"Там помнят о нас" - читать интересную книгу автора (Авдеев Алексей Иванович)

Первые столкновения

Отправив отряд Галушкина за ВВ, минами и продовольствием, мы собрали бойцов, ознакомили их с планом работы, каким он был задуман в Москве. Напомнили о методах и средствах нашей деятельности, как это мыслилось еще дома. И сообщили, что план этот нами уже нарушен, поскольку до установки десяти МЗД на „железке“ мы не должны были появляться на глаза даже местным жителям, а теперь Галушкин вынужден пойти на контакт с ними.

— План не догма, — заметил командир отделения Сергей Корнилов (мастер спорта, чемпион Москвы по фехтованию и штыковому бою, за первый поход награжден орденом Красного Знамени), — главное — успешное выполнение боевых задач.

— Это так, — отозвался Бажанов, — поэтому будем действовать, исходя из местных условий, стараясь быть максимально осторожными.

И на совещании решили не ждать возвращения группы Галушкина, а начать активную работу. Ведь, кроме оставленного по пути тола и мин, у нас было еще несколько сот килограммов ВВ, МЗД, противопехотные мины и вся подрывная техника.

Вечером в тот же день Голохматов, Келишев и Секачев ушли на рекогносцировку. Они должны были разведать подходы к железнодорожной магистрали, установить интенсивность движения поездов и автотранспорта по шоссе, идущему параллельно с „железкой“, изучить силу и режим охраны этих объектов.

Разведчики возвратились утром, промокшие до нитки: дождь лил не переставая. Оказалось, что движение поездов не прекращалось всю ночь. С интенсивностью примерно по два эшелона в час. По шоссе за ночь прошло всего четыре грузовика и две легковые автомашины. Стараясь установить наличие охраны и ее систему, разведчики прошли вдоль линии с километр. Однако никакой охраны не обнаружили. Это нас обрадовало, но и удивило. Как-то не верилось, что немцы настолько беспечны.

Мы знали, что где-то недалеко должен действовать отряд второго полка ОМСБОН под командованием лейтенанта Озмителя. Но, видимо, никаких боевых акций отряд Озмителя еще не предпринимал, иначе охрана на „железке“ была бы…

— Вот это законспирировались! — хохотнул кто-то из ребят.

— У них совсем другая задача, — строго оборвал Бажанов. — И вообще, нечего болтать, если не в курсе дела.

А я вспомнил, что еще в Москве нам говорили, что с отрядом Озмителя радиосвязь потеряна, а почему — неизвестно.

Парни притихли, а Моргунов предположил:

— Наша разведка могла и не заметить охрану. Вдруг она скрыта? Замаскирована?

— Верно, Алексей, — согласился Василий Широков. — Может, у них там специальные наблюдательные гнезда устроены, щели вырыты или еще чего-нибудь. Они же, сволочи, хитрые.

— Конечно, — уже спокойнее заметил Бажанов. — Вот обоснуемся тут, наладим работу, а потом начнем Озмителя искать. А сейчас решим вопрос первой операции.

Вечером на второй день (восьмого апреля) на линию послали четыре боевые группы, по три человека в каждой с заданием установить по одной МЗД. Это были мощные мины последнего образца с зарядом по десять килограммов тола.

Каждой боевой группе выделили определенный участок на железнодорожной магистрали. Расстояние между группами меньше километра.

Примерно через час-полтора со стороны железной дороги вдруг долетели приглушенные звуки стрельбы.

Пальба длилась всего пять-шесть минут. Мы не знали причины, но понимали, что просто так наши стрелять не будут. Через полчаса опять затрещало, забухало, но уже в другом направлении. И снова томительная пауза.

По лагерю дежурил Николай Голохматов. После первых же выстрелов он появился около нашего с Бажановым шалаша.

— Чего маешься? — спросил Бажанов.

— Да ведь два раза прошли туда-обратно. И никого, ни души, а сейчас вон пальба…

— Успокойся. Иди. Неси службу, — строго сказал командир отряда.

— Есть нести службу!

Дежурный ушел сутулясь. Он тяжело переживал случившееся. Но все понимали: разведка не виновата; возможно, охранение пришло сегодня. Случай, который не запрограммируешь.

Рано утром в лагерь возвратились три боевые группы. Две из них установили на „железке“ по МЗД. Сергей Корнилов, возглавлявший третью группу, доложил, что они напоролись на вражеский патруль, были обстреляны. Сами не отвечали: ушли в противоположную сторону от базы, чтобы запутать следы. Мину установить не успели. От преследователей оторвались, войдя в болото.

Четвертая боевая группа появилась в лагере только к двенадцати часам дня. Тоже напоролись на патруль, вернее, патруль наткнулся на них, когда они были заняты работой: копали яму для МЗД. Ребята не удержались, ответили огнем (что было категорически запрещено). В суматохе скоротечного боя не заметили, как на месте работы оставили плащ-палатку, на которую ссыпали землю, ломик и саперную лопатку. Все эти предметы снаряжения были, конечно, военного образца и совсем новые.

— Вот тебе и „скрытно“, — сказал гневно Бажанов, когда четвертая группа ушла на отдых.

Я расстроился не меньше его. „И надо же было случиться такой беде! Не сдержались парни. Хотя это понять можно… А приказ? А методы нашей работы?!“ Я посмотрел на Михаила. Он зло крутил козью ножку, махорка с кусочка бумаги сыпалась на колени.

— Успокойся, Миша, — сказал я, — что ж теперь поделаешь. Главное живыми вернулись и мину не бросили.

Он вскинул голову, прищурился.

— А лопатка, ломик, плащ-палатка?! Это же визитная карточка воинского подразделения! Фрицы сразу догадаются, что в этот район прибыла часть Красной Армии. И так усилят охрану „железки“, что к ней и не сунешься! А то и карателей в лес пошлют!

Что тут возразишь! Бажанов был прав. И спорить не о чем. Но надо было думать, как лучше и безопаснее продолжить работу, как выполнить боевую задачу, которую с нас никто не снимал.