"Большой Приз Монте-Карло" - читать интересную книгу автора (Тринтиньян Морис)

После тренировочных заездов третье время

Пятничные тренировочные заезды завершились катастрофой. Если на прошлом шасси я за один круг переключал скорость лишь двенадцать раз, то на этот раз должен был переключаться восемьнадцать, и при этом я никак не мог подобрать правильную передачу. По сранению со вчерашними 1'44,4", я не смог пройти круг быстрее, чем за 1'45,3".

В то время как я полностью исчерпал свои возможности и шел все хуже и хуже, остальные, как бы насмехаясь надо мной, снова и снова улучшали свои времена.

Мосс на автомобиле Фанхио показал время 1'41,2", на одну десятую лучше вчерашнего времени аргентинца; Бера на «Мазерати» смог пройти за 1'42,5". И Миерес, Муссо и Виллорези превзошли мое вчерашнее время 1'44,4", так что я оказался на девятом месте.

Поскольку боксы просто кишели журналистами, соперниками и механиками, я не хотел показывать свою нервозность.

Выскочив из автомобиля, я шепнул Уголини на ухо:

– Через час встретимся в боксах.

Как я уже говорил, моя гостиница находилась в нескольких шагах от боксов. Я быстро отправился в свой номер, чтобы расслабиться и спокойно поразмышлять; мне это было необходимо.

Чувствовал себя слишком «Prdko». Утопив педаль газа, автомобиль быстрее не поедет.

Вершиной иронии стал момент, когда я увидел висящий на плечиках, повешенных на шкаф, свой смокинг. Находясь в номере, он постоянно бросался мне в глаза. К счастью, моей жены уже не было, иначе я, пожалуй, непременно сказал бы ей что-нибудь неприятное.

На самом деле, жизнь полна иронии. Когда я скорбно размышлял над своими проблемеми, мой товарищ Андрэ Симон просто не помнил себя от радости. Счастливая случайность, исключительное счастье, ему выпал, пожалуй, самый крупный шанс в жизни. Нойбауэр предоставил ему возможность сесть за руль одного из «Мерседес» вместо получившего повреждения и травмированного Херманна.

Симон приехал в Монако, чтобы выступить вне зачета на собственном «Мазерати». У него просто не было другой надежды на участие в гонке, и тут все для него изменилось. Вступительный экзамен он сдал на отлично, и Нойбауэр сказал ему: «Браво, в воскресенье ты примешь участие в гонке.» Я представил себе сияющее лицо Симона, и это меня подбодрило. Я был счастлив, что он получил вознаграждение за свои заслуги. Я же утешался тем, что французский гонщик, наконец-то, получил шансы на успех: Бера был гонщиком номер один у «Мазерати», я был первым номером у «Феррари», и, наконец, Симон стал официальным гонщиком «Мерседес». Не правда ли, приличный итог.

Когда же, в конце концов, и у нас кто-нибудь из конструкторов решится построить автомобиль для этих гонщиков? Меня снова охватила ностальгия по синим автомобилям, и я с умилением подумал о своих товарищах, Манзоне и Байоле. Они собирались выступать на синих автомобилях.

Однако «Гордини» были не способны противостоять немцам и итальянцам. Один ремесленник, пусть даже выдающийся, не может конкурировать с организацией завода. Мы с Бера знали, что означает гоняться на автомобилях марки «Гордини». Именно этим сегодня с утра на тренировке занимались Манзон и Байоль, собираясь как бы совершить гонку. Нам с Бера раньше также приходилось выезжать на каждую гонку со стиснутыми зубами и сильно рисковать лишь для того, чтобы не очень сильно отстать, а когда мы оказывались на хорошей позиции, у нас от страха замирало сердце из опасения за возможную поломку.

Когда человек долго ждет старта и надеется только на чудо, он, в конце-концов, устает и больше не думает о нем.

Сегодня, выступая за «Феррари», я почувствовал себя в таком положении, с которым был хорошо знаком, выступая за «Гордини». Теперь мне оставалось только верить в чудо и надеяться на победу в воскресенье.

Завтрак мне приготовили отличный. Он был подан уже после тренировки, поскольку она проводилась с шести до восьми утра, и день еще только начинался. Самую сложную часть программы мы уже выполнили.

После завтрака я принял душ, и это меня снова поставило на ноги. Я достал из шкафа новенький праздничный костюм. И не потому, что я хотел сам себе понравиться, просто когда я видел себя таким в зеркале, гладко выбритым, причесанным и элегантно одетым, мне казалось, что жизнь не такая грустная, и при небольшом количестве хорошего настроения, в конце концов, все будет хорошо. Я отлично знал, что если бы остался в гоночном комбинезоне и не побрился … то так и пребывал бы в мрачном настроении.

А так, весело, с улыбкой на лице, я отправился по направлению к боксам, где меня ожидали Уголини и проблемы осей и коробок передач.