"Кто рискнет согрешить" - читать интересную книгу автора (Морган Роксана)

Глава 4

Из дверей соседнего дома доносилась музыка. Она перекрывала звук телевизора. Шеннон вздохнула. «После стольких сцен, которые я устраивала Тиму, я не думаю, что имею право жаловаться. По крайней мере сейчас». Шеннон взяла дистанционный пульт и сделала погромче вечерний выпуск новостей.

Однако новости проходили мимо ее ушей.

– Ну что, Шеннон, как прошел твой день? – спросила она себя. Ее голос гулко прозвучал в пустой комнате. – На прошлой неделе я порвала со своим женатым любовником, потом обедала с подругами, вернулась в офис, сделала несколько телефонных звонков, закончила работу и ушла пораньше. Затем подцепила совершенно незнакомого мужика и вволю натрахалась с ним. И мне это дело понравилось!

По узкой улочке восточного Лондона сновали машины. Пчела с жужжанием залетела сквозь открытую дверь в кухню, сделала несколько быстрых кругов и вылетела наружу.

«И я так спокойно говорю об этом!»

Она встала и прошла на кухню. Слишком жарко, чтобы что-нибудь готовить. Она налила себе стакан красного вина. Посмотрела назад в холл.

«Верно. Что бы там Надя ни говорила, а мы все выполнили наши пари. И это было очень мило. Но увы, пора возвращаться в реальный мир. Надо будет позвонить и сказать ей это. Я, пожалуй, даже не пойду вечером обсуждать с ними эту тему. Это же смешно, в конце концов!»

Шеннон поставила стакан, вошла в холл. Забралась на стул и начала снимать со стены репродукции Дега. Не слишком-то много у нее осталось от Тима после шести лет связи.

Против ее воли сценки воспоминаний побежали перед глазами. Как они занимались любовью в обеденный перерыв. Между ног вдруг стало тепло. Ей пришлось быстро поставить последнюю картину на пол, чтобы не уронить ее.

«И все-таки не верится: я первая сделала это на спор. Конечно же, больше я так не смогу! Ну а если Надя вдруг придумает еще что-нибудь этакое, сможем ли мы отказаться? Да что я говорю? – Шеннон остановилась и прижала ладони к пылающим щекам. – Пора вернуться в реальный мир, сказала я. А может, мне это так понравилось, что сейчас и самой страшно стало?»

В квартире Нади раздался звонок в дверь. Она выглянула в окно на втором этаже и увидела Шеннон, стоявшую на тротуаре. Та была еще в рабочем наряде, жакет висел на руке.

– Значит, ты все же пришла?

– Да, как видишь.

Надя высунулась и осмотрела улицу:

– Я думала, вы придете вместе с Кори. Шеннон пожала плечами. Она выглядела чуть смущенной:

– Я тоже так думала.

– Она нас не бросит.

Аромат роз, росших в ящике, подвешенном к подоконнику, ударил ей в нос. Одна сторона улицы, залитая вечерним солнцем, была пустынна. Только в самом конце, где она выходила на Бейкер-стрит, еще толпились обалдевшие от духоты пешеходы.

– Давай, поднимайся. – Надя нажала на кнопку замка парадной на первом этаже. – У меня уже готов чай со льдом.

Она исчезла в своей крошечной кухне и появилась в столовой с подносом со стаканами. Белые стены были непропорционально высокими для столь небольшой комнаты, но Надя любила свою квартирку в доме времен короля Эдуарда, хотя, конечно же, она была маловата для нее самой и для хранения товаров, еще не выставленных в магазине. На лестнице за дверью послышались голоса, один из них принадлежал Шеннон. Когда Надя открыла дверь квартиры, в нее ввалилась также запыхавшаяся Кори. Ее темные волосы взмокли от жары, обычно бледные щеки порозовели, а черное летнее платье измялось.

– Я всю дорогу от метро бежала! – Она плюхнулась на диван поближе к открытому окну. – Меня задержал телефон, когда я уже собралась выходить. Патриция! Я ведь уже больше не замужем за ее ублюдком сыном! Черт бы ее побрал! – Она схватила стакан ледяного чая с лимоном и выпила его залпом. Иней со стакана таял на ее пальцах.

Шеннон огляделась вокруг, очевидно, выискивая, куда повесить жакет, явно бывший модным годах в двадцатых.

– Брось его в спальне, – сказала Надя, – и садись к нам.

– Ну и как, вы выполнили свои задания, верно? – спросила Шеннон, вернувшись в комнату. – Мне просто не верится, что я сама вытворяю…

– Ты можешь и не делать, если не хочешь.

– Перестань обращаться с нами как с детьми! – Кори развалилась на диване. Она закинула ногу за ногу, скрестив руки на полной груди. Ее глаза возбужденно горели. – Держу пари, что тебе было вовсе не трудно – ты же думала, что иначе мы не сдержим наше слово!

Надя поставила свой стакан на пол.

– Именно так, Кори.

– Ладно, простите меня. Я разозлилась из-за Патриции. Мне лучше забыть Бена. – Кори виновато улыбнулась. – Теперь твоя очередь дать нам задание. Но я хочу, чтобы все было по-честному, настоящий конкурс – пусть у нас с Шеннон будет одно и то же задание, и посмотрим, кто с ним справится лучше.

– В этом-то и загвоздка. – Шеннон отвернулась от окна. – Как мы можем узнать, кто победил? Нам нужен объективный судья. Не кто-нибудь из нас. Мы могли бы… ну, я не знаю… пересказать наши пари, как гипотетические истории, кому-нибудь. – Она помолчала. – Как насчет Майкла?

«Ты заранее подумала об этом, – улыбнулась про себя Надя. – Поскольку он педик, то наверняка будет объективен».

– Шеннон, дорогая, я полагаю, ты предлагаешь еще одно пари?

Шеннон облизнула пересохшие губы. В знойном летнем воздухе от нее исходил легкий запах духов, смешанный с потом. Она сделала глубокий вдох и улыбнулась:

– Я ведь уже сказала: я сделаю все то же, что сможете сделать вы сами.

Надя протянула ей сложенный листок бумаги. Шеннон взяла его.

– Ну и дела! Надя, ты что, шутишь? Надя улыбнулась и сказала мягко:

– Это мое пари.

Шеннон вытерла вспотевшие ладони о хлопчатобумажную юбку.

– Покажи его Кори, – добавила Надя, – раз уж у вас будет одно задание в этот раз.

Кори вскочила и склонилась над плечом Шеннон, чтобы прочесть написанное.

– Ну ты даешь, Надя! Клянусь, что сама ты такого не делала!

– Я уверена, что у победителя достанет фантазии, когда наступит мой черед, – рассмеялась Надя. – Я жду вас на ужин, ну, скажем, через неделю?

Кори подпрыгнула на диване.

– Сегодня среда. Давай условимся на пятницу вечером. Спасибо за чай, Надя, я сматываюсь.

После ее ухода на минуту в комнате повисла тишина. Эхом отозвались звук хлопнувшей двери и стук каблучков по лестнице. Надя услышала, как Кори, насвистывая, зашагала по улице.

Надя взглянула на Шеннон. Подруга склонилась над бумажкой с неразборчивыми Надиными каракулями. С отсутствующим видом она потерла ледяной стакан, а затем размазала холодную влагу у себя на затылке и за ушами. На верхней губе выступили капельки пота.

– Хотела бы я знать, зачем Патриция снова звонит Кори? – сказала Шеннон в пустоту. – Она не любила Кори, когда еще была ее свекровью, так зачем же звонить ей сейчас, после развода…

– Ну, я думаю, они все еще ждут окончательного решения суда. – Надя ощущала терпкий вкус ледяного чая с лимоном. – Хм, в пятницу вечером. У тебя не так уж много времени. Я позову Майкла. Ты ведь придешь, Шеннон, верно?

Шеннон посмотрела на нее. На лице смешались возбуждение и страх.

– А действительно, приду ли я? – пробормотала она.

– Нет, – сказала Шеннон. – Меня сегодня не будет, Арабелла. Нет, у нас нечего делать до понедельника. Ребята не закончили еще ту статью о ночных клубах?

Поболтав еще несколько минут с помощницей, она сложила свой мобильный телефон и сунула его в портфель. Эхо музыки из «Ковент-Гардена» разносилось из-под стеклянной крыши театра. Голубь пропорхнул мимо головы, чуть коснувшись крылом ее волос. Она вздрогнула от неожиданности, сердце учащенно забилось.

«Сегодня пятница. У меня даже не осталось целого дня. Если я не буду шевелиться, то проиграю. И они скажут, что я сдалась!»

Надина записка была краткой: «Ты должна трахнуться сразу с двумя незнакомцами».

Когда Шеннон представила себе это, она заерзала на стуле. Ее шелковые трусики тут же увлажнились.

«Как мне найти кого-нибудь – да и не одного к тому же, – кто сразу захотел бы? Как это сделать?»

Она посмотрела вокруг себя в кафе под открытым небом. Сплошные туристы. Мужчины в джинсах и майках, женщины в полотняных платьях. Шеннон пробежала глазами по застежкам вытертых джинсов.

«А вдруг удастся подхватить кого-нибудь, кто не говорит по-английски?»

Она фыркнула, но замаскировала смех под кашель. Мужчина, сидевший за соседним столиком, посмотрел в ее сторону, встретился с ней глазами и продолжил оживленно болтать с собеседником, изредка поглядывая на нее.

Шеннон почувствовала, как одна из босоножек на высоком каблуке соскользнула у нее с ноги. Она наклонилась, чтобы поправить ее. Шелковая блузка, расстегнутая наверху, на мгновение открылась, явив миру кружева ее лифчика и нежную теплую ложбинку между грудями.

Шеннон снова медленно села.

Взгляд мужчины вновь упал на ее лицо.

За соседним столиком сидели двое мужчин. Одному, который исподволь поглядывал на нее, было около сорока, не более того. От него исходило ощущение властности. Чисто выбритый, с ухоженными руками, со вкусом одетый. Когда он повернулся к своему собеседнику, она осмотрела его сзади. Хорошо сшитый костюм плотно облегал его сухощавую фигуру. Она уловила аромат дорогого одеколона и чуть заметный запах мужского пота.

Его собеседник был значительно моложе, широк в плечах и хорошо подстрижен. Пиджак был небрежно брошен на спинку стула. На рубашке под мышками проступали пятна пота. Он сидел с затравленным видом. На столе между ними были разбросаны бумаги и лежали два ноутбука.

Она увидела, как старший мужчина откинулся назад с выражением крайнего самодовольства.

«Я знаю, как я это сделаю, – подумала Шеннон. – Я точно знаю, как поступить».

У нее пересохло в горле, когда она поднялась. Автоматическим движением она разгладила свою полотняную юбку. Жакет небрежно свисал с ее плеча. Проходя мимо их столика, она незаметно нажала на кнопку замка портфеля.

– Ах! – Бумаги посыпались к ее ногам и на соседний столик. – О, простите меня, пожалуйста!

– Ну что вы, не беспокойтесь! – Старший мужчина собрал бумаги и отдал ей, а она запихнула их обратно в портфель. Он откинулся на спинку стула, и их взгляды вновь встретились. В уголках его глаз собрались морщинки смеха. – Мы с Джеймсом как раз покончили с делами. Я могу предложить вам чего-нибудь выпить?

Шеннон выдержала паузу. Молодой человек с зардевшимися от смущения щеками пробормотал невнятные извинения и собрался встать. Шеннон присела на один из стульев, загородив ему дорогу.

– Что ж, я не против, – согласилась она. – Просто грех в такой день идти обратно в контору. Чуть-чуть вина, пожалуй.

– Эдвард… – Молодой человек выглядел взволнованным.

Однако темноволосый бизнесмен экспансивно всплеснул руками.

– Мы могли бы устроить длинный обед. – Он по-прежнему не отрывал глаз от ее лица.

Шеннон слегка повела плечами. Ее грудь натягивала шелк блузки.

Хорошо подстриженный джентльмен по имени Джеймс уселся обратно. Светлые брови придавали его лицу испуганное выражение.

– О да, верно. Я знаю здесь поблизости один паб. У него есть задний дворик с садом. Там никогда не бывает много народу.

Шеннон кивнула:

– Вот и отведите нас туда.

Вслед за молодым человеком они с Эдвардом прокладывали себе дорогу сквозь толпы гуляющих у «Ковент-Гардена». Она просто физически ощущала присутствие шагающего за ней человека. Когда они проталкивались сквозь плотную массу туристов и его мускулистое бедро слегка коснулось ее зада, она не отстранилась. Говорить среди городского шума было невозможно. Она без улыбки оглянулась на него через плечо.

Его лицо также оставалось бесстрастным.

Пройдя несколько улиц, они наконец нашли паб. После яркого солнечного света Шеннон была почти ослеплена царившим в нем полумраком. Она сразу же направилась к открытой двери, ведущей в задний дворик. Высокие каблуки босоножек заставляли ее следить за своей походкой, выставляя для равновесия грудь вперед и отставляя зад. От сознания, что она привлекает их внимание, ее вдруг обдало жаром.

– Вот сюда, пожалуйста, – произнес Эдвард ровным, хорошо поставленным голосом. Под его взглядом она вышла на небольшой, окруженный стеной задний дворик, где едва был слышен шум уличного движения; откуда-то доносилась тихая музыка.

– Я заказал нам «Пиммз» и шампанского. – Белокурый молодой человек был взбудоражен и ужасно потел в своем костюме.

Шеннон улыбнулась и села на деревянную скамью. После секундного колебания он тоже сел.

– Как вас зовут? – с трудом выговорил он.

– Илэйн, – ответила она без колебаний. Это было ее второе имя: Шеннон Илэйн Гаррет.

– Если вы не возражаете, – сказал он, – я сниму пиджак.

– Почему же нет? – Эдвард тоже скинул пиджак и повесил на спинку стула, который он притащил к концу стола. – Сегодня действительно ужасно жарко.

Они болтали о том о сем. Часам к трем Шеннон осознала, что вот уже больше часа в садике никто не появлялся.

– Я подозреваю, что если мы хотим еще чего-нибудь, нам придется пойти и заказать самим, – произнес Эдвард. – Сами они сюда не выйдут.

Шеннон оглядела окружающие их кирпичные стены без окон, заросшие зелеными ползучими растениями, в которых лениво жужжали пчелы. Сладковатый запах жимолости достиг ее ноздрей.

Эдвард вальяжно откинулся на своем стуле и широко расставил ноги. На ширинке его брюк совершенно определенно обозначился бугорок. Под мышками расплывались влажные пятна пота. От него несло настоящим мужским духом. Несмотря на разбиравший ее смех, Шеннон видела, что после прихода сюда он пил очень мало, все время наблюдая за ней. Как бы не отдавая себе отчета, она встала с деревянной скамьи. Ее полотняный жакет соскользнул с плеч и упал на землю. Она одернула шелковую блузку, проведя ладонями от груди вниз по гладкому животу.

– Эдвард, мне, пожалуй, пора уже возвращаться, – нервно заикаясь, с трудом выговорил Джеймс. Он был немногим старше Шеннон. Она твердо встретила взгляд его голубых глаз и долго выдерживала его.

– Не нарушайте нашу компанию, – произнесла она чуть охрипшим голосом.

У Джеймса была крепкая спортивная фигура игрока в сквош, ей нравилось наблюдать за игрой его мускулов, когда он закатывал рукава рубашки. Золотистые волоски на его руках были подсвечены солнцем, лучик солнца блеснул, отразившись от металлического браслета его часов.

Шеннон вновь уселась на скамью. Край юбки задрался, обнажив верх тонких чулок и подвязки.

– Я всегда думала, что чулки прохладней, чем колготки в такую жару, – заметила она. – Но мне все равно жарко.

Она была совершенно трезва. Большая часть вина из бокала попала в траву за столом. Она натянула юбку на колени.

– Я бы их вообще сняла, вы не против?

– Да, конечно же, снимите их, Илэйн, – тут же одобрил Эдвард. На его лбу выступил пот.

«Я их, конечно, сниму, – подумала Шеннон с ощущением полнейшей раскрепощенности. – Я – Илэйн, я могу делать все, что мне вздумается, все равно я этих мужиков больше никогда не увижу».

– Но это же будет неприлично! – поспешил заметить молодой человек. – Лично мне всегда нравились чулки… на женщинах, я хотел сказать, ну, в общем…

– Но ведь сейчас так жарко! – Шеннон расстегнула еще одну пуговицу на блузке. Кремовый шелк прилип к ее влажной коже. Теперь, если она резко дернется, блузка просто спадет сама собой.

Она, нарочито неторопливо, повернулась на скамье, вытянула одну ногу, коснувшись травы пальцем. Прозрачные чулки поблескивали в лучах солнца. Она обхватила пальцами колено и медленно провела ими вверх по ноге, понемногу поднимая край юбки.

– Ну очень жарко…

Теперь ее пальцы, дойдя до верха чулка, скользили уже по прохладной коже ляжки. Юбка задралась совсем, вновь обнажив подвязку.

Она склонилась вперед, и блузка полностью распахнулась. Очертания полных грудей, поддерживаемых кружевным шелковым бюстгальтером, обрисовались в солнечном свете. Мелкие капельки пота жемчужно блестели в ложбинке между ними. Не изменяя положения, она подняла глаза на мужчин, сидящих по обе стороны от нее.

– Мне… э-э-э пора идти, – с трудом выговорил Джеймс позади нее. У него на коленях лежал портфель, закрывая ширинку.

Шеннон посмотрела на Эдварда. Отстегивая одну из подвязок, она перевела взгляд с лица на брюки. Его лицо оставалось бесстрастным, однако ярко выраженная эрекция натягивала молнию на брюках, на черной ткани четко вырисовывалось нечто толстое и длинное. Он даже не пытался скрыть свое возбуждение.

– Джеймс, – произнесла она, – помоги мне с этим делом.

– Хм…

– Вот здесь. – Она подтянула юбку вверх на бедре, обнажив еще одну белую подвязку. – Подойди сюда и помоги мне расстегнуть это. Будь хорошим мальчиком.

Эдвард громко прыснул от смеха. Возможно, это побудило молодого человека к действию. В его глазах появилась твердая решимость.

Он положил портфель на стол и опустился перед Шеннон на колени. Ширинка его брюк натянулась, что-то под ней толстело, разбухало, и казалось, что она вот-вот лопнет. Шеннон провела кончиком языка по пересохшим губам.

Дерево скамьи стало теплым под ее лоном, трусики между ног постепенно увлажнялись по мере того, как она, поворачиваясь, все больше обнажала ногу. Как загипнотизированный молодой человек двумя пальцами отстегнул подвязку.

– Там сзади есть еще одна. – Шеннон села на скамью верхом и наклонилась всем телом вперед, придавив животом и грудью гладкую поверхность скамьи. Одну руку она закинула за спину и задрала подол юбки.

Она легла на скамейку лицом вниз. Ее набухшие от возбуждения груди выпирали из ставшего вдруг тесным бюстгальтера.

Все тело покрылось гусиной кожей, когда она почувствовала, как жесткие неловкие пальцы Джеймса принялись теребить застежку подвязки на ее ляжке. Наконец она услышала щелчок расстегнувшейся застежки. И тут же почувствовала, как его руки начали скатывать чулок вниз по ноге.

Солнце ласкало ее обнаженную плоть. В воздухе стоял тяжелый, обжигающий запах жимолости. Она кожей ощутила взгляд старшего мужчины.

– Эдвард… – Она провела рукой по кружевной кайме чашечки бюстгальтера. – Здесь так жарко, что мне просто не по себе…

– Я тоже ощущаю некоторое неудобство, – произнес он хрипло. Он сидел совершенно вертикально, прямо-таки портрет образцового бизнесмена. С серьезным видом он указал на свою ширинку: – Может, мне было бы… э… гораздо свободнее…

Шеннон протянула руки, ухватилась за край скамьи и подтянулась на животе, упираясь тугой грудью в твердую древесину. Соски ее грудей, до боли стиснутых бюстгальтером, набухли и затвердели.

И другой ляжкой она вдруг ощутила прохладное дуновение воздуха. Руки молодого человека разбирались с ее подвязками там. От его прикосновений кожа ее покрывалась мурашками.

Поскольку она нагнулась к краю скамьи, ее бедра приподнялись.

– Сделай же что-нибудь… – Она подняла голову и посмотрела через плечо. Джеймс оседлал скамью позади нее. Небольшое влажное пятно расплывалось на его брюках в том месте, где рвущийся наружу член выплакал капельку жидкости. Его бицепсы спортсмена дрожали от напряжения.

Умирающая от желания Шеннон уперлась кончиками пальцев ног в землю и приглашающе оторвала зад от скамьи. Промежность ее трусиков сочилась влагой.

– Ну же, давай! – повторила она.

Она не стала дожидаться, пока он начнет действовать. Теперь, лежа на краю скамьи, она могла дотянуться до стула Эдварда. Шеннон ухватилась обеими руками за стул и уткнулась лицом ему в колени.

– Я тебя высосу досуха. – Ее рот почти касался ширинки, а влажное дыхание овевало промежность. Он зарычал, ухватился обеими руками за металлические ручки стула и непроизвольно дернулся бедрами, прижавшись ширинкой к ее лицу.

Шеннон вытянулась струной и ухватила ртом его укрытый материей член. Он задохнулся. Она медленно протянула руку и расстегнула верхнюю пуговицу. Затем взялась за молнию и попробовала потянуть ее вниз.

– Ох! – Ее ягодицы вдруг обдало прохладным воздухом.

Невидимые руки ухватили ее за юбку и резким движением задрали подол на спину. Затем она почувствовала, как Джеймс стянул в кулак ее трусики. Секунда болезненного ожидания, и он резко сдернул их. Раздался треск разрываемой ткани.

Он просунул руку ей между ног под живот и одним движением приподнял над скамьей. Босоножки с высокими каблуками болтались в воздухе. Теперь она опиралась на скамью только грудью и верхней частью торса. Одной рукой она вновь ухватила молнию на брюках Эдварда, другой держалась за его стул.

Головка члена коснулась ее вагины. Она дернулась, затем вновь замерла, упершись в скамейку. Одним движением она спустила молнию на брюках Эдварда. Массивный член вырвался на свободу. Ее лицо погрузилось в упругие темные волосы, а язык нырнул в потную расщелину между мошонкой и телом. Он подался всем телом вперед. Горячим языком она вылизывала ему кожу за мошонкой, между ногами, ощущая вкус соленого пота. Эдвард застонал.

– О, скажи же мне, что ты со мной сделаешь? Не бойся, матерись!

– Я отсосу тебя до конца. Я заглотну твою палку и стану лизать и сосать ее, пока ты не кончишь у меня во рту. А тем временем твой приятель трахнет меня в зад. Он отдерет меня на всю катушку, а я отсосу тебя досуха. У-ф-ф!

Джеймс обхватил ее за талию и уперся жестким стержнем в ее влагалище. Шеннон подалась назад. Головка члена с трудом протиснулась сквозь передние губы, затем выскочила наружу, вновь вошла и вышла – с чавканьем и хлюпаньем.

Шеннон продолжала водить языком от корня до головки детородного органа Эдварда, с жадностью вдыхая его мускусный запах. Костяшки пальцев, вцепившихся в стул, побелели. Ее алчущие губы обхватили сначала головку, а затем заглотнули весь набрякший ствол, заработавший подобно поршню. Пот запачкал ее белую юбку, собравшуюся складками на спине. Шеннон лишь мельком увидела налившееся кровью лицо Эдварда и слипшиеся от пота волосы.

– Сейчас я тебя отдеру! – прохрипел он. – Джеймс, поддай ей жару! Засади ей поглубже. До самой матки! Сейчас же!

Сзади Джеймс шуровал своим шкворнем в ее влажном ноющем влагалище. Она на секунду замерла, привстав на цыпочках, приноравливаясь к его ритму. А затем, уловив момент, когда он опять вошел в нее, принялась сосать в том же темпе. Объемистый стержень в ее влагалище и вздувшийся член у нее во рту слились в одно целое, в одно не изведанное никогда ранее ощущение: она имела и ее имели. Толчок сзади, глоток спереди – ритм завораживал ее, так могли незаметно пролететь минуты или даже часы.

Мускулистые бедра Джеймса с силой ударялись о ее ягодицы, руки обхватили ее торс, мошонка билась о промежность. Набухший фаллос у нее во рту затвердевал, увеличиваясь в размере, раздирая ей рот.

Ее вагина вдруг сжалась, задержав в глубине член стоящего сзади, одновременно она полностью заглотнула член переднего мужика.

Эдвард громко вскрикнул и кончил сильной струей прямо ей в рот. Его возбуждение ускорило ее собственный оргазм, и, сжавшись в последнем усилии, она почувствовала, как Джеймс с воплем выплеснул поток семени в ее алчущую, жаждущую вагину. Обессиленная, истекающая потом и соками, она забилась в судорогах на скамье и в изнеможении уронила голову на колени Эдварда. Джеймс, тяжело дыша, растянулся вдоль ее спины. Только сейчас она по-настоящему ощутила жару: солнце, возбужденные тела, пот, семя удовлетворенных мужчин.

Ее юбка на шелковой подкладке была измята и скручена вокруг талии, блузка расстегнута. Одна грудь гордо высовывалась из чашечки бюстгальтера, другая еще была укрыта кружевами и шелком. Один чулок и босоножка исчезли. Теплый воздух шелком обволакивал ее обнаженные ягодицы. Лоскуты, бывшие когда-то ее трусиками, валялись на траве рядом с деревянной скамьей.

Сшитые на заказ, измятые брюки Эдварда потемнели от пота и были измазаны спермой. Его грудь все еще учащенно вздымалась и опускалась. Щека Шеннон еще покоилась на его бедре. Джеймс всем своим весом лежал на ней. Пуговицы на его рубашке были выдраны с корнем, а брюки висели на щиколотках. На нем были красные шерстяные носки.

И это в разгар лета! Шеннон прыснула. Великолепное тело, а все остальное просто позорно. Она встретилась с ним взглядом и снова хихикнула, испытывая полнейшее блаженство. Она еще раз насладилась зрелищем обнаженного тела, бедер и мокрого, сразу съежившегося члена. Соски снова начали затвердевать.

«А ведь мою грудь никто из них так и не отсосал, – подумала она мечтательно. – Надо бы сейчас им сказать об этом…»

Невдалеке послышался бой часов.

– Ну это ж надо! – воскликнула Шеннон. Она вскочила, бесцеремонно спихнув Джеймса на траву. Тот что-то проворчал, скорчив недовольную физиономию. – Уже поздно, – сказала она. – Мне пора идти.