, увы, не к лучшему. Окруженный нефтяными скважинами и населенный людьми, которые целиком от них зависели, он лежал плоский, коричневый и твердый, как пирог, который кухарка забыла вынуть из духовки. Вдоль улиц росли чахлые, какие-то неуместные здесь деревья. Они отделяли новые дома от старых, развалившихся хибар. Дети, копошившиеся на брошенных, заросших сорняками участках, были такими же веселыми, как и их сверстники, играющие на чистом белом песке пляжей Сан-Феличе. Но в подростках Куинн заметил напряженность и неприкаянность, вызванные слишком легким и быстрым подъемом от бедности к богатству. Они бесцельно колесили по улицам в новехоньких машинах и заезжали только в кафе и кинотеатры для автомобилистов, предпочитая не покидать своих убежищ на колесах, как солдаты, не вылезающие из танков на территории врага. Куинн купил необходимые ему вещи в ближайшей аптеке, снял номер в мотеле неподалеку от центра города и пообедал в кафе, где было так холодно от кондиционера, что он поднял воротник пиджака. Покончив с едой, он зашел в будку телефона-автомата, стоявшую тут же, в кафе, и прочитал в справочнике, что Патрик О'Горман живет по адресу: Кедровая аллея, 702. "Вот и все, – подумал Куинн со смешанным чувством облегчения и досады. – О'Горман по-прежнему находится в Чикото, а я играючи заработал сто двадцать долларов. Утром заскочу в Башню к Сестре Благодать, сообщу ей адрес – и в Рино". Дело оказалось очень простым, и эта простота настораживала. Если он так легко все узнал, почему Сестре Благодать нужно было напускать столько тумана? Почему она не попросила Брата Венец позвонить О'Горману из Сан-Феличе или хотя бы посмотреть его адрес в том же справочнике, который имелся в библиотеке и на телефонной станции? Куинн был уверен, что ей это приходило в голову. По ее собственным словам и по его наблюдениям – она вовсе не была простушкой. И тем не менее она заплатила сто двадцать долларов за сведения, которые могла бы получить, истратив всего лишь два на телефонный звонок. Он бросил в щель монету и набрал номер О'Гормана. Ответила девочка, прерывисто дыша, будто бежала к телефону сломя голову. – Алло! – Здесь живут О'Горманы? – Да. – Могу я поговорить с мистером О'Горманом? – Ричард не мистер, – хихикнула девочка. – Ему всего двенадцать лет. – Я имею в виду твоего отца. – Моего о?.. Подождите, пожалуйста. С другого конца донесся неясный шум, а затем женский голос холодно и раздельно произнес: – С кем вы хотите поговорить? – С мистером Патриком О'Горманом. – Сожалею, но его... его нет. – Когда он будет? – Никогда. – А вы не подскажете, по какому телефону я могу ему позвонить? – Мистер О'Горман умер пять лет назад, – сказала женщина и повесила трубку. |
|
|