"Мороженщик" - читать интересную книгу автора (Миллер Рекс)Южный Блайтвилл, АрканзасМиссис Альварес, обезумевшая и дрожащая, оказалась совершенно бесполезной. Они закончили разговор в помещении полиции в восемь часов утра, и теперь она сидела в маленькой комнате для свиданий, крепко обхватив себя руками и стараясь унять дрожь, бившую ее с тех пор, как она согласилась пройти с Эйхордом по территории, которую за последние 72 часа обошла уже много раз. Анжела и Мария, по свидетельству всех, кто их знал, были прелестными, воспитанными девочками, все их любили. Мать никогда не позволяла им выходить на улицу одним, даже к соседям, «чтобы не накликать беды». Почему полиция не может найти их? Хуанита Альварес постоянно задавала этот вопрос, на который никто не мог ответить. В беседе с Хуанитой Альварес Эйхорд старался отвлечь ее от мыслей о детях и вызвать на разговор о ней самой. Верный своим привычкам, он хотел составить свое мнение о собеседнице и поэтому спрашивал о школе, о церкви, о быте, осторожно направляя вопросы в более интимные области, стремясь почувствовать самую суть женщины. Она действительно производила впечатление отчаявшейся матери, у которой пропали дети. Если, конечно, не была слишком талантливой актрисой. Через полтора часа он встретился с Памелой Бейли четырнадцати лет. Это была замкнутая, угрюмая, чернокожая девчонка в спортивном свитере с надписью «Элвис жив». Она сообщила офицерам полиции, что «имеет в виду старого дурака, живущего по соседству, который грозился, что сведет счеты с шумными, плохо воспитанными детьми». Скорее всего, она пыталась повесить лапшу на уши. Видимо, сосед, мистер Хиллфлоен, жаловался управляющему на ее собаку, которую она пускала гулять без поводка, и девчонка решила отомстить. Однако не исключено, что Памела действительно что-то знала. К половине десятого Эйхорд отпустил ее, так и не придя к определенному выводу, и собрался прошвырнуться по Южной Ютике. Он с трудом нашел стоянку трейлеров, запрятанную в районе самых запущенных улиц Южного Блайтвилла. Много раз он утыкался в желтый указатель «Тупик» и возвращался назад. Каждый двор здесь был заполнен отбросами цивилизации: машинами на колодках, ведущими колесами с табличкой «продается», пластиковыми ведрами со строительным мусором, молочными кувшинами, обмотанными проволокой. В одном закоулке он обнаружил отличный, почему-то выброшенный трос. Наконец он добрался до нужного проезда. В конце усыпанного гравием склона между двумя рядами унылых жестяных боксов висела табличка с надписью «Стоянка веселых трейлеров». При виде этого Эйхорду почему-то вспомнилось зрелище, которое обычно демонстрируют по телевидению после сильных ураганов, циклонов, штормов, землетрясений и других стихийных бедствий. Однако едва ли даже вмешательство Всевышнего смогло бы очистить местность от такого количества ржавой рухляди. Козней природы хватило бы разве только на то, чтобы снести крыши с этих старых прямоугольных жилищ, росших, казалось, прямо из земли и по иронии судьбы носивших название передвижных домов. Выйдя из машины, Эйхорд направился к конторе управляющего, на которой висел почтовый ящик с надписью «ОФ С» без одной буквы, но заметил пожилого человека и повернул к нему. — Приветствую, — произнес мужчина громким надтреснутым голосом. — Здравствуйте, — ответил Джек, — не знаете, где я могу найти мистера Хиллфлоена? — Вам нужен Оуэн Хиллфлоен? — Именно так, — улыбнулся Эйхорд. — Он перед вами, — приветливо ответил пожилой человек. По его лицу невозможно было определить возраст: с равным успехом ему могло быть и 48, и 78 лет. Это было одно из тех обветренных деревенских лиц, которые мгновенно исчезают из памяти, как только от них отворачиваешься. Впоследствии, когда Эйхорд думал о внешности этого человека, он вначале вспоминал ее описание, и только потом в памяти возникало лицо. Волосы: растрепанные на ветру, средней длины. Мистер Хиллфлоен походил на человека, который проснулся, плеснул на лицо ледяной воды, пригладил руками мокрые волосы и забыл про них на весь день. Создавалось впечатление, что никогда ни расческа, ни щетка не прикасались к его голове. Похоже, он не был столь тщеславен, чтобы любоваться собой в зеркале. Лицо: изборождено морщинами. Но кроме упрямства и следов тяжелой работы на нем было какое-то отталкивающее выражение, даже жестокость, встречающаяся на лицах отбросов общества, душевнобольных или стариков, забытых в частных лечебницах. Глаза — глубоко посаженные. Улыбка открывала нехватку двух зубов. Внешность, примечательная именно своей неопределенностью. Тело: стройное и мускулистое. Одет в старомодного покроя блузу, как у парикмахера, застегивающуюся до самого горла. — А я вас знаю. — Неужели? — Эйхорд держал в руках служебную сумку, но еще не открывал ее. — Доллар за пончик. ?? — Странные слова, громкий гудящий голос и неопределенная внешность приводили в замешательство. Может, Оуэн Хиллфлоен не в своем уме? — Доллар за пончик, что вы либо таксист, либо юрист. Кто из них? — Да, сэр, — Эйхорд показал удостоверение, — мы занимаемся расследованием гибели двоих детей. — Он вытащил фотографию, бумаги с описанием внешности девочек и протянул мужчине. — Вы знаете их? — Господи, сейчас... — Он взял фотографию, вытащил очки из кармана рубашки, нацепил их на кончик носа, чуть откинул голову назад и стал разглядывать снимок. — Это девочки Альварес. Они были убиты несколько дней назад. Изнасилованы и убиты. Вы узнаете их? — Он пристально наблюдал за стариком. — Боже, Боже... Я не могу сказать с уверенностью. Эти иностранцы, — он пожал плечами и взглянул на Эйхорда, — их не отличишь друг от друга. Они жили в этом квартале? Джек кивнул. — Да. Они вам знакомы? — Нет, сэр. Не могу сказать. — А почему вы считаете, что они иностранцы? — Так вы же назвали их по имени. — Почему вам кажется, что они жили в этом квартале? — По телевидению передавали все выходные и в газетах писали. Что ж, логично. — Что-нибудь хотите еще мне сказать? — спросил Эйхорд. — А что можно сказать? Дети бегали, где хотели, абсолютно свободно, вот и результат. — Что вы имеете в виду? — Я слышал, что их мать никогда не знала, где они проводили время после школы. Она давала им чересчур много свободы. Полная неуправляемость — вот они, эти люди «третьего мира». У них нет ничего святого. — Он покачал головой. — "Третьего мира"? — вопросительно повторил Эйхорд. — Испанцы, мексиканцы, латиносы, я не знаю, как их еще сейчас называют. Ваши дорогие латиноамериканцы. Наркоманы. Темнокожие. Мексиканцы. Гос-по-да! — Мистер Хиллфлоен, вы не забыли, что мы говорим об изувеченных детях? — Я именно об этом и толкую. Бессистемный, бесконтрольный «третий мир». Полная свобода шататься Бог знает где. Такие и попадают в разные истории. — Представьте, что какой-то маньяк захватил девочек прямо напротив дома, пытал их, потом убил. Изувеченные тела, отрубленные головы. Неужели вы так сильно ненавидите цветных, мистер Хиллфлоен, что даже это не производит на вас впечатления? — Глаза Эйхорда сверлили пожилого человека. — Я? — Он печально рассмеялся и посмотрел на Эйхорда. — Несчастные маленькие дети, которым даже не разрешали подходить ко мне. Для них теперь уготовано Царствие Небесное. Вот и все. Нельзя посадить, человека за неудачные выражения, странное поведение или голос, как у громкоговорителя. Опять же закон не запрещает быть расистом, пока ты держишь свои чувства при себе. И что бы ни говорил Оуэн Хиллфлоен, и каким бы он ни был, он мог себе это позволить, ибо был частным лицом. |
|
|