"Сказочник" - читать интересную книгу автора (Орбенина Наталия)

Глава десятая

Маленькое сообщество по поиску счастья пришло в величайшее волнение, когда Соня Алтухова в первый раз получила приглашение от своей подруги и благодетельницы погостить в Петербурге. Незадолго до отъезда только и разговоров было, что о столице. И ведь нешуточное дело! Надо гардероб подобрать, чтобы не совсем провинциалкой выглядеть. Тут самое главное – не ошибиться с фасонами, не пошить случайно старомодного платья из завалящего журнала. А шляпки? Это просто головная боль! Матрена сбилась с ног, собирая любимицу в дорогу.

Подружки Калерия и Гликерия пребывали в нервозном возбуждении. Между собой они уже сто раз переговорили, как несказанно повезло Софье, как несправедливая судьба в лице необразованной миллионщицы обошла их персоны. Чем Софья лучше, они тоже могли бы давать уроки кому угодно!

Каждый день поодиночке или вместе они навещали подругу, чтобы узнать, как идут приготовления к отьезду. А как же иначе, ведь надобно надавать кучу полезных и бесполезных советов и наставлений. Как себя вести со столичными сердцеедами, как расставить сети и изловить богатого жениха, как произвести фурор в столичном обществе и свести всех с ума. Словом, все то, в чем милые дамы, со знанием дела поучавшие свою юную подругу, были совершенно беспомощны и несведущи.

– Ах, дорогая, как я вам завидую! – вполне искренне созналась директорская племянница. – Я мечтаю о столице, но дядюшка всегда так занят, так занят, что у него совершенно нет времени вывезти меня в Петербург.

При этом Гликерия, конечно, умолчала, что жалостливый дядя, стоически взвалив на себя ношу ее воспитания и содержания, категорически отказался тратиться на выезды и балы. Дома еще куда ни шло, но чтобы тратить деньги и ездить в столицу искать женихов? Увольте! Уж как-нибудь да сами образуются. И как Гликерия ни умоляла дядю, он был непреклонен, полагая, что и без того облагодетельствовал племянницу без меры, сделав, по сути, хозяйкой дома и наследницей.

– Я уверена, что если бы я хоть на минуточку там оказалась, я бы не упустила своего счастья! – продолжала вздыхать Гликерия.

– Ах, милая моя Гликерия! – засмеялась в ответ Софья. – Вас послушать, так все столичные женихи, молодые и старые, только того и ждут, как им на глаза попадутся барышни из провинциального городишки, и все они дружной толпой устремятся к нашим ногам! У них там почитай своих хватает!

– Как же, хватает! – Гликерия уперлась руками в крутые бока. – А Толкушин-то за невестой куда приехал из Петербурга? То-то! В наш Эн-ск!

– Ангелине просто повезло!

– Так почему же и другим не повезет? – искренне недоумевала Гликерия.

– Повезет, не повезет! Вы, дорогая моя Гликерия Евлампьевна, только и мыслите о женихах. Словно в столицу только затем и ехать нужно, как женихов искать, – покачала головой рассудительная Софья.

– Соня, помилуй, а зачем же туда ехать-то, как не за удачной партией?

– К красоте прикоснуться, к величию. К музыке, книгам, театру. К людям интересным. К тому же я еду в дом подруги, которая нуждается в моей помощи и поддержке.

– Ты, Соня, всегда точно не в себе. Только тебе судьба улыбнулась, а ты намерена по сторонам глазеть, по театрам ходить, книжки читать да о чужих заботах думать!

– Гликерия, но ведь молодые люди тоже ходят в театр!

– И прекрасно! Только нужно обратить на себя их внимание! Ну прощайте – с нетерпением будем ждать ваших подробных рассказов.

Вернувшись после рождественских каникул домой, Соня оказалась опять в центре всеобщего внимания. Вся гимназия гудела в ожидании описаний столичных приключений, дверь дома Алтуховой не закрывалась. Даже сам директор, встретив учительницу в широком коридоре, остановился и ласково поприветствовал:

– Надеюсь, милая Софья Алексеевна, вы хорошо провели праздничные дни в столице империи? – и, выслушав сбивчивый ответ, продолжил: – Вероятно, ваши впечатления не ограничились лицезрением архитектурных красот? Буду рад, если вы пойдете по стопам своей подруги госпожи Толкушиной и счастливо устроите судьбу за пределами нашего ничем не примечательного поселения.

Госпоже Вешняковой посчастливилось первой экзаменовать приятельницу. Некоторое время она слушала отчет о прогулках и красотах Петербурга, но вскоре нетерпеливо перебила Софью:

– Прекрасно, милочка. Все просто прекрасно! Но только я не пойму, отчего вы умалчиваете о своих новых знакомых?

Что было отвечать бедной Софье? Разумеется, хозяйка дома ввела подругу в круг своих друзей и приятелей, Софья на правах гостьи следовала за хозяевами по всем балам и визитам. Лица мелькали перед ее взором, кто-то представлялся, целовал руку, потом следующий, все смешалось в один блестящий вихрь. И только на мгновение память вырвала одно лицо. Яркие пронзительные глаза, полные странной боли, затаенного страдания. Резко очерченный рот, опущенные уголки губ, высокий лоб с небольшой залысиной. Нервные пальцы. Голос отстраненный, мягкий, глубокий.

– Нелидов, литератор.

Потом еще раз видела его у Толкушиных, но не посмела обратить на себя внимание. Он стоял спиной, к нему подошла высокая, очень худая темноволосая женщина и что-то говорила громким, ломким голосом. А потом долго смеялась – как-то неестественно, резко, неприятно.

– Кто эта дама? – поинтересовалась Софья у Ангелины Петровны.

– Это его жена, Саломея Берг. Примадонна театра, играет во всех его пьесах.

– Как интересно, – кивнула Соня. Хотя ей тут же стало совершенно неинтересно.

– Если хотите, дорогая, мы сходим с вами в театр именно на пьесу Нелидова. Как я знаю, он недавно стал сотрудничать с театром. Хотя с режиссером Рандлевским они знакомы давно, кажется даже с юности. Только Феликса Романовича в Петербурге долго не было, вроде бы он жил в Германии, вернулся на родину, поступил в «Белую ротонду» и женился на нашей приме.

– Вот как. – Соня все еще смотрела на Нелидова. Странно, почему он привлек ее внимание?

Одним словом, когда Соня вернулась в родной Эн-ск, ей совершенно нечего было рассказывать приятельницам. Дамы были разочарованы.

– Немудрено! Я не удивляюсь, что у Софьи ничего не вышло, – заявила Гликерия, когда они покинули дом Алтуховой и под ручку отправились восвояси. – Она совершенно, совершенно не понимает, как надо жить на свете! Думать о какой-то ерунде! Театр! Архитектура! Помогать подруге! Ах, мне бы такой шанс!

– Да, да, вы правы! – вторила ей Калерия Климовна. – Она поступила неосмотрительно. Неизвестно, пригласят ли ее еще и повторится ли подобное счастье! Уж и я бы на ее месте действовала более решительно!

Дамы остановились и посмотрели друг на друга с нежными улыбками.

«Куда тебе, и без тебя, небось, в столице вдовиц, пропахших нафталином, пруд пруди!» – подумала Гликерия и ласково взяла приятельницу под руку.

«Уж ты бы, милочка, лучше и не рассуждала бы про столичных женихов, с твоим-то вкусом! Как можно думать о столице в такой нелепой шляпке, точно гнездо на голове!»

И Калерия сдула пушинку, случайно прилипшую к рукаву платья собеседницы.

Несмотря на мрачные прогнозы госпожи Вешняковой, приглашение посетить дом Толкушиных в столице повторялось для Софьи снова и снова, но всякий раз результат был тем же. Эн-ское общество совершенно разочаровалось в девице Алтуховой и отнесло ее к совершенно бездарным и непутевым барышням, которые не умеют использовать шанс и ловить удачу. Мыслимое ли дело, десять лет подряд два раза в год ездить в Петербург и не выйти там замуж?

Единственный человек, кого радовала неудача Софьи, был Мелентий Мстиславович Горшечников. В первый отъезд девушки он закручинился и уж было решил отныне ухаживать за Гликерией Зенцовой. Но когда Софья вернулась и потом возвращалась так несколько лет подряд, он воспрял духом и решил, что уж если в столице не нашлось для переборчивой Софьи жениха, то кто, как не он, Мелентий Горшечников, имеет все шансы. Как-никак годы идут, красоты и молодости не прибавляют. Покрутится, покрутится и поймет, что и в провинции порядочные женихи имеются. Вот он, например. Все эти годы рядом, всегда галантен, всегда с улыбочкой, с подарочком, цветочком. Первый жених в гимназии и не последний в городе. Вот еще прибавка к жалованью будет, можно и квартиру побольше нанять, и кухарку с горничной. Он теперь живет хорошо, теперь можно и жену содержать. Словом, надо свататься.

В один прекрасный день, а день за окном и впрямь стоял чудесный, Горшечников вдруг решил, что его час настал. Он критически оглядел себя в зеркале, оправил сюртук и крякнул от удовольствия. Мелентий решительно двинулся к дому Алтуховой, по дороге завернув в цветочную лавку.

– Левкои, как обычно, или розочки завернуть? – поинтересовался приказчик, который уже знал вкусы своего постоянного покупателя.

– Нет, братец, нынче мне надо особенный букет, такой, знаешь ли…

– Со значеньицем? – подсказал приказчик. – Извольте подождать, сударь, будет прекраснейший букет, с самым что ни на есть важным значением! – и приказчик выразительно посмотрел на Мелентия. – Ленточками прикажете перевязать? Бантик приколоть?

Через полчаса молодой человек уже стучал в дом Алтуховой.