"Черные Волшебники" - читать интересную книгу автора (Найлз Дуглас)

Аларон

Громкий лай Кантуса заставил Тристана прийти в себя. Пол под его ногами дрожал. Принц повернулся и, шатаясь как пьяный, побежал прочь от усыпальницы королевы Аллисинн. Миновав короткий коридор, он выскочил в огромную дворцовую залу.

Кантус помчался впереди и вскоре вывел Тристана прямо к массивной двойной двери, выходившей во двор. Дарус уже пытался ее открыть. Тристан заметил, что калишит успел где-то раздобыть меч.

– Это все, что мне удалось найти, – сказал Дарус, когда Тристан принялся помогать ему справиться с тяжелыми дверями. Глаза калишита округлились при виде меча Симрика Хью, однако он ничего не сказал. Замок еще раз сильно вздрогнул, так что друзья едва удержались на ногах.

Дверь неохотно со скрипом отворилась. Тристан собрался уже выбежать во двор, но Дарус остановил его.

– Подожди! – Калишит потыкал трезубцем в пол под дверями. Железные зубья заскрежетали по камням, и Тристан услышал негромкий щелчок.

Две каменные плиты разошлись в стороны, открыв длинную темную шахту.

Принц в испуге отступил назад.

– Неплохая ловушка. – Калишит, усмехнувшись, ловко перебрался через отверстие в полу. Принц прыгнул вслед за ним, и друзья выбрались во двор.

Понтсвейн сидел на том самом месте, где они его оставили, и ощупывал разбитое лицо.

– Где вас носило? – недовольно произнес он. – Бросили меня одного…

– Помолчи! – рявкнул принц и добавил уже помягче:

– Ну, спасибо… что ты помог мне.

Лорд удивленно взглянул на него, но промолчал и с трудом поднялся на ноги.

Замок начал тонуть, и вода, проникая через ворота, уже заливала двор.

Они стояли на ступеньках, ведущий с замок, и молча наблюдали, как морская вода поднимается все выше.

– Теперь через ворота нам не выйти: течение слишком сильное, – заметил Дарус. – Нам остается только издать, пока замок окажется под водой, и надеяться, что мы сможем выплыть на этих штуках. Вот, попробуйте их надуть, – проговорил калишит, протягивая каждому по кожаному мешку. – На них мы и поплывем.

Тристан с сомнением взял мешок и, набрав в легкие побольше воздуха, начал его надувать. Мешок, казалось, ничуть не увеличивался в размерах.

Раз за разом Тристан выдыхал в мешок, и, по его прикидкам, тот давно должен был стать тугим, как барабан.

– В нем наверняка есть дырка, – мрачно сказал Тристан, с опаской поглядывая на поднимающуюся воду.

Дарус тем временем надувал свой мешок.

– Я сначала тоже так думал. Тем не менее, весь воздух, который мы в них вдуваем, остается внутри.

– Что-то незаметно! – Принц потряс своим вялым мешком.

– Они волшебные. Я нашел эти мешки в замковой сокровищнице. В них поместится гораздо больше воздуха, чем это кажется на первый взгляд.

Продолжай дуть!

Все еще сомневаясь, они, однако, усердно пытались наполнить мешки воздухом. Мешок Тристана начал медленно увеличиваться и через некоторое время стал довольно твердым. Дарус достал из-за пояса бечевку и быстро связал три мешка вместе, тщательно проверив надежность узлов на горловине.

Вода добралась уже до самых верхних ступенек, и вскоре друзья уже стояли в ней по пояс.

Оказалось, что мешки могут легко удержать на воде не только троих мужчин, но и Кантуса.

Вода неумолимо поднималась вверх, – и вдруг сквозь амбразуры хлынул морской поток. Поднявшиеся волны перехлестывали через стены, грозя вырвать мешки из рук. Отчаянно вцепившись в край импровизированного плота, Тристан озирался в поисках Кантуса – не смыло ли того волной, но разглядеть что-либо было невозможно. Вдруг море успокоилось, и Тристан с облегчением увидел рядом с собой Кантуса, Даруса и Понтсвейна. Прошло еще немного времени, и они уже легко плыли по спокойному морю.

– И по-прежнему ни одного корабля на горизонте, – уныло сказал Дарус.

– Вот мы и вернулись к тому, с чего началось сегодняшнее утро.

– Ну, не совсем, – возразил Тристан. – Я ведь получил назад меч Симрика Хью.

Он хотел было рассказать своим спутникам о предсказании королевы Аллисинн, но язвительная мина на лице Понтсвейна заставила его прикусить язык. Возможно, позже принц расскажет обо всем Дарусу.

– Господин, нам необходимо обсудить одну проблему.

– Прямо сейчас, Крифон? Я очень устал. Его величество был просто несносен сегодня.

Синдр отвернулся от зеркала и посмотрел на Крифона. Все это время глава совета был занят созерцанием подводного мира, но Крифон успел лишь заметить, как медленно тает в зеркале бледно-зеленое сияние, имеющее очертания города; какие-то существа с оружием в руках, несколько похожие на рыб, не спеша проплыли мимо зеркала, прежде чем изображение пропало совсем.

– То, о чем я хочу сообщить, может иметь для нас очень серьезные последствия, господин, – торопливо проговорил Крифон. – Алексей нас предал.

– Ты готов обвинить в предательстве члена совета, колдуна, Крифон? Ты меня удивляешь.

– Я могу доказать, что мое обвинение – чистая правда! Он попытался убедить Дорик, что священник вами манипулирует. К счастью, сразу после разговора с Алексеем она пошла ко мне, и я бросился искать вас.

– Ты уверен, что все обстоит именно так, как ты говоришь? Дорик не лжет?

Крифон энергично кивнул.

– Я околдовал Дорик, когда она рассказывала мне о своем разговоре с Алексеем, – она не могла солгать. Если бы я не усыпил ее, она проговорила бы всю ночь напролет.

Синдр задумчиво потирал подбородок.

– Ты сделал все как надо, – проговорил он наконец. – Боюсь, мы лишились одного члена совета. Необходимо сделать все возможное, чтобы эта потеря не причинила нам вреда.

– Разфалло?…

– Нет, Крифон. Для него у меня есть другое задание. Пока мы можем позволить тебе не спешить с Алексеем. Некоторое время он будет выжидать:

Алексей никогда не был человеком действия. Но наше время придет. Когда священник вернется, выполнив свою миссию в Гвиннете, он займется Алексеем, и тот обагрит своей кровью алтарь Баала.

Медленно, с неохотой Робин шла к пруду. Она уже сменила свое разорванное платье на кожаную куртку и юбку.

«Я не могу убить его!» – повторяла она про себя. Впервые наставница приказала ей сделать нечто, противоречащее ее убеждениям. Или это было проверкой? Может быть, Генна хочет испытать ее преданностью богине, ее умение повиноваться? «Мне все равно! – сердито сказала она себе. – Я не могу его убить!»

Но позволить Желудю оставаться в роще Робин тоже не могла. Его полные безумия глаза, цепкие, жадные руки – все это живо встало в ее памяти, и по спине пробежал холодок. К счастью, ее заклинаний смогло остановить этого страшного человека.

Она решила изгнать Желудя из рощи, навсегда запретив ему возвращаться снова. Робин получила другой приказ, но выполнить его она была не в силах.

Генна назвала Желудя злом – так оно и было. Однако Робин чувствовала, что он не до конца отвечает за свой действия.

Робин пересекла сад и пошла между исполинских дубов, окружавших пруд.

Когда девушка проходила то место, где несколько недель назад подстригала лозу, она заметила, что крепкая дубинка, которой она раздвигала кустарник, лежит рядом с толстым дубом. Чувствуя некоторую неуверенность, она наклонилась и подняла дубинку.

Вдруг ей ужасно захотелось, чтобы рядом был Тристан. Он, без сомнения, легко справился бы с заданием Генны.

Робин вышла из дубовой рощи, предполагая увидеть на берегу реки застывшего на месте Желудя. Но незнакомец исчез.

Робин охватило беспокойство. Она осторожно шла по поросшему травой берегу, внимательно глядя на землю: девушка пыталась отыскать хоть какой-нибудь след, который указал бы ей, куда исчез Желудь. На одном берегу реки был небольшой зеленый луг, на другом – густые заросли кустарника. Широкая река была неглубокой, ее хрустальные воды весело мчались, перескакивая с одного яркого камушка на другой. Эта река была южной границей рощи Верховной Друиды.

Вдруг Робин услышала шорох в кустах и, резко обернувшись, увидела мчавшегося к ней, с безумным блеском в глазах. Желудя. Он что-то невнятно бормотал, и Робин заметила, что двигается он гораздо быстрее, чем можно было бы ожидать. Она подняла посох и снова произнесла одно только слово:

– Остановись!

Желудь застыл на месте, но вовсе не из-за ее заклятья. Безумец закинул голову назад и зашелся в истерическом смехе. Вдруг он как-то сразу успокоился и уставился на Робин неподвижным взглядом.

Никогда в жизни девушке не доводилось видеть таких страшных глаз.

Желудь начал бормотать слова, похожие на заклинания, и ее страх превратился в ужас. Ее рот беззвучно открылся – Робин не в силах была даже закричать. Но ведь Желудь не мог произносить заклинания – или она ошиблась? Что значило его странное бормотание?

И тут она поняла, что он владеет тайнами волшебства друидов – когда Желудь произнес последнее слово, из его поднятой руки вылетела гудящая туча насекомых и устремилась к ней. Робин почувствовала болезненный укус в щеку, и через мгновенье она была облеплена осами, яростно жалящими ее во все открытые участки кожи. При этом они так громко жужжали, что Робин казалось, что она сходит с ума.

Девушка с трудом сдержалась, чтобы не закричать – она боялась открыть рот. Робин побежала к реке и бросилась в прохладную воду. Стараясь держаться под водой, она плыла вниз по течению до тех пор, пока могла сдерживать дыхание. Когда она вынырнула на поверхность, то увидела, что насекомые уже покидают рощу Верховной Друиды. Боль от укусов медленно проходила, но кожа продолжала гореть.

Как только ее голова показалась из воды, не успевшие улететь насекомые кинулись к ней, но друида произнесла простое заклинание, быстро нарисовав рукой круг, защищавший ее. Осы, сердито загудев, бросились было вперед, однако не смогли преодолеть магический барьер, воздвигнутый Робин.

Тут она заметила Желудя, который хихикая и спотыкаясь, пробирался по берегу реки в поисках девушки. Подняв тучу брызг, она бросилась к берегу, рассчитывая выбраться на сушу еще до того, как безумец окажется перед ней.

Вдруг Желудь остановился, и Робин почувствовала, сто он опять начал сосредотачиваться, – ее обезумевший подопечный явно готовился к новому заклинание. Задыхаясь, Робин с трудом выбралась на берег, вода стекала с нее ручьями. Девушка чувствовала себя совершенно беззащитной.

Она схватилась за корень, который вдруг изогнулся в ее руках. Конец корня рванулся вверх, на нем появились глаза и длинные клыки. Девушка едва успела отдернуть руку и избежать смертоносного укуса. Ядовитые зубы змеи вонзились в мягкую землю.

Новые змеи поползли из высохших зарослей. Робин в ужасе увидела, что змеи начинают окружать ее со всех сторон. Друида остановилась, достала из-за пояса маленькую засушенную веточку омелы и тихонько прошептала несколько слов, одновременно растирая сухое растение в пыль. Робин знала, что она окружена волшебной аурой и стала невидимой для змей и любых других животных рощи. Змеи проползли мимо, и девушка вздрогнула от отвращения, увидев, как они вытягивают свои раздвоенные языки, пытаясь ее найти.

Безумец продолжал смотреть на молодую друиду; не скрылось от его глаз и то, что змеи потеряли ее. Его старательно поддерживаемые спокойствие и самоконтроль, позволившие ему вспомнить давно утерянные навыки друида, начали отказывать, – слишком велика была досада от неудавшихся нападений на друиду.

Внезапно он злобно завыл и бросился к Робин, его конвульсивно сжимавшиеся пальцы тянулись к ее горлу. При приближении к Робин вой сменился отвратительным хихиканием.

Увидев бегущего к ней Желудя, Робин обеими руками схватила крепкую дубину, висевшую у нее на поясе. Высоко подняв ее, она с размаху, как топором, ударила безумца.

Робин услышала хруст ломающихся позвонков, и ее враг, не издав ни единого звука, упал ничком, вывернув голову под совершенно невозможным углом и глаза его медленно потускнели.

Девушку начало трясти, она сделала неуверенный шаг назад и тяжело села на землю, чувствуя сильное головокружение.

Но могущество богини не оставило ее, к Робин стали возвращаться силы, и она, наконец, смогла встать и подойти к телу.

Желудь, несомненно, был мертв, однако Робин наклонилась над ним, чтобы убедиться в этом окончательно. Пульса дыхания не было, ее противник умер.

Вдруг девушка заметила его кожаный мешочек. Тот потрепанный сверток, которым так дорожил незнакомец! Теперь она живо вспомнила выражение страха на его лице, когда однажды попыталась взять этот сверток. Робин схватила мешочек и развязала бечевку. Она взвесила его в руке – похоже, там находится камень. Перевернув, она встряхнула мешочек, и на землю выпал черный камень. Он был округлым и гладким, странной формы, чем-то похожий на человеческое сердце. Казалось, какой-то мастер вырезал его из твердого угля. Робин чувствовала, что от него исходит тепло. Он был довольно большим, но очень легким, и на ощупь скорее напоминал сухое дерево, чем уголь.

Робин попыталась отвести глаза от странного камня, но непонятная сила, помимо ее воли, не отпускала взгляд девушки. Робин неохотно потянулась к камню, при этом ее охватило странное волнение. Наконец, ее пальцы дотронулись до гладкой черной поверхности.

И все вокруг Робин потемнело.

Ньют уныло перелетал с сосны на сосну – ему было ужасно скучно. С тихим жужжанием он оглядывался по сторонам в надежде отыскать хоть что-нибудь, что могло бы его развлечь. Воздух в лесу был тяжелым и навевал на него дремоту.

Через некоторое время Ньют оказался у рощи, однако он не особенно спешил туда возвращаться. Если только в этом не было острой необходимости, волшебный дракончик никогда не выбирал кратчайшего пути к цели, поэтому порой его заносило в самые неожиданные места. Неторопливо помахивая своими прозрачными крылышками, он оказался на берегу большого пруда и уселся на толстую сосновую ветку – посмотреть, что есть хорошего поблизости.

Дракончик уже давно обнаружил, что в подобных местах, где есть вода, ему всегда удается как следует повеселиться: теперь же на другом берегу реки он увидел олененка, созерцающего свое отражение в воде. Ньют мгновенно оживился и решил не терять времени зря – ну, и удивится же олененок! Он создал простенькую иллюзию прямо поверх отражения: глазам несчастного малыша предстало клыкастое чудовище малинового цвета, которое, казалось, вот-вот бросится на него из воды. А какая у чудовища была страшная пасть!

С душераздирающим воплем олененок шарахнулся в сторону, упал и запутался в собственных ногах.

– Хи-хи-хи, – радостно повизгивал Ньют, в то время как малыш, наконец разобравшись со своими ногами, вскочил и, спотыкаясь, умчался в лес.

– Ой, не могу больше, – пищал Ньют. Он так веселился, что свалился с ветки и чуть не упал на землю; в последнюю секунду ему удалось уцепиться за что-то обеими левыми лапами, и он снова взобрался на ветку.

– Это было великолепно! – похвастался он деревьям в лесу. – Ничего нет лучше хорошей шутки, да и время летит быстрее!

Дракончик решил, что должен обязательно рассказать Робин про свою замечательную проделку. Она, конечно, станет ругать его – Робин всегда сердится, когда он подшучивает над маленькими и беззащитными Животными, – но Ньют подозревал, что в глубине души девушке тоже будет ужасно весело.

Ему просто необходимо поделиться с кем-нибудь своим хорошим настроением!

Взвившись в воздух, дракончик так быстро замахал крылышками, что они у него даже чуть-чуть заболели. Стрелой промчавшись над прудом, он влетел в лес и, осторожно лавируя между деревьями, направился к роще Генны.

Но когда он добрался до реки на южной границе рощи, он замедлил свой полет. Что-то здесь было не так.

И вдруг Ньют чуть не задохнулся от удивления, увидев на земле два распростертых тела. Он стремительно полетел в ту сторону и тихонько приземлился у Робин на спине. Ему стало немного легче, когда он почувствовал, что девушка дышит, – впрочем, он тут же понял, что дышит она с трудам. Мужчина же был мертв – это нисколько не удивило и не огорчило Ньюта.

– Робин очнись! – молил он, соскочив на землю и тихонько толкал ее в плечо. – Ну, пожалуйста! Это же я, Ньют! Что же делать?

Он в отчаянии повертел головой по сторонам и заметил рядом с Робин черный камень. Что-то в этом камне показалось маленькому дракончику неестественным и отвратительным. Он мгновенно решил, что именно этот камень виноват в том, что Робин лежит без сознания.

Схватив мерзкий камень всеми четырьмя лапами, Ньют взлетел в воздух.

Яростно размахивая крыльями, он поднимался все выше и выше, представляя себя парящим в вышине кондором. Очень медленно Ньют миновал реку и полетел в лес, стараясь как можно больше удалиться от рощи Верховной Друиды.

Пролетев около мили, он бросил камень прямо в лесу и поспешил вынуться к Робин. К своему облегчению, Ньют заметил, что она пошевелилась.

– Парус! Тристан, парус! – вырвал его из глубокого сна голос Даруса.

Принц поднял голову с наполненного воздухом мешка и постарался понять, что происходит. Он стер с лица соленую воду и посмотрел в ту сторону, куда указывал Дарус.

– Да, вижу! Он плывет к нам!

– Наши дела наконец-то пошли на лад, – усмехнулся калишит.

– Позовите их, – прохрипел Понтсвейн, в глазах которого загорелась надежда.

– Слишком далеко! – сказал Дарус. – Но они направляются к нам.

Небольшое судно действительно приближалось к ним. У него была единственная мачта, на которой трепетал парус, окрашенный во вое цвета радуги. Нос кораблика был довольно высоким, поэтому Тристану и его спутникам не удавалось разглядеть команду. Однако, когда суденышко приблизилось к ним, они услышали обрывки песни, которую напевал женский голос:

– А это еще что такое? – Песня внезапно прервалась, и над носом кораблика появилось улыбающееся, обветренное лицо. – Три мокрых крысы – кажется, кто-то потерпел кораблекрушение!

Слова приветствия застряли у Тристана в горле, от неожиданности он даже растерялся. Крепкой веселой женщине, так лихо обратившейся к ним, на вид было лет сорок. На ее круглом лице играла веселая улыбка.

Умопомрачительная шляпа с искусственными гирляндами винограда и огромных цветов, свисавшими почтя До плеч, украшала ее голову.

– Ну, прошу на борт, пока я не поплыла дальше! – закричала она, неожиданно исчезнув.

Однако, тут же на воду упал конец веревки, и друзьям удалось ухватиться за нее, когда кораблик проплывал мимо. Теперь Тристан успел разглядеть, что суденышко было футов двадцать пять в длину, с невысокими бортами; изящные, устремленные вперед линии радовали глаз.

Они крепко цеплялись за веревку, пока единственная обитательница корабля опускала парус, и стройное суденышко постепенно останавливалось.

За спиной у женщины висела лютня.

Она протянула Тристану широкую красную ладонь и втащила его к себе в лодку. Не успел принц встать на ноги, как Кантус, Понтсвейн и Дарус свалились на дно рядом с ним.

– Зовут меня Тэвиш! – оказала хозяйка судна, уперев руки в бока и строго оглядывая своих пассажиров. Она была ниже Тристана, но весила, несомненно, столько же. У нее было привлекательное, открытое лицо – такие бывают у фермерских жен. Трудно было не улыбнуться в ответ, глядя на ее сияющую, искреннюю улыбку.

Потом ее лицо стало задумчивым, когда она увидела меч, висящий на боку у Тристана. Она внимательно посмотрела на простую, потертую рукоять, старые выношенные ножны, сквозь которые в нескольких местах сверкал серебристый клинок с древними рунами. Тэвиш снова посмотрела ему в глаза.

– И судя по оружию, – сказала она, – ты принц Корвелла!

Хобарт тяжелой мерной поступью шел через леса и луга Долины Мурлок.

Его совершенно не трогала красота вокруг, он стремился как можно быстрее добраться до рощи Верховной Друиды. Там, как сказал ему Баал, он найдет молодую друиду. А его Бог никогда не ошибался.

Огромному священнику и в голову не приходило, что у него могут возникнуть какие-либо трудности. Хобарт уже не раз использовал свое могущество против слабого волшебства друидов и убедился, что ему, за плечами которого стояла мощь Баала, они не противники. И действительно, Совет Семи вместе с Баалом смогли покончить с друидами Аларона.

Правда, эти леса казались более древними, чем те, что остались на Алароне. Но он все равно с ходу отбросил мысль, что с волшебством друидов следует считаться.

Он почувствовал, что приближается к цели своего путешествия, и тут в нем прозвучал мощный призыв. Что-то ждало его в лесу и испускало во все стороны холодное сияние зла, которое священник находил очень приятным и даже возбуждающим. Он на мгновенье остановился, с любопытством вглядываясь в заросли кустарника. Что бы это ни было, зов задел какие-то очень важные струны в груди Хобарта, и тот не мог на него не ответить.

Хобарт стал продираться сквозь густые заросли куманика и шиповника.

Он чувствовал, что приближается к источнику зова, и это еще сильнее распаляло священника. Вдруг Хобарт заметил у подножия мертвого дуба блестящий черный камень, который неотвратимо притягивал его к себе. Хобарт шагнул вперед и поднял странный предмет. Он покоился на ладони священника, гладкий и теплый, как будто это было его исконное место. Довольный, священник несколько раз перебросил предмет с одной руки на другую и, снова повернув к роще, возобновил прерванное путешествие.

Хобарта никогда не занимала живая природа, поэтому он не обратил внимания, что вся растительность в радиусе пятнадцати футов от камня пожухла и омертвела.

Через час он уже стоял на берегу небольшой реки. Каким-то образом Хобарт понял, что это граница рощи Верховной Друиды. Когда он вошел в воду, намереваясь перейти речку вброд, неожиданный удар отбросил его обратно на берег. Вскочив на ноги, священник стал оглядываться в поисках врага, однако ничего не заметил. Он осторожно двинулся вперед и наткнулся на невидимый барьер. Казалось, тот шел вдоль всего берега ручья и был прочным, как железо. Выругавшись, Хобарт стал обдумывать, как ему преодолеть этот барьер – неожиданное доказательство могущества друидов. Он увидел, как маленькая птичка пролетела сквозь барьер, даже его не заметив.

Но когда Хобарт шагнул вперед, невидимая стена снова остановила его.

Он произнес короткую фразу, и волшебная сила наполнила его тело.

Священник медленно поднялся над землей на высоту двадцати футов; он обнаружил, что защитный барьер продолжает действовать и здесь. Хобарт не хотел подниматься выше, потому что когда он Окажется выше крон деревьев, его могут заметить, а это пока не входило в его планы.

Хобарту пришлось опуститься на землю, и он зашагал вдоль берега реки.

Он не привык к тому, чтобы ему перечили, и ярость начала закипать у него в груди. Эта грубая защита друидов просто досадная помеха! Интересно, что от нее останется, если он обрушится на нее со всей мощью Баала, но Хобарт решил отложить этот интересный эксперимент. Такое заклятие, несомненно, привлечет к себе внимание.

Впереди послышались голоса. Он быстро спрятался за кустами и стал медленно пробираться дальше, скрываясь в глубокой лесной тени. Тут-то перед его глазами и предстала искомая жертва.

Друида стояла у реки на коленях и плескала воду себе на лицо. Один из этих докучливых маленьких драконов, живущих на Муншаез, кружился вокруг нее, как встревоженная нянька. Радостное возбуждение Хобарта сменилось разочарованием. Как ему выманить друиду из рощи, когда он сам не может войти в нее? Он рассмотрел несколько простых вариантов и отбросил их все.

Священник не мог рассчитывать заворожить женщину из рощи с помощью волшебства. Друида, он чувствовал это, будет успешно сопротивляться его заклятиям, пока она на священной земле своей наставницы. В то же время она была нужна живой: ее кровь должна пролиться на алтарь Баала из живого тела. Таким образом, Хобарт не может использовать губительного заклятия, чтобы убить ее, а потом с помощью другого перенести ее тело. Нет, ему придется прибегнуть к более гибкой тактике.

В поисках наиболее удачного способа оправиться с друидой, Хобарт задумчиво поглаживал черный камень, удобно устроившийся у него на ладони.

Его глаза-пуговицы ярко горели в складках жира.

Тут он увидел тело, лежавшее за спиной у друиды, и в его мозгу начала медленно формироваться новая идея. Да, довольно улыбнулся священник. Это тело вполне подойдет. Пламенно помолившись Баалу, Хобарт сконцентрировался на лежащем у реки трупе. Молодая друида, продолжавшая сидеть спиной к телу, снова наклонилась к реке. В это время темная сила Баала – или это было злое могущество черного камня – потекла от священника, которого Робин так и не заметила, к неподвижному Желудю.

Друида все еще стояла на коленях, когда мертвец вдруг шевельнулся.

– Значит, вы хотите посмотреть большой город? – насмешливо спросила Тэвиш.

– Да, – подтвердил Тристан, придерживаясь выдуманной им истории. – Я никогда не бывал на острове Аларон. Говорят, что он совсем не похож на Гвиннет: на нем гораздо больше ферм и жителей. А город Каллидирр и сам Кер Каллидирр – я хочу посмотреть самый знаменитый дворец ффолков.

На мгновенье Тэвиш погрустнела.

– Они действительно великолепны, но твое королевство не менее прекрасно; дикие леса, высоченные горы – перед этим бледнеют все красоты Каллидирра. Я сама предпочитаю землю Корвелла.

– Ты много путешествовала по островам Муншаез? – спросил Дарус.

– Ну да, конечно. Разве я не говорила вам, что я менестрель?

– Нет, не говорила, – ответил принц, ничуть не удивившись.

– Правда, я давно не была в Корвелле – уже лет десять. Последнее время я, в основном, провела в Морее… Это довольно печальная история.

– Что ты имеешь в виду? – спросил принц.

– Король и несколько верных ему лордов были убиты там в прошлом году.

Похоже, никто не знает, кого обвинять в этих убийствах. Ни один из лордов не пожелал занять освободившееся место. Да и кто теперь осмелится на это?

– Действительно, – сказал Понтсвейн, встревоженно покосившись на Тристана, – Морей всегда считался бедной и голой страной.

Принц почувствовал, что страшная новость пронзила его грудь нестерпимой тоской.

– Это еще далеко не все, – отрезала женщина-менестрель. – Но сейчас страна осталась без короля, а тайна так и не раскрыта. Только бесконечные споры и подозрения.

Тэвиш помолчала, обведя всех взглядом.

– Новости из Сноудауна не многим лучше, – продолжала она. – Король отправился на охоту, и больше его никто не видел. На престоле никого нет, все королевство бурлит!

С возрастающим интересом Тристан обдумывал услышанную информацию.

Морей был еще одним королевством ффолков, находящихся под правлением Высокого Короля. И там, как и в Корвелле, король был уничтожен таинственными убийцами, а последний оставшийся в живых король ффолков – за исключением Высокого Короля – исчез из Сноудауна.

– Я возвращаюсь домой, в Аларон, – продолжала Тэвиш. – Хотя сейчас эта перспектива не доставляет мне прежней радости.

– Почему же?

Тэвиш вздохнула.

– Там тоже свои неприятности. Высокий Король волнуется из-за тысячи воображаемых угроз своему трону. Кто мог себе представить, что столь трусливый человек будет носить корону объединенного королевства Муншаез?

Уже не один честный и благородный лорд томится в королевской темнице, а его земли отобраны только потому, что королю показалось, что у него есть причины бояться этого лорда.

Менестрель некоторое время молча управляла лодкой, пока спасенные ею путешественники ели и отдыхали. Тристан чувствовал, что силы постепенно возвращаются к нему, но его ум продолжал пребывать в возбужденном состоянии. Информация, полученная от Тэвиш, в сочетании с пророчеством королевы Аллисинн, посеяли в нем серьезные сомнения относительно Высокого Короля. Когда они войдут в замок Кер Каллидирр, что он сможет сказать человеку, которому за каждым углом чудится предательство?

– Земля! – вдруг закричал Дарус, завидев клочок зелени на востоке.

– Ну, вот, приятель, перед тобой Аларон, – рассмеялась Тэвиш. – К вечеру мы причалим к берегу.

Все невеселые предчувствия исчезли, и принц с облегчением проговорил:

– Лично меня это только обрадует.

– Я рекомендую «Веселого Дельфина»: отличная еда и выпивка, хорошая музыка. Я и сама туда отправлюсь.

Мужчины рассмеялись и договорились встретиться с Тэвиш в гостинице.

Они как раз проплывали мимо волнореза, и Тристан стоял на носу кораблика: ему очень хотелось поскорее увидеть Аларон. Его глазам предстали веселые аккуратные поля с белыми домишками, огороженными каменными заборами. Город Лльюэллин был самым большим из всех виденных Тристаном до сих пор. Когда он впервые увидел город, тот показался ему огромным белым облаком.

Каменные стены, оштукатуренные здания, деревянные домики – все было покрыто белой краской. Тэвиш сообщила, что в городе живет около пяти тысяч человек.

Когда их кораблик медленно скользил по спокойным водам гавани, Тристана не покидало ощущение, что перед ним не виданное чудо. Наконец, Тэвиш выскочила на берег и, подтянув лодку, крепко привязала ее к свае.

Пассажиры выбрались вслед за ней и стали оглядываться по сторонам.

Стараясь держаться достойно принца, Тристан все время одергивал себя: то рот раскрывался от изумления, то он не мог отвести взгляда от какого-нибудь поразившего его зрелища. Как оказалось, он все-таки мало путешествовал и мало повидал на своем веку. Все вокруг представлялось таким новым и прекрасным.

Сразу за пристанью Лльюэллина был большой зеленый луг с множеством лавок. Заметив прохладные пивные, Тристан тут же почувствовал ужасную жажду. Он увидел торговцев, у которых на лотках были аппетитно разложены яблоки, вишни и какие-то экзотические фрукты. Неподалеку, на небольшой жаровне шипело жарившееся мясо. А в лавке рядом можно было выбрать бусы и безделушки на любой вкус, хрустальные бокалы и оружие из стали – все это было выставлено в больших застекленных витринах. Узкие улицы с двухэтажными домами уходили на юг, север и восток, по ним сновали пешеходы, принц даже увидел нескольких всадников и двухколесные повозки.

– «Дельфин» – вон там, – сказала Тэвиш, показав на улицу, которая начиналась прямо у пристани. – Идите туда и устраивайтесь поудобнее. А у меня есть кое-какие дела.

Сказав это, она повернулась к своей лодке. Тэвиш пробормотала только одно слово – Тристан не разобрал, что именно она сказала, – на мгновенье ему показалось, что она разрушила суденышко: оно начало складываться пополам, так что нос и корма соединились. И тем не менее, лодка не утонула, а лишь значительно уменьшилась в размерах, приняв другую форму.

Еще через мгновение Тэвиш вытащила на берег широкую доску около восьми футов длиной. Доска продолжала складываться и на берегу, пока не превратилась в маленькую коробочку.

– Увидимся в «Дельфине», – крикнула Тэвиш и уверенно направилась к северной улице.

– А дамочка не так проста, как кажется, – пробормотал Дарус, глядя ей вслед. – Я рад, что мы ее еще увидим.

– Ну, что, пошли поищем гостиницу и выпьем чего-нибудь, я умираю от жажды, – сказал принц.

– Ни секунды в этом не сомневаюсь, – с сарказмом заметил Понтсвейн. – Лично мне не повредит какая-нибудь горячая еда.

На улицах Лльюэллина было полно народа – по крайней мере, так показалось корвелльцам, – но ффолки, попадавшиеся им по пути, казались необычно тихими. Принц не увидел ничего похожего на радостное возбуждение и дружескую болтовню, которые были Характерны для жителей Корвелла.

«Веселый Дельфин» находился совсем недалеко от гавани. Покрашенный белой краской фасад выдержал не одну бурю и выглядел слегка потрепанным, а широкие ступени уже не раз чинили.

– Никаких собак, – проворчал огромный человек с черной бородой, когда Тристан хотел войти. Он вышел из тени и загородил путникам дорогу.

Разозлившись, Тристан остановился, но прежде чем он успел раскрыть рот, Дарус сказал:

– Он подождет нас здесь. Лежать, Кантус! – калишит указал на темный угол широкого крыльца, и Кантус тяжело плюхнулся там, где ему было приказано. Он положил голову на передние лапы и застыл.

Человек отошел в сторону, и Дарус подтолкнул принца к двери. Как только друзья оказались внутри, Тристан тут же повернулся к Дарусу:

– Зачем ты это сделал? Он не имеет права…

– Видишь ли, так заведено во многих местах, – объяснил ему калишит. – Корвелл – единственное королевство, где к собакам относятся почти как к людям.

Тристану стало неловко. Из-за своей наивности он чуть не стал посмешищем! Хорош будущий король!

– Не волнуйся, – засмеялся Дарус, – я за тобой присмотрю! А теперь давайте перекусим.

Семерка снова собралась за своим широким столом. Шесть черных капюшонов, словно зачарованные, с напряженным вниманием поглощали слова седьмого – колдуна, сидевшего во главе стола.

– Убийца скоро будет здесь. Мы дадим ему задание, и последние герои ффолков будут уничтожены. Тогда мы сможем направить нашу энергию на нечто более продуктивное: постараемся подчинить остальные земли воле нашего господина. – Последнее слово он произнес с явной иронией, и возникшая пауза подчеркнула ее еще сильнее.

Алексей, сидевший по правую руку от Синдра, внешне был совершенно спокоен. Прищурив глаза, он наблюдал за главой их совета.

Как же он ненавидел Синдра! Как страстно он жаждал власти, которую тот присвоил себе, лишь понемногу делясь с теми магами, которым удавалось ублажить его.

Алексей посмотрел по сторонам, его взгляд упал на Крифона, и ненависть стала еще сильнее, она уже грозила задушить его! Червяк! Алексей был уверен, что Крифон пытается манипулировать Синдром, чтобы занять место Алексея по правую руку главного колдуна. Алексей мечтал о том времени, когда они оба умрут в страшных страданиях и, желательно, чтобы он при этом присутствовал. А вот Дорик… Стройная женщина, видящая рядом с Крифоном, вернется к нему – так предначертано судьбой, которую ничто не в силах изменить. Мысль о Крифоне, удовлетворяющем свою похоть с женщиной, которую Алексей завоевал в честном состязании, еще сильнее раздувала жаркое пламя его ненависти.

Оставшиеся трое – Тальро, Вертам и Кириано – были немного слабее остальных, и Алексей был уверен, что три мага, едва закончившие курс обучения, последуют за тем, кто окажется сильнее. Его сердце забилось при мысли о мщении, о той боли и унижении, которым он подвергнет своего нынешнего господина.

– Алексей! – негромкий, мягкий голос вернул его к реальности.

– Господин? – слово это стало Алексею поперек горла.

Синдр слегка повернул голову и с холодным интересом посмотрел на своего помощника.

– Алексей, у тебя возникло немало вопросов: о священнике, о правильности моих решений. Почему? Ты сомневаешься в моих способностях?

Кровь медленно отлила от лица Алексея, и он почувствовал, что его охватывает паника. Нет! Все произошло слишком быстро – он еще не готов! Он посмотрел в глаза Синдра – бледно-голубые озера, холодные, как арктическое небо, – и не смог ничего ответить. Он пытался говорить, но язык его не слушался.

– Ты можешь убедить меня в своей верности, Алексей? Докажи нам, что мы, по-прежнему, можем тебе доверять.

Он все знает. Эта мысль невыносимо жгла, и Алексей не мог найти слов, чтобы ответить Синдру. Если он скажет правду, то тем самым подпишет себе смертный приговор, а солгать он не мог.

– Очень хорошо, – сказал Синдр с сожалением.

Колдун сделал короткий жест, и разноцветные полосы света, брызнувшие из его пальцев, завихрились в безумном танце вокруг его непокорного заместителя. Капюшон Алексея был отброшен назад, и все увидели застывшее в ужасе лицо, казавшееся изможденным в ярком безжалостном сиянии волшебных лучей. Его рот открылся в беззвучном крике, – а может быть, звуки исчезали в сверкающем занавесе, которым несчастный маг был окутан.

Длинные худые руки Алексея вцепились в подлокотник кресла, очертания его тела стали неясными, а через мгновенье он совсем исчез. Остальные колдуны знали, что их господин заточил Алексея в тайную темницу: где она находится – знал лишь сам Синдр.

Несколько часов спустя из ворот Кер Каллидирра на черных конях выехал убийца со своим отрядом. По темным пустынным улицам города прогрохотали копыта и вскоре всадники покинули Каллидирр. Они спешили по королевской дороге на юг.

Чантэа слышала вызов Баала и понимала, чего хочет Бог смерти. Она недолго обдумывала свой ответ. Муншаез был небольшим царством, лишь незначительной частью ее огромных владений. Стоило ли из-за них вступать в конфликт?

Однако что-то привлекательное все-таки было в этих островах.

Населяющий их народ, ффолки, были хорошими людьми, сильными и преданными своей богине. Ее печалила мысль о том, что Баал может поработить их.

А кроме того, злобному Богу должно быть оказано сопротивление – иначе он может стать слишком могущественным и наглым, и станет угрожать другим ее владениям. Раз Баал выбрал для своих игр Муншаез, как может она, Чантэа, единственная на островах Богиня добра, не оказать злому божеству сопротивления?

Чантэа, как и Баалу, служили священники среди ффолков. Возможно, они не были столь же могущественными, как приспешники Баала, но ее священники обладали своими достоинствами: искусством врачевания, например. Впрочем они имели и другие благотворные способности.

Возможно, один из них сможет помочь ей в игре с Баалом. Из своих почитателей она выбрала нескольких: наверное, кто-нибудь из них поможет добрым силам, но как обернутся дальнейшие события, она предугадать не могла.

Чантэа явилась избранным священникам во сне, чтобы рассказать им о своем желании противостоять силам Баала.