"Рынок тщеславия" - читать интересную книгу автора (Милованов Максим)

Шашлык из нутрий

Маленькая Белоснежка на поверку оказалась вовсе не такой хрупкой и беззащитной. Раз за разом изрядно потрепанная в кепсовых баталиях фишка с изображением миниатюрной девушки падала картинкой вверх, принося своей юной хозяйке все новые и новые выигрыши.

– Это моя счастливая фишка! – заявила Настя. – Я на нее все время выигрываю.

Проигравшая, как обычно, Валентина Глушенкова пригрозила:

– Погоди, вот я тоже заведу себе счастливую фишку, тогда посмотрим, кто кого!

– Счастливую фишку завести нельзя! Это же не собака какая-нибудь и не кошка, – компетентно заявила Настя. – Она сама появляется!

Антонина Петровна Зименко, наблюдавшая за этой сценой из угла больничной палаты, не могла сдержать улыбку.

– Учту, – согласилась Глушенкова. – А пока, если ты не против, я пойду. Приду к тебе завтра.

– И я с вами, – сказала Антонина Петровна. – До свидания, Настенька!

– Пока! – Настя помахала рукой обеим своим посетительницам.

– Замечательный ребенок, правда?! – сказала Антонина Петровна, когда они шли по длинному больничному коридору.

– Правда. А вот ее папаша – чудовище какое-то!

– Вы говорили с ним?

– Да, сегодня утром, в его шашлычной на Средном, – процедила Валентина, что означало крайнюю степень раздражения.

– Каков результат?.. Хотя что я спрашиваю! И так все ясно…

– Вы правы. С этим типом все ясно! Он даже слышать о дочери не захотел. Единственное, что его немного заинтересовало, так это квартира. Да и то не слишком. «Отвяжитесь и не мешайте делать деньги!» – можно было прочитать на его физиономии. – Валентина ненадолго задумалась. – Возле шашлычной Быстрова в тот момент топтались какие-то бандюганы. Среди них я заметила одного старого знакомого, некого Павла Горчакова, по кличке Горелый. Вы, случайно, не знаете такого? Он ведь, насколько я помню, живет в вашем дворе.

– Как не знать, – оживилась Антонина Петровна. – Пашка – личность известная. А с Петькой у него уже давно какие-то дела. Я думаю, что Пашка у него… эта, как там ее… «крыша».

– Это предположение или факт? – решила уточнить Глушенкова.

– Пожалуй, факт. Иначе зачем бы Пашке возле шашлычной тереться? Уверена, что Петькины шашлыки из нутрий он в рот не возьмет.

– Шашлыки из нутрий?..

– Это давняя история, – проговорила Антонина Петровна. – Я ее узнала от одной своей знакомой, которая мне шерсть доставала. Я в ту пору еще вязала на спицах и торговала возле Средного, а она там продавала зимние шапки из нутрий. Помню, промерзли мы однажды буквально до костей и решили зайти отогреться в шашлычную. Я ей говорю: «Давай по шашлычку съедим», а она мне: «Не вздумай». «Почему?» – спрашиваю. «Потому что шашлыки эти на добрую половину из крыс сделаны! – отвечает. – То есть из нутрий!» Нутрия ведь та же самая крыса, только водяная, да раз в пять покрупнее.

– А ваша знакомая откуда это узнала? – слегка засомневалась Валентина.

– Я ведь говорила уже: она на рынке формовками из нутрий торговала. А шил эти шапки ее муж. Он шкурки в зверосовхозе «Дружба» брал, километрах в пятидесяти от города. Там он частенько с Петькой и встречался.

– А сейчас Быстров в том же месте мясом разживается?

– Это надо у моей знакомой спросить. Она ведь по-прежнему шапками на рынке торгует! Уже официально. Она теперь ЧП*.

– Так давайте спросим прямо сейчас! – предложила Глушенкова. – Надеюсь, у вашей знакомой есть домашний телефон?

– У нее мобильный всегда при себе!

– Хорошо живут у нас продавцы шапок из нутрий! – отметила Валентина, сворачивая в сторону кабинета своего мужа, главного врача больницы. – А чем, интересно, ваша подруга торгует летом?

– Кепками, бейсболками и солнечными очками.

Спустя пару минут Глушенкова и ее спутница уже входили в кабинет главврача.

– Аркадий, нам срочно нужно позвонить! – обратилась Глушенкова к супругу.

– Пожалуйста, – ответил тот. – Вы от Насти?

– Да.

– Удалось что-нибудь узнать о том мужчине, который рылся в ее вещах?

– Так, кое-что, – ответила Валентина. – А тебе?

– Я опросил и охрану, и медперсонал, – ответил Аркадий. – Никто никакого «человека-горы» не видел. Может, Настя его выдумала?

– Вряд ли, – покачала головой Глушенкова. – Я говорила с ней об этом несколько раз. На выдумку не похоже. А то, что никто из персонала не заметил этого человека, может означать, что либо он сам работает в больнице, либо хорошо знает расположение больничных корпусов, коридоров и палат или умеет хорошо маскироваться. Возможно, у него есть сообщник или сообщники среди персонала, которые его и покрывают.

Последние слова задели главного врача, но он постарался не показать этого.

– А что он мог искать среди вещей девочки? – спросил Аркадий.

– Пока не знаем.

– Может быть, он просто извращенец?

– Мне так не кажется, сама не знаю почему! Может быть, потому, что телосложением этот тип похож на профессионального спортсмена. А еще она сказала, что он очень похож на артиста, который играл в любимом мамином фильме «Мимино», только без усов.

– И что из этого?

– Что наш «человек-гора» может быть выходцем с Кавказа, – пояснила Глушенкова. – Вспомни, нет ли среди твоего персонала кого-нибудь, кто подходит к этому описанию?

– «Человек-гора», да еще родом с Кавказа? – развел руками главный врач. – Такого у меня точно нет. Уж я бы запомнил.

Тем временем Антонина Петровна успела дозвониться и переговорить со своей знакомой.

– Я все узнала! Петька берет свое средство от тубика все там же, в зверосовхозе «Дружба»! Причем очередная закупка – сегодня вечером!

– Какого такого «тубика»?

– Ну, туберкулеза. Мясо нутрий очень полезно при туберкулезе, – пояснила Антонина Петровна. – Вы разве не знали?

– Нет. – Валентина вопросительно посмотрела на мужа.

– Верно, – ответил он. – Мясо нутрий действительно полезно при туберкулезе. А что, зверосовхоз «Дружба» начал продавать мясо для медицинских целей?

– Давно начал, – улыбнулась супруга. – Вот только потребители этого целебного продукта вряд ли подозревают о том, что их лечат!

Глушенкова села в одно из пустующих кресел и задумалась. Через пару минут в ее голове родился авантюрный, но, пожалуй, единственно верный план действий.

– Сегодня вечером нам понадобятся три вещи: видеокамера с хорошим увеличением, машина и немного удачи!

– Видеокамера есть, – доложила Антонина Петровна. – Нужно только позвонить Веронике. У нее «Панасоник» последней модели.

– Замечательно!.. Машина у нас тоже есть, не так ли? – Она посмотрела на мужа.

– Машина есть. Но ты сама знаешь, стартер совсем никудышный, и заводится она с десятого, а то и с двадцатого раза. Не подвела бы в самый ответственный момент, – с сомнением сказал Аркадий.

– Хорошо, – решила Валентина. – Мы привлечем к нашей операции Анатолия. Машина у него на ходу, да и с точки зрения закона его участие будет нелишним, ведь именно он ведет дело о гибели Елены Самохиной.

– Значит, предстоит нечто криминальное? – поинтересовался Аркадий.

– Незаконное вторжение в частную жизнь плюс шантаж! – огласила статьи уголовного кодекса инспектор Глушенкова.

– Хорошо хоть не покушение на убийство! Надеюсь, меня в дело возьмете?

– Естественно.

– А меня? – спросила Антонина Петровна.

– И вас тоже. Хорошо бы еще и госпожу удачу завербовать в соучастницы!..

Петр Быстров сидел в глубоком кресле красный как рак. Весь вид его говорил, что он готов лопнуть от негодования. А четверо незваных вечерних гостей – Анатолий Панфилов, Валентина Глушенкова, Аркадий Белов и Антонина Петровна Зименко – готовились отразить очередной натиск хозяина.

– Я вам еще раз повторяю, что никакого опекунства оформлять не буду. И зря вы пытаетесь меня разжалобить! У нас с Еленой был в свое время серьезный разговор, и я ей четко сказал, что не хочу детей. Она не посчиталась с моим мнением и родила. Почему я должен взваливать на себя заботу о ребенке, который был рожден против моей воли? Вы же цивилизованные люди и должны меня понять.

«Цивилизованные люди» понимать его не хотели.

– Вам не придется заботиться о девочке, – в который уже раз убеждал Быстрова Анатолий Панфилов. – Все заботы возьмут на себя Антонина Петровна и ее супруг. Вы будете опекуном только на бумаге!

– Знаю я эти бумажные соглашения, – усмехнулся Быстров. – Дело кончится тем, что через год-другой ребенка спихнут мне, заявив, что раз по документам я ее отец, то мне о ней и заботиться! Кто даст гарантию?..

– Да я на пушечный выстрел тебя к Настеньке не подпущу! – не выдержала Антонина Петровна. – Какие тебе, подонку, еще гарантии нужны?!

– Попрошу оградить меня от оскорблений! Иначе я буду вынужден принять меры!

– Какие еще «меры»? – повысил голос капитан Панфилов. Он схватил Быстрова за грудки. – Какие еще «меры»? Мы у тебя здесь что, взятку вымогаем или чести пытаемся лишить? Мы просим тебя сделать доброе дело для собственной дочери! Слышишь ты, жук навозный! Для твоей родной дочери!

Панфилов отпустил перепуганного шашлычника и отошел в сторону.

В комнате повисла тишина – испугался не только хозяин квартиры, но и все остальные. Таким спокойного и рассудительного капитана никто никогда не видел.

– Извините, – буркнул он чуть погодя, адресуясь более к своим друзьям, нежели к хозяину.

– Нет уж! Простым «извините» вы не отделаетесь! – прохрипел Быстров. – Я сейчас же звоню в милицию! Будете иметь дело со службой внутренних расследований! Я вам покажу, как хватать меня за грудки и оскорблять! Не на такого напали!

Быстров и вправду потянулся к телефону, но Анатолий Панфилов ткнул его щепотью в солнечное сплетение. Минут на пять желание звонить куда-либо, да и вообще двигаться, у Быстрова исчезло.

– Еще раз извините! Не смог удержаться! – вежливо сказал Анатолий. – Впервые в жизни получаю удовольствие от того, что причинил кому-то боль! По-моему, все цивилизованные способы исчерпаны. Валя, умоляю, покажи этому гаду видеозапись, а не то я выну сейчас пистолет и буду иметь дело не с отделом внутренних расследований, как он мне грозит, а с отделом убийств!

Валентина быстренько достала из сумочки кассету, сунула ее в адаптер и включила видеомагнитофон.

По экрану замельтешили полосы, потом появилась «картинка». Главную роль в этом фильме исполнял Петр Быстров, в эпизодах были заняты кладовщики и грузчики зверосовхоза «Дружба». Декорациями послужили складские помещения зверосовхоза, автомобиль ВАЗ-2104, принадлежащий гражданину Быстрову, а реквизитом – прозрачные полиэтиленовые мешки с разделанными тушками нутрий.

– Как вам это кино? – поинтересовалась Глушенкова, глядя на ошеломленного хозяина квартиры.

– Сволочи, – прошипел в ответ Быстров. – Что вам от меня надо? Что вы ко мне прицепились? Думаете, я поверю, что вы заботитесь о бедной больной девочке? Лучше прямо скажите, что хотите выторговать для себя квартиру! Но я-то вам зачем?

– Мне абсолютно все равно, что вы думаете о нас. Я хочу лишь, чтобы Настя Самохина воспитывалась не в детском доме, а у людей, которым она небезразлична. Жаль, что ради этого приходится опускаться до шантажа!

– И чем же вы думаете меня шантажировать? Вот этой паршивой кассетой? Можете засунуть ее себе… сами знаете куда! У вас вообще-то есть санкция прокурора на видеосъемку? И какой криминал вы усматриваете в том, что я покупал мясо нутрий? Законом это не запрещено! Я завтра же подам на вас всех в суд за вмешательство в мою частную жизнь, оскорбление личности и побои!

– Вряд ли вы завтра сможете это сделать… – ласковым голосом произнесла Глушенкова.

– Это почему же?

– Потому что сегодня вечером я встречусь с одним моим давним знакомым и покажу ему эту пленку. А еще я покажу ему копию накладной, по которой приобретено сегодня мясо, а также толстые пачки накладных, по которым мясо нутрий приобреталось много лет подряд. Слава богу, отчетность в совхозе «Дружба» ведется великолепно.

– Какому еще знакомому? Из санэпидстанции, что ли? Так у меня все положенные сертификаты на руках!

– Да нет, – как бы с сожалением в голосе сказала Глушенкова. – Мой знакомый из другой организации. Павел Горчаков его зовут. Может, слышали?

Быстров побледнел.

– Вижу, что вам это имя знакомо, – продолжала Валентина. – Интересно будет посмотреть на реакцию Горелого, когда тот узнает, что несколько лет подряд он вместе со всей своей братвой ел в шашлычной искусно приготовленную крысятину. Конечно, он может услышать от этого знакомого, что шашлыки из нутрий подавали только всяким лохам, а ему, заслуженному авторитету, – только свинину, говядину или баранину! Наверняка он поинтересуется, правда ли это, и у работников шашлычной. Причем поинтересуется в привычном своем стиле, применив нож или паяльник. Мне кажется, что почти все сразу же захотят выложить ему чистую, как бриллиант, правду. Ну а что потом будет с хозяином этих шашлычных, я даже не берусь предположить. – Глушенкова с показным страхом передернула плечами.

– Черт с вами! – после минутного раздумья выдавил из себя Быстров. – Я согласен стать опекуном девчонки! Только скажите, в чем подвох, чтоб я хоть знал заранее!

Валентина достала из сумочки испещренный записями лист бумаги и протянула Быстрову.

– Вот здесь все написано, – сказала она. – Это перечень документов и справок, которые вы должны предоставить в комиссию по опекунству. Ниже указаны организации, в которых данные документы можно получить, приемные дни и часы их работы. Должна сразу предупредить: вам предстоит довольно изнурительный марафон. Но побегать все же придется.

Глушенкова вынула из видеомагнитофона адаптер с кассетой, положила их в сумочку, давая понять друзьям, что миссия окончена и можно уходить.

– Единственное, что мне хочется сказать напоследок, – произнесла Валентина, – так это то, что человека отвратительнее вас я в жизни еще не видела. Хотелось бы сказать «прощайте», но приходится говорить «до свидания». Мне с вами придется иногда встречаться, чтобы проверять, что вы сделали. Уж не обессудьте, но о том, чтобы поверить вам на слово, не может быть и речи!

В дверях она добавила:

– То, что мы сейчас довольно мирно расстаемся, вовсе не означает, что вы можете и далее кормить население шашлыками из нутрий. Наша сделка – не индульгенция. Чтобы не столкнуться лоб в лоб с законом, советую перейти к более традиционной кухне. А тушки нутрий можно пожертвовать тубдиспансеру. В меню данного заведения блюда из этого зверька будут выглядеть куда естественнее. Только если сделаете это, не забудьте взять копию приходной накладной. На всякий случай…

Красная «пятерка» медленно ехала по остывающим от дневного зноя улицам. Хотя других автомобилей на дороге почти не было, стрелка спидометра не доползала до пятидесяти. Казалось, что баталия с Быстровым отняла силы не только у людей, но и у машины.

– Вы теперь на море махнете? – спросил сидевший за рулем Анатолий.

– Наверное… – рассеянно проговорила Валентина. – Аркадий, правда, еще не в отпуске!

– Готов в любой момент, хоть завтра! – отозвался супруг. – Только мне кажется, что дело это надо закончить!

– С Быстровым? – спросила Валентина.

– Да.

– Думаешь, будут какие-то осложнения?

– От такого типа всего можно ждать.

– А вы как думаете, Антонина Петровна?

– Я знаю Петьку давно. По-моему, мы его здорово напугали! В таком состоянии он согласится на что угодно, даже на благородный поступок.

– А что новенького в расследовании обстоятельств гибели Настиной мамы? – спросил Аркадий капитана Панфилова.

– Удалось установить, что перед уходом с работы Елена Васильевна кому-то несколько раз звонила, но так и не дозвонилась. Мы узнали, что на станцию «Вознесенская» она приехала в легковом автомобиле темного цвета. Марку и номер машины пока не установили. Когда Елена Самохина выходила из автомобиля, ее совершенно случайно увидела старушка, которая продает семечки возле платформы. Машина залетела на тротуар рядом с тем местом, где она торговала, потому ей и запомнилась. К сожалению, в автомобильных марках бабушка совершенно не разбирается, а уж о номере и говорить нечего.

– А кто был за рулем, она не рассмотрела?

– Какой-то мужчина.

– И все? Никаких примет?

– Никаких…

– Жаль! – вздохнула Глушенкова.

– Может, это был тот самый, что приходил в палату Насти и шарил в ее вещах? – предположил Аркадий.

– Может… – согласилась Валентина. – Эх, знать бы, что он там искал.

– А почему вы все решили, что он что-то искал в вещах девочки? – вдруг сказал Аркадий.

– А что же он делал?

– Может, он, наоборот, положил туда что-нибудь? Какую-то записку, например, или что-то еще?

– Бомбу с часовым механизмом! – усмехнулся Анатолий.

Но шутку его никто не оценил.

– Который час? – спросила Глушенкова у мужа.

– Без двадцати десять.

– Как думаешь, Настя уже спит?

– Вряд ли…

– Может, заедем?

– Валя, ты что, серьезно? – удивился Панфилов.

– Чем черт не шутит, – ответила Валентина. – Мы ведь не догадались осмотреть Настины вещи после этого происшествия. Вдруг Аркадий прав и «человек-гора» в самом деле что-то подложил?

Не говоря ни слова, Анатолий повернул машину к сороковой больнице.

Уже через пятнадцать минут Анатолий Панфилов и Валентина Глушенкова на правах профессионалов и с позволения маленькой хозяйки внимательно осматривали ее вещи. Сама Настя сидела на коленях Антонины Петровны и внимательно наблюдала за процессом. Еще один участник, можно даже сказать, идейный вдохновитель этого действа – доктор Белов – расхаживал взад-вперед мимо окна, периодически поглядывая на выцветшие занавески. Он давно собирался заменить эти блеклые тряпки, нагоняющие тоску на больных и персонал, но скромный бюджет больницы не позволял это сделать. Заметив на одной из занавесок какое-то насекомое, он попытался стряхнуть его в открытое окно. Но не тут-то было, насекомое держалось крепко. Белов решил действовать более радикально и щелкнул по упрямому насекомому пальцем, но и это не помогло. Тогда он присмотрелся повнимательней и с удивлением обнаружил, что это вовсе не насекомое, а то ли заколка, то ли значок.

– Настя, это ты повесила на занавеску заколку?

– Я ничего не вешала, – ответила девочка. – Да и заколки у меня никакой нет.

Внимание всех присутствующих переключилось на значок-булавку. Анатолий Панфилов рассматривал вещицу гораздо дольше остальных. Он осторожно снял ее с занавески и, поместив на ладонь, сказал:

– Это, друзья мои, никакая не булавка. Это жучок, причем первоклассный!

– Ура! Жучок! – закричала Настя. – Я поселю его в коробке, положу травки и буду с ним играть!

– К сожалению, Настя, такого рода жучки не кушают траву! – сказал Анатолий. – Они питаются информацией! И сдается мне, что этот экземпляр питался очень активно.