"Переспать со звездой" - читать интересную книгу автора (Перфилова Наталья)

Глава 21

Иван Степанович сознался в убийстве Владимира сразу же, как только его доставили в отделение милиции. Казалось, он даже не удивился тому, что преступление удалось раскрыть так быстро. Неторопливо и обстоятельно он рассказал, как ему удалось заманить соперника в квартиру, как он пытался его образумить , убедить оставить в покое Алину Григорьевну и жить с Юрием в его шикарном особняке, раз уж природа создала его таким, каков он есть, к тому же и Семенов был бы этому только рад. Но Владимир само собой менять свою жизнь категорически отказался и даже пригрозил охраннику увольнением.

— Мне ничего не оставалось, только убить. — Искренне закончил свою исповедь Иван Степанович. — Да я , честно говоря, уже когда шел понимал, что этим все кончится. Но я не жалею. Нет. — Похоже он и правда был убежден в своей правоте. — От него на земле никакой пользы не было абсолютно. Вред один и безобразие. Об одном только я все это время переживал, не надо было пистолет Алине возвращать. А то ведь получается, подставил я Павла Петровича, сам того не желая подвел под монастырь. А он в отличии от этих трясогузок человек хороший. Достойный.

Не знаю уж, как Алина Григорьевна отреагировала на потрясающую новость о том, что ее мужа убил ее собственный любовник. С ней мне слава богу беседовать по душам больше ни разу не пришлось. Лично мне поведение охранника совсем не понравилось. Как бы я не относилась к Павлову, и сколько бы неблаговидных поступков в своей недолгой жизни он не совершил, никто не давал право какому то хитрому деревенскому мужичонке решать должен он жить на земле или умереть. Нет. К Ивану Степановичу я не испытывала совершенно никакой жалости. Даже сочувствия. В отличии от второго убийцы.

Павел Сергеевич Карозин скончался в камере предварительного заключения , спустя всего пятнадцать дней после ареста от сердечного приступа. Я, как и обещала Алине Григорьевне, честно и откровенно рассказала следователю, о том что видела этого человека около особняка Юрия Семенова незадолго до того момента, как произошло убийство. Подробно описала, как вел себя подозреваемый, не забыла и про ключ. Дотошный милиционер в позолоченных очках все тщательно записал, дал мне прочитать показания , а потом повел проводить опознание. Карозин, скрючившийся на стуле в не слишком просторном кабинете следователя, выглядел жалко. Увидев в дверях меня он встрепенулся и, кажется, даже слегка воспрял духом. Возможно, мне почудилось, но на мгновение в его глазах мелькнула надежда. Хотя не понятно, с чего бы это… Я естественно без труда опознала Павла Сергеевича среди троих понятых, расположившихся на стульях по бокам от него, как человека, которого я видела ночью у калитки особняка Юры Семенова.

Мое заявление снова прижало Карозина к земле. Он ссутулился и вроде даже стал еще меньше ростом. Когда его уже выводили из кабинета он обернулся и обращаясь видимо исключительно ко мне прошептал:

— Как же вы могли? Ведь вы же все знаете… Я не убивал. Неужели вы не боитесь?

Потом сделал еще два неуверенных шага и, опустив глаза, вышел за дверь.

Я ничего не поняла из его бессмысленных слов, но на душе в тот момент стало ужасно неуютно. А через два дня я узнала, что Павел Сергеевич скончался от сердечного приступа. Не могу понять почему, но его смерть легла на мою душу тяжелым болезненным грузом. Я жила с этой непонятной тоской в сердце еще долгих десять дней. А потом появился тот человек.

Я уже собиралась ложиться спать, когда в мою дверь позвонили. На пороге стоял странный мужчина неопределенного возраста. Хотя лет ему вероятно все же было не слишком много. С таким помятыми и пропитыми лицами люди, как правило, долго не живут… Я изумленно рассматривала тщедушную фигурку в покрытом жирными пятнами пиджаке, застывшую у меня на пороге.

— Вам кого? — Никакого более оригинального вопроса я в тот момент придумать не смогла. — Мне кажется, вы ошиблись адресом.

— Это вряд ли. — Прокашлявшись, солидно ответил мой неожиданный гость. — Хотя конечно если вы не Орехова Евгения Владимировна…

— Викторовна. — Автоматически поправила я, изумленно взирая на незнакомца.

— Без разницы. Может Викторовна. — Легко согласился он. — У меня с детства память на отчества плохая. Так если вы и есть та самая Орехова то с вас стольник.

— За что это, интересно? Когда я вам денег задолжать успела, любезнейший?

— Мне Сергеич твердо обещал, что мне точно не меньше стольника дадут, если я письмо по адресу доставлю.

— Что за письмо? — С подозрением поинтересовалась я. — От кого?

— От соседа моего по камере. — Терпеливо пустился в объяснения мужичок. — Мы с ним четыре дня вместе кантовались на нарах. Жалкий я тебе скажу типчик, интеллигент одним словом, хоть и в убийстве обвинялся. Пожалел я его, честно говоря, объяснил кой чего… ну там как вести себя нужно в камере, что говорить можно, что нельзя… Хоть он непонятливый оказался, жуть… Постоянно на грубость нарывался… Короче, — заметив мое намерение прикрыть дверь, заторопился странный гость, — я письмо вам от него принес. Просил он очень, как выйду разыскать вас и вручить послание. Денег обещал. — Еще раз на всякий случай напомнил он. — Не просто было вынести то его из тюрьмы между прочим. Хорошо у меня прихваты есть… Я уж третью неделю записку с собой таскаю, как зеницу ока берегу… Важная вещь, я же понимаю, не дурак…

— Что же вы как долго письмо то несли? — Удивилась я. — Из другого города что ли ехали?

— Почему это из другого? — Обиделся он. — Из этого. И ничего не долго. Как освободился так и принес, как обещал.

— Сами же сказали, третью неделю уже носите с собой записку. — Напомнила я.

— У меня свои дела были. — Удивился моей непонятливости мужчина. —Ну должен же я был обмыть освобождение, перед друзьями проставиться. Тем более и деньги были…

— А теперь значит , кончились? — С пониманием посмотрела на собеседника я. Он только вздохнул тяжело в ответ и горестно кивнул. — Подожди. Сейчас вынесу сотню.

Получив деньги в обмен на мятый засаленный рулончик бумаги, гость торопливо удалился, а я вернулась к себе в спальню и с любопытством развернула послание. Внимательно прочитав его до конца, я глубоко вздохнула. Ну вот и все. Наконец то все встало на свои места. Прояснились последние темные пятна в этой запутанной истории. Теперь действительно похоже можно поставить жирную точку в деле об убийстве не только Владимира Степановича Павлова, но и со смертью Юрия Евгеньевича Семенова тоже появилась возможность разобраться на чистоту. Да и лично мне это письмо открыло глаза на многое. Карозину я уже, правда, ничем помочь не смогу, но добиться справедливости у меня сил и возможностей хватит.

"Здравствуйте, Евгения Викторовна. К сожалению мы с вами практически не знакомы, вероятно вы даже не сможете вспомнить моего лица, хотя я вас рядом с Юрой видел довольно часто. Когда вас объявили невестой Юрия, я, вы уж извините, навел о вас справки. И имя узнал, и адрес… Но это сейчас не важно. Я хочу поговорить о другом, намного более важном, особенно для вас. Сейчас я попал в очень неприятную историю, меня, как известно, обвиняют в убийстве Юрика и даже в камеру посадили. Хоть это и абсурдное заявление, но боюсь, выпутаться из этой истории мне будет совсем не просто, да к тому же здоровье пошаливает. Конечно, я Юру не убивал. Как я мог это сделать, ведь я же любил его. Любил по настоящему. Наверное, вам трудно это понять, да и не к чему. Я решил написать вам потому, что по моему это единственный способ вынести слово правды из этой ужасной камеры, которая вот вот станет моей могилой. Друзей там на воле я давно растерял. Следователи не хотят меня слушать и даже смеются над моими заявлениями, что в принципе понятно, Алина Григорьевна довольно состоятельная женщина и смогла твердо «убедить» милицию в моей виновности еще до начала какого бы то ни было суда и следствия. Бог ей судья, она старается для спасения своего сына. А обо мне, к сожалению, позаботится некому. Я вспомнил о вас, потому что на данный момент вы не только последний участник этого дела, но и последний живой свидетель, имеющий реальную возможность дать показания . Для вас это тоже может представлять опасность. Я расскажу вам о том, что услышал в ту ночь в доме Юры. Что делать с этими сведениями, решать вам. Хочется верить, что вам вдруг захочется помочь несчастному человеку , безвинно осужденному за чужие грехи. Вы можете попытаться найти людей, заинтересованных в том, чтобы эта история вышла наружу.

Когда я вошел в особняк, то сразу же услышал голоса, доносящиеся из столовой. В мои планы не входило объясняться с Юрой при свидетелях, и я решил подождать, когда его гости уберутся прочь. Времени у меня было предостаточно, и я проскользнул на кухню. Слышимость была отличная, я узнал много интересного для себя. Сначала разговор шел на повышенных тонах, но достаточно доброжелательно и жизнерадостно. Юра даже смеялся, рассказывая тем двоим, как дурачил меня, выдавая вас за свою невесту. Он обзывал меня такими словами, подбирал такие обидные эпитеты, что я все губы себе искусал, чтобы не разрыдаться. Не хочется вспоминать всего, но поверьте, этот мерзкий разговор еще долго будет звучать в моих ушах. Суть вам известна, так что не стану пересказывать. Потом они еще немного посмеялись надо мной и один из гостей начал прощаться. В столовой остались двое. Юра и Павел Гущин, сын Алины Григорьевны, жены Владимира.

— Слава богу, тебе удалось убедить Анзора в том, что это была всего лишь безобидная шутка. — Сказал Павел, как только захлопнулась уличная дверь.

— Уж и не знаю, как бы я со всем этим справился, если бы не ты. Спасибо. — Искренне поблагодарил Юра. — В какой то момент я испугался , что он набросится на меня с кулаками.

— Боюсь не только с кулаками. — Проворчал Гущин.

— Да еще Володька куда то провалился. Втравил меня во все это дерьмо и испарился. Придется еще раз серьезно поговорить с этим прохвостом.

— Я как раз пришел по этому поводу. — Глухо начал Павел и подавленно замолчал.

— Что то случилось? — С тревогой спросил Юра, и видя , что гость продолжает смущенно молчать , истерично выкрикнул — Говори! Он бросил меня? Ради кого?!

— Он умер, Юр. — Тихо выдавил из себя Павел. — Его убили.

— Кто? — Видимо не сразу осознав произошедшее, прошептал Юрий.

— Я пока не знаю подробностей. Мне мать сообщила.

Дальше у Юры началась истерика. Он рыдал, как ребенок. А мне честно говоря было Вовку совсем не жаль. Я даже подумал однажды мстительно, что это бог его наказал за то, что он сделал со мной.

Паша долго его успокаивал, но потом его терпению все таки пришел конец, и он уехал, оставив Юрика одного.

Только было я собрался показаться из своего укрытия, как услышал, что он снова с кем то беседует. Если, конечно, его истерические выкрики можно назвать беседой. Только через пару минут я понял, что он разговаривает по телефону с каким то Егором.

— Я так и знал, что этим все кончится! — Кричал он. — Это ты во всем виноват! Ты! Я говорил Володе, чтобы он не связывался с твоими грязными аферами. Говорил! А теперь его убили. И мне больше не для кого молчать. Ты сполна ответишь за смерть самого дорогого мне человека…

Ровно через пять минут после того, как Юра бросил трубку в комнату ворвался какой то странный парень и заорал на хозяина особняка так, что стены задрожали.

— Что ты несешь, Юра! Какое отношение я могу иметь к смерти твоего друга!? Я весь вечер дома просидел, телик смотрел…

— Я и не говорил, что ты убил его собственными руками. Он умер из за одной из этих ваших афер, в которую ты его втравил…

— Да наш бизнес почти никому вреда не приносит, за что убивать то?! — Изумился Егор.

— Ага! — Истерично рассмеялся Семенов. — Из-за ваших безобидных шалостей мне только что башку чуть не проломили.

— Кто!?

— Жених Светланы Кулагиной. Анзор Гергадзе. Слышал о таком?

— Ты хочешь сказать это он Вовку того….

— Не он. — Отрезал Юра. — А какой то другой одураченный жених, или клиент, или охранник… Да мало ли кто еще. Думаю, ты и сам не исключал такой возможности, когда затевал бизнес по подделке звезд? Неужели ты надеялся, что вам будет везти вечно? И случай с Ириной Озеровой тебя ничему не научил?

— А ты вообще в курсе, сколько готовы отвалить разные там известные и не известные, но очень богатенькие Буратинки за возможность всего лишь раз переспать со своей мечтой ? — Снова заорал на хозяина Егор. — Они неделями смотрят на нее по телевизору и пускают слюни, распаляясь до крайности. Когда появляется человек, готовый воплотить все их фантазии в жизнь они уже не думают о деньгах. Сначала я пытался действовать законно и вел переговоры непосредственно со звездами. Но оказалось, что эти знаменитости настолько жадные , что мне от предложенной суммы почти ничего не оставалось. И еще я понял одну интересную штуку, мои клиенты как правило имеют очень отдаленное представление об истинной внешности своего телевизионного идеала. Они видят загримированное лицо, при чем в разных клипах по разному. Короче подобрать подходящего мальчика или девочку оказалось гораздо дешевле, чем договориться с настоящими знаменитостями. Конечно, было полно хлопот с новичками, редко удавалось найти идеальную внешность, полностью соответствующую оригиналу. Но ты же знаешь, про меня не зря говорят, золотые руки… Я стилист от бога… Но и внешность еще не все, как ты понимаешь. Нужно решать массу других организационных вопросов, чтобы клиент не сомневался в том, что имеет дело именно с тем, о ком грезит. Ресторан, в который обычно ходит настоящая звезда, любимый столик, еда, одежда… Да и вообще нужно, чтобы она вообще имела законное основание находится в это время в этом месте… Все это взял на себя Владимир. Кстати, он оказался очень талантливым парнем. Чувствовалось, ему нравилось то, что он делал. Каждую историю он как настоящий режиссер планировал и расписывал буквально до мелочей. Я же искал клиентов, а значит основной риск брал на себя.

— Если все так хорошо складывалось, какого черта вам приспичило эту Озерову шантажировать, да еще и фотки с порнухой тиражировать по всей стране?

— А что тебе разве Юрка не объяснил? — Удивился Егор.

— Я старался не вникать…

— Ясно. Шантажом этот придурок Проничев оказался. Моя вина, каюсь. Не смог в этом на первый взгляд очень даже благополучном молодом человеке извращенца разглядеть…Это он начал к Озеровой приставать. Он сначала, как многие другие, заказал в принципе безобидные снимки, запечатлевшие незабываемую встречу. Ну там, чтобы друзьям показать, похвастаться и все такое…Мы не раз это проворачивали. Снимки подлинные. Не слишком крупные, в основном в пол оборота или с других ракурсов не слишком выгодных. В эту же пачку вкладывалось пару четких и крупных снимков настоящей звезды, сделанных этим же фотоаппаратом, на той же пленке, в точно такой одежде и за тем же столиком, но часом раньше или позже, как получится…Все рассчитать и подгадать, это уж Володина работа была, я не вникал… Поэтому все кадры эксперты признают подлинными. Они же и правда настоящие. А уж порнуху сам Проничев снимал, дома у себя втихушку…

— Володя мне твердо обещал после того скандала, который устроила Озерова, больше не связываться с тобой. А ты снова его втянул…

— Да он сам эту девку увидел. В магазине где то или даже на улице… Он прямо загорелся, когда рассмотрел, как эта самая Женя похожа на Светлану Кулагину. Это он меня уговорил, между прочим. Сам все про эту женщину разведал, он же придумал действовать через ее мужа. Раскрутил его на бабки, потом про жену все вызнал, с какого бока к ней подкатить проще… Правда этот поганец улизнуть под шумок умудрился, якобы деньги собирать , но его вычислили быстренько…Ну дальше ты в курсе… Но какое отношение все это имеет к убийству? Особенно если Анзор тут не при чем…Я волновался на его счет после того глупого репортажа в «Жизни Эстрады». Этим репортеришкам кто то стукнул, что в ресторане видели Кулагину, они и прискакали. И Женькины фотки у фотографа выкупили за гроши и потом нащелкали уже Светлану саму. Но там ничего конкретного не было. Одни намеки многозначительные. Нам ведь из-за этих газетчиков срочно пришлось все приостановить. Я договорился с клиентом перенести место встречи, он и сам в шумихе заинтересован не был. Человек солидный, жена, дети…

— А Озерова? А Корнилова? А Береговой Иван, двойника которого ты подложил в постель одного толстопузика пожилого? Все тихо прошло правда, но слухи о его нетрадиционной ориентации до сих пор расползаются по стране…Сколько подобных афер еще в вашем послужном списке!? — Семенов говорил почти спокойно и очень уверенно. — Знаешь, Егор, я теперь не успокоюсь, пока не вычислю, кто Володю убил. Теперь это моя основная цель в жизни. Я буду копать, пока не докопаюсь до правды.

— Но ведь этим ты меня капитально подставишь… — Прошептал Егор. — Меня посадят. Или вообще убъют.

— А мне какое дело до того, что будет с тобой? — В голосе Юрия снова появились истеричные нотки. — Володи вот уже нет! Так почему ты должен дальше жить? Веселиться и спокойно жрать виски? Чем ты лучше его?

— Хотя бы тем, что я , это я! — Заорал в ответ Стилист. — Я талантливый, умный и совершенно нормальный человек в отличии от вас с дружком. Кому от твоего Володи польза то была в жизни, разве что заднице твоей!

— Заткнись, гад! — Завизжал Юра. — Какой же ты гад, все таки! Другом прикидывался! Да я прямо сейчас к следователю пойду. Ты завтра же на нарах окажешься, подлец! Тогда посмотрим, какую пользу и кому твоя задница принесет!

Он неожиданно замолчал . Потом послышался шум падающего тела.

— Ты сам подписал себе приговор. — Презрительно процедил сквозь зубы Егор и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью.

Я заглянул в комнату и увидел, что Юра лежит на полу в луже крови с разбитой головой.

Вот вроде и все. Этот человек остался безнаказанным. Я не хочу помогать моим обвинителям, меня арестовали в принципе не законно, ни одной мало мальски путной улики у них нет. Меня ведь даже не видел никто в доме в ту ночь. Если я расскажу, как все было, то признаю, что имел в принципе возможность ударить Юру по голове, а этот хитрец начнет выворачиваться. Кто знает, какие силы на его стороне, а я останусь в дураках. Так что теперь моя судьба в ваших руках.

С уважением Карозин П. С."