"Мистическая Дама Билана" - читать интересную книгу автора (Патрацкая Наталья Владимировна)

Глава 11

Билана с Егором Сергеевичем дошли с коляской, по аллеи до местного пляжа. У пруда, в вечерних лучах солнца, лежали несколько человек, две девушки привлекли их внимание, на одной из них были только маленькие трусики, открытые публике груди, свободно волновались от ее дыханья. В трех шагах от них, на скамейке сидел молодой мужчина, тянул пиво из банки, и не отрывал глаз от доступных взгляду грудей. Егор Сергеевич от того зрелища, почувствовал пробуждение своих желаний, он готов был оторваться от Биланы и ринуться к доступным грудям.

Билана это почувствовала и просто сказала:

– Егор Сергеевич, идем в твой номер в гостинице, ко мне домой нельзя, Платон может вернуться.

– Билана, а как же малыш, ему надо есть, а в гостинице нет детского питания?

– Да, не волнуйся, ты, у меня вновь появилось молоко.

– Но оно ведь кончилось?

– Не кончилось, а несколько дней его действительно было мало, а сейчас вполне хватит покормить нашего сына, если ты молоко не съешь за него.

– Не съем, оставлю ребенку, жаль, что я потратился на эту дачу, теперь у меня в городе нет квартиры, пойдем в мой номер в гостинице, здесь рядом.

– Я знаю.

Они поцеловались, проезжая мимо пляжа, унося импульсы желаний…

Ребенок спал, его оставили спать в коляске. Егор Сергеевич и Билана, по очереди приняв душ, по накатанным отношениям, вступили в новую фазу своей любви, но без участия грудного молока.

Егор Сергеевич отодвинулся от нее и спросил, глядя в гостиничный потолок:

– Билана, у тебя была однокомнатная квартира, она еще есть? Мне этот номер в гостинице обходится в копеечку.

– Тяжелый случай, после рождения малыша, мы из моей однокомнатной квартиры переехали в трехкомнатную квартиру свекрови, Инессы Евгеньевны, она, скрипя зубами, переехала в нашу квартиру. Дальше – хуже. Мою квартиру она отдала Родьке, его квартиру забрала для реставрационной мастерской, так, как она находиться на первом этаже, а себе купила двух комнатную квартиру в новостройке. Вот как!

– Слушай, а чего я тут с тобой время трачу, если у тебя ничего нет? Шла бы ты к своему Платону, раз у вас на троих теперь трехкомнатная квартира.

– А у нас с тобой сын, ты забыл? И у тебя есть шикарный загородный дом.

– Но у тебя нет ничего, ведь квартира у вас общая!

– У меня есть наш сын.

– Так забирай его и дуй к своему хозяину квартиры!

– Как, знаешь! Платон отец ребенка, а не ты, Егор Сергеевич! Как бы он мог быть твоим ребенком, если мы с тобой познакомились через твой аппетит, к грудному молоку? – сказала она, покормив грудью, проснувшегося в коляске малыша и вышла на улицу.

Темнело, тополиный пух притаился среди газонной травы, Билана с помощью случайного помощника, поставила коляску с малышом в автобус и поехала домой.

Платон с Родькой сидели в креслах, рядом с мраморным столиком и пили пиво.

– Платон, вон она, приехала, – вскричал Родька и пошел в соседнюю квартиру.

Платон поцеловал Билану, вернувшуюся с прогулки. Жизнь есть жизнь.

Невостребованная любовь Платона требовала выхода. Ребенок спал. Пришлось ей второй раз за вечер выполнить супружеский долг. Долг есть долг.

Егор Сергеевич, послав подальше бедную Билану, помня о том, что богатым он стал из-за одной богатой женщины, решил приумножить свое богатство за счет новой, состоятельной женщины, и прямо скажем еще молодой.

В своем районе города он знал всех, благополучных дам, к ним относилась и Анна Михайловна. Он решил взять ее для себя даром. Он привел себя в порядок, посетил все салоны красоты, даже мышцы покачал и явился с букетом в кабинет директора антикварного салона, известного в своем городе, благодаря ее находчивости.

Аня сидела в своем кабинете и просматривала наброски Прохора Степановича, мельком посмотрев на Егора Сергеевича, она сказала ему, что есть предположение, что в одном из соседних городов найдена еще одна реликвия прошлого с гранатами.

Кто бы сомневался, – подумал Егор Сергеевич, а вслух сказал:

– Дорогая Анна Михайловна спасибо Вам за участие в создание музея, примите мой скромный букет, – и поднес мне великолепный, многоярусный букет цветов, – у меня есть предложение: посетите мою скромную дачу, посмотрите музей в действие, через неделю.

– Егор Сергеевич, возражений нет, заезжайте через неделю, если не забудете о своих словах.

Полина Игоревна за месяц отмыла все помещения дома Егора Сергеевича, последней комнатой был местный музей, ключи от которого она получила в последнюю очередь.

В комнате, за вишневыми портьерами ей было немного жутко, казалось, что предметы старины были живыми, они светились, подмигивали гранатами. Она, дрожа всем телом, протирала загадочную мебель, утыканную темными камешками, и с величайшим наслаждением закрыла дверь этой комнаты; радуясь, что срок ее работы на даче подошел к концу. Она получила расчет.

Константин Егорович, уезжающий одновременно с ней, подвез ее до дома, а сам поехал в гостиницу, не заглянув в свою квартиру. На следующий день на дачу приехали Егор Сергеевич и я, кроме нас там был повар и охранник. Я отметила чистоту, царившую везде в этом современном доме. В отличие от Биланы, я не была аморфной дамой, и настояла на первоочередном визите в музей.

В комнате, с закрытыми ставнями, с плотными, бархатными портьерами вишневого цвета, пришлось включить свет. Мебель была, Ане вся знакома, она отметила, что размеры комнаты позволяют добавлять в нее предметы, это ее больше всего интересовало.

– Егор Сергеевич, все хорошо, но стены современные, и портят интерьер и общее впечатление, не лучше ли сделать стены из деревянных панелей, выполненных под старину, и еще, нельзя ли добавить маленькую комнату к музею и собирать две коллекции отдельно: столовую, спальню.

– Анна Михайловна, как Вы глобально мыслите! Я с Вами согласен, но сейчас у меня на это нет свободных средств, хотя в скором времени они будут непременно.

– Ладно, отделка стен помещений музея, за мой счет, надеюсь, еще одну комнату Вы сюда добавите.

Егор Сергеевич мысленно заликовал, правильной дорогой шли его мысли, видимо ей он очень понравился; он подумал, что за букет цветов он купил деревянные панели в двух комнатах. Хороший план!

Константин Егорович после посещения музея Егора Сергеевича, в последний день на даче, не мог больше работать в своем гранатовом кабинете, ему все казалось, что он сидит в музеи, чтобы избавиться от назойливой мысли, он позвонил:

– Егор, привет, это я; слушай, хочу отдать в твой музей свой гранатовый кабинет.

Егор Сергеевич, чуть присвистнул и ответил:

– Беру, не гладя, если он от Анны Михайловны.

– От нее.

Егор Сергеевич позвонил:

– Анна Михайловна, мне Константин Егорович предлагает гранатовый кабинет в музей, хочу под музей выделить четыре комнаты, надо подумать над названиями и над оформлением.

– Егор Сергеевич, над этим думать может один человек – Билана, а результат она покажет мне, потом мы его тебе предъявим. Договорились? Она знает планировку твоего дома, ехать ей к тебе не обязательно.

У Егора Сергеевича возникло ощущение, что его за уши отодрали, как маленького, но и подарки он стал получать весьма весомые.

Полине Игоревне, для Инны, Константин Егорович предложил маленькую, породистую собачку. Она взяла ее на руки, и больше никому не отдавала, живая игрушка ее вполне устроила. Полина Игоревна сказала Константину Егоровичу, что, судя по всему, у них будет ребенок.

– Полина, быть не может! Мне сорок лет! Детей нет! А если это ребенок Прохора Степановича?

– А мне всего тридцать лет, и Прохора Степановича в моей жизни нет уже два года, он только иногда передает деньги для Инны.

– Что делать будешь?

– И ты спрашиваешь? У меня десять лет детей не было! Я оставляю ребенка, а ты поможешь мне хотя бы пару первых лет с малышом, дальше я сама проживу.

– О, чем речь! Помогу, чем могу! Я теперь сто процентный мужчина!

Константин Егорович тут же сообщил эту новость – своей жене Эмме, та, странное дело, без тени ревности, сказала, что ребенку надо помочь родиться и взять его потом себе. Эту новость от своей жены, Константин пересказал любовнице Полине, та ответила весьма неожиданно:

– Ребенка кормить грудью буду я, первый год он будет со мной, а вы с ним можете гулять, а дальше будет видно. Дело в том, что я боюсь, рака груди, а у женщин, кормивших двух детей грудью, его практически не бывает, я такое где-то слышала.

– Договорились, береги себя, будем вместе воспитывать нашего ребенка, кстати, для сестры своего ребенка я буду перечислять некую сумму денег с сегодняшнего дня.

Полина Игоревна такого счастья и не ожидала. Прохор Степанович, услышав от бывшей жены сенсационную новость, ухом не повел, а только подумал, как хорошо, что он к ней на дачу в машине Егора Сергеевича не поехал, а то бы ребенка ему приписали. Полина Игоревна решила заставить Инну сделать селедку под шубой, но та сделала вид, что не услышала, через сутки мать повторила задачу. Дочь разревелась, разрыдалась, в ответ услышала вопли матери, перечисляющей ей наказания.

Девочка поняла, что лучше пойти и сделать треклятую селедку под шубой. Она еще раз спросила, что надо для этого сварить и сколько. В большую кастрюлю она налила воды, положила в нее много, вымытой свеклы, немного моркови и картофеля.

В другую кастрюлю, меньшего размера, она насыпала соли, налила воды, положила яйца. Дальше, самое сложное, разделать селедку, удалив из нее все косточки. Мать показала, как надо разделывать селедку, всем нравиться разрывать ее на две части, за хвост, тогда все основные косточки скелета сами выходят из селедки. А дальше начинается мука с маленькими косточками, а потом надо разложить мелкие кусочки селедки на блюдо, и постепенно покрывать селедку шубой, состоящую из тертых овощей, яиц, майонеза…

В гости к ним, на фирменное блюдо, пришел Константин Егорович, они ему немного обрадовались, видя в его руках вкусные продукты.

Стол получился праздничным, но настроение в целом было такое, словно приспустили флаг на корабле. Мужчина был явно озадачен тем, что ему поспешно пришлось развестись с Эммой. Полина Игоревна прямо ему сказала, что ей не вынести семью из четырех человек. Инна тут же спросила, а кто четвертый, и ей пришлось открыть правду, что скоро у нее будет брат или сестра. Девочка в первый момент обрадовалась, а во второй впала в тоску.

Возник момент, когда все втроем они были готовы разреветься. Выход нашелся неожиданный. Полину неожиданно скрутило от боли так, что она сжалась в комочек и выскочила из-за стола. Ее не было долго, когда она появилась, то сказала, что четвертого не будет, не получилось. Константин схватил рукой свои челюсти, ему казалось, что его зубы все одновременно заболели. Он почувствовал боль в сердце и стал оседать со стула. Полина Игоревна сама лежала, скорченная от боли и не могла встать. Инна посмотрела на страданья взрослых и бросилась к телефону, вместо скорой помощи она позвонила отцу, тот был дома, и просто бегом прибежал к ним, благо дома находятся в одном квартале.

Его соперник лежал и еле дышал. Прохор Степанович достал из своего кармана таблетки от боли в сердце и дал их Константину. Потом он подошел к своей жене, с которой не жил и не разводился, из-за ее криков. Он подержал огромную ладонь, на ее животе, и боль из нее стала выходить, словно своей ладонью он ее вытягивал.

Потом он позвонил в гостиницу и вызвал Эмму, не спрашивая разрешения у больных.

Пока Эмма ехала к ним, Прохор Степанович сел за стол и съел всю селедку под шубой, потом позвал Инну прогуляться с ним по свежему воздуху, после очередного дождя.

Эмма вбежала в квартиру, посмотрела на Константина, вздохнула, подняла его. Он встал и пошел с ней к машине, к прежней, благополучной жизни. Полина Игоревна осталась одна, она лежала и смотрела на стол, где не было селедки, но ей она была уже не нужна.