"Вор и собаки" - читать интересную книгу автора (Махфуз Нагиб)XVIIДнем опять пришла хозяйка, снова стучала в дверь, и вечером тоже. Уходя, она бросила: «Ну нет, госпожа Hyp, всему есть предел!» В полночь он выбрался из дома. Хотя теперь уверенность окончательно покинула его, он шел неторопливо, будто прогуливался. Несколько раз ему показалось, что прохожие – это переодетые шпики, и он уже приготовился к последней отчаянной схватке. После вчерашней ночной драки полиция, конечно, оцепила весь квартал у кофейни Тарзана. Он свернул на горную дорогу. Сильно хотелось есть. Шейх Али Гунеди – вот у кого он найдет приют, хотя бы на время, чтобы собраться с мыслями. А там – видно будет. Он осторожно проскользнул во двор, окруживший его тишиной, и тут только спохватился: его мундир! Он остался на квартире у Hyp. Экая досада! Но теперь уже поздно, ничего не поделаешь. Он решительно переступил порог. В комнате горел светильник. Шейх Али, скрестив ноги, сидел в углу и шепотом молился. Саид приплелся в глубь комнаты, туда, где у стены были сложены его книги, и устало опустился на пол. Шейх продолжал молиться. – Добрый вечер, владыка,– сказал ему Саид. Шейх поднес руку к голове, отвечая на приветствие, но молитвы не прервал. – Я голоден, владыка. На этот раз подействовало. Шейх посмотрел на него отсутствующим взглядом и кивнул на поднос с инжиром и хлебом. Не раздумывая, Саид набросился на еду, подчистил все, что было на подносе, но не наелся и вопросительно взглянул на шейха. – У тебя нет денег? – спросил тот. – Есть. – Тогда пойди и поешь. Саид промолчал. Шейх поглядел на него с любопытством. – Когда же ты наконец успокоишься? – Наверное, уже на том свете… – Вот потому-то ты и голоден, хотя и с деньгами. – Может быть… – А я тут читал стихи о печалях, но на сердце у меня было радостно… – Ты счастливый человек…– И со злобой добавил: – Подлецы ускользнули! Как же могу я быть спокоен? – Сколько же их? – Трое. – Благословен мир, если в нем всего лишь трое подлецов. – Да нет, их много, но я враждую с тремя… – Значит, никто не ускользнул… – Да, но какое мне дело до всего мира? – Человек за все в ответе. И за этот мир, и за мир иной… Саид нетерпеливо фыркнул. – Терпение свято,– сказал шейх,– и оно освящает все вокруг… – Но преступники спасаются от кары, а невиновные гибнут! – печально усмехнулся он. Шейх вздохнул. – Когда же мы обретем сердечный покой под сенью Закона? – Когда закон этот будет справедлив! – Он всегда справедлив. Саид сердито тряхнул головой. – Вот только жаль, что покрывает подлецов… Шейх улыбнулся и ничего не ответил. И Саид решил, что пора переменить тему разговора. – Я лягу лицом к стене. Не надо, чтобы меня здесь видели! Я пришел к тебе искать приюта. Помоги мне укрыться! – Приют дает нам лишь Всевышний… – Ты не хочешь мне помочь? – встревоженно спросил он. – Помилуй, что ты… – Неужели даже ты, чья добродетель всем известна, не в силах меня спасти? – Если хочешь, спаси себя сам. «Но я – убийца»,– про себя подумал Саид и вслух добавил: – Можешь ли ты выпрямить кривую тень? – Мне нет дела до теней,– спокойно ответил шейх. Воцарилось молчание. За окошком, сквозь которое лился лунный свет, проснулась и зашевелилась жизнь. «В ней твое искушение…» – мурлыкал шейх. Да, он всегда найдет, что сказать. А все-таки, владыка, дом твой – ненадежное место, хотя сам ты – воплощение верности. И я должен бежать, чего бы мне это ни стоило. И пусть тебе, Hyp, поможет хоть счастливая случайность, если не помогли справедливость и милосердие. Но как я мог забыть там мундир? Я же свернул его, приготовил, а в самый последний момент забыл. Видно, бесконечное тревожное ожидание в темноте, бессонница и одиночество убили в тебе осторожность… Если они найдут мундир, они нападут на твой след. Приведут собак, окружат, и тогда – конец трагедии, которой газеты развлекают своих читателей. – Я хотел просить тебя обратить свой лик к небу,– заговорил вдруг шейх, – но ты, опередив меня, заявил, что обратишь его к стене! – А ты забыл, что я сказал тебе про подлецов! – воск-ликнул Саид. – «Если забыл, вспомни Господа своего!» – нараспев прогудел шейх. Какая тоска. Он закрыл глаза и снова подумал: как я мог забыть там мундир? Тревожное предчувствие не давало покоя. – «И если спросят: «Знаешь ли ты средь заклинаний и снадобий такое, что способно отвратить волю Всевышнего!» —и ответствуй: «На все Его воля»,– пробубнил шейх. – Что это значит? Шейх вздохнул. – Твой отец понимал меня всегда… Саид не выдержал. – Мне очень жаль, но ты не смог накормить меня досыта. Кроме того, я забыл свой мундир, и это тоже очень жаль. И вообще я, видно, не способен тебя понять. И я буду спать, отвернувшись лицом к стене. И все равно я уверен, что я прав… Шейх с состраданием улыбнулся: – «И сказал сейид[8]: «Я по нескольку раз в день смотрюсь в зеркало, боясь, что лицо мое почернело!». – Ты?! – Да не я, а сейид! – В таком случае подлецам приходится глядеться в зеркало каждый час,– съехидничал Саид. Шейх опустил голову и замурлыкал опять: «В ней твое искушение…» Саид закрыл глаза. «Устал я,– подумал он,– по-настоящему устал. И все равно не успокоюсь, пока не заберу оттуда свой мундир». |
||
|