"По ту сторону барьера" - читать интересную книгу автора (Найт Деймон)

2

Истерический голос Орвила еще продолжал звучать в ушах Найсмита, когда он повернулся и в два быстрых шага оказался у двери.

— Что? — Реакция у Веллса была замедленной. Он наполовину поднялся с кресла. — Найсмит, подожди…

Но Найсмит не ответил. Он дернул дверь в сторону, рванулся наружу и громко захлопнул за собой, помчавшись затем вниз по дорожке. Кровь теплым потоком бежала по его артериям, и он не чувствовал страха, только сильную и почти приносящую удовольствие злость.

За мгновенье до того, как Орвил закончил говорить, вся проблема стала очевидной и простой. У полиции нет свидетельств на него относительно смерти Ремсделла, и она не сможет арестовать, но они смогут и обязательно задержат его. Тигриный инстинкт подсказал ему, что единственно безопасный путь теперь лежит назад, куда надо пробиваться изо всех сил и как можно быстрее.

У подножья холма он поймал муниципальное такси и приказал водителю:

— В Голливуд. Адрес назову в пути.

Когда такси развернулось и направилось на восток в сторону скоростной трассы, Найсмит бросил в щель визифона четверть доллара и нажал клавишу «Адресная справка. Голливуд». Засветилось желтое прозрачное табло. Найсмит набрал надпись «Ч-У-Р-А-Н».

Светящееся изображение начало то вспыхивать, то почти исчезать. Наконец, оно успокоилось на странице мелкого печатного текста, медленно перемещающегося перед сканером. Найсмит нажал кнопку «Стоп». На экране можно было прочитать «Мистер Чуран, импортер» и адрес на бульваре Заката. Найсмит бросил взгляд на наручные часы: было как раз четыре часа, а большинство калифорнийских бизнесменов не закрывали свои двери до четырех тридцати. Время еще было.

— Приехали, мистер, — проговорил водитель, протягивая руку, чтобы выключить счетчик. Найсмит расплатился и вышел из машины. Дом представлял собой желтокаменное чудовище, датированное прошлым веком. В вестибюле фамилия Чуран значилась на дверной табличке с белыми буквами. Найсмит вызвал лифт и поднялся на пятый этаж. Офис, за дверью из рифленого стекла с фамилией Чуран на ней был заперт, и в нем была тишина.

В порыве гнева Найсмит принялся колотить в дверь. Выйдя из себя, он продолжал с грохотом молотить в дверь, которая под его ударами играла в пределах четверти дюйма. В конце концов, весь коридор буквально звенел от этих звуков.

Открылась дверь следующего офиса, и из нее вышел розовощекий юноша в рубашке и галстуке со спущенным узлом.

— Эй, — проговорил он, — эй, что это на тебя нашло, приятель? Не надо так шуметь.

Найсмит пристально посмотрел на него. Выглядевший удивленным, молодой человек решил отступить и сделал шаг назад под защиту своей двери.

— Ничего личного, приятель, — на всякий случай добавил он.

— Ты знаешь Чурана? — спросил Найсмит.

— Ну, знаю, конечно… чтобы сказать, эй, ты, там. Но он ушел, приятель… ушел. Смотался с полчаса назад. Я видел, как он уходил.

Найсмит посмотрел на запертую дверь. Хотя он действовал быстро, но, как оказалось, все же недостаточно. Собрав все силы, он схватился за ручку двери. Резко звякнув, замок сломался, и дверь распахнулась.

— Эй, — выкрикнул розовощекий юноша и открыл рот от удивления. — Эй, послушайте…

Найсмит быстро вошел в приемную. За столом никого не было, не было никого и во внутреннем помещении офиса. Шкафы для папок стояли открытыми и были пусты; ничего не было в ящиках стола, ничего не было прикреплено к стене. На углу потертого ковра рядом со столом расположилось большое свежее чернильное пятно. В мусорной корзине валялись несколько кусков глазурованного фарфора с зазубренными краями и грязный букет желтых цветов.

Сбитый с толку, Найсмит замер и понюхал воздух. В офисе стояла безошибочная атмосфера пустоты, но его обостренные чувства ощущали в комнате слабый неясный шум от вибрации и еще слабый, но хорошо различимый запах: что-то холодное, отдающее мускусом и неприятное.

Когда он вышел из офиса, розовощекий молодой человек все еще ожидал в коридоре.

— Что тебе известно о Чуране? — уже спокойно спросил Найсмит.

— Ну, я, в общем-то, никогда долго не распространялся с ним. Так, привет утром, я же рассказывал. Но он про.

— Кто?

— Профессионал, приятель. Шоу-бизнес. — Розовощекий юноша указал на свою открытую дверь, на которой было написано «Королевские театральные предприятия».

— Значит, Чуран актер? — нахмурился Найсмит.

— Наверняка, приятель. Хотя у меня он ни одной роли и не получил, но я могу судить. Эта затея с импортом должно быть просто приработок. А тебе он так серьезно нужен?

— А по чем ты судишь, что он актер?

— Грим, приятель. — Каждый раз, когда я его вижу, он загримирован для работы под камеру. Ты можешь и не заметить, стереогрим выглядит весьма естественно, но мне-то видно. Всякий раз, когда он попадается мне на глаза, грим на нем. Что мне сказать, если он поинтересуется, кто его спрашивал?

— Неважно, — ответил Найсмит, почувствовав усталость. Не говоря ни слова, он повернулся и ушел.

В дверях собственной квартиры он, вынимая ключ из замка, остановился и замер, прислушиваясь. Его тело почувствовало какую-то тревогу. В воздухе стоял запах… тошнотворный, приторный запах горелого мяса.

Он прошел в гостиную, а затем через нее в спальню. Сначала он ничего не увидел. Но затем, глянув на пол за кроватью, он увидел женскую ногу и толстую лодыжку. Запах забивал все остальное.

Испытывая тошноту, он обошел кровать. На полу лежало тело, которое он сразу не смог узнать, хотя знал, кто это должен быть. Миссис Бекер, которая прибирала его квартиру по средам — только у нее, кроме него самого, был ключ. Она была мертва. Мертва и страшно обожжена. Лицо, грудь, руки представляли собой бесформенные почерневшие куски…

Найсмит потрясенный подошел к визифону и связался с полицией.

Те приехали меньше, чем за десять минут.

Дверь камеры захлопнулась за ним со звуком, который подводил итог событиям.

Найсмит уселся на узкую койку и обхватил голову руками. Полиция допрашивала его в течение трех часов. Они очень старались; вопросы задавались самые разные и касались от чисто личного до предыдущей жизни и послужного списка, от его амнезии — как они напирали на это! — до работы в университете, процесса дубликации, темпоральной энергии и вообще всего на свете. Они даже выдвинули совершенно фантастическую идею, будто он устроил себе алиби по двум убийствам, путешествуя во времени.

— Такое количество темпоральной энергии сейчас недоступно, — объяснил он им. — Вы не понимаете, какие чудовищные силы задействуются. Даже с университетским генератором с его двумя тысячами мегаклайнов приходится тратить несколько часов, чтобы зарядить девяносто литров воды, использующихся в демонстрационном эксперименте.

— Но ведь вода перемещается во времени? — задал вопрос один из детективов.

— Да, но всего лишь на долю микросекунды, лейтенант. Фактически, молекулы только частично выходят из синхронизации с нашей время-энергетической матрицей. Если бы имело место реальное перемещение, то они просто исчезли бы.

Но детективы не сдавались. А возможно ли довести процесс формирования темпоральной энергии до такого уровня, что человек смог бы путешествовать во времени?

— Да, возможно, — ответил он сердито. — Но человеку, который на тысячу лет впереди нашего сегодняшнего состояния науки. Для нас же, в настоящее время, это совершенно невозможно.

Затем они вернулись к казначею Ремсделлу. Что он имел против Ремсделла?

— Да ничего. Я едва знаком с ним!

Значит, это просто совпадение, что Ремсделл был убит ужасным способом сразу же после того, как встретился с Найсмитом?

— Да!

Ведомый инстинктом Найсмит не упомянул о коробке, которую передал ему Ремсделл. Он не смог бы объяснить сам себе остроту ощущения, но был убежден, что если позволит полиции завладеть тем аппаратом, то упустит из своих рук жизненно важный ключ.

Затем вопросы переключились на Чурана, который не появился, чтобы опознать Найсмита, и его не могли найти. Может быть он убил и Чурана, а тело спрятал?

Он терпеливо перечислил все, что произошло в офисе Чурана и назвал розовощекого парня свидетелем.

Потом начались вопросы относительно смерти его домохозяйки миссис Бекер: мол, и это случайность тоже?

Найсмит замычал, обхватив голову руками. Ну как может быть случайностью, что два человека, которые были рядом с ним, оказались убитыми одинаковым загадочным способом и всего через несколько часов друг от друга? Все выглядело так, словно он своего рода тифозная Мери — носитель несчастья, к которому нельзя прикасаться.

Неожиданно ему пришла в голову мысль, и он выпрямился, усевшись прямо. Застыв в этой позе он изо всех сил сосредоточился, тут звякнув открылась внешняя дверь камеры.

Удивленный Найсмит посмотрел в ту сторону. Входил тюремщик в пропитанной потом синей форме. Он подошел к двери Найсмита, вставил ключ в замок и распахнул дверь.

— Ладно, можешь идти, — проворчал он.

Найсмит в нерешительности встал.

— Меня освобождают?

— Твой адвокат вытащил тебя по исковому заявлению. Давай, сюда.

— Мой адвокат? Но… — Найсмит замолчал и пошел следом за тюремщиком.

Веллс, когда час назад Найсмиту разрешили увидеться с ним, говорил, что свяжется с адвокатом, но этим вечером ожидать ничего не следует. «Ведь обвинение выдвинуто об убийстве первой степени, и они не выпустят под залог, это я точно знаю», — объяснил ему психиатр. — «Но я заставлю Ховарда с утра первым делом приехать сюда. Так что до тех пор потерпи».

Он потерял ход времени… неужели уже утро? Нет, часы на стене в комнате надзирателей показывали 9:05 вечера.

— Вот твои вещи, — проговорил тюремщик, бросая ему через стойку конверт. — Распишись.

Найсмит нацарапал свою фамилию, положил конверт в карман и снова последовал за тюремщиком. В комнате для ожидания ему навстречу поднялся худой седовласый мужчина. Он был одет в вечерний костюм, а в руках держал маленький чемоданчик из гладкой свиной кожи.

— Он ваш, — проговорил тюремщик и ушел.

— Мистер Ховард? — пошел к нему Найсмит, протягивая руку.

— Э? Нет, нет, Моя фамилия Джером, здравствуйте. — Седовласый мужчина формально пожал руку Найсмиту и тут же отпустил. Поддернув манжет, он посмотрел на свои наручные часы толщиной с пластинку. — Боже, уже поздно! Я не думал… хотя, должен сказать, иск не занял много времени. Ладно, во всяком случае, вы можете идти. Собственно, мне совсем не надо было приходить. — Он замолчал с слегка озадаченным выражением на лице. — Совсем не надо было приходить, — повторил он.

Они спускались по каменным ступенькам тюрьмы, когда, Найсмит, испытывая неловкость, спросил:

— Веллс уже договорился с вами о вознаграждении?

— Веллс? — эхом повторил адвокат, думая о чем-то своем. — Нет, какой Веллс? Боюсь, я с ним не знаком. Знаете, — проговорил он, снова останавливаясь, и посмотрел в лицо Найсмиту, — это вообще невероятно, что сегодня вечером я вообще куда-то вышел. Не могу понять. Я же был на званом обеде. Святые небеса, завтра моя дочь выходит замуж… — Его лицо скривилось. — Хорошо, доброй ночи, — бросил он и повернул прочь.

— Подождите, — выкрикнул ему вслед Найсмит. — Если это не Веллс попросил вас помочь мне, тогда кто?

Джером не стал останавливаться.

— Ваш друг Чуран, — раздраженно бросил он через плечо.

Звук его шагов затих, отдаваясь эхом от тротуара. Адвокат ушел.

Найсмит проснулся от ощущения, что он в комнате не один.

Домой он добрался около полуночи уставший, как собака, и почти сразу провалился в мучительный сон. Теперь он сидел в темноте полностью проснувшийся, и все его чувства посылали сигнал тревоги, предупреждая об опасности, которая невидимо вползала в комнату.

Не было ни звука, ни движения, но темнота была наэлектризована присутствием чего-то сильного и угрожающего.

Затем медленно, как мираж, в воздухе посредине комнаты ожило голубоватое свечение.

Найсмит затаил дыхание; голубое свечение продолжало становиться все ярче и ярче, и теперь он уже мог различить короткую и толстую форму какого-то предмета, висящего в воздухе.

Предмет напоминал кусок трубы, изогнутой вниз, образуя нечто похожее на букву Г. Теперь, по мере увеличения интенсивности свечения он уже видел, что это был пистолет: пистолет совершенно точно, хотя и не похожий на те, что ему до сих пор доводилось видеть. Ручкой он был обращен к нему, ствол — в противоположном направлении. Тяжелый и короткий, он имел утонченные и говорящие о мощи линии, которые плавно переходили одно в другую. Интуиция подсказывала, что он принадлежал к тому же семейству, что та загадочная машина, которую передал Ремсделл; совершенно разнясь по форме, они, тем не менее, были как братья.

Он висел без поддержки, твердый и реальный, и все же в голубом свете выглядел почему-то призрачным. Его размеры были больше любого пистолета, изготовленного для нормальной человеческой руки. Найсмит даже смог представить себе, как он встает с постели, подходит и берет в руки его рукоятку. Но он понимал, что его кисти едва ли хватит, чтобы охватить ее, а пальцы едва ли достанут, чтобы нажать спусковой крючок.

Тишина стояла абсолютная. Найсмит позабыл дышать.

Ощущение угрозы по прежнему стояло в комнате, даже еще более сильное, чем раньше: частично оно исходило от оружия, висевшего в воздухе, частично от каких-то теней за ним. Пистолет излучал грубую силу. Найсмит испытывал желание коснуться его и одновременно инстинктивно боялся этого… боялся той пожирающей энергии, которая может высвободиться, если он коснется спускового крючка. Он четко представлял себе, что это был необычный пистолет.

И тут темнота, казалось, приподнялась.

В дальнем конце комнаты, где должны были находиться кухонный и платяной шкафы, Найсмит увидел Нечто, которое шевелилось, совершая какие-то невероятные движения, похожие на движения водоплавающей рептилии, и смотрело на него крошечными красными глазками.

Сам не понимая как, он оказался вне кровати. Каждый его мускул был напряжен, волосы на голове стояли дыбом.

Создалось впечатление, что пистолет подплыл ближе.

Темнота рассеялась еще больше, и Найсмит увидел это Нечто, которое было похоже на насекомое и рептилию одновременно. Он даже услышал, как терлись друг о друга защитные пластины, когда оно двигалось.

Неожиданно высокий голос прошептал:

— Зуг! Зуг! Убей его! Возьми пистолет… убей его, быстро!

Найсмит одной рукой схватил стоящее рядом с кроватью деревянное кресло, размахнулся и изо всей силы запустил, причем проделал это так быстро, как никогда в той жизни, что он помнил. Кресло врезалось в висящий в воздухе пистолет.

Раздался звук, похожий на звук разрываемого шелка, за которым последовала ослепительная вспышка голубого цвета, которая прошла волной по стенам и исчезла. Наполовину ослепленный, с гулко стучащим в груди сердцем, Найсмит нащупал на стене выключатель и зажег в комнате свет.

Пистолет исчез. Тварь исчезла. На середине комнаты лежало разбитое и почерневшее кресло.