НУ И НЕ НАДО!

На следующий день, когда Юрка пришел в школу, никто не спросил его, почему он пропустил занятия. Только Славик поинтересовался, довольно, впрочем, равнодушно:

— Ты чего вчера не был?

— Так... — ответил Юрка, и Славик удовлетворился этим ответом.

Учителя тоже ни о чем не спрашивали Юрку, но он замечал, что они иногда как-то странно поглядывали на него, на Галку и на Славика. Юрке это не нравилось.

Галка тоже выглядела сегодня задумчивой. Она сидела, уткнув нос в парту, и ни на что не обращала внимания. И только у Славика был, как обычно, вид уверенный и спокойный.

До конца второго урока не случилось никаких происшествий. Юрка понемногу успокоился. Он уже стал подсчитывать, сколько оставалось времени до пяти, когда они встретятся с Вячеславом Андреевичем.

Но на третьем уроке начались неприятности. Третьим уроком была физкультура. Учитель физкультуры относился к своему предмету с большим уважением. Он терпеть не мог учеников, которые отлынивали от занятий, ссылаясь на всякие болезни. Когда он видел справки об освобождении от физкультуры, у него делалось такое лицо, будто он съел ложку горчицы.

— Зачем вам эти справки?! — возмущался он. — От чего вы освобождаетесь? От того, чтобы стать здоровыми и ловкими? От того, чтобы быстро бегать и далеко плавать? Вы знаете Стенли Метьюза? В сорок семь лет он еще играл в футбол за сборную Англии! А вы знаете, что с вами будет в сорок семь лет? При таком отношении к физкультуре в сорок семь вы разжиреете, по лестницам будете ползать пыхтя, как бегемоты, а играть сможете разве что в домино! Нет, я сделаю из вас здоровых людей!

Последние слова звучали как угроза.

Но никто не хотел задумываться над тем, что будет с ним в сорок семь лет. Сорок семь — это немыслимый возраст. Тут никак не дождешься, когда исполнится хотя бы пятнадцать, а тебе толкуют что-то про сорок семь. Чудовищная цифра! Такого вообще, наверное, никогда не будет.

Лишь предусмотрительный Генка Стрельцов заметил однажды, что к тому времени не придется думать о своем здоровье, потому что ученые изобретут атомное сердце и капроновые мозги. Физкультурник сердито ответил, что, судя по Генкиным словам, такие мозги уже есть. Генка обиделся. Ребята посмеялись, но от справок по-прежнему никто не отказывался.

Юрке физкультура нравилась. У него неплохо получались упражнения на турнике и кольцах. Прыгал он хорошо. Ну, а уж бегал — лучше всех в классе. Возможно, было так потому, что жизнь приучила его бегать и скрываться от разных неприятностей и для этого дала Юрке быстрые ноги. Но это уже неважно. Все равно делать то, что у тебя хорошо выходит, — приятно.

Урок начался разминкой. Затем стали делать упражнения на гимнастической стенке. Большинство ребят, вцепившись руками в перекладины стенки, корчились на ней, как мухи в паутине. Генка Стрельцов повис на одной руке и старался ногой почесать ухо, изображая из себя обезьяну. Но за этим тоже скрывалась беспомощность, ибо больше Генка ничего не умел. И только один Юрка мог вытянуть вперед ноги и держать их горизонтально.

Физкультурник похвалил Юрку и сдернул со стены Генку, предупредив, что в следующий раз отправит его в коридор.

Потом на полу разложили маты, поставили перед ними стойки с протянутой между ними веревкой — и начались прыжки в высоту.

Первым в очереди стоял Сергей Кабанов. Он разогнался из самого дальнего угла зала. Он несся уверенно и тяжело, словно готов был сокрушить и стойки, и все, что находилось за ними. Но, подбежав к тоненькой веревочке, он внезапно остановился, потоптался на месте и направился обратно. Ребята засмеялись.

— Смелее, — посоветовал физкультурник, — не раздумывай, а просто прыгай.

Серега повторил разбег. На этот раз он прыгнул и грохнулся на маты, словно мешок с песком, унеся на ногах веревку. Все опять засмеялись, а Серега почему-то оскорбился. Но обижаться на всех бессмысленно, и потому Серега выбрал того, кто смеялся охотней, и сказал ему, проходя мимо:

— После урока имеешь...

Веселее всех смеялся Славик.

Но скоро очередь дошла до Славика. Он уже приготовился к разбегу, когда услышал мстительный шепот Сереги:

— Слабо не прыгнуть, слабо... Тебе же все равно, ты никого не боишься.

— От слабака слышу, — ответил Славик, не оборачиваясь.

— Барышев, мы долго будем ждать? — крикнул физкультурник от стоек.

— Долго, — ответил Славик.

— Что? — переспросил физкультурник, думая, что ослышался.

— Я не буду прыгать.

— Почему?

— Не хочу.

— Тогда иди за дверь.

И Славик направился к двери. Он шел, чувствуя на своей спине восхищенные взгляды. Но когда он прикрыл дверь и заглянул в щелку, то увидел, что прыжки продолжаются как ни в чем не бывало, и Славик впервые в жизни подумал о том, что люди мало ценят своих героев.

Впрочем, Славик не собирался геройствовать в одиночку. Когда приготовился прыгать Юрка, Славик сложил губы трубочкой, втиснул их в щель и прогудел:

— Карась — трус...

Юрка вздрогнул. Он хорошо помнил уговор. Но почему по этому уговору он не должен прыгать? Ему хотелось прыгать, потому что он умел это делать. И все же больше всего Юрке не хотелось быть трусом.

— Юрка застыл на месте, переминаясь с ноги на ногу.

— Ну, Карасик...

Юрка стоял.

— Высота мала? Потом поднимем.

Но Юрка думал сейчас о другой высоте.

— Прыгай, не задерживай других.

Юрка отошел в сторону.

— В чем дело, Карасик? У тебя нога болит?

— Не болит.

— Так в чем же дело?

— Я не хочу прыгать.

Физкультурник любил Юрку, но раздумывал он недолго. Он не знал, что сейчас происходило с Карасиком, но знал, что всегда должен поступать справедливо.

— За дверь.

Юрка вышел, не ощущая ни радости, ни гордости от своей смелости.

— Ну чего ты ко мне пристал?! — с раздражением сказал он Славику.

— А что я тут один должен стоять?

— А почему я должен все делать, как ты?

— Мы же уговорились...

— А если уговорились, так иди и ты жить к бабушке. Сам-то дома живешь.

— А у меня нет бабушки, — беспечно сказал Славик. — Я бы запросто пошел. Я ведь не такой трусливый.

— Когда я струсил?! — возмутился Юрка. — Я ведь для вас делаю. Не хочу даже, а все равно делаю! И меня еще обзывают! Ты уж больно храбрый — через веревочку побоялся прыгнуть!

— Я не боялся, а не хотел, — холодно сказал Славик.

— А я хотел!

— Ну и прыгал бы, кто тебе мешал?

— Ты! — сказал Юрка.

Юрка со Славиком давно считались друзьями. Так думали все. Да и они привыкли так думать. Тянулась их дружба из класса в класс, но если спросить любого из них, почему они дружат, вряд ли кто-нибудь смог бы ответить. Ну, вместе приходят... Вместе уходят... Иногда ссорятся, но никогда не дерутся. Разве этого мало? Что еще надо? Еще недавно Юрка не задумывался над этим. И только сейчас, стоя у двери спортзала, Юрка подумал, что в дружбе этой чего-то не хватает. Он чувствовал себя правым в споре со Славиком. Но Славик не мог его понять. И Юрка смутно ощущал: не в том, что не мог, а в том, что не хотел понять, — главная вина Славика.

Юрка и Славик не успели рассориться окончательно. Дверь отворилась — и из спортзала вышла Галка.

Славик обрадовался.

— Видал? — сказал он Юрке. — Ее небось уговаривать не надо! Только тебя всегда надо уговаривать.

Но и у Галки вид был далеко не геройский.

— А ты зачем ушла? — спросил Юрка. — Тебя же никто не просил!

— Ну да, потом сами бы сказали, что я предательница.

— Никто бы ничего тебе не сказал!

— Ты за других не говори, — возразил Славик. — Ведь это она все придумала.

— А я и не говорю, что не я придумала, — хмуро сказала Галка. — Пойдем в класс, чего тут стоять.

Придя в класс, ребята увидели Майю Владимировну. Она сидела за столом, перед ней лежали две стопки тетрадей.

— С физкультуры выгнали? — спросила Майя Владимировна.

— С физкультуры, — ответил Славик.

— По той же причине?

— По той же, — откровенно ответил Славик.

— Ну, а дальше что? Так и будем жить?

Никто ей не ответил.

— Трудно вам придется, ребята, — сказала Майя Владимировна.

И опять никто не ответил.

— Главное, что трудности-то все ненужные.

Юрка был согласен с Майей Владимировной. Ему даже казалось, что и Галка сейчас не стала спорить. Только у Славика был такой вид, будто он знал что-то, чего не знали другие.

— Ну что ж, молчите, если вам хочется, — сказала Майя Владимировна. — Набирайтесь терпения, молчать вам придется долго. Я сказала всем учителям, они вас спрашивать не будут. С родителями вашими я тоже поговорила. Оказывается, вы на самом деле стойкие люди.

— Когда вы говорили? — не вытерпел Юрка.

— Сегодня. Как раз твоей мамы, Юра, я не застала. Она сегодня в утреннюю смену работает.

— А с моей мамой разговаривали? — спросила Галка.

— Да.

Снова наступило молчание. Майя Владимировна взглянула на Славика, словно ожидая, что и он сейчас спросит. Но Славик ничего не спросил.

— Ну ладно, — сказала Майя Владимировна. — Вы про поход уже знаете? Вам ребята сказали?

— Нет, не говорили, — ответил Юрка.

— Позавчера было собрание, на которое вы не остались. На нем решили провести летом двухнедельный поход на лодках по Карельскому перешейку. И на том же собрании решили вас в поход не брать — всех троих.

— Это вы им так сказали? — спросил Славик.

— Нет, они сами. Я как раз посоветовала вас взять, но они не согласились.

— А мы что, хуже всех? — спросил Славик.

— Да уж не знаю, — сказала Майя Владимировна. — Вы теперь люди самостоятельные, вы сами думайте. Может быть, вы захотите отдельный поход устроить втроем, кто вас знает. Раз вы ни с кем не считаетесь, то и с вами так же.

— Ну и пускай, — ответил Славик.

— Пускай так пускай, — согласилась Майя Владимировна и, раскрыв тетрадь, уткнулась в нее.

Славик подмигнул ребятам и кивком головы показал на дверь.

— Поход какой-то придумали, — сказал Славик, когда они вышли в коридор. — Нужен нам поход! Верно? Захотим — еще не такой поход устроим!

— Какой? — спросил Юрка.

— А какой захотим!

— Ты скажи — какой?

— А хоть никакой! — заявил Славик. — Мы и без похода проживем! Что, мы им кланяться будем: возьмите, пожалуйста, так?

— Ты лучше помолчи, Барышев! — с раздражением сказала Галка. — Никто тебя кланяться не заставляет!

— А ты чего злишься? Завидно стало?

— Ну и завидно!

— Иди тогда прощенья проси.

— Никуда я не пойду!

— Ну и правильно, — сказал Славик. — Мы им еще покажем!

— Да чего ты все — покажем, покажем! — возмутился Юрка. — Тогда показывай!

— Идем, Кабана найдем, тогда увидишь, покажу или нет.

Серегу Кабанова они нашли во время перемены в столовой. Он сидел на подоконнике и ел пирожок с творогом. Губы у Сереги были масляные, он жмурился от удовольствия и выглядел таким беззаботным, что Славику сразу захотелось вырвать у него пирожок и ткнуть им Сереге в нос, чтобы творог размазался по лицу. Но Серега был сильнее Славика. Поэтому Славик только презрительно сощурился и поманил его в угол.

Серега сполз с подоконника, вытер об штаны руки и, дожевывая пирожок, пошел к ребятам.

— Чего — трое на одного? — спросил Серега. — Я и троим врежу, не испугаюсь. Идем только отсюда, больно народу много.

— Врезал один такой, — сказал Славик. — Не бойся, мы тебя бить не будем.

Серега заулыбался. Сама мысль о том, что его могут бить, показалась ему смешной. Конечно, четыре или пять могли бы... Но не трое! Даже — двое: Галка в расчет не шла.

— А чего тогда надо? — спросил Серега.

— Есть один вопрос. Ты был на собрании?

— Ну, был.

— Там говорили, чтобы нас в поход не брать?

— Говорили, — ухмыльнулся Серега.

— И ты говорил?

— И я.

— Ты?! — сказал Славик таким тоном, словно перед ним стоял не здоровенный Сергей Кабанов, а букашка, которую можно было прихлопнуть одним щелчком. — Да кто ты такой?

— А кто? — нахмурился Серега.

— Ты же сам первый двоечник!

Лицо Сереги разгладилось. Вместо того, чтобы обидеться, он снова ухмыльнулся и победоносно оглядел всех троих.

— Ну и что? — сказал он. — Двойки — совсем другое дело. С двойками вас бы тоже взяли. Двойки тут ни при чем.

— При чем, — сказал Славик. — Тебя из класса больше всех выгоняют. Не тебе про нас говорить. Ты сам хуже всех!

— Да уж не хуже вас, — спокойно сказал Серега. — Даже в десять раз лучше.

В тоне, каким говорил Серега, чувствовалась уверенность и превосходство.

— Почему это ты лучше? Докажи, — Славик обернулся к Галке и Юрке, будто приглашал их поглядеть, какая сейчас начнется потеха.

Но Серега ничуть не смутился.

— В походе надо самим готовить — раз! Дрова для костра собирать — два! Помогать друг другу — три! А если кто ногу сломает, его, может, на руках придется нести... А вы для этого дела не годитесь. Понял? В школе — одно депо, а там другое...

— А ты годишься? — ехидно спросил Славик.

— А я гожусь, — уверенно ответил Серега. — Я ни от чего не отказываюсь. А вы, может, и там будете отказываться. За вас работать — дураков нет. Кто-нибудь тонуть будет, а вы и спасать не пойдете.

— Да мы бы еще скорей тебя спасли!

— Докажи!

— Тут и доказывать нечего, и так ясно, что ты двоечник!

— Я двоечник, — согласился Серега. — Только меня взяли, а вас нет.

— Да нас еще вперед тебя возьмут! Только мы сами не хотим!

Серега только ухмыльнулся в ответ. По лицам Юрки и Галки было видно, что им не очень-то нравится вся эта история.

— Тогда чего разговаривать, — сказал Серега, злорадно улыбаясь. — Все ясно. Мы так и знали, что вы не захотите. Привет.

Серега отодвинул Славика рукой и направился к двери, нахально раскачиваясь на ходу. Славик, зло стиснув зубы, смотрел ему вслед. Потом Славик схватил автомат и длинной очередью прошелся поперек Серегиной спины. Серега упал. Славик отшвырнул автомат и, не глядя на остолбеневших ребят, спокойно прошел мимо неподвижного Сереги и скрылся за дверью. Так поступил Славик мысленно. На самом же деле он остался на месте и услышал огорченный вздох Юрки и слова Галки Сафоновой.

— Ну и не надо, — сказала Галка, но в голосе ее почему-то слышались слезы.