Наталья Сергеевна Смирнова
Вторая в Семье

ГЛАВА 1

Небо ещё не накрыло предзакатными сумерками, но жители деревни уже разбегались в тревоге по своим домам, спешно оставляя на завтрашний день не оконченные дела, наглухо запирая окна и двери. Безлунных ночей здесь опасались так же сильно, как и полнолуния. Возможно, страхи были необоснованны, но люди справедливо полагали, что в такой ночи лучше быть осторожными, но живыми, чем навсегда остаться смелыми, но мёртвыми. Конечно, власти не единожды возвещали обывателям, что вся нечисть и нежить давно изловлена или находится под пристальным контролем Совета Магов.

Может быть, и вправду эта нечисть и эта нежить находились под таким контролем — да, пожалуй, только в столице и крупных городах, а не в какой-то богом забытой деревушке…

Сверкнула молния, взрезая вечернее небо на крохотные осколки и кусочки. Затрещали окна, зазвенели в них стёкла от раскатов грома. Один за другим во всех домах гасли огоньки света. Родители спешили закрывать окна шторами и укладывать детей спать.

И только в одном домишке, стоящем чуть в сторонке от остальных, продолжали светиться окна. Тот, кто там жил, явно не верил во все эти бредни и страхи насчет ночных монстров. Или считал себя сильнее их.

…Из-за поворота неожиданно и медленно выскользнул темный силуэт. В нём едва угадывались черты женщины. А направлялась она как раз к тому единственному дому, где горел свет, к единственному месту, где, как оказалось, тлели магические искры. Почти на каждом шагу женская фигурка спотыкалась, а из-за отсутствия какого-либо освещения чудилась то ли призраком, то ли просто чьей-то тенью.

Да! В отличие от жильца этого дома (или, возможно, не жильца уже вскоре?…), она-то, эта странная женщина-тень, верила в монстра, но не боялась его. Не боялась, потому что им-то она сама и была…

Скрипнула калитка. Из-под крыльца выскочила возмущенная чем-то кошка, негодующе мяукая, метнулась к другому укрытию от дождя. Пришелица, казалось, не заметила данного факта, но всё же не очень решительно потопталась у двери. С выводами она явно поторопилась, так как ведьма в доме была явно сильнее, чем представлялось с самого начала, и могла дать отпор. Но голод, боль и острое желание выжить быстро заглушили возникшие было ощущения в необходимости проявить осторожность и благоразумие. И потому несколько секунд спустя женщина призраком нырнула внутрь жилища.

Одновременно крик ведьмы утонул в лае собак, которым явно подвывали волки.

Животные всегда остро предчувствуют насильственную смерть. Особенно, если жертва кто-то обладающий магией.

Клубок Тьмы сонно потянулся, постепенно отпуская сознание и героически признав, что уже рассветает и что в этот день ему здесь, собственно, делать больше нечего. Быстро юркнув за Грань, Тьма вновь затаилась, ожидая своего часа. А в том, что он непременно рано или поздно наступит, она и не думала сомневаться, да и просто не знала, что может существовать подобное сомнение для неё.

Шторки в комнате были не до конца задёрнуты, поэтому её превосходно освещали лучи утреннего солнца. Посредине комнаты виднелся стол с разложенным на скатерти пасьянсом. По стенам живописно свисали связки засушенных травок, которые, вероятно, благоухали полем, росами и солнцем. Полки манили многочисленными книгами, а закрытые дверцы старинного деревянного шкафа скрывали, вполне вероятно, таинственные зелья и настойки.

Типичный домик знахарки. Или ведьмы.

Дверь дома со скрипом отворилась и в неё стрелой прошмыгнула рыжая кошка. Хоть ей и пришлось провести дождливую ночь на улице, она прекрасно себя чувствовала и даже надеялась на то, что хозяйка не прогонит её ловить мышей, а даст хотя бы молочка.

Но, к величайшему сожалению рыжей представительницы семейства кошачьих, хозяйки в доме не обнаружилось! Мя-у-у! Где же она? Рыжая молнией метнулась к подоконнику, но на полпути её остановил звук слабого шуршания рядом с гадальным столом. Кошка на миг оторопела, зашипела и чуть попятилась. Что это за…существо?

Существо было абсолютно неизвестно кошке, но агрессивности не проявляло и опасности вроде бы не представляло. Здраво рассудив, что в отсутствие хозяйки можно попытаться выклянчить молока у этого странного ночного гостя…(гостьи?), рыжая мягко приблизилась к непонятному существу. И громко замяукала. Однако даже после столь вдохновенного завывания дальней родственницы "царя зверей" гостья даже не подумала шелохнуться. Рыжая львиная праправнучка решилась на рискованный шаг. Начинающая садистка со всей дури подпрыгнула и — приземлилась на подушечки лап прямо на живот девушки. Цапнув когтями, секундно юркнула оттуда на подоконник и приняла вид неженки, которая как минимум два часа уже подставляет свои пушистые бока утреннему солнышку.

… Рэн, наконец, зашевелилась и медленно приоткрыла глаза, перед которыми прыгали разноцветные круги, расцвеченные оранжевым — в цвет кошачьего хвоста.

Ещё несколько секунд отголоски вчерашней боли ей мешали правильно оценить ситуацию. Она поднялась на корточки, опираясь спиной о ножку стола. Боль, сковывающая мышцы, постепенно отступала. Мозг же предательски отказывался выдавать полезную информацию о том, где она находится и что такое с ней происходило последние два дня. Что здесь произошло, Рэн уже знала: не впервой ведь оказывалась в подобных местах и при подобных обстоятельствах…

Комната, где она находилась, очень напоминала домик какой-нибудь местной знахарки. Об участи хозяйки тоже не приходилось догадываться. Разбросанная по полу одежда и рассыпанный пепел и пух были очевидным доводом: хозяйка здесь больше не живет.

Как и многие другие её коллеги, которым пришло в голову колдовать в Дни Гекаты{Дни Гекаты — два первых и два последних лунных дня. Геката — богиня мрака и колдовства. Богиня луны, покровительница охоты и ночных видений. Считается, что в Дни Гекаты нечисть и тёмные существа приобретают большую силу.}, призывая Изначальную Силу. Рэн никогда не могла понять тех жертв этих Дней, которые пытались приумножить свою колдовскую мощь, пренебрегая безопасностью. Каждый раз, подчиняясь внутреннему Зову, она отправлялась искать нарушителя правил самосохранения, и ведь каждый раз находила!

Неужели так трудно додуматься до мысли о том, что невозможно выкачивать Изначальную Силу безнаказанно? Тёмный или светлый маг, некромант или местная знахарка, человек или эльф, используешь ли ты силу для добра или для зла, это неважно. Возможно, ты уже давно увеличиваешь свою силу таким вот образом, но рано или поздно возмездие же наступит, доберётся и до тебя. Всё в мире должно стоять на своих местах: Дни Гекаты принадлежат нечисти и нежити, точно так же, как и полнолуние! Во всём, даже в этом, должен быть порядок. Изначальная Сила принадлежит им. Все же остальные действуют на свой страх и риск, используя дармовую для них энергию, не задумываясь о последствиях. Неужто им мало собственных способностей и других ясных источников силы? Зачем обязательно красть её у несчастных монстров, которым удаётся её использовать лишь несколько раз в месяц, да и то не в полной мере?

Рэн ещё раз оглядела свой "фронт работы" и мысленно порадовалась, что на этот раз оказалась в пустом доме. Сегодня ей повезло. Здесь было сухо, тепло и чисто. А то ведь не всегда такое приходилось наблюдать. Бывало, очнётся на заброшенном кладбище посреди леса под звук моросящего дождя и гадает потом, где это её угораздило теперь оказаться? Что ж, оставалось только куда-нибудь убрать эти тряпки, чтобы местные жители не сразу догадались, что ведьма пропала.

Хотя кому нужна эта старая карга? Может и вспомнит кто о ней через пару месяцев, а может быть, и не вспомнит. Мало ли, что со знахаркой могло случиться…

Рэн снова утешилась мыслью, что даже в практически бессознательном состоянии она может правильно выбрать, вернее, отыскать жертву. Хотя в следующий раз нужно быть осторожней — достаточно и этой внезапной рыжей бестии, что теперь бесстыже-равнодушно и притворно-разнеженно следит за нею зелёными глазищами с подоконника. Того и гляди, снова превратится в стремительную шаровую молнию и ужалит.

Но хватит лениться и надеяться на «авось». Стоит признать, что вчера она напала на очень сильную ведьму и вышла из поединка живой лишь благодаря чуду. Вернее — «поединку»: тот, кто призывает Изначальную Силу в Дни Гекаты, буквально бросает ей вызов. Да, а потом искренне удивляется, с какой стати она припёрлась по их души? Проклятье! Большинство магов даже не верят в её существование и считают, надо же, убийцей! Но она-то как раз защищает их, без неё они бы…

Не понимают. И поймут ли когда?

Вздохнув, девушка подняла с пола одежду, всю засыпанную пеплом, и кинула в печку. Сапоги ведьмы оказались добротными и красивыми, даже удобными — как раз без каблуков. Недолго думая, Рэн надела их, справедливо полагая, что мёртвому существу они уже не понадобятся, а от её собственных ботинок к этому времени осталось разве что название.

О приключениях этой ночи ей напоминал лишь сиротливо лежащий на полу, почти уже использованный, охранный амулет от нечисти. Точнее, обычные люди и маги решили бы, что медальон используется именно для этого. Однако обмануть Рэн такими, пусть и очень тонко наложенными, чарами было невозможно. Она приподняла медный медальончик, сдула с него несуществующие пылинки и закрепила его у себя на шее.

Покрутилась перед зеркалом, поправляя спутанные локоны рыжих волос с медным отливом, превратившихся в грязные сосульки. Конечно, их следовало бы помыть или, в крайнем случае, причесать, но девушка решила, что и так слишком долго здесь задержалась и пора бы возвращаться. Всего двадцать четыре лунных дня отведено ей на то, чтобы найти нового нарушителя. Лучше всё-таки искать прицельно, а не дожидаться Зова.

Ещё поразмыслив, она взяла пустую кожаную сумку и направилась к стоящему под лавкой сундуку. Обычно там ведьмы хранят редкие ингредиенты, а также самые ценные настойки, на приготовление которых уходят месяцы, иногда и годы.

Конечно, вот и тут всё это обнаружилось. Большинство бутыльков были сиреневого цвета. "Сумеречная ягода" — догадалась Рэн. Что в остальных бутылочках, в этом она собиралась разобраться дома. Точнее, в том месте, которое она таковым про себя называла последние несколько лет.

Почти у самой двери Рэн остановило жалобное "мяу-у!". Да, кошка же теперь осталась без хозяйки!… Расстроена её смертью? Или просто голодна? Рэн склонилась над нею и ласково спросила:

— Что, милая, оставила я тебя без кормилицы?

Рыжий хвост тут же просительно погладился о её ноги.

— А мышей-то лень ловить?…

Рыжее создание в ответ лишь сердито мяукнуло.

— Ладно, — вздохнула девушка. — Я же вроде как виновата в этом. Но учти, — погрозила она пальцем, — больше тебя кормить будет некому, так что ищи себе новое пристанище. Ладно, ещё минуточку…

Рэн обыскала все шкафы, но, по закону подлости, лишь в последнем отыскалась крынка с молоком. Налила содержимое в тарелку и подвинула её ближе к печке. Кошка благодарно мяукнула, в следующее мгновенье её язычок уже лакал аппетитную жидкость.

— А я-то считала, что у ведьм на посылах чёрные кошки. Как же быстро время летит. Совсем от жизни отстала, — вслух посетовала девушка, направляясь к двери. — Поближе что ли к столице подобраться?

…Выскользнув на улицу, Рэн, не долго думая, направилась в лес. Любой другой человек на её месте сразу бы отмёл этот вариант и благоразумно направился бы из деревни по дороге, проверенной временем. Да и намного приятней идти надежным путем, который хоть и не назовёшь Королевским Трактом, но это всё же лучше, чем пробираться по неизвестным тропинкам дремучего леса, кишащего не только хищниками, но и ненасытной нежитью. Совет Магов неоднократно объяснял гражданам, что нежить не может выходить на охоту при свете дня, поэтому ходить по нему лучше до наступления темноты, но, видимо, данная информация не дошла до некоторых представителей рода человеческого. И если жители городов в это верили, то бывалым путникам было проще не шататься по лесу, чем объяснять потом тому же самому вурдалаку, как он не прав и что своими действиями подрывает репутацию Совета Магов.

Рэн придерживалась другого мнения. Грабители на дорогах ей казались куда большей угрозой, чем местная захудаленькая нечисть, шарахавшаяся от неё во все стороны. Большинство её представителей, наверное, до сих пор таились, зарывшись в осенние листья, и пытались понять, что же это за безумная тварь носилась здесь минувшей ночью.

И вправду, тот образ, в который Рэн обычно превращается ко второму лунному дню, выдержит не всякая психика. Ну и что, сами виноваты, нечего путаться у неё на пути, когда она выходит на охоту.

Удалившись от деревушки, девушка сбросила темп. Теперь она находилась практически в безопасности. Солнце с трудом пробивалось сквозь размашистые ветки деревьев, но всё же его было достаточно, чтобы освещать ей путь. Идти напрямую через лес намного быстрее и удобней, чем по извилистой пыльной дороге. К вечеру она уже доберётся до Васильков, а следующую ночь проведёт в родной хижине. Если совсем станет невмоготу, всегда можно воспользоваться Точками Соприкосновения {Точки Соприкосновения. Проходы в соседний мир, который очень тесно связан с этим. Они ведут в Закатный Город.} и пройти в Закатный Город.

Плавно и неслышно, словно кошка, ступая по траве, Рэн шла и шла вперёд, стараясь не потревожить лесных обитателей. Ей меньше всего на свете хотелось наткнуться на дриаду или лешего. Но как это долго… Девушка уже готова была плюнуть на всё и поискать проход в Закатный Город, но…

Во-первых, в таком виде, как сейчас, ей стыдно было бы показаться на глаза даже местным жителям: а вдруг она натолкнётся на Катишу или, упаси Тьма, на кого-то из старых знакомых! Это же вообще будет катастрофа, она станет причиной разных шуточек обывателей Закатного Города, а значит, весть о её появлении сразу дойдет до Айлана.

Во втором случае поползут слухи по Зеленограду, что ученица в изгнании занялась тёмной магией, связалась с демонами, ворует чужие души — и так далее, и тому подобное.

Конечно, Рэн сомневалась, мог ли сейчас её кто-то узнать из старых знакомых, особенно в таком её неважнецком виде, но всё же лучше перестраховаться.

К тому же, искать и просить самого Хранителя леса указать ей на Точки Соприкосновения тоже не было желания. Увы! — данный Хранитель очень любит всякие шалости. Да с него и станется стребовать что-нибудь за помощь. И ладно бы деньги или услугу, так ведь нет! Ему подавай особенное: чтобы она, Рэн, как последняя дура сидела посреди леса и отгадывала заковыристые загадки с двойным дном. Тем более, что он, прежде чем начать подобное издевательство, не забудет отколоть пару обидных шуток о её нынешнем внешнем виде.

… У очередного дерева Рэн встала как вкопанная. Причиной столь явному подражанию той же самой сосны было то, что впереди раздалось лошадиное ржание.

— Где лошади, там и люди, — вслух рассудила Рэн. — А где люди, там и неприятности, поэтому…

И девушка свернула направо, посчитав, что таким образом она сделает не такой уж большой крюк и не собьётся с дороги. Но вскоре она уяснила себе, что у кого-то имелось иное мнение на этот счет. Спустя десять минут ходьбы, наполненной постоянными спотыканиями о не понятно с чего вылезшие корни деревьев, букета царапин на неприкрытых участках кожи, порванной одежды и без того свисающей клочьями, Рэн со всего размаху стукнулась об очередное дерево.

— Какого демона здесь творится? — обратилась девушка к тому самому дереву. Но вместо ответа ей на голову свалилась шишка, и очень ощутимо.

Плутания по лесу никак не входили в её план на сегодняшний день. Все эти внезапно исчезающие тропинки, колючие и непроходимые кусты и однообразный круговорот деревьев оказались очень тяжёлым ударом для её неокрепшей психики. Тем более, что она устала и была зла. Очень зла! Так как вышеупомянутый, скорее всего суицидно настроенный Хранитель Леса, — за которым, кстати, ранее не наблюдалось ничего подобного, — внаглую отводил ей глаза, сбивая с верной дороги.

— Ну, это уже слишком, — пробормотала она. — Акхол! Тварь ты этакая! Какого демона ты тут творишь, недобитый дух леса?

Трава на земле колыхнулась, и сгусток Силы рванул в кусты шиповника, оседая белёсой дымкой. Колючие кусты вдруг раздвинулись, являя миру и ей очень странное существо. Оно походило на немного подгнивший пенёк. Даже на том месте, где, по идее, должна была находиться голова, росли… опята! Ложные, скорее всего, хотя кто их знает — Хранителей леса.

— Дайяниррэн! Какая встреча! Не ожидал!

Это прозвучало настолько фальшиво и наигранно, что девушку даже перекосило. А пенёк продолжал издевательским тоном:

— Кстати, чудно выглядишь.

На последние слова Рэн не отреагировала, так как и вправду выглядела чудно. Если не сказать, что — как чудо в перьях или чудо-юдо.

— Что за блажь ты несёшь, пень трухлявый? — В другой день Рэн бы не позволила себе так разговаривать с Хранителем леса, но сейчас она лишь отвечала «любезностью» на "любезность".

— Дайян, — потупился он.

— Акхол, ещё раз назовешь меня полным именем, и я за себя не отвечаю. Ты знаешь, который сегодня лунный день? Конечно, знаешь! Третий. Третий день луны! Я устала, измотана, голодна. А ещё посмотри на мои волосы, ставлю свой последний амулет с душой, что их придется обрезать! Тебе жизнь не дорога, да? Суицидный огрызок дерева…

Рэн осеклась, увидев, что дух леса как-то странно и жалостливо сморщился. Но он ведь состоял из древесины, мха, лишайника и грибов, так отчего же подобная реакция? Это выглядело несколько пугающе. Путница уже задумалась: а не перегнула ли она палку?

— Рэн, — прохрипел Акхол, — Тут такое дело. В общем, я ни за что бы не обратился к тебе, особенно после Дней Гекаты, но, пойми, такие обстоятельства, что у меня не остаётся выбора. Мне, — последние слова ему давались с огромным трудом, он их почти прошептал, — необходима твоя помощь.

"Ого, — подумала Рэн. — Он просит помощи у МЕНЯ, для СЕБЯ! Неслыханно. Если Хранители когда-то и опускались до просьб, то делали это для леса, а не для себя лично".

— Ты просишь помощи для СЕБЯ, — на всякий случай уточнила она.

— Да, — сухо отозвался дух леса.

— Н-да-а?… - Настроение девушки стремительно ползло вверх. — И чего же тебе нужно? Древесные жучки надоедают или нет отбоя от кикимор? А может, какие-то проблемы с…

— Рэн, — одернул её Хранитель Леса. — Дело важное. Помощь нужна срочно. Тут на одного ребёнка напали. Его спутники немного опоздали, мальчик жив ещё, но очень сильно пострадал. Ближайшее селенье Зелёные Лески, но раз ты оттуда идешь, значит, местная знахарка — Арнанна им уже не поможет.

Дух леса не обвинял девушку, а просто констатировал факты. Он продолжал:

— Я их и направил в заброшенную хижину покойного лесничего. Хороший был человек. Словом, там целитель нужен, и немедленно! А ты вроде как в этом деле преуспела? На целительницу кажись, лечилась. Извини, училась.

Рэн фыркнула. Больше всего на свете она ненавидела вспоминать о своём прошлом. Слишком свежа была рана… Но прочь такие мысли, если с неким мальчиком беда. А Акхол намекает на ответную услугу.

Она машинально нащупала прихваченные у знахарки зелья.

— В принципе я смогла бы попытаться. Если точно знать, кто на него напал, тем более, что мальчик не умер сразу… Есть неплохие шансы.

Дух леса, казалось, облегчённо вздохнул. И заметил:

— Я укажу дорогу.

Прежде девушке не приходилось видеть, каким образом Хранитель использует свою силу на полную мощность — кроме тех моментов, припомнилось ей, когда она плутала. Там, где совсем недавно сгущалась темнота и торчали просто непроходимые кусты, а она мучилась мыслью, куда же ей теперь ступить, как тут же в темной чаще появлялся просвет. Деревья словно расступились, открывая тропинку, которой пять минут назад здесь и признаков не было.

— Акхол, — прошептала Рэн, осторожно ступая на импровизированную дорожку. — Я всё же не совсем поняла, с какого перепугу ты решил им помогать? Вроде не замечала за тобой такого рвения в помощи людям.

Дух леса уже куда-то исчез, но девушка знала, что он её прекрасно слышит.

— Среди них эльфийка, — шорохом листьев разнесся его голос.

— И?

— Она из Говорящих с Энтхоу.

Рэн сочувственно покачала головой. Что ни говори, но эльф-маг сильнее мага обычного, особенно если дело касается магии природы. Эльфы вообще тонко чувствуют лес и всех, кто его населяет. Конечно, до Хранителя леса им далеко. Говорящие с Энтхоу отличались от обычных эльфов тем, что не просто сплетали заклинания, подчиняя себе какие-нибудь участки леса, а умели залавливать в свои сети и Хранителей леса. Акхол скорее всего не почувствовал её и решив подшутить над путниками — попался.

Задумавшись, Рэн не заметила, как вышла к обветшалой хижине.

По всем законам природы, это призрачно-древнее строение должно было развалиться только от одного взгляда. Рэн сама поразилась своей смелости, когда постучала в шатающуюся дверь.

… Раны мальчика вновь наполнились зелёной жидкостью. Маркон, ни на секунду не отвлекаясь от наблюдения за состоянием ребёнка, тут же промокнул и удалил разлившийся яд мокрой тряпочкой. Уже около часа он таким вот образом пытался продлить жизнь внуку.

Сознание мальчик потерял практически сразу, как на него напал монстр, и вот теперь он находился в бреду. Лихорадка вроде бы отступила, но Маркон знал, что это является плохим признаком! Пятьдесят лет он проработал лекарем и мог легко отличить яд из когтей вурдалака от любого другого.

Внук снова застонал от прикосновения лекаря, который боролся за его жизнь теперь уже чисто инстинктивно — других средств у него не имелось. Свой вердикт старик вынес, как только увидел ребёнка — ему не жить. Эльфийка и господин маг тоже это понимали. Но первой было откровенно наплевать на участь малыша, а второму… кажется, тоже.

— Маркон, — приподнялся со стула маг, — его не спасти. Яд слишком долго разъедает его организм.

Он говорил так, словно разговаривал с маленьким непослушным ребёнком, а не с восьмидесятилетним лекарем, который всю жизнь посвятил себя спасению людей, но в самый трагический момент жизни не мог вылечить собственного внука. Единственного из оставшихся в живых родственников.

Заметив, что лекарь не услышал, а может, не захотел слышать, маг тяжело вздохнул. Ему уже до чёртиков надоело тут торчать.

Маркон помотал головой, прощупывая пульс ребёнка. Слабый.

— Дэшэролл, оставьте почтенного старца в покое, он хочет спасти свою плоть и кровь, — нежным голосом пропела эльфийка. — Ведь вы обычно таким образом и пытаетесь обессмертиться — оставить частичку себя в своём потомстве.

Последние слова, высказанные безразличным тоном, просвистели ещё одним "камнем в огород" мага. Старик не понял их смысла, но до Дэшэролла, видимо, дошло, так как он заметно скривился и тут же, с натиском и раздражением в голосе, вопросил:

— Что же вы, уважаемый посол, тогда сами не поможете ребёнку?

— Не мой профиль, — заявила эльфийка. — Да и не моё это дело.

Маг неопределенно мотнул головой, всколыхнув свои серебристые волосы. В свои неполных двадцать два года он являлся одним из лучших учеников Академии Магов, а также непревзойдённым циником. Правда, этот его цинизм нередко другие принимали за эгоизм. Было вообще удивительно, как он и столь же высокомерная эльфийка не рассорились вконец. Казалось, что он презирал всех и вся. Он даже с собственной матерью был несколько холоден, а старшего брата так вообще откровенно ненавидел…

В этот-то момент в дверь кто-то неуверенно постучал. Старый лекарь не обратил на стук никакого внимания, продолжая возиться с внуком, не в силах признаться самому себе в бессмысленности своих стараний.

— Маркон, — скривила губы эльфийка, — прекратите возносить молитвы богу мертвых. Вот вам и обещанная подмога.

Маркон недоуменно взирал на пришелицу.

На пороге стояла худенькая, замызганная девчонка лет шестнадцати отроду, с кровоподтёком на щеке и в таком неприглядном одеянии, что… При всём желании она никак не тянула на «подмогу», разве что её послали помочь препроводить душу умершего в лучший мир. Её одежда была изодрана в клочья, словно на девушку напал дикий зверь, лишь поношенные сапожки выглядели нормально. В Зеленограде — столице Амфии, даже самый захудалый нищий постыдился бы напяливать на себя такое. Эта малолетка вызывала только чувство жалости. Даже оборотень или вконец изголодавшийся вампир не прельстился бы подобной пищей.

Вошедшая меж тем скептически оглядела собравшуюся вокруг умирающего мальчика компанию.

Эльфийка небесной красоты и непорочности весенних цветов удостоила Рэн лишь одним мимолетным, скучающим взглядом.

Светловолосый молодой человек посмотрел на неё с профессиональным интересом, постепенно сменяющимся презрением и лёгкой насмешкой.

Старик, склонившийся над ребёнком, и вовсе не удостоил её взглядом, продолжая что-то причитать над ребёнком.

— Это и есть наша целительница? — с долей иронии вопросил мужчина, обращаясь к эльфийке, созерцающей природу через разбитое окно. Можно было подумать, что она вообще находится где-то не здесь.

— Она самая, — небрежно подтвердила та, даже не обернувшись. Словно смотрела не на колышущиеся деревья, а наблюдала за каким-нибудь феноменом. Эльфы, что с них взять. Все они немножко тронутые.

Рэн преглупо торчала посреди комнаты под буравящим взглядом мага. Оглядела всех ещё раз — заметила, что на его шее болтается медальон красного цвета: ясный знак для окружающих, что данный маг имеет лицензию на колдовство и обучается в Королевской Академии Магии. Да и перстень на руке явно указывал на принадлежность этого человека к элитной дворянской семье. В столице всегда считалась модным отдавать второго ребёнка из таких семей именно в Академию Магии.

Красивый медальон. Она когда-то носила такой же. Да. Три года назад девушка рассмеялась бы в лицо тому идиоту, который бы сказал, что ей придется его вернуть, не получив взамен другого, свидетельствующего об окончании этой самой Академии. Три года… А кажется, что минула вечность.

Она присела рядом со стариком, тихо сказала:

— Давайте я помогу.

Она инстинктивно не желала ни знакомиться, ни называть своё имя присутствующим. От старика исходил очень приятный аромат полыни, мелиссы и перечной мяты, словно он всю жизнь проработал в аптеке с лекарственными травами. Когда такое происходит в течение нескольких лет, травяные запахи намертво пропитывает не только одежду, но и кожу человека.

Маг продолжал смотреть на девушку, но она, не растрачиваясь больше на слова, открыла, под его пристальным взглядом, сумку покойной ведьмы. И упорно не поднимала глаз.

Вот демон! Как же давно она этим не занималась. Ей надо было стремительно определить, какие взять компоненты, а в голову лезла совсем ненужная чушь. Ну почему он на неё так глядит? А вдруг узнал? Да откуда? Она его видит впервые, а скандал, произошедший три года назад и гремевший на всю столицу, уже всеми позабыт. Можно подумать, с тех пор не произошло ничего другого. Да и изменилась она внешне очень значительно. Прежние длинные роскошные волосы были обрезаны по плечи, к тому же, вместо золотистого, они приобрели рыжий медноватый оттенок. А после Дней Гекаты вообще превращались в странную коллекцию колтунов. Загар на коже сменился вампирской бледностью, так как Рэн всё время проводила либо у себя в избушке, либо в лесу. И если уж её и было возможно называть смуглой, то только в том случае, когда она провозится в земле, выкапывая очередное нужное растение. И вот нежная когда-то кожа на руках покрылась мозолями; что уж говорить о маникюре! Про модные наряды она вообще уже не вспоминала…

Мальчик болезненно застонал от её прикосновения. Его обнаженную грудь пересекали три страшные раны, из которых сочилась кровь вперемешку с гноем. Рядом стояло ведро с горячей водой, возле которого лежала тряпочка, явно оторванная от чьей-то рубахи. Так как мага или эльфийку было трудно обвинить в столь благородном поступке, Рэн решила, что она принадлежит лекарю.

Наконец, она вытащила бутылочку с сиреневой жидкостью.

— Сумеречная ягода не поможет, — горестно затряс головой старик, — ему уже ничто, наверное, не поможет. Как же это так, совсем юный, совсем еще ребёнок…

Он закрыл ладонями лицо и хрипло запричитал:

— Я это, я виноват, зачем взял его с собой?! Совсем ребёнок. Зачем его одного отпустил? Он же совсем ребёнок, совсем. Но почему не меня? Зачем смерть забирает его? Он же совсем ребёнок…

Рэн строго перебила его:

— На него что, напал вурдалак?

Не то чтобы она сама не понимала этого, просто хотела отвлечь старика от горестных мыслей, заставить его встряхнуться, иначе какая от него польза раненому мальчику.

Лекарь перестал причитать и кивнул в ответ:

— Он самый. Господин маг, неужели нельзя помочь внуку? А вы, девушка?

Трясущимися руками он схватил её за руки, повторил срывающимся голосом:

— Можете?…

— Не сможет, Маркон, — бесстрастно ответил за неё маг. — Это никому не под силу.

Рэн промолчала. Она-то как раз могла помочь. Это и представлялось ей самым забавным. Если б она до сих пор являлась человеком и её не изгнали бы из Королевской Академии Магии, единственное, что она смогла бы сделать для раненого, так это облегчить, прекратить его страдания, банально прирезав кинжалом. И это с дипломом королевской целительницы! А вот сейчас, без какого-либо законченного образования, в какой-то глуши за тридевять земель от столицы и от Академии, без определённой цели в собственной жизни, она могла… его спасти. Вылечить.

… Инцидент, произошедший три года назад и повлёкший за собой её изгнание из Академии, лишение титула, отрешение от семьи и друзей, выдворение из Зеленограда на целый год и превращение из человека в монстра, зверски убивающего в Дни Гекаты, сослужил ей удивительную службу: ей теперь позволялось исцелять людей! Ну не то чтобы воскрешать из мёртвых, но выступать в качестве противоядия от яда вурдалака вполне позволялось. А такого эффекта она не смогла бы добиться, даже если бы всю свою жизнь провела только целительницей, оттачивающей своё мастерство.

— А если всё же смогу? — буркнула она, с силой проведя ногтём по своей руке, добиваясь, чтобы пошла кровь. И быстро сцеживала появившуюся алую струйку в настойку Сумеречной ягоды, пока ранка не затянулась. Теоретически сок Сумеречной ягоды должен очистить её кровь от яда, опасного для человека, не потеряв нужных свойств регенерации.

— Хочешь сказать, что можешь вылечить ту рану, которую не смог исцелить специализированный маг? — Мужчина насмешливо приподнял бровь, продолжая наблюдать за действиями Рэн с внезапно проснувшимся интересом. — Что ты вообще можешь знать об искусстве магии, проживая в этом лесу?…

Вот так, все они, столичные, так кичатся своим положением — что люди, что маги. Мол, мы живем в центре культуры и цивилизации, и образование у нас лучше, и маги сильнее, и трава зеленее, и так далее. Что ж, она, Рэн, тоже когда-то была такой, считала себя центром вселенной. А этот парень ещё ничего, не до конца испорчен.

— Не маг, а лекарь, — по привычке поправила Рэн. — А вообще в следующий раз внимательнее за ребёнком следите. Нечего малыша в Дни Гекаты одного по проклятым кладбищам отпускать.

Внезапно прозвенел бархатистый голос молчавшей до сих пор эльфийки:

— Дни Гекаты?

— Ещё один из предрассудков, — ворчливо откликнулся маг.

Протирая раны мальчика получившимся снадобьем, Рэн невольно напряглась. А маг продолжал:

— Суть сводится к тому, что будто бы существует некий… ммм… — Он на секунду замялся, подбирая нужное слово. — Монстр, который в так называемые Дни Гекаты нападает на ведьм и колдунов. Теневой волк — так его называют. Первые сведенья о нем появились около семисот лет назад, когда погиб очень сильный тёмный маг. Тогда ещё вместо Амфии существовала куча мелких раздробленных королевств, Сельвестра была небольшим городком, а не могучей империей. Впрочем, уважаемая Мариоль, вам это известно гораздо лучше меня. Так вот, от того мага была обнаружена только горстка пепла. А охрана и слуги твердили о каком-то животном, состоящем из сгустка тьмы. Тогда-то и была выдвинута версия о некоем существе, уничтожающем магов. А лет пятнадцать назад даже проводилось исследование, собирались лучшие из нас, пытаясь в этом разобраться. Даже делали официальные запросы в Закатный Город. В итоге большинство сошлось на том, что это всего лишь уловка оборотней, желающих спихнуть с себя ответственность на кого-то другого.

Рэн изумленно сидела, вслушиваясь в мягкий голос мага. Такой информацией не владела даже она. Впрочем, все премудрости своей ставшей теперь животной натуры она постигала методом проб и ошибок.

— Значит, — помурлыкала Мариоль, — вы не верите существование этого теневого волка?

— Угу, — кивнул он.

Девушка между тем с удовлетворением осматривала фронт своей работы. За разговором мага она успела обработать раны настойкой, и теперь бледное лицо мальчишки приобретало легкий румянец. Пульс участился, дыхание выравнивалось. Ещё немного — и он придёт в себя. Раны затянутся, так что и следа не останется. Правда, кошмары его будут мучить, может, пару дней, но может быть, и до конца жизни он будет просыпаться в холодном поту и вздрагивать от каждого шороха. Зато раз и навсегда заречётся шляться по кладбищу в поисках приключений.

— Вот и всё, — заключила она.

— Что ж, — равнодушно согласилась эльфийка. — Видно, мальчику суждено было умереть сегодня.

— Как "всё"? — встрепенулся маг. — Ты всё же его убила, чтоб он больше не мучился? — спросил он, отстраняя Рэн в сторону.

В углу тихо застонал старик.

— Вовсе нет! — возмутилась Рэн. — «Всё» в том смысле, что всё с ним будет теперь в порядке.

— Не может быть, — пробормотал маг и оглядел с недоверием мальчишку.

… Теперь Рэн с удовольствием любовалась результатом своего целительства. Её кровь, правильно смешанная с настойкой, заживляла страшные мальчишечьи раны ещё быстрее. Из ран уже не текла кровь, а через пару часов, она знала, даже следов от шрамов не останется.

Ей было очень приятно наблюдать за удивлённым лицом мага, который так и не удосужился представиться. На глаза старика навернулись слёзы. Он не мог произнести ни слова, с трепетом наблюдая за тем, как раны парнишки на его глазах потихоньку затягивались.

Лекарь с радостью обернулся поблагодарить спасительницу, но благодарить было уже некого. Она исчезла. Каким-то образом она выскользнула из домика незамеченной. Даже на лице Мариоль проскользнуло удивление, когда она всё же, проявив любопытство, решила посмотреть на спасительницу.

— А кто это был?… была?… - Хрипло спросил Маркон. — Нимфа? Дриада? Хранительница леса?

— Да нет, — ответил маг. — Вроде человек.

Мариоль лишь неопределенно покачала головой.

— Ну, знаешь, — громко отчитывала Рэн уха Леса, на безопасном расстоянии от дома покойного лесничего, — мог хотя бы намекнуть, что эльфийку сопровождает столичный маг!

Хранитель леса немного скривился, пытаясь изобразить нечто похожее на раскаянье.

— Рэн. Спасибо! Ты меня прямо спасла! Я выполнил своё обещание перед Говорящей с Энтхоу и теперь свободен!

— Перед ней выполнил, — согласилась она, — ещё вот я осталась.

— И чего же желает великая спасительница пленённых Хранителей леса?

— Как насчет достать мне нормальную одежду и открыть проход в Закатный Город?

— Для тебя всё, что угодно.

Ласковые потоки чистейшей воды струились по её коже. Вода была одновременно освежающей и тёплой, такую вряд ли найдёшь осенью. Да и сам водопад выглядел неким подобием миража. Рэн даже представить себе не могла, что в этом лесу, наполненном жёлтыми опадающими листьями, скрывается небольшой островок лета. Райского лета. С зелёной травой у края берега, тёплой погодой, миниатюрным водопадом.

По гладкому дну легко скользили маленькие разноцветные рыбки, каких она никогда не встречала в местных водоёмах. Всё было таким идеальным и настолько не вписывалось в окружающую среду, что Рэн даже вздрогнула. Маленький уголок рая напоминал кусочек оазиса в пустыне. Она, конечно, никогда там не бывала, но торговцы очень красноречиво рассказывали об оазисных местах.

Понежившись ещё минутку, она вынырнула из-под ласкающих брызг водопада и направилась к берегу. Не стесняясь своей наготы, ступила на небольшой песчаный пляж, где лежали её новая одежда и старая сумка. Здесь не было ни души, и девушка могла спокойно одеться под звучный шум ниспадающих водных струй.

Малахитового тона платье под цвет её глаз переливалась на солнце, словно драгоценный камень. Но главное достоинство заключалось в том, что оно было из лёгкого, непромокаемого и тёплого материала, так что можно было не опасаться простуды после купания. Конечно, бродить в подобном одеянии по лесу каждый день и не порвать его могут позволить себе только дриады. Не у них ли Акхол его и позаимствовал?

Высушив волосы полотенцем, приятно пахнущим весенними цветами, и причесавшись гребнем, Рэн натянула поверх белья платье, и, застегнув новенькие сапожки, позвала Хранителя Леса.

— Вот теперь на человека похожа, — одобрительно кивнул он.

— Всё предусмотрел, да? — кивнула она на гребень. — Слушай, а откуда здесь взялся водопад?

— Какой водопад? — Хитро прищурился Хранитель.

Девушка оглянулась. Ни водопада, ни песчаного пляжа, ни зелёной травы уже не было! Словно в один миг всё это исчезло. Кругом только деревья, одетые в осенние листья из всевозможных оттенков жёлтого и красного…

Задавать вопросы Рэн больше не стала. Но этот красивый, маленький райский уголок навсегда останется в её душе. Его запахи, звуки, ощущения она запомнит навсегда. Она, можно сказать, попала в святая святых Хранителя леса. В кусочек его маленького персонального мира.

— Красиво, — кивнула она, перебрасывая сумку через плечо. — Знаешь, не надо показывать мне Точки Соприкосновения, лучше укажи короткий путь к дому.

— К дому? — ехидно уточнил он.

Рэн еле заметно скривилась, ей стало больно. Уж где-где, а в родном-то доме её давно никто не ждёт. Отец не бросал слов на ветер, когда говорил, что не просто лишает её титула, но и навсегда закрывает перед нею двери в дом. В дом, где она провела всю свою жизнь, все счастливые пятнадцать лет! Но с тех пор прошло три года — и никто, никто из родственников не навестил её за это время. Даже письма или захудалой весточки ей не пришло. Никто не посмел нарушить слово отца.

— К моей избушке, — уточнила она. — Хороший день, не хочу портить его пребыванием в Закатном Городе.

Солнце почти спустилось до края горизонта, раскидывая последние лучи на притихающий лес. Небо превращалось в разнообразную смесь пурпурных оттенков, придавая деревьям некую сказочность, тонко перемешанную с изощрённым кошмаром, девушка не могла не отметить про себя столь странное явление.

Впереди показался небольшой двухэтажный домик, в вечернем мареве он как бы дрожал и покачивался под порывами ветра. Рэн невольно усмехнулась. Слишком уж походил её домик на те, о которых рассказывается в сказках про страшных, горбатых ведьм и тёмных колдунах. А если вспомнить, что в двадцати метрах отсюда есть ещё и заброшенное кладбище, так вообще можно писать роман ужасов.

Всё же, прежде чем идти к дому, Рэн направилась по дороге из камней к могилам. Это стало у неё уже привычкой.

И тут раздался возглас:

— Салют, Рэн!

На одном из надгробий, в виде мощного каменного креста, сидела женщина. Её кожа была не просто бледной, а белой как мел. Длинные вьющиеся волосы спадали на рыхлую землю. Они были почти такие же, как у давешнего мага, только вот блестели не с серебристым,

а с золотистым оттенком. Изо лба у женщины торчал тонкий золотой рог, не меньше сорока сантиметров длиной.

— Салют, Айлэнэй! — отозвалась Рэн.

Единорог в человеческом теле. Эффектней всего женщина смотрелась здесь в полнолуние, но и на закате тоже вышло совсем не плохо. У многих путников, случайно здесь заблудившихся, обычно случался при виде неё инфаркт. Более смелые, не помня себя, убегали отсюда с воем и криком. Айлэнэй очень любила рассказывать о таких случаях. Рэн просила её приглядывать за её жильем в Дни Гекаты. Мало ли что.

— Каков улов? — поинтересовалась Рэн у подруги, которая почему-то внимательно её разглядывала.

— А откуда у тебя это… Хотя нет, потом расскажешь. Там у тебя в логове сидит девушка.

— Кто-о? — не сразу сообразила Рэн.

Она никак не могла понять, с какой стати Единорог пустила какую-то девушку в её обитель.

— Она там плачет, — пояснила Айлэнэй.

— И?…

— Она человек.

— И?…

— Кажется, она из столицы, — еще более многозначительно ответила та.

— Девушка. В моём доме. Плачет. Человек. Из Зеленограда, — медленно повторяла Рэн, в надежде, что рано или поздно до неё дойдёт все объясняющий смысл услышанной информации.

Единорог молчала, вертя в руке какой-то цветок. То, что для неё было очевидно, для Рэн частенько бывало загадкой. Логика подруги очень сильно отличалась от её собственной.

— Там, — наконец, не выдержала Айлэнэй человеческой тупости, — в твоём логове, сидит плачущая девушка, из столицы. Человек, Рэн! Там плачет твоя старшая сестра.