Найт ДэймонДвое лишних

Деймон Найт*

ДВОЕ ЛИШНИХ

* Деймон Найт - современный английский писатель-фантаст. Рассказ "Двое лишних" взят из сборника рассказов Д. Найта "В бездне" (Лондон, 1961 год). Прим. ред.

Второе дно волшебной шкатулки

Предисловие

Перед нами любопытное произведение английского фантаста Деймона Найта. Оно совсем не такое простое, как может показаться на первый взгляд. Тот, кто станет его читать как повествование о необыкновенных приключениях исследователей с планеты Терра, увидит только первое дно литературной шкатулки. Да, шкатулка эта с двойным дном. Каждое слово в рассказе имеет двойной смысл. Мне хочется вместе с читателем вскрыть этот второй смысл слов, ситуаций, имен и характеров героев. Прогрессивные писатели Запада вынуждены порой прибегать к эзопову языку, чтобы сказать вслух запретное, чтобы бороться против ненавистного, но торжествующего в их обществе начала. Откроем тайный словарь. Им пользовался писатель, чтобы дать возможность своему рассказу увидеть свет. Не надо думать, что в "свободной мире" напечатают все, что будет написано против существующего там правопорядка. В Америке даже после смерти пресловутого мракобеса сенатора Мак-Карти торжествует наследие маккартизма, подозрительность, нетерпимость, тупая ненависть к знанию и свободомыслию, прикрытое банальными выкриками о демократии.

Итак, читатель, перевернем страницу. Вместе с героями рассказа, исследователями с Терры, мы на неведомой планете. Кстати, Терра в переводе на русский язык - Земля. Это первый ключ к тайному словарю автора.

Четыре героя попадают в общую беду. Это ученый Джордж Мейстер (мейстер мастер, знаток, умелец). Ему предстоит осознать в необыкновенной обстановке, кто же он, с кем он... На языке военного он технарь. В этом жаргонном слове заключен глубокий смысл - тупое солдафонское непонимание мира ученых, презрительно настороженное к ним отношение. "Технари могут что-то там смастерить толковое, но они не те парни, которые могут это как следует применить". Второй герой - это и есть военный. Майор Гамс. Как это созвучно Гревсу. Генерал-майор Гревс, как известно, командовал технарями, разрабатывавшими атомную бомбу по Манхеттенскому проекту. Вникните в суть мыслей и действий майора Гамса, когда будете читать рассказ. Проследите, как противоречиво и лживо в нем все, каким бы рубахой-парнем он ни прикидывался, угадайте, кого он слушает, кому в конце концов служит, и вы легко узнаете в нем ставленника Пентагона, поступающего в нынешних условиях Америки точно так же, как вымышленный герой на неведомой планете. Оригинал или прототип майора в жизни так же туп, ограничен, спесив, слаб и обречен погибнуть от того, что затевает сам, как и герой рассказа. Мисс Мак-Карти - воплощение маккартизма, холодной бездушности, подозрительности, недоверия ко всем. Она фанатично и злобно служит делу войны, которая в рассказе приняла космические масштабы. Автор намеренно показал, в каких, казалось бы, "космических", по очень сходных с современными земными обстоятельствах действуют герои рассказа. Обратите внимание на судьбу мисс Мак-Карти, находящуюся в одном организме монстра вместе с другими своими спутниками, за которыми она призвана шпионить, держа их в страхе и повиновении. И наконец, последний персонаж - милая девушка минералог Вивиан Беллис, простая и обыкновенная, каких в Америке миллионы. Она из числа тех немного ограниченных и многого не понимающих людей, за овладение душ которых бьются всякие мак-карти и гамсы и к которым приглядываются джорджи.

Итак, все четверо волей автора связаны одним общим, поглотившим их организмом монстра. Здесь под словом "монстр" без особого труда можно угадать американское общество нашем современности, связывающее на самом деле четыре стороны общественного четырехугольника, в котором, по мнению автора, как следует из названия рассказа, две стороны лишние. И теперь, читатель, зная ключ от тайного дна волшебной шкатулки, прочти рассказ и пойми все, что хотел сказать в нем автор о сегодняшней Америке, в которой он видит нечто лишнее, обреченное, что должно или погибнуть, или быть извергнутым из общества. Оставшиеся же стороны смогут найти себя в новом, возрожденном виде.

Александр Казанцев

Перевод с английского

В. Смирнова

I

Джорджу Мейстеру как-то довелось увидеть нервную систему человека на муляже. Это было наглядное пособие: мельчайшие нервные волокна обволокли специальным составом, чтобы они стали достаточно толстыми и их можно было рассмотреть, все остальные ткани были растворены и замещены прозрачной пластмассой. Что и говорить, отличную штуку придумал тот парень с Торкас III, забыл только, как же его звали? Но это и не важно, важно то, что по увиденному Мейстер приблизительно представлял себе, как выглядит сейчас он сам. Разумеется, точной копии макета из него не получилось. Например, он был почти уверен, что нейроны между его зрительным центром и глазами растянулись по меньшей мере сантиметров на тридцать. Да и вся нервная система в целом, несомненно, была расплющена и забавно кудрявилась по краям, так как мускулатуры, которой она первоначально управляла, не было. Он заметил и некоторые другие отклонения от образца, которые могли означать резкие структурные различия. Но факт оставался фактом: все то, что он еще мог назвать собственным "я", было теперь не более как головным мозгом, парой глаз, спинным мозгом и разбегающейся сетью нейронов.

Джордж на секунду закрыл глаза. Он лишь недавно этому научился и очень гордился этим. Тот долгий начальный период, когда он совершенно ничем не мог управлять, был ужасен. Позже он пришел к выводу, что паралич был вызван затяжным действием какого-то наркотика, который держал мозг в бессознательном состоянии, тогда как тело... Ну да ладно.

Либо так, либо нейронные ветви еще просто не закрепились в своем новом положении. Возможно, со временем удастся проверить обе гипотезы. Вначале же, когда он мог только видеть, но не мог ни пошевелиться, ни вспомнить, что произошло с того момента, как он упал ничком в эту пеструю серо-зеленую лужу желатина, - вначале ему было очень не по себе.

Интересно, как отнеслись ко всему этому другие? Они были где-то тут, в этом не могло быть сомнения: время от времени он внезапно ощущал острую боль внизу, там, где находились прежде его ноги, и в то же мгновение движение ландшафта резко прекращалось. Причина могла быть только одна: еще чей-то мозг, пойманный в ловушку, как и он сам, порывался двигать их общее тело в другом направлении.

Как правило, боль тотчас прекращалась. Джордж снова получал возможность посылать команды к нервным окончаниям, принадлежавшим раньше пальцам его рук и ног, и студенистое тело, в котором он находился, продолжало медленно ползти вперед. Если же боль не отпускала, оставалось лишь придержать движение до тех пор, пока другой мозг не уймется. При этом он чувствовал себя как непрошеный пассажир в тихоходном экипаже. Он мог также полностью или хотя бы частично согласовать свои движения с движениями другого мозга.

Интересно, кто еще ввалился вместе с ним в эту "лужу"? Вивиан Беллис? Майор Гамс? Мисс Мак-Карти? Или все трое? Несомненно, это можно будет как-нибудь разузнать.

Джордж попробовал еще раз взглянуть вниз, и его усилия не пропали даром. Он смутно увидел длинную узкую полосу пестрой серо-зеленой расцветки. Полоса эта очень медленно двигалась через русло пересохшего ручья, который они пересекали уже час, если не больше. К запыленной полупрозрачной поверхности прилипли ветки и обрывки сухих растений.

Он делал успехи: в прошлый раз он смог увидеть лишь тончайший краешек своего нового тела. Когда он снова поднял глаза, противоположный край русла заметно приблизился. Прямо у кромки берега, на каменистом уступе, торчал пучок каких-то жестких темно-бурых стеблей; Джордж забирал чуть левее его. Растение это было очень похоже на то, потянувшись за которым он потерял равновесие и впал в свое нынешнее состояние. Теперь он сможет как следует рассмотреть его.

Едва ли это растение окажется особенно интересным. Нет никаких оснований полагать, что всякая неизвестная форма жизни будет представлять собой нечто потрясающе новое. Джордж был уверен, что на самый интересный организм этой планеты он уже наткнулся.

"Имярек meisterii", - подумалось ему. Он еще не придумал родового названия: сперва надо побольше узнать об этом существе, но что meisterii - это несомненно. Это его открытие, и никто не отнимет его у Джорджа. Или, как ни прискорбно, его, Джорджа, у открытия.

Что ни говори, это чудесный организм. Примитивный: собственной структуры меньше, чем у медузы. Он мог выбраться из моря на сушу лишь на такой вот планете с малой силой тяготения. Мозг, нервная система, похоже, начисто отсутствуют. Зато он обладает совершеннейшим механизмом для выживания: предоставляет своим соперникам по борьбе за существование развивать высокоорганизованную нервную ткань и знай полеживает себе на месте (замаскировавшись под ворох листьев или других растительных остатков) в ожидании, пока кто-нибудь из соперников не бухнется в него, а затем пользуется плодами своей победы.

Но это не паразитизм, а самый настоящий симбиоз, притом на более высоком уровне, чем на всех тех планетах, которые Джорджу довелось посетить. Пленивший организм доставляет питание мозгу-пленнику, поэтому в интересах пленника руководить им при розысках пищи или предупреждать организм об опасности. Ты меня веди, а я буду тебя кормить. Это справедливо.

Он почти вплотную приблизился к растению и осмотрел его. Как он и предполагал, это была обыкновенная трава, не представлявшая особого интереса.

Его тело стало всползать на каменистую гряду. Он знал, что гряда невысока, однако с уровня его глаз она казалась неимоверной. Не без труда вскарабкался он на нее, и внизу открылась другая лощина. Несомненно, так может продолжаться без конца. Вопрос лишь в том, может ли он выбраться из этого состояния?

Джордж взглянул на тени, тянувшиеся от низкого солнца. Он двигался примерно на северо-запад, удаляясь от лагеря, до которого было всего лишь несколько сот метров. Даже ползком он смог бы довольно легко покрыть это расстояние... если бы захотел повернуть назад.

Непонятно, почему эта мысль внушила ему беспокойство. И тут ему пришло в голову, что его внешний вид никак не вяжется с представлением о человеке, попавшем в беду; скорее всего, он выглядит как чудовище, проглотившее и частично переварившее одного, а то и нескольких человек.

Несомненно одно: вползи он в лагерь в своем нынешнем виде - его немедленно расстреляют. Правда, вместо автоматической винтовки может пойти в ход наркотический газ, но особенно надеяться на это не приходится.

Нет, сказал он себе, ты на верном пути. Лучше отойти подальше от лагеря, чтобы его не мог найти спасательный отряд, который наверняка уже вышел на розыски. Беги, схоронись в лесу и изучай свое новое тело. Установи, как оно функционирует и чего можно от него добиться, узнай, разделили ли другие твою участь, и если так, то можно ли с ними связаться.

На это уйдет немало времени, но, очевидно, это возможно.

II

Предыстория встречи Джорджа Мейстера с имярек meisterii сводилась к следующему.

В конце двадцать третьего столетия нашей эры Галактика находилась в процессе колонизации двумя враждующими федерациями. На ранних стадиях конфликта совершались налеты на планеты, сбрасывались бомбы и целые космические флотилии участвовали в битвах. Но вскоре этот бессистемный способ ведения войны стал немыслим. Боевых роботов производили триллионами и снабжали достаточным количеством боеприпасов для полного взаимного уничтожения. Они кишмя кишели на границах звездных систем, уже занятых той или другой стороной.

С таким заслоном планеты были предельно застрахованы от вторжения и всяческих помех в торговле, если только врагу не удавалось колонизовать окружающие звездные системы и блокировать очаг неприятельской колонизации.

Темп жизни стремительно нарастал вот уже на протяжении семи поколений. Знания усваивались ускоренным способом - в виде пилюль. Все рано женились и бешено размножались. А если человека зачисляли в авангардную экологическую группу, ему вообще приходилось работать без мало-мальски приличной подготовки.

При освоении новой планеты с неизвестными формами жизни самым разумным было бы начинать с иммунологических исследований, рассчитанных по крайней мере лет на десять и осуществляемых с борта герметически закрытой станции. Лишь после того как удастся обуздать наиболее опасные бактерии и вирусы, можно было бы осторожно и постепенно переходить к работе и исследованиям в полевых условиях. И только лет через пятьдесят или около того начать ввозить колонистов.

Но ни у той, ни у другой стороны попросту не было для этого времени.

Через пять часов после посадки группа Мейстера, прибывшая с планеты Терра, выгрузила фабрикаторы и с их помощью соорудила бараки на две тысячи шестьсот двадцать восемь человек. Час спустя Мейстер, Гамс, Беллис и Мак-Карти по слою золы, оставленному на оплавленной почве хвостовыми двигателями транспортной ракеты, двинулись к ближайшей живой растительности метрах в шестистах от места посадки. Им было предписано отойти от лагеря постепенно расширяющимися кругами на тысячу метров и вернуться с образцами, если только их не проглотит какое-либо существо, слишком огромное и слишком прожорливое, чтобы спасовать перед автоматической винтовкой.

Мейстер, биолог, был сплошь увешан коробками для образцов, закрывавшими его стройный торс. Майор Гамс нес аварийное снаряжение, бинокль и автоматическую винтовку. Вивиан Беллис, минералог, разбиравшаяся в своем деле ровно настолько, насколько позволял краткий трехмесячный курс, несла легкое ружье, геологический молоток и мешок для образцов. Мисс Мак-Карти - ее знали только по фамилии и никому не было известно, как ее зовут, - к науке никакого отношения не имела. Она была приставлена к группе от Службы Гражданской безопасности. На ней висели два толстых пистолета и туго набитый патронташ. У нее была одна-единственная обязанность - разнести черепушку любому члену группы, пойманному на использовании недозволенных средств общения или вообще ведущему себя странно в каком-либо отношении.

Делая вторую спираль вокруг лагеря, они наткнулись на низкую каменистую гряду и несколько коротких обрывистых лощин, по большей части забитых пыльно-серыми стеблями каких-то мертвых растений. Когда они стали спускаться в одну из лощин, Джордж, шедший третьим (впереди шел Гамс, за ним Беллис, Мак-Карти замыкала), решил взять немного в сторону и пройти по каменной плите, чтобы исследовать пучок растительных стеблей, росших в ее дальнем конце. На этой планете он весил чуть больше двадцати килограммов, а плита выглядела так, словно была намертво вделана в почву. Но, едва ступив на плиту всей тяжестью своего тела, он почувствовал, что она подалась под его ногой, почувствовал, что падает, крикнул и мельком увидел Гамса и Беллис, застывших словно в кадре замедленного фильма. Он услышал шорох осыпающихся камней, увидел, как на него надвигается что-то вроде разлохматившегося одеяла из листьев и грязи, и подумал при этом: "Совсем как при мягкой посадке..." Это все, пока он не очнулся с таким ощущением, словно его заживо похоронили и все в нем омертвело, кроме глаз.

Хотя его уверенность в том, что от прежнего Джорджа Мейстера осталась одна только нервная система, и не подкреплялась прямым наблюдением, доказательства тому были прискорбно убедительны. Начать с того, что анестетическое состояние первых часов прошло, но его нервы ничего не сообщали ему о положении туловища, головы, рук и ног, которыми он прежде владел. Зато у него было смутное ощущение, будто он сплющен и распростерт по огромной площади. Когда он пытался пошевелить пальцами рук и ног, то получал такой множественный ответ, что казался себе чем-то вроде сороконожки. Он не чувствовал онемения, какого следовало ожидать после длительного паралича, он не делал вдохов и выдохов. Однако его мозг, очевидно, хорошо снабжался питательными веществами и кислородом, ибо мысль работала четко, ему было покойно, и он чувствовал себя вполне здоровым.

Между прочим, он не чувствовал голода, хотя уже довольно длительное время расходовал калории. Это можно было истолковать двояко, смотря как взглянуть на дело: либо у него нет больше желудка, стенки которого могли бы сокращаться, либо организм, в котором он путешествовал, достаточно насытился ненужными ему тканями тела бывшего Джорджа Мейстера...

Два часа спустя, на заходе солнца, пошел дождь. Джордж видел крупные, медленно падающие капли и чувствовал их шлепки по своей "коже". Он не знал, повредит ему дождь или нет, скорее нет, но на всякий случай заполз под куст с широкими бахромчатыми листьями. Когда дождь перестал, уже стемнело, и он решил, что теперь имеет смысл остаться здесь до утра. Джордж не чувствовал усталости, и ему пришла в голову любопытная мысль: по-прежнему ли он нуждается во сне? Он настроился на спокойный лад и стал ждать ответа.

Прошло уже немало времени, а он все еще бодрствовал, размышляя, следует ли истолковать это как ответ на его вопрос. Внезапно вдали показались два тусклых огня. Медленно рыская из стороны в сторону, они двинулись по направлению к нему.

Джордж следил за ними с пристальным вниманием, в котором смешивалось профессиональное любопытство и настороженность. Огни приближались, и вот уже стало видно, что они подвешены на длинных тонких стеблях, выраставших из сгустка мрака под ними. Это были либо органы освещения, как у некоторых глубоководных рыб, либо просто люминесцирующие глаза.

Джордж почувствовал, что волнуется. Очевидно, в его нервную систему был введен адреналин или что-нибудь в этом роде. Со временем это можно будет выяснить, а пока надо решить более важный вопрос: относится ли приближающееся животное к числу тех, которыми питаются имярек meisterii, или, напротив, оно само питается ими? И если верно последнее, то что он должен делать?

Пока что во всяком случае ему было явно прописано сидеть на месте и не шевелиться. Организм, в котором он поселился, использовал камуфляж в своем нормальном, необитаемом состоянии и не мог быстро передвигаться. Поэтому Джордж затаился и наблюдал, полуприкрыв глаза и гадая о том, чем может кончиться встреча с неведомым животным.

Тот факт, что оно ночное, еще ни о чем не говорит. Мотыльки тоже ночные животные, да и летучие мыши... Тьфу! К черту летучих мышей, эти плотоядные... Существо с фонарями подошло уже почти вплотную, и Джордж увидел под стеблями пару слабо мерцающих узких и длинных глаз.

В этот момент существо разинуло пасть со множеством острых зубов и....

Джордж очнулся в расщелине каменной стены, он понятия не имел, как туда попал. Он помнил только: словно ливень прошумел по ветвям, когда зверь бросился на него, помнил мгновенную яростную боль и больше ничего, только смутное, озаренное звездным светом видение листьев и земли.

Уму непостижимо, как он сумел спастись?

Он размышлял над этим до самого рассвета. Потом случайно глянул вниз и увидел нечто такое, чего раньше не замечал. Из-под гладкого края его желатиновой плоти виднелись какие-то четыре отростка. Тут только Джордж отдал себе отчет в том, что его чувство контакта с камнем, на котором он расположился, тоже стало иным: теперь он, казалось, уже не лежал плашмя, а стоял на нескольких крошечных выступах.

Он согнул один из отростков - так только, попробовать, затем выбросил его вперед. Это был комковатый карикатурный палец или, если угодно, нога с одним суставом.

Джордж долго лежал неподвижно, осмысливая случившееся. Затем снова тряхнул отростком. Отросток был на месте. На месте были и остальные, реальные и осязаемые, как и весь этот организм.

Он двинулся вперед, послав к нервным окончаниям пальцев рук и ног те же команды, которые посылал прежде, когда они у него были. Его тело с такой скоростью выскочило из расщелины, что он чуть было не перелетел через край небольшой пропасти.

Прежде он ползал, как улитка, теперь же мог быстро сновать, как насекомое.

Но как это произошло? Вероятно, когда зубастое чудище бросилось на него, он в страхе машинально устремился бежать, словно забыв о том, что у него нет ног. Неужели этим все и объясняется?

Джордж опять подумал о хищнике и о стеблях, поддерживавших его светящиеся органы. А ведь стебли с таким же успехом могли поддерживать и глаза... Отчего не попробовать?

Он закрыл глаза и представил себе, что они все больше выходят из орбит, вообразил, как растут и растут подвижные стебли... Он изо всех сил старался внушить себе, что у него именно такие глаза, всегда были такие, что всякий мало-мальски порядочный человек имеет глаза на стеблях.

Похоже, с ним и в самом деле что-то происходит? Он открыл глаза. Перед ним была земля, так близко, что все на ней казалось каким-то размазанным, все было не в фокусе. Он нетерпеливо поднял взгляд. Поле зрения раздвинулось сантиметров на двенадцать, только и всего.

И тут вдруг раздался голос. Он звучал так, словно кто-то кричал сквозь полуметровый слой жира.

- Ы-ы! Ллы! Ырр-ыы!

Джордж судорожно подскочил, круто повернулся и описал глазами дугу в добрых 240 градусов. Вокруг были лишь скалы и лишайники. Как следует оглядевшись, он заметил поблизости не то личинку, не то гусеницу оранжево-зеленого цвета, проползавшую мимо. Джордж подозрительно уставился на нее, как вдруг послышался тот же голос:

- Блы-блы! Плы-пп!

Теперь голос был как будто чуточку повыше и доносился откуда-то сзади. Джордж снова круто повернулся и повел глазами по кругу...

По невероятно широкому кругу. Его глаза были на стеблях и обрели подвижность, хотя всего лишь несколько минут назад он смотрел прямо в землю и едва мог поднять взгляд. Его мозг бешено заработал. Выходит, он в самом деле ухитрился вырастить стебли для глаз, только мягкие, всего-навсего продолжения медузообразной мякоти его тела без клеточного костяка и мускульной ткани, чтобы можно было ими двигать. И только когда голос испугал его, он в спешном порядке обзавелся костяком и мускулатурой.

Надо полагать, нечто подобное случилось с ним и этой ночью, Вероятно, процесс образования ног завершился бы сам собой, только более медленно. Испуг ускорил его. Очевидно, это своеобразное защитное приспособление. Что же касается голоса...

Джордж снова стал вращать глазами, на этот раз медленно, внимательно осматриваясь вокруг. Сомнений быть не могло: он был один. Голос послышался ему сзади, в действительности же он исходил из его собственного тела.

Голос раздался вновь, но теперь уж не такой отчаянный. Он несколько раз булькнул и высоким тенором отчетливо произнес:

- Что все это значит? Где я?

Джордж терялся в догадках. Он был до того ошеломлен, что, когда с ближнего куста сорвался какой-то большой сухой комок н, беззвучно подскакивая, подкатился к нему на расстояние метра, он лишь ошалело уставился на него и даже не шевельнулся.

Джордж долго смотрел на одетый в твердую скорлупу предмет, затем перевел взгляд на куст, с которого он упал. Медленно и мучительно созревало в нем логическое умозаключение. Высохший плод упал беззвучно, и это естественно, так как в результате своей метаморфозы он начисто лишился слуха. Но... ведь он же слышал голос!

Стало быть, галлюцинация либо телепатия.

Голос раздался вновь.

- Помоги-и-ите! Господи, хоть бы ответил кто-нибудь!

Вивиан Беллис. Гамс, если б даже и сумел крикнуть так тонко, не сказал бы: "Господи". А уж Мак-Карти и подавно.

Джордж понемногу стал успокаиваться. Он напряженно думал: "Мне страшно вырастают ноги. Беллис страшно - у нее появляется телепатический голос. Это и понятно: в такой ситуации она бы первым делом заревела".

Джордж заставил себя настроиться на плаксивый лад. Закрыл глаза и вообразил, будто он очнулся в какой-то ужасающе чуждой обстановке и не знает, что с ним и как выбраться из всей этой жути. При этом он изо всех сил кричал про себя: "Вивиан!"

Так он тужился некоторое время. Голос девушки продолжал раздаваться через правильные интервалы. Вдруг она резко оборвала на середине фразы.

- Ты слышишь меня? - спросил Джордж.

- Кто это?.. Что вам надо?

- Это я, Джордж Мейстер, Вивиан. Ты понимаешь меня?

- А?

Джордж продолжал в том же духе. Наконец девушка сказала:

- Ах, Джордж.... извините, мистер Мейстер! Ах, я так испугалась. Где вы?

Джордж объяснил и, видимо, не очень тактично, потому что, когда он кончил, Беллис взвизгнула и снова впала в бульканье. Джордж сокрушенно вздохнул и спросил:

- Есть еще кто-нибудь в апартаментах? Майор Гамс? Мисс Мак-Карти?

Две минуты спустя почти одновременно послышался двойной ряд жутких, неестественных звуков. Когда звуки обрели связность, голоса спознались без труда. Гамс, краснолицый здоровяк, профессиональный солдафон, рявкнул:

- Какого черта вы не смотрите себе под ноги, Мейстер? Вы вызвали оползень, и только из-за вас мы угодили в эту передрягу!

Мак-Карти, у которой было морщинистое известковое лицо, выступающая челюсть и глаза цвета грязи, сказала ледяным тоном:

- Мейстер, обо всем будет доложено куда следует. Обо всем.

Как выяснилось, только Мейстер и Гамс сохранили зрение. Все четверо в той или иной мере могли управлять мускулатурой, но один только Гамс был способен сколько-нибудь серьезно влиять на тяговые усилия Джорджа. Мак-Карти ухитрилась сохранить пару исправно функционирующих ушей, чему Джордж нисколько не удивился.

Зато Беллис весь остаток вчерашнего дня и всю ночь была слепа, глуха и нема. Она могла пользоваться лишь конечными кожными органами осязания перцепторами тепла, холода и боли. Она ничего не слышала, ничего не видела, но зато чувствовала каждую былинку, каждый листик, которого они касались, чувствовала холодные удары дождевых капель и боль от укуса зубастого чудища. Когда Джордж узнал об этом, она сильно выросла в его глазах. Еще бы, другой на ее месте давно бы впал от страха в истерику или сошел с ума!

Затем выяснилось, что никто из них не дышит и никто не замечал, чтобы у него билось сердце.

Джорджу очень хотелось продолжить беседу на эту тему, но остальные в голос заявили: не так важно то, что с ними случилось, как то, каким образом выбраться на волю.

- Мы не можем выбраться на волю, - сказал Джордж. - Во всяком случае при нынешнем уровне наших знаний я не вижу такого пути. Зато...

- Но мы должны выбраться! - сказала Вивиан.

- Возвратимся в лагерь, - ледяным голосом заявила Мак-Карти. - Немедленно. А вам, Мейстер, придется объяснить Службе безопасности, почему вы не поспешили обратно, как только к вам вернулось сознание.

- Это верно, - без своего обычного апломба поддакнул Гамс. - Положим, вы-то ничего не можете тут поделать, Мейстер, но кто знает, может другие технари найдут способ.

Джордж терпеливо изложил свои соображения насчет того, какой прием окажут им часовые в лагере, но Мак-Карти, обладавшая железной способностью к логическим умозаключениям, быстро доказала ему несостоятельность его аргументов.

- Вы отрастили ноги и стебли для глаз, ведь вы сами только что в этом признались. А раз так, то вы сможете отрастить и рот. Мы оповестим о своем приближении.

- Это не так просто, - ответил Джордж. - Одним только ртом не обойтись, нужны еще зубы, язык, мягкое и твердое небо, легкие или их эквивалент, голосовые связки и что-нибудь вместо диафрагмы, чтобы приводить в движение весь этот аппарат. Сомневаюсь, чтобы это вообще было возможно. Ведь когда мисс Беллис дала о себе знать, она добилась этого тем способом, которым мы все сейчас пользуемся. Она не...

- Вы слишком много разговариваете, - сказала Мак-Карти. - Майор Гамс, мисс Беллис! Все на создание речевого аппарата! Кто первый добьется успеха, тому будет занесено поощрение в личное дело. Начали.

Джордж, не охваченный призывом, а посему выпавший из соревнования, приложил все свои силы к тому, чтобы восстановить слух. Как ему казалось, имярек meisterii, кем бы он ни был, проводит своеобразный принцип разделения труда. В самом деле, Гамс и он, упавшие первыми, сохранили зрение, в то время как слух и осязание были забронированы за теми, кто следовал после них. В принципе это было превосходно, против этого Джордж не возражал. Его не устраивало одно: чтобы Мак-Карти монопольно распоряжалась какой-либо частью их сенсорного аппарата.

Если б даже ему удалось уговорить Гамса и Вивиан, хотя в данный момент надежд на это было мало, Мак-Карти все равно была бы для них палкой в колесе. А очень может быть, что уже в ближайшем будущем их жизнь будет зависеть от того, удастся ли им заполучить слух в свое полное распоряжение.

Поначалу его отвлекали замечания, которыми вполголоса обменивались между собой Гамс и Вивиан. "Получается что-нибудь?" - "Непохоже". Они кряхтели, напевали себе под нос и издавали множество других раздражающих звуков, безуспешно пытаясь переключиться с телепатического общения на голосовое.

- Приказываю замолчать! - рявкнула наконец Мак-Карти. - Сосредоточьтесь на том, чтобы создать нужные органы. Вы шумите, как пара ослов!

Джордж взялся за дело, пустив в ход уже испытанный им однажды прием. Закрыв глаза, он вообразил, будто зубастое чудище приближается к нему в темноте: "Топ-топ! Шарк! Крак!" - и титанически желал, чтобы у него были уши, способные уловить малейшие шорохи вблизи. Прошло немало времени, и наконец ему показалось, что он начинает чего-то добиваться... А может, это все те же телепатические звуки, которые безотчетно издает кто-то из остальных? Шур-шур... Крак!.. Хрясь!.. Топ-топ!..

Не на шутку встревожившись, Джордж открыл глаза. Метрах в ста, на противоположной стороне некрутого каменистого откоса, поросшего чем-то вроде черных, похожих на бамбук копий, показался человек в мундире. Когда Джордж поднял стебли глаз, человек застыл на месте от изумления, испуганно вскрикнул и вскинул винтовку.

Джордж бросился бежать. В тот же момент внутри поднялся страшный галдеж, и мышцы его ног свело острыми судорогами.

- Да бегите же, черт вас побери! - вне себя от ярости крикнул он. - Там охранник с...

Раздался оглушительный грохот, и Джордж почувствовал зверскую боль пониже спины. Вивиан пронзительно закричала. Борьба за обладание их общими ногами прекратилась, и они бешено помчались вперед под прикрытие ближайшего валуна. Снова грянул выстрел, и Джордж услышал, как каменные осколки со свистом пронеслись в листве над его головой. Они бросились вниз, потом взбежали по склону и, минуя низкий пригорок, вскочили в рощу высоких деревьев с голыми сучьями.

Заметив заполненную листьями яму, Джордж устремился к ней, борясь с чьим-то желанием бежать по прямой. Едва они плюхнулись в яму, как мимо пробежали трое охранников. Они пролежали в яме целый час.

Вивиан не переставая стонала. Осторожно подняв стебли глаз, Джордж увидел несколько острых каменных осколков, вонзившихся в желатиновую плоть монстра у дальнего края его тела... Им очень повезло. Еще немного - и осколки угодили бы прямо в них.

Приглядевшись, Джордж обнаружил нечто пробудившее его профессиональный интерес. Вся поверхность тела монстра, казалось, была в постоянном медленном брожении, в крошечных то открывавшихся, то закрывавшихся ямках. Его плоть как бы кипела, разве только пузырьки воздуха тут не стремились наружу, а захватывались на поверхности и проталкивались сверху вниз, вовнутрь...

Глубоко под пестрой поверхностью огромного чечевицеобразного тела виднелось четыре расплывчато темных сгустка, - несомненно, четыре живых мозга, принадлежавших Гамсу, Беллис, Мак-Карти и Мейстеру.

Да, вот он, один из этих комков, расположенный прямо напротив стеблей его глаз. "Странно смотреть на свой собственный мозг, - размышлял Джордж. - Но конечно, со временем к этому можно привыкнуть".

Четыре темных пятна тесно жались одно к другому, образуя почти правильный квадрат в центре чечевицы. Едва видимые нити спинного мозга пересекались внутри и лучами расходились от центра.

"Такова схема", - подумал Джордж. Существо было приспособлено к использованию нескольких нервных систем. Они располагались в определенном порядке головным мозгом внутрь - для большей безопасности, а может, и потому, что предусматривалось сознательное сотрудничество между "пассажирами". Возможно, существовало и какое-то межклеточное вещество, которое стимулировало рост клеток, осуществлявших связь между отдельными мозговыми системами... Именно этим могли объясняться их быстрые успехи по части телепатического общения. Джорджу страшно хотелось изучить весь этот механизм и установить, как он работает.

Вивиан перестала жаловаться на боль. Ее мозг располагался напротив мозга Джорджа, и она сильнее всех пострадала от каменных осколков. Теперь осколки на глазах опускались вниз сквозь желатинообразную субстанцию тканей монстра. Достигнув дна, они, вне сомнения, будут извергнуты, подобно тому как были извергнуты неусвоенные части их одежды и снаряжения.

От нечего делать Джордж стал гадать, какой из остальных двух мозгов принадлежит Мак-Карти и какой Гамсу. Ответить на это было нетрудно. Глядя назад, к центру желатинообразного утолщения, Джордж увидел слева от себя пару голубых глаз, сидящих вровень с поверхностью. Справа от себя Джордж разглядел два крохотных отверстия, уходившие на несколько сантиметров в глубь тела. Это могли быть только уши Мак-Карти. Джорджу очень захотелось забросать их грязью, но как?

Итак, вопрос о возвращении в лагерь по крайней мере на время был снят с повестки дня. Мак-Карти больше не заговаривала о необходимости сформировать комплект органов речи. Джордж не сомневался в том, что она не оставила эту мысль, но не верил в ее успех. Каков бы ни был механизм, посредством которого осуществлялись подобные преобразования в их телесной структуре, все свидетельствовало о том, что такие профаны, как он, могут добиться успеха в этом направлении лишь под влиянием бурных душевных переживаний, да и то если речь идет о создании какого-либо одного органа зараз. А как он уже объяснил Мак-Карти, органы речи у человека необычайно сложны и разнообразны.

У него мелькнула мысль, что желаемого можно достичь, создав тонкую перепонку вместо диафрагмы и воздушную полость за ней, а также ряд мышц, которые производили бы нужные колебания и модулировали их. Но эту идею он пока придержал про себя.

Ему вовсе не хотелось возвращаться назад. Он был незаурядный человек, ученый, знавший толк в своем деле и бескорыстно любивший его. А в данный момент он сидел внутри мощнейшего орудия исследования, которое когда-либо существовало в его области науки, - в изменчивом организме, заключавшем в себе наблюдателя, способного по собственному желанию перестраивать его структуру и видеть результаты; способного выдвигать гипотезы о его функциях и проверять их на тканях, принадлежавших в сущности его собственному телу; способного конструировать новые органы, новые механизмы приспособления к окружающей среде!

Джордж видел себя на вершине огромной пирамиды новых открытий, и некоторые из возможностей, которые он прозревал, внушали ему страх и чувство собственного ничтожества.

Он просто не мог возвратиться к людям, если б даже это можно было сделать без риска быть убитым. Эх, если б только он угодил в эту проклятую штуку один... Впрочем, будь спокоен: коллеги вытащили бы его и убили монстра...

Вивиан, некоторое время назад избавившаяся от боли, снова заскулила. Гамс прикрикнул на нее. Мак-Карти обругала обоих. Самому Джорджу тоже казалось, что еще немного - и он выйдет из себя. Еще бы! Столько времени просидеть в одной клетке с тремя идиотами, которые не могут придумать ничего лучшего как...

- Постойте, - сказал он - у всех вас одинаковое настроение, не так ли? Вы нервны, раздражительны, вы словно проработали шестьдесят часов подряд и до того устали, что не можете уснуть...

- Бросьте трепаться, как телереклама, - сердито сказала Вивиан. - Нам и без того тошно...

- Так вот, мы голодны! - объявил Джордж. - Мы этого не сознаем, потому что у нас нет органов, которые обычно сигнализируют о голоде. Но ведь последний раз это тело подкреплялось нами, а с тех пор прошло по меньшей мере двадцать часов. Нам надо перекусить.

- Вы правы, черт побери, - сказал Гамс. - Но если эта штука ест только людей... я хочу сказать...

- До нашей высадки она вовсе не встречала людей, - сухо оборвал его Джордж. - Ее устроит любой белок, но единственный способ узнать это - испытать на практике. И чем скорее, тем лучше.

Он тронулся в путь, взяв то же направление, которого они держались все это время, - подальше от лагеря. "По крайней мере, - думал он, - если покрыть достаточно большое расстояние, они могут затеряться без следа".

III

Они вышли из древесной чащи и по длинному склону, покрытому ковром жесткой, как проволока, мертвой травы, спустились в долину, затем достигли русла, в котором жиденькой струйкой еще бежала вода. Далеко внизу, у берега, частично закрытое похожими на скелеты кустами, виднелось стадо животных, смутно напоминавших свиней в миниатюре. Джордж доложил об этом остальным и осторожно двинулся по направлению к животным.

- Откуда ветер, Вивиан? - спросил он. - Ты чувствуешь ветер?

- Нет. Прежде, когда мы спускались под гору, чувствовала, а теперь, кажется, он дует нам навстречу.

- Это хорошо. Так мы сможем подкрасться незаметно.

- Но ведь... мы не собираемся есть животных, или как?

- Да, то же самое и я хотел спросить, Мейстер, - подал голос Гамс. - Не скажу, чтоб я был особенно брезглив, но, право...

Джорджа самого поташнивало: как все остальные, он вырос на диете из дрожжей и синтетического белка, но он запальчиво возразил:

- А что еще нам остается? У вас есть глаза, разве вы не видите, что сейчас здесь осень? И притом осень после знойного лета. Голые деревья, пересохшие реки. Мы либо будем есть мясное, либо ничего не будем есть... разве что вы предпочтете насекомых!

Пораженный Гамc поворчал еще немного и сдался.

Вблизи животные были меньше похожи на свиней и еще менее аппетитны с виду. Тощие, разделенные на сегменты туловища розовато-серого цвета, четыре коротких ноги, широкие растопыренные уши и тупые саблеобразные рыла. Они рылись в почве, время от времени что-то выковыривали и жадно поедали, хлопая ушами.

Джордж насчитал тридцать животных. Они держались довольно плотным стадом на небольшом свободном пространстве между кустами и рекой. Двигались они медленно, но их короткие ноги производили впечатление силы. "Наверное, они могут здорово припустить, когда надо", - подумал Джордж.

Пядь за пядью он продвигался вперед, опустив стебли глаз и мгновенно замирая на месте, когда какое-нибудь из животных поднимало голову. Двигаясь со все большей осторожностью, он подобрался метров на десять к ближайшему из них, как вдруг Мак-Карти резко заметила:

- Мейстер, а вы задумывались над тем, каким именно образом мы будем есть этих животных?

- Не говорите глупостей! - раздраженно ответил он. - Мы...

И тут ему вдруг пришла в голову ошеломляющая мысль:

"Постой, а не отказался ли монстр от своего нормального способа усвоения пищи, как только заполучил новых жильцов? Ожидается ли от нас, что мы отрастим клыки, пищевод и все такое прочее? Едва ли! Прежде чем мы это сделаем, мы умрем с голоду. Но с другой стороны, монстр должен бы оставить свой нормальный способ усвоения пищи, чтобы не переварить жильцов вместе с первым обедом! Вот загвоздка!"

- Ну? - спросила Мак-Карти.

Нет, это вовсе не так, Джордж был в этом уверен, только ничего не мог объяснить. И все-таки это была очень неприятная мысль... А если (еще хуже!) еда станет жильцом, а жилец едой?

Ближайшее животное вскинуло голову, и четыре крохотных красных глаза уставились прямо на Джорджа. Отвислые уши насторожились.

Размышлять было некогда.

- Оно увидело нас! - мысленно крикнул Джордж. - Бежим!

Казалось, все вокруг пришло в движение. Лишь секунду назад они неподвижно лежали в колючей сухой траве, а теперь уже мчались со скоростью экспресса. Стадо неслось галопом прямо перед ними. Бешено работающие окорока ближайшего животного постепенно вырастали в размерах. Они подмяли его под себя и побежали дальше.

Бросив взгляд назад, Джордж увидел, что животное неподвижно лежит в траве либо без сознания, либо и вовсе мертвое.

Они подмяли еще одно. "Наркотик, - словно в озарении, подумал Джордж. Достаточно одного прикосновения. Вот еще одно и еще. Разумеется, мы сможем их переварить, - с облегчением подумал он. - Начать с того, что монстр переваривает избирательно, иначе он не смог бы выделить нашу нервную ткань".

Четыре. Шесть. Три подряд, когда стадо сбилось в кучу между последним клином леса и крутым речным берегом. Затем два, пытавшиеся бежать обратно по своим следам. Затем еще четыре отбившихся от стада одно за другим.

Остальные скрылись в высокой траве на верху склона. Пятнадцать животных растянулись цепочкой на их пути.

Джордж вернулся к животному, которое они настигли первым, и подхватил его краем тела.

- Присядьте, Гамс, - сказал он. - Нужно подлезть под него снизу... Так, довольно. Голова пусть свисает наружу.

- Зачем? - спросил солдафон.

- Надеюсь, вы не хотите, чтобы мозг животного оказался вместе с нами? Почем знать, сколько еще может вместить в себя эта штука. Она даже может предпочесть новый мозг одному из наших. Но едва ли она станет удерживать остаток нервной системы, если мы воздержимся от головы...

- Ox! - слабо простонала Вивиан.

- Прошу прощения, мисс Беллис, - с раскаянием произнес Джордж. - Хотя, впрочем, все было бы не так уж неприятно, если не давать воли своему воображению. Это совсем не то, что иметь вкусовые сосочки или...

- Ладное - сказала она. - Только, пожалуйста, не будем говорить об этом.

- Я тоже так думаю, - вставил Гамc. - Чуть побольше такта, как вы думаете, Мейстер?

Приняв упрек, Джордж сосредоточил все свое внимание на туше животного, лежавшей на гладкой поверхности тела монстра между владениями его и Гамса. Тушка на глазах погружалась в плоть, обволакиваясь непрозрачным облаком.

Когда она почти исчезла и голова отделилась от туловища, они двинулись дальше. На этот раз по предложению Джорджа они взяли "на борт" сразу две тушки. Мало-помалу их раздражение улетучивалось, они начали чувствовать себя веселыми и довольными. Джордж обнаружил, что он снова может думать последовательно, не пропуская важные логические звенья.

Они разделывались уже с восьмым и девятым животными, и Джордж упоенно рисовал в своем воображении сложную схему циркуляционной системы монстра, как вдруг Мак-Карти нарушила молчание.

- Я нашла более совершенный способ безопасного возвращения в лагерь, изрекла она. - Начнем немедленно.

В ужасе и смятении Джордж устремил взор на Мак-Картиев сектор монстра. Что-то волокнисто-суставчатое выпирало из его бока, что-то напоминавшее (да так оно и было на самом деле!) карикатурную, но все же вполне опознаваемую руку. На его глазах комковатые пальцы нашарили былинку, потянули и выдернули ее.

- Майор Гамс! - сказала Мак-Карти. - Вам поручается как можно быстрее найти следующие предметы. Первое: пригодную для письма поверхность. Это может быть широкий светлый лист, сухой, но не ломкий. Либо дерево, с которого без труда можно отодрать большой кусок коры. Второе: красящее вещество. Вне сомнения, вы сумеете обнаружить ягоды с подходящим соком. В крайнем случае сойдет и грязь. Третье: ветку или тростник вместо пера. Когда вы направите меня ко всем этим вещам, я напишу с их помощью докладную, в которой обрисую наше бедственное положение. Вы прочтете ее и укажете на ошибки, я их исправлю. Когда докладная будет готова, мы вернемся к лагерю и ночью положим ее на видном месте. Затем мы удалимся на рассвете, а когда докладная будет прочитана, выйдем снова. Начинайте, майор!

- Ну что ж, - отозвался Гамс, - это дело... Я полагаю, вы разработали какое-то приспособление, чтобы держать перо, мисс Мак-Карти?

- Болван! - ответила она. - Разумеется! Я сделала руку.

- В таком случае я "за". Ну-ка посмотрим! Мне кажется, можно начать вот с этой рощи...

Их общее тело сделало рывок в направлении рощи. Джордж уперся на месте.

- Постойте, - в отчаянии заговорил он. - Проявим чуточку благоразумия и покончим с едой, прежде чем идти. Кто знает, когда еще нам снова удастся разжиться свининкой.

- Как велики эти существа, майор? - спросила Мак-Карти.

- На мой взгляд, сантиметров шестьдесят в длину.

- И мы уже потребили девять штук, верно?

- Около восьми, - сказал Джордж. - Эти два съедены лишь наполовину.

- Другими словами, - сказала Мак-Карти, - на каждого из нас приходится по две штуки. По-моему, это роскошно. Вы согласны, майор?

- Вы ошибаетесь, мисс Мак-Карти, - серьезно возразил Джордж. - Вы мыслите в масштабах человеческих потребностей в пище, а этот организм имеет совсем другой обмен веществ и обладает массой по меньшей мере втрое большей массы четырех человек. Посудите сами, всего лишь двадцать часов спустя после того, как мы были поглощены, это существо проголодалось. А согласно вашему замыслу, мы должны продержаться до начала завтрашнего дня.

- Похоже на правду, - сказал Гамс. - В общем, мисс Мак-Карти, я полагаю, что лучше запастись провиантом, покуда есть возможность. При таких темпах заправки мы потеряем не больше получаса.

- Хорошо. Постарайтесь управиться поскорее.

Они двинулись к следующей паре жертв. Джордж лихорадочно соображал. С Мак-Карти спорить бесполезно, с Гамсом, пожалуй, тоже. Впрочем, попытаться можно. Если б только удалось убедить Гамса, тогда и Беллис, возможно, примкнула бы к большинству. Это единственная надежда.

- Гамс, - сказал он, - думали вы хоть чуточку над тем, что нас ожидает, когда мы вернемся?

- Вы сами понимаете, что это не по моей части. Предоставьте это технарям вроде вас.

- Нет, я о другом. Представьте себе, что вы шеф такой вот группы, как наша, и не мы, а четверо других ввалились в этот организм...

- Как, как? Постойте, я что-то недопонял.

Джордж терпеливо повторил все сначала.

- Ага, понимаю. Ну так что же?

- Какое приказание вы бы отдали?

Гамс подумал мгновение.

- Передать эту штуку в биологическую секцию, наверное, так. Чего ж еще?

- А вам не кажется, что вы могли бы отдать приказ уничтожить ее как возможную угрозу?

- Черт возьми! Это возможно... Да нет же! Надо только потолковее составить донесение. Мол, являемся ценным образцом и все такое прочее. Обращаться с осторожностью.

- Хорошо, - сказал Джордж. - Положим, это подействует, и что тогда? Знаю, это не по вашей части, так я скажу вам. Девять шансов из десяти за то, что в биологической секции в нас увидят возможное оружие врага. А это прежде всего означает, что нам придется пройти допрос по всей форме, и я не берусь гадать, на что это будет похоже.

- Майор Гамс, - проскрежетала Мак-Карти, - Мейстер будет казнен за неблагонадежность при первой же возможности. Под страхом того же наказания запрещаю вам разговаривать с ним.

- Отлично, но уж слушать-то меня она не может помешать, - взволнованно сказал Джордж. - Так вот, Гамс, они берут пробы. Без обезболивания. И в конце концов они либо все равно уничтожат нас, либо отошлют в ближайший форпост для дальнейших исследований. Мы станем достоянием Федерации, высшим секретом, и уж в Службе-то безопасности никто нас не реабилитирует, никто не посмеет взять на себя такую ответственность, и оттуда нам уже не вырваться. Мы действительно ценный образец, Гамс, но никому не будет пользы от того, что мы вернемся в лагерь. Мы можем представлять собой какое угодно открытие, крупицу знания, которая может спасти миллионы человеческих жизней, - все это тоже будет объявлено сверхсекретным и никогда не выйдет из стен Службы безопасности... Если вы все еще надеетесь на то, что они смогут вызволить вас из этой штуки, вы ошибаетесь. Тут не может помочь приживление, скажем, рук или ног: все ваше тело разрушено, Гамc, все, за исключением нервной системы и глаз. У нас может быть лишь такое новое тело, которое мы сами себе создадим. Мы должны оставаться здесь и создать его.

- Майор Гамс, - сказала Мак-Карти. - Я полагаю, мы достаточно времени потратили впустую. Приступайте к розыскам необходимых мне материалов.

Секунду Гамc молчал, и их общее тело не двигалось. Затем он сказал:

- Так, значит, лист, ветка и пучок ягод? Или на худой конец грязь. Мисс Мак-Карти, это, конечно, неофициально... Разрешите мне узнать ваше мнение по одному вопросу... прежде чем приступать к делу. Так вот, сумеют они сляпать для нас хоть какое-никакое тело, как вы думаете? Вы ведь знаете: один технарь говорит одно, другой - другое. Вы меня понимаете?

Джордж с беспокойством наблюдал за конечностью Мак-Карти. Она ритмично сгибалась и разгибалась и, он был в этом почти уверен, росла прямо на глазах. Время от времени пальцы шарили в сухой траве и срывали травинку или две, а то и сразу целый пучок.

- Я ничего не могу вам сказать на этот счет, майор. Вопрос не относится к делу. Наш долг - возвратиться в лагерь. Это все, что нам следует знать.

- В этом пункте я с вами совершенно согласен, - сказал Гамc. - К тому же у нас нет выбора, не так ли?

Джордж, уставившись на один из пальцеобразных отростков, видневшихся из-под края тела монстра, страстно желал, чтобы отросток превратился в руку. Но, кажется, он начал слишком поздно.

- Выбор есть, - сказал он. - Надо просто продолжать существовать в том виде, в каком мы сейчас находимся. Если даже Федерация удержит эту планету в течение столетия, на ней все равно останется достаточно неисследованных мест. Мы будем жить.

- Ведь опять-таки, - продолжал Гамc, как бы отвечая на свои собственные мысли, - человек не может так просто взять да и порвать с цивилизацией, верно?

Джордж вновь почувствовал, как его потянуло к роще, и вновь воспротивился. Но тут Гамса поддержал еще ряд мышц, и Джорджа пересилили. Содрогаясь, боком имярек meisterii продвинулся на полметра и снова застыл на месте, дрожа от напряжения.

И тут второй раз за день Джордж был вынужден изменить свое мнение о Вивиан Беллис.

- Я верю вам, мистер Мейстер... Джордж, - сказала она. - Я не хочу возвращаться. Скажите, что я должна делать.

- Вот теперь вы молодцом! - сказал Джордж после минутной паузы. - Если б вы смогли вырастить руку, я думаю, это было бы неплохо.

Борьба продолжалась.

- Полное размежевание сторон, - сказала Мак-Карти Гамсу. - Теперь все ясно.

- Да. Совершенно верно.

- Майор Гамс, - решительно проговорила она. - Ведь вы, кажется, напротив меня?

- Так ли это? - нерешительно переспросил Гамc.

- Так. Раз я думаю так, значит, так. Теперь вот что: Мейстер справа или слева от вас?

- Слева. Уж это-то я знаю. Вижу его стебли краешком глаза.

- Очень хорошо.

Рука Мак-Карти поднялась: в толстых, как сосиски, пальцах был зажат острый каменный осколок.

Джордж с ужасом увидел, как эта рука изогнулась над выпуклостью тела монстра. Длинный, острый, как нож, осколок испытующе потыкался в поверхность тела в трех сантиметрах от того места, под которым находился его мозг. Затем кулак поднялся и резко опустился. Острая, звериная боль пронзила биолога.

- Недостаточно длинная, я думаю, - сказала Мак-Карти, согнула руку и снова стукнула почти по тому же самому месту.

- Нет, - задумчиво сказала она. - Потребуется еще некоторое время. - И затем: - Майор Гамc, после моей следующей попытки доложите мне, заметна ли какая-нибудь реакция в стеблях глаз Мейстера.

Боль клокотала в нервах Джорджа. Одним полуослепшим глазом он наблюдал за зародышем руки, которая росла, увы, слишком медленно под краем тела, другим как завороженный следил за рукой Мак-Карти, медленно вытягивавшейся по направлению к нему. Рука росла прямо на глазах, он видел это, но, как ни странно, расстояние между ним и ею не только не сокращалось, а как будто бы увеличивалось.

Плоть монстра расползалась в противоположные стороны, увлекая с собою Мак-Карти.

Мак-Карти вновь нанесла удар, вложив в него всю свою злобную силу. На этот раз боль была менее острой.

- Майор, - спросила Мак-Карти. - Как результаты?

- Никаких, - ответил Гамc. - Как будто никаких. Между прочим, кажется, мы чуть-чуть продвигаемся вперед, мисс Мак-Карти.

- Вы жестоко ошибаетесь, - ответила она. - Нас оттесняют назад. Будьте бдительны, майор.

- Нет, в самом деле, - запротестовал Гаме, - мы, ей-богу, движемся в сторону рощи. Я вперед, а вы за мной.

- Майор Гамc, это я двигаюсь вперед, а вы за мной.

Джордж увидел, что они оба правы: тело монстра утратило свою округлую форму и растягивалось теперь вдоль оси Гамс - Мак-Карти. Посередине стало намечаться что-то вроде перехвата. Под поверхностью также все было в движении.

Четыре мозга теперь располагались не квадратом, а прямоугольником.

Положение нитей спинного мозга тоже изменилось. Его собственный спинной мозг и спинной мозг Вивиан как будто оставались на месте. Зато спинной мозг Гамса и мозг Мак-Карти разошлись.

Увеличив свою массу примерно на двести килограммов, имярек meisterii делился на две особи, расположив жильцов поровну - по двое на каждую половину. Гамc и Мейстер находились в одной, Мак-Карти и Беллис - в другой.

Джорджу пришло в голову, что при следующем делении каждая особь будет вынуждена ограничиться одним мозгом, а еще при следующем одна из новых особей будет монстр в его первобытном, незаселенном состоянии - покоящийся, закамуфлированный, ожидающий жертву, которая споткнется о него.

Но все это означало, что подобно обыкновенной амебе этот удивительный организм бессмертен. Если исключить несчастные случаи, он никогда не умрет, он будет просто-напросто расти и делиться.

К сожалению, иначе обстоит дело с его жильцами: их ткани будут стареть и умирать... Но так ли это? Ведь нервная ткань человека не способна расти, а у него и у Мак-Карти она разрослась. Ни в какой ткани человеческого тела новые клетки не образуются так быстро, как это имело место в стеблях глаз Мейстера и в руке Мак-Карти. Сомневаться не приходилось: их новая нервная ткань никак не может быть изначальной. Это была подделка - ткань, созданная монстром из своей собственной субстанции по структурным образцам ближайших первородных клеток. Но подделка эта не уступала оригиналу: новая и старая ткани взаимопроникали, аксоны пристегивались к дендритам, и в результате мышцы сокращались и расслаблялись по команде. Иными словами, имитация исправно функционировала. Следовательно, когда нервные клетки состарятся, они будут заменены. В конце концов отомрет последняя изначальная клетка, и человек-жилец полностью перейдет в монстра, но "различие, не порождающее различия, не есть различие". В сущности, жилец по-прежнему будет человеком, и притом бессмертным.

Если только исключить несчастные случаи.

Или убийство.

- Майор Гамс, - говорила тем временем Мак-Карти, - не смешите людей. Зачем вы морочите мне голову? Ведь если вы правы, то наши усилия двигаться в противоположных направлениях разорвут это существо на части.

Мак-Карти явно ни о чем не догадывалась. Ну и пусть думает как хочет, это лишит ее возможности действовать, а там деление и закончится... Но нет, так не годилось. Сам-то Джордж был уже вне ее досягаемости и удалялся от нее все дальше, но вот как с Беллис? Ее мозг и мозг Мак-Карти настолько сблизились...

Как быть? Если предупредить девушку, это откроет глаза Мак-Карти на истинное положение вещей. Вот если бы направить ее по ложному следу...

Внезапно он сообразил, что у него уже совсем не остается времени. Если он не ошибался, полагая, что общение между мозговыми системами возможно лишь благодаря какой-то физической связи между ними, то клетки, осуществляющие эту связь, долго не выдержат: промежуток между двумя парами мозгов неуклонно увеличивался. И он решился.

- Вивиан! - позвал он.

- Что, Джордж?

- Послушай, - почувствовав облегчение, сказал он. - Это не мы растаскиваем монстра на части, а он делится сам по себе. Это его способ размножения. Ты и я окажемся в одной половине, Гамс и Мак-Карти - в другой. Если они оставят нас в покое, каждый пойдет куда захочет...

- Ах, я так рада!

Какой теплый у нее голос!..

- Да, но, быть может, нам придется с ними драться. Это зависит от них. Так что расти руку, Вивиан.

- Постараюсь, - неуверенно сказала она. - Я не знаю...

Голос Мак-Карти заглушил конец фразы.

- Майор Гамс! Поскольку у вас есть глаза, ваш долг позаботиться о том, чтобы не дать им убежать. Тем временем и вам советую растить руку.

- Служу Гражданской безопасности! - ответил Гамс.

Озадаченный Джордж глянул вниз мимо своей наполовину сформировавшейся руки. Почти вне поля его зрения под Гамсовым сектором тела выпячивался мясистый начаток руки. Майор работал над ним тайком, пряча его под краем тела... И он был куда лучше развит, чем рука Джорджа.

- Эге, - вдруг проговорил Гамс. - Послушайте, мисс Мак-Карти, Мейстер просто поливал вам мозги. Мы с вами, вишь ты, никак не попадем в одну половину. Этого просто не может быть! Мы с вами на противоположных концах этой проклятой штуки. Вы окажетесь вместе с мисс Беллис, а я - вместе с Мейстером.

У монстра явным образом намечалась талия. Нити спинного мозга развернулись, так что теперь между ними наметился просвет.

- Хорошо, - слабо вякнула Мак-Карти. - Спасибо, майор Гамс.

- Джордж! - словно издали, донесся испуганный голос Вивиан. - Что мне делать?

- Расти руку! - крикнул он. Ответа не последовало.

IV

Оцепенев от ужаса, Джордж увидел, как рука Мак-Карти, сжимающая каменный осколок, вытянулась влево над пузырящейся поверхностью монстра. Еще он увидел, как она подскочила и тут же злобно упала. Он успел подумать: "Слава богу, еще коротка, это у Мак-Карти правая рука, она дальше от мозга Вивиан, чем была от моего", успел сообразить, что никак не сможет помочь Вивиан прежде, чем Мак-Карти удлинит свою руку на несколько недостающих сантиметров. Деление прошло лишь наполовину. Он был скован и мог двигаться с таким же успехом, с каким сиамский близнец - обойти вокруг своего брата.

Затем настал его черед. Заметив краем глаза какое-то мгновенное, как молния, движение, он оглянулся и увидел комковатую, неправильной формы псевдоруку, протянувшуюся к стеблям его глаз.

Инстинктивно он вскинул свою руку, схватил Гамса за запястье и отчаянно повис на нем. Рука Гамса была в полтора раза больше, чем его, и такая мускулистая, что, хотя перевес в плече рычага был в его пользу, он не мог ни оттолкнуть ее, ни отвести в сторону. Он мог только раскачивать эту руку вверх и вниз, стараясь попадать в такт усилиям Гамса, так что рука все время проходила мимо цели.

Гамс начал менять силу и ритм своих движений, пытаясь поймать Джорджа врасплох. Его толстый палец задел основание одного из стеблей.

- Очень сожалею, Мейстер, - сказал Гамс. - Я лично не питаю к вам никаких недобрых чувств. И между нами говоря - уф! - Мак-Карти - дрянь баба... Но пфф! чуть не поймал вас! - нищим выбирать не приходится. Уфф... я смотрю на дело так: если сам о себе не позаботишься - пфф! - то кто еще позаботится о тебе? Уфф!..

Джордж не отвечал. Поразительное дело, он больше не боялся ни за себя, ни за Вивиан; он был просто чудовищно, невероятно взбешен. В его руку откуда-то вливалась сила. Яростно сосредоточенный, он думал: "Больше! Сильнее! Длиннее! Руку!"

Рука росла, на глазах наращивая ткани, удлинялась, утолщалась, бугрилась мускулами. С рукой Гамса происходило то же самое.

Он начал вторую руку. Гамс тоже.

Поверхность тела вокруг Джорджа неистово бурлила. К тому же он заметил, что чечевицеобразное тело монстра заметно сокращается в объеме. Его необычная дыхательная система была не приспособлена для такой борьбы, и он пожирал самого себя, уничтожал свои собственные ткани, чтобы не задохнуться.

Каков тот минимальный объем, когда он еще в состоянии содержать двух жильцов?

И от какого мозга он избавится в первую очередь?

Раздумывать было некогда. Гамс пошарил в траве своей второй рукой, не нашел ничего похожего на оружие и внезапно рывком разорвал тело монстра.

Деление закончилось.

"Что с Вивиан и Мак-Карти?" - мелькнула у Джорджа мысль, и на какую-то долю секунды он рискнул посмотреть назад. Он увидел там лишь какую-то бесформенную яйцеобразную глыбу, а обернувшись, успел лишь заметить, как полуоформленной правой рукой Гамс выхватил из травы длинную хворостину и хлестнул его по глазам.

Береговой откос был в одном метре левее. Джордж преодолел этот метр одним резким броском. Они поскользнулись, зашатались, на мгновение замерли, яростно стискивая друг другу руки, и полетели вверх тормашками, промчались в вихре пыли и гальки по головокружительной круче и мясистой лепешкой шмякнулись на дно.

Вселенная сделала последний гигантский оборот и остановилась. Полуослепший Джордж попытался нащупать опору, наткнулся на руку Гамса и крепко сжал ее.

- Ах черт, - сказал голос Гамса. - Мне каюк. Я, ранен, Мейстер. Валяй кончай со мной, ну? Не трать времени даром.

Джордж подозрительно смотрел на него, не ослабляя хватки.

- Что с вами?

- Сказано вам, мне каюк, - раздраженно ответил Гамс. - Я парализован. Не могу пошевелиться.

Они упали на небольшой валун, какими было усеяно русло реки. Валун был грубо конической формы. Они облегли его всем телом, и тупая вершина камня пришлась как раз под спинным мозгом Гамса, в нескольких сантиметрах от головного.

- Гамс, - сказал Джордж. - Возможно, все обстоит не так плохо, как вы думаете. Если я докажу вам это, вы откажетесь от борьбы и перейдете в мое полное подчинение, согласны?

- Как вы это сделаете? У меня перебит хребет.

- Это уж моя забота. Согласны или нет?

- Да, конечно. Это очень порядочно с вашей стороны, Мейстер. Факт. Даю слово, если мое слово еще что-нибудь значит.

- Отлично, - сказал Джордж.

Напрягшись изо всех сил, он стащил их тело с валуна. Потом поглядел на склон, по которому они скатились. Слишком круто, надо отыскать путь полегче. Он повернулся и посмотрел на восток вдоль жиденького ручейка, который еле струился посередине русла.

- За чем дело стало? - спросил Гамс.

- Надо отыскать путь наверх, - нетерпеливо сказал Джордж. - Быть может, еще можно помочь Вивиан.

- Ах, да... Каюсь, я думал только о себе, Мейстер. Но скажите мне, пожалуйста...

"Едва ли она осталась в живых, - мрачно думал Джордж, - но если есть хоть малейшая надежда..."

- Вы поправитесь, - сказал он. - Будь вы в своем прежнем теле, такое ранение могло оказаться смертельным, или в лучшем случае вы стали бы калекой, но с этой штукой все иначе. Вы выздоровеете так же легко, как отрастите новую конечность.

- Черт побери, - сказал Гамс, - как это я не подумал об этом! Вот глупец! Но послушайте, Мейстер, тогда, стало быть, мы попусту теряли время, убивая друг друга? Иначе говоря...

- Нет. Если б вы раздавили мой мозг, я думаю, организм переварил бы его, и мне пришел бы конец. Но если исключить такие убийственные жестокости, я уверен, что мы бессмертны.

- Бессмертны, - повторил Гамс. - Черт подери, это же совсем другие пироги...

Берег стал чуть понижаться, и в одном месте, где сырая почва была густо усеяна валунами, им встретился делювиальный откос, имевший вполне преодолимый вид. Джордж двинулся по нему наверх.

- Мейстер... - мгновение спустя сказал Гамс.

- Чего вам?

- Вы знаете, вы правы: ко мне начинает возвращаться осязание... Послушайте, Мейстер, а есть ли вообще что-нибудь такое, чего не умеет эта штука? Вот, например, как вы думаете, не смогли бы мы снова собраться в прежнем виде, какими были раньше... со всеми причиндалами и все такое прочее?

- Возможно, - отрывисто ответил Джордж. Эта мысль уже некоторое время занимала его, но он не был расположен обсуждать ее сейчас с Гамсом.

Они добрались до середины склона.

- В таком случае, - задумчиво сказал Гаме, - эту штуку можно использовать в военных целях, это факт. Тот, кто принесет такую штуку в военное министерство, будет обеспечен по гроб жизни.

- После того как мы разделимся, - сказал Джордж, - можете делать что хотите.

- Но это не выход, черт возьми! - раздраженно ответил Гамс.

- Почему?

- Потому что тогда они все равно смогут отыскать другого.

Гамс вдруг вытянул руки, ухватил небольшой валун и, не успел Джордж помешать ему, выворотил камень из гнезда.

Валун покрупнее, лежавший выше, дрогнул, качнулся и стал громоздко заваливаться вперед. Джордж, который находился прямо под ним, вдруг обнаружил, что он словно прикован к месту.

- Мне опять очень жаль... - услышал он голос Гамса, в котором звучало неподдельное сожаление. - Но вы знаете, что такое Служба безопасности. Я просто не могу рисковать.

Казалось, валун падает целую вечность. Еще раза два Джордж напрягал все силы, чтобы убраться с его пути, затем инстинктивно подложил под него свои руки. В самый последний момент он сдвинул их влево от центра заваливающейся на него серой глыбы... И вот она рухнула.

Джордж почувствовал, как его руки сломались, словно веточки, и что-то серое закрыло все небо. Он почувствовал удар, словно кувалдой, от которого содрогнулась земля. Он услышал какой-то всплеск.

Но он все-таки был жив. Этот поразительный факт занимал его мысли еще долго после того, как валун с грохотом прокатился в тишину вниз по склону. Наконец Джордж взглянул вправо от себя.

Сопротивления его напрягшихся рук, пусть даже они потом сломались, оказалось достаточно, чтобы сместить падающий камень на каких-нибудь тридцать сантиметров в сторону... Правая половина чудовища, где находился мозг Гамса, представляла собой расплющенную, раздавленную лепешку. Он еще успел заметить несколько пятен вязкого серого вещества, которое быстро растворялось в серо-зеленой полупрозрачной массе, медленно сплывавшейся в одно целое.

Через двадцать минут рассосались последние остатки спинного мозга, монстр привел себя в нормальный чечевицеобразный вид, и Джордж почувствовал, что боль стала утихать. Еще через пять минут его подправленные руки настолько окрепли, что ими уже можно было пользоваться. К тому же они теперь еще больше походили на человеческие и по форме, и по цвету, у них были отличные сухожилия, ногти и даже морщинки на коже. В другое время Джордж принялся бы блаженно размышлять по этому поводу теперь же он едва обратил на это внимание, так он спешил. Джордж взобрался на берег. На сухой траве метрах в тридцати от него неподвижно лежало выгнутое горбом серо-зеленое тело, точь-в-точь как его собственное.

Разумеется, оно заключало в себе один только мозг. Чей именно?

Почти наверняка Мак-Карти. У Вивиан просто не было шансов выжить. Но тогда чем объяснить, что рука Мак-Карти бесследно исчезла?

Джордж нерешительно обошел существо вокруг, чтобы получше разглядеть его.

На противоположной стороне он увидел два темно-карих глаза с каким-то странно неопределенным выражением. Секунду спустя они устремились на него, и все тело встрепенулось, подалось ему навстречу.

- У Вивиан были карие глаза, Джордж отчетливо это помнил. Карие глаза с длинными густыми ресницами на нежном, суженном к подбородку лице... Но что это доказывает? Какою цвета глаза были у Мак-Карти? Этого он не мог сказать наверняка.

Разобраться во всем можно было лишь одним способом. Джордж придвинулся ближе, уповая на то, что имярек meisterii по крайней мере достаточно развит, чтобы конъюгировать, а не пожирать представителей своей собственной породы...

Два тела соприкоснулись, слиплись и начали сливаться. Теперь Джордж мог наблюдать процесс деления в обратом порядке. Плоть спаренных чечевиц слилась сперва в туфельку, потом приняла яйцеобразную и наконец чечевицеобразную форму. Его мозг и другой сблизились, нити спинного мозга пересеклись под прямым углом.

Лишь после этого он заметил что-то странное в другом мозге: он казался светлее и чуть больше, чем его, очертания чуть-чуть отчетливее.

- Вивиан? - с сомнением произнес он. - Это ты?

Никакого ответа. Он спросил еще раз, потом еще. Наконец:

- Джордж! Господи боже, мне хочется реветь, а я не могу.

- Нет слезных желез, - машинально констатировал Джордж. - Так это ты, Вивиан?

- Да, Джордж.

Опять этот теплый голос...

- Что случилось с Мак-Карти? Как ты сумела изба... Я хочу сказать, что с ней сталось?

- Не знаю. Ее ведь нет, правда? Я давно уже ее не слышу.

- Да, ее нет, - сказал Джордж. - Так ты говоришь, не знаешь? Расскажи мне все, что ты делала.

- Ну, я хотела сделать руку, как ты мне велел, но мне показалось, что я не успею. Тогда я взяла и сделала череп. И эти, как их, чтобы прикрыть себе спину...

- Позвонки. "Вот ведь не сообразил!" - ошеломленно подумал он. - Ну а потом?

- Кажется, теперь я плачу, - сказала Вивиан. - Ну да, точно... Господи, какое облегчение!.. Ну а потом ничего. Она все еще делала мне больно, а я просто лежала и думала: "Какое счастье, если б ее не было рядом". И вот через некоторое время ее не стало. После этого я сделала глаза, чтобы найти тебя.

Объяснение озадачивало больше, чем сама загадка. Джордж внимательно огляделся вокруг и увидел нечто такое, чего не заметил раньше. В двух метрах правее, едва виднеясь в траве, лежал влажный сероватый комок с неким подобием хвоста...

В имярек meisterii, вдруг пришло ему в голову, существует особый механизм для избавления от жильцов, не умеющих приспособляться, для устранения таких мозговых систем, которые склонны к кататонии, истерии или самоубийственному умоисступлению. Если можно так выразиться, пункт, предусматривающий незамедлительное выселение.

Вивиан сумела стимулировать этот механизм, убедить этот удивительный организм в том, что мозг Мак-Карти не только не нужен, но и опасен, можно даже сказать, "ядовит".

Мак-Карти - таков был ее бесславный конец - даже не удостоилась чести быть переваренной, а была извергнута в виде испражнений.

Двенадцать часов спустя, к заходу солнца, они добились немалых успехов. Они договорились по всем важным вопросам и снова устроили облаву на стадо псевдосвиней и пообедали. Наконец из совершенно различных побуждений - Джордж считал естественный метаболизм чудовища явно неэффективным при быстром передвижении, а Вивиан и слышать не хотела о том, будто бы она может быть привлекательной для мужчины в своем нынешнем обличье, - они серьезно занялись переустройством своего тела.

Первые попытки были необычайно трудны, потом все пошло удивительно легко. Вновь и вновь им приходилось возвращаться в амебовидное состояние из-за какого-нибудь забытого или плохо функционирующего органа. Но каждая неудача лишь выравнивала путь, и в конце концов они воздвиглись друг перед другом, задыхаясь, но дыша, пошатываясь, но держась на ногах, - два изменчивых гиганта в благоволящей полутьме, первые люди, которые создали сами себя.

Потом они прошли тридцать километров, отделявших их от лагеря Федерации. Встав на гребне горы и глядя на юг через неглубокую долину, Джордж увидел слабое зловещее зарево. Это железоделательные машины извергали из себя металл, чтобы накормить фабрикаторы, которые наплодят мириады космических кораблей.

- Мы ни за что не вернемся к ним, да? - сказала Вивиан.

- Ни за что, - спокойно сказал Джордж. - Со временем они сами придут к нам. Мы подождем. Мы будущее.

И еще одно, так, пустяк, но очень важный для Джорджа: в нем сказалась его любовь к завершенности - один период кончился, другой начался. Он наконец-то придумал название для своего открытия: вовсе не что-то такое meisterii, a Spes hominis - Надежда человека.