"Каркаджу" - читать интересную книгу автора (Монтгомери Резерфорд)

Глава 3 • СУДЬБА КАРКАДЖУ

К утру хижина сильно выстыла. Коби и Смельц, стуча зубами, вылезли из-под одеял и принялись разводить огонь в очаге, где всё ещё тлели угли. Коби достал из дупла дерева, росшего перед дверью в хижину, замороженный олений окорок и отрезал от него несколько толстых кусков. Смельц сидел сгорбившись и растирал себе колени. Ему хотелось спать, он был в скверном расположении духа.

— Надо додуматься — выходить из дому в такую рань, — ворчал он.

Коби бросил взгляд на спящих индейцев.

— Нам далеко идти, — сказал он. — До каньона Юна-вип пятнадцать километров и всё в гору.

— Ты что, правда собираешься тащиться туда убивать эту поганую росомаху? — Смельц даже глазами сверкнул от негодования.

— А как же? Я не успокоюсь, пока мы не найдём Каркаджу и не убьём его. Мы же обещали. — Коби шлёпнул кусок оленины на раскалённую сковородку и занялся приготовлением оладий.

Они с жадностью уничтожали завтрак. Оладьи, оленина и чай исчезали с невероятной быстротой. Наконец Коби встал и надел шубу. Натягивая рукавицы, он посмотрел сверху вниз на спящего Мистера Джима и довольно ухмыльнулся.

Собак и нарты с припасами они оставили возле хижины.

— Заберём их на обратном пути, — буркнул Коби, вскидывая на плечо ружьё.

Смельц вышел вслед за ним. Они надели лыжи и с трудом потащились по глубокому снегу. Смельц не привык к лыжам и ещё не вполне оправился от вчерашнего путешествия. Он всё время ныл, но Коби не обращал на него внимания и упорно прокладывал путь вверх по каньону.

Возле небольшого ельника он остановился. Издали казалось, что ёлки выгравированы на снегу и закрашены бирюзовой краской. Коби указал наверх:

— Вон за теми осинами тяжёлая дорога.

— Вряд ли тяжелее, чем сейчас, — проворчал Смельц, едва переводя дыхание.

— Игра стоит свеч. В некоторых отношениях индейцы умны, зато в других наивны, как дети. Медведя можешь считать своим.

Коби стащил рукавицы и достал трубку.

— Это ещё вилами по воде писано, — сухо сказал Смельц, опускаясь на снег.

— Не садись! Только застынешь зря. Пошли! — Коби раскурил трубку и побрёл дальше.

После двух неудачных попыток Смельц встал на лыжи и последовал за ним. Безмолвие, царившее вокруг, действовало на него угнетающе. Подёрнутые дымкой горы, нахмурившись, смотрели, как они черепашьим шагом, непрестанно петляя, продвигаются вперёд. В этом белом царстве они были единственными тёмными точками.

Около десяти часов они обогнули чахлый кустарник, прилепившийся к подножию мрачной отвесной скалы. Две исполинские ели росли прямо из камня — они тянулись вверх, прижимаясь вплотную к каменной стене.

Коби присел на небольшой выступ, и жёсткая улыбка появилась на его худом лице.

— Вот он — Каркаджу! — крикнул он отставшему Смельцу.

Когда Смельц, с трудом одолевший последний кусок пути, остановился рядом с Коби, его глазам представилась клетка, в которой бесновался красноглазый пленник.

Каркаджу кинулся на изгрызенную и изодранную решётку своей темницы. Смельц отскочил в сторону и чуть не упал.

Коби грубо расхохотался:

— Молодые деревца он никогда до конца не перегрызёт!

Смельц снял ружьё и приготовился стрелять, но Коби ударил его по дулу.

— Не смей, дурак! — резко сказал он. — Отойди! Я покажу тебе, как надо работать головой. А ну-ка уйди с дороги, не загораживай спуск в каньон!

Смельц, ругаясь под нос, повиновался. Ему хотелось убраться как можно дальше от разъярённого зверька. Огонь, пылавший в глазах хищника, ясно показывал, что ждёт любого, кто осмелится неосторожно приблизиться к нему. Каркаджу сильно промёрз, да и злобные наскоки на стенки клетки не прошли для него даром, но дикая храбрость не изменила ему. Если бы решётка не выдержала, он, как фурия, бросился бы на незваных гостей.

Коби сходил в лес и принёс оттуда толстую, крепкую далку. Просунув её между кольями, над которыми уже хорошо поработал Каркаджу, он начал давить на них, пока колья не затрещали и не надломились. Каркаджу бросился и стал грызть палку, но Коби вытащил её и отошёл обратно к Смельцу.

— Он вырвется! — закричал Смельц и помчался вниз по склону со скоростью, которой позавидовал бы профессиональный лыжник.

Коби не побежал. Он приложил ружьё к плечу и стал ждать. От ярости Каркаджу долго не соображал, что у него появилась надежда на спасение. В конце концов он наткнулся на надломленные колья и принялся ожесточённо грызть их. Каждый раз, как он ударял клыками, крупные щепки разлетались веером во все стороны. Он перегрыз один кол, затем другой, протиснулся в образовавшееся отверстие и остановился, свирепо уставившись на Коби. Коби молча ждал с ружьём наготове. Каркаджу посмотрел вниз, перевёл взгляд на^ охотника и зарычал. Он сделал несколько скачков по насту, потом ещё раз злобно покосился на Коби и помчался под гору.

— Стреляй, а то уйдёт! — закричал Смельц, прятавшийся за выступом скалы. Сам он вскинул ружьё и выстрелил не целясь.

Пуля подняла облачко снежной пыли метрах в трёх позади росомахи. Каркаджу прыгнул в дубовый кустарник внизу — и был таков. Коби надел ружьё через плечо, взял палку, с помощью которой освободил пленника, и пошёл туда, где прятался Смельц. Широкая улыбка сияла на его лице.

— Ты дал ему удрать? — с возмущением сказал Смельц.

— Ну да. Теперь он будет красть все шкурки, которые удастся раздобыть этим индейцам. Чтобы отомстить им, он останется на их тропе на всю зиму. Они больше не поймают его, можешь быть уверен. И медведь будет твой, Смельц!

Коби вытащил трубку.

Смельц начал наконец догадываться, в чём заключался план Коби.

— А выполнит этот бандит, что от него требуется? — усомнился он. — Боюсь, понюхав раз западни, он стреканёт в соседний штат.

— Вот и видно, что ты ничего не знаешь о росомахах. Они умнее нас с тобой и до чёрта злопамятны. Знай этот нахал наверняка, что его снова поймают, он и тогда остался бы здесь, чтобы воровать шкурки и портить ловушки, — вот они какие вредные! — Коби с довольным видом задымил трубкой.

— А вдруг индейцы поймут? — предположил Смельц. — Мистера Джима можно было легко увести и спрятать где-нибудь. А теперь мы потеряем тысячу долларов. Этого нельзя допустить.

— На обратном пути мы зайдём к ним и скажем Гранитному Утёсу, что росомаха перегрызла решётку и удрала из клетки. Если он придёт сюда, он убедится, что так оно и было. Колья действительно перегрыз этот чёрт, мы только выгнули и надломили их. — Коби осторожно положил палку в расщелину скалы и засыпал снегом.

— Ну что ж, пожелаем ему хорошей охоты на всю зиму, — ухмыльнулся Смельц. Он развеселился, и мысль о трудном походе вниз по каньону больше не пугала его.

Они отправились в обратный путь. Им нужно было бы снять лыжи и идти прямо по насту, как сделал вчера Гранитный Утёс, — это вдвое сократило бы им время. Но Коби был упрям и считал, что возвращаться надо тем же путем.

До хижины они добрались только к пяти часам вечера. Стащили лыжи, обмахнули снег с мокасин и вошли. Индейцы ужинали. Мистер Джим сидел, держа на коленях миску с бобами, и вылизывал её. Он взъерошился при появлении гостей и глухо заворчал.

— Мистер Джим! — тихим голосом остановил его Гранитный Утёс.

Медведь успокоился, и шерсть, вставшая дыбом на загривке, легла. Его друг был, по-видимому, расположен к этим двум незнакомцам, но сам Мистер Джим им не доверял.

Красный Журавль, не переставая жевать, бросил на торговцев непроницаемый взгляд.

— Будете есть? — предложил Гранитный Утёс.

— Не откажемся. Я оставлю тебе за это лишних десять фунтов бобов и кусок грудинки, — сказал Коби.

Они подсели к очагу, достали оловянные тарелки и с верхом наполнили их. Оба были страшно голодны и с жадностью накинулись на еду. Гранитный Утёс дважды накладывал им. Он не спрашивал, увенчался ли успехом их поход, но было ясно, что этот вопрос очень его интересует.

Закончив ужин, Коби откинулся назад и достал трубку. Он протянул кисет Красному Журавлю, но тот покачал головой. Красный Журавль брал табак только у тех, кого считал друзьями. Торговцы же в понимании старого воина были всего лишь неизбежным злом. Гранитный Утёс немного отошёл от обычаев отцов: он взял табаку, набил старую трубку из красного камня и закурил.

С полчаса все молчали. Наконец Коби заговорил.

— Каркаджу перегрыз решётку и удрал, — сказал он, не отводя глаз от лица индейца.

Гранитный Утёс спокойно попыхивал трубкой. Лицо его было бесстрастно. Красный Журавль неопределённо хмыкнул. Было похоже, что он рад сообщению.

— Он, должно быть, находится сейчас за сто километров отсюда, — продолжал Коби. — Прямо от западни помчался как угорелый.

Гранитный Утёс кивнул. Он лучше бледнолицых знал, что будет делать Каркаджу.

— Я бы не стал менять места охоты так поздно, — сказал Коби. — Добыча и здесь будет хорошая. А если этот пакостник ещё тебе попадётся, лучше прикончи его.

Гранитный Утёс кивнул. Это, однако, не означало, что он согласен с Коби, он даже не слушал его. Он наблюдал за тем, как Мистер Джим выковыривает боб, застрявший в продавленном боку миски.

— Мы сразу же ляжем. Завтра придётся помучиться с санями — заносы жуткие. — Коби хотелось поскорее переменить тему разговора.

Бледнолицые улеглись на груду шкур. Красный Журавль, который так и не сказал ни слова, завернулся в своё одеяло и повернулся к стене. Скоро дыхание его стало ровным. Мистер Джим похрапывал в своём углу. Гранитный Утёс один сидел и смотрел в огонь. Наконец и он отвернулся к стене и натянул на себя одеяла. Завтра нужно будет встать и выйти рано. Он хорошо понимал, что отныне ему придётся ежедневно обходить все ловушки, чтобы опередить вырвавшегося на волю врага. Засыпая, он подумал, без особой, впрочем, надежды, что, может случиться, Каркаджу не станет мстить ему за свой плен.