"Тайны острова Плам" - читать интересную книгу автора (Демилль Нельсон)

Глава 9

Было чудесное утро, солнце поднялось уже достаточно высоко и грело сильнее. Пол Стивенс водил нас по Форт-Терри, который больше напоминал покинутый город. Зрелище было удивительно живописным – сохранились кирпичная тюрьма, старинная столовая, разбросанные двухэтажные казармы с верандой, дом коменданта, ряд других построек конца прошлого века. На холме стояла белая часовня.

Стивенс указал на еще одно каменное строение:

– Это единственное старое здание, которому нашлось применение сегодня – пожарное депо.

– Отсюда далековато до лаборатории, – заметил Макс.

– Да, – согласился Стивенс, – но новая лаборатория огнеупорна и располагает автономной внутренней противопожарной системой. Пожарные машины используются главным образом для тушения горящего кустарника и пожаров в биологически неизолированных зданиях.

Макс, который все время жил либо с наветренной, либо с подветренной стороны этого острова, не мог скрыть своей озабоченности:

– Но пожар или ураган уничтожат силовые установки, которые используются для фильтрования в биологически зараженных районах. Не так ли?

– Всякое возможно. Живут же люди рядом с ядерными реакторами. Современный мир – полон непредсказуемых ужасов. Химические, биологические и ядерные монстры ждут своего часа, чтобы полностью покончить с нынешним поколением и освободить место для эволюции новых видов.

Мне показалось, что у Стивенса поехала крыша.

Перед казармами простиралось поле со скошенной травой. Оно спускалось вниз к воде. По нему гогоча расхаживали стаи канадских гусей. Стивенс пояснил:

– Раньше здесь был плац. Мы постоянно косим траву, чтобы с самолета была видна надпись из бетонных букв: "Остров Плам – запретная зона". – Затем он пошутил: – Надпись отпугивает террористов.

Мы немного побродили кругом.

– До возведения главного здания многие административные учреждения размещались здесь в Форт-Терри. Сейчас практически все – лаборатории, охрана, склады, администрация, животные – находится под одной крышей, что очень удобно по соображениям безопасности, – рассказывал Стивенс. Затем он обратился ко мне: – Если бы кому-то удалось преодолеть внешнюю границу охраны, то в главное здание он все равно не пробрался бы.

– Вы меня вводите в соблазн, – отреагировал я.

Стивенс снова улыбнулся. Его улыбка приводила меня в восторг.

– К вашему сведению, я получил диплом колледжа штата Мичиган, он висит на стене за моим письменным столом, но вы его никогда не увидите, – с вызовом сказал он.

Я тоже улыбнулся. Как мне нравится выводить из равновесия людей, раздражающих меня. Мне нравился Макс, мне нравился Джордж Фостер, мне нравилась Бет, но я терпеть не мог Теда Нэша и Пола Стивенса. Не так уж плохо, когда нравятся трое из пяти, точнее, четверо из шести, если считать себя. Я становился все более нетерпим к лжецам, глупцам, хвастунам и тем, кто кичится своей властью. Кажется, я обладал большим терпением, до того как в меня стреляли. Надо будет поговорить об этом с Домом Фанелли.

Старый плац вдруг перешел в крутой обрыв над скалистым пляжем. Мы стояли на самом краю, откуда открылся прекрасный вид на море. Зрелище захватывало дух. Было видно, насколько это место пустынно, словно ты попал в иной мир. Подобное ощущение испытываешь часто, посещая острова, и особенно остров, подобный этому. Он, вероятно, был скучным форпостом, где делать было нечего, кроме как наблюдать за морем. Скорее всего, артиллеристы бы очень обрадовались, увидев приближение вражеских кораблей.

Стивенс сказал:

– Поздней осенью на этом пляже появляются тюлени.

Я спросил:

– Вы их отстреливаете?

– Ни в коем случае. До тех пор, пока они не заходят дальше пляжа.

Когда мы возвращались, Стивенс указал мне на большой валун в конце плаца. В одной из его трещин застряло заржавевшее пушечное ядро.

– Это со времен революции – британской или американской. Ядро откопали Гордоны.

– Где они его нашли?

– Кажется, прямо здесь. Они часто копали на тюленьем пляже и плацу.

– Правда?

– Вероятно, чутье подсказывало им, где следует копать. Они раскопали такое количество мушкетных пуль, что ими можно обеспечить целый полк.

– Что вы говорите? Продолжайте, мистер Стивенс.

– Для обнаружения металла они использовали детектор.

– Прекрасная мысль.

– Интересное увлечение.

– Верно. Моя бабушка очень любила копать. Я не знал, что Гордоны проявляли к этому интерес. Они мне так и не показали то, что нашли.

– Им пришлось оставить все на острове.

– Из-за заражения?

– Нет, потому что это федеральная земля.

Это было интересно, Нэш и Фостер начали прислушиваться. Я как раз не хотел этого, потому сменил тему, обращаясь к Стивенсу:

– Кажется, водитель автобуса пытается привлечь наше внимание.

Стивенс посмотрел в сторону автобуса, но водитель всего лишь разглядывал стаю гусей. Стивенс бросил взгляд на часы:

– Хорошо, давайте еще посмотрим остров, затем у нас встреча с доктором Золлнером.

Мы сели в автобус и двинулись дальше на восток, навстречу восходящему солнцу. Великолепный пляж тянулся мили две, на чистый песок, омываемый голубыми водами залива Лонг-Айленд, не ступала нога человека. Перед лицом этой грандиозной игры сил природы все молчали. Даже я.

Стивенс стоял и изредка поглядывал на меня, а я улыбался ему. Он тоже улыбался. Но это была не смешная улыбка.

Автобус остановился, и Стивенс сказал:

– Автобус дальше ехать не может. Придется идти пешком.

Все вышли из автобуса и оказались посреди удивительных старинных развалин. Куда бы я ни смотрел, везде виднелись массивные укрепления, заросшие виноградником и кустарником – долговременные огневые сооружения, бункера, пулеметные площадки, хранилища боеприпасов, туннели, кирпичные и бетонированные подходы и огромные, толщиной в три фута, стены с заржавевшими железными дверями.

Стивенс сказал:

– Один из этих подземных проходов ведет к секретной лаборатории, в которой до сих пор взятые в плен нацистские ученые разрабатывают самый совершенный неразрушимый вирус, способный истребить все земное население.

Для усиления впечатления он сделал паузу и продолжил:

– В другой подземной лаборатории покоятся законсервированные останки одного из четырех инопланетян, которые были обнаружены после катастрофы летающей тарелки в Росвилле, штат Нью-Мексико.

На несколько секунд воцарилась тишина. Ее нарушил я:

– Можно сначала посмотреть на нацистских ученых?

Все рассмеялись.

На лице Стивенса появилась очаровательная улыбка:

– Это два абсурдных мифа, связанных с островом. Рассказывают о странных самолетах, взлетавших с плаца после полуночи. Утверждают, что спид, как и оленья болезнь, тоже был изобретен на острове. – Он оглянулся и добавил: – Думаю, эти старые укрепления со всеми подземными проходами и комнатами способны возбудить богатое воображение. Убедитесь сами. Можете осмотреть все, что хотите. Если найдете инопланетян, дайте мне знать. – Его лицо озарила весьма странная улыбка, и мне показалось, что он и есть инопланетянин. – Стивенс добавил: – Разумеется, при этом всем надо дежаться вместе. Вы все время должны оставаться в поле моего зрения.

Это как-то не вязалось с его словами: "Можете осмотреть все, что хотите". Поэтому все мы вспомнили молодость – весело карабкались по руинам, поднимались по лестницам, брустверам. Но Стивенс не отставал. Какое-то время мы шли по кирпичной мостовой, которая спускалась вниз и упиралась в пару стальных дверей. Двери были полуоткрыты, и все вошли. Мы оказались в темном, прохладном, сыром помещении, кишевшем, наверное, разными тварями.

Стивенс вошел за нами и сказал:

– Отсюда можно попасть в огромный склад боеприпасов. – Его голос отдался глухим эхом. – По острову шла узкоколейка, по которой из гавани в эти подземные хранилища доставлялись боеприпасы и порох. Как видите, все давно заброшено. Здесь нет ничего секретного. Будь у меня фонарь, мы могли бы идти дальше, и вы убедились бы, что здесь никто не живет, не работает, не играет и не захоронен.

– Тогда где же нацисты и инопланетяне? – снова съязвил я.

– Я перевез их на маяк, – ответил Стивенс.

– Мы обеспокоены тем, что в подобном месте Гордоны вполне могли создать секретную лабораторию.

Стивенс возразил:

– Повторяю, я ни в чем не подозреваю Гордонов. Но поскольку такая мысль возникла, я велю своим людям обыскать весь этот комплекс. К тому же наверху расположено около девяноста заброшенных зданий. Нам придется проделать большую работу.

– Пошлите своего водителя за фонарями. Мне хотелось бы осмотреть это место, – сказал я.

В темноте стало тихо. Стивенс сказал:

– Если хотите, после встречи с Золлнером мы вернемся сюда и обследуем подземные проходы и помещения.

Мы вышли наружу.

– Двигайтесь за мной, – велел Стивенс.

Мы пошли за ним и оказались на узкой дорожке, ведшей к восточной оконечности острова.

Наконец мы добрались до оконечности острова-утеса, выступающего футов на сорок над усеянным скалами пляжем. Вода размыла бетонный бункер. Несколько кусков бетона лежали на утесе, некоторые обломки выступали из воды.

Отсюда открывался воистину замечательный вид. Слева едва заметно вырисовывалась прибрежная линия Коннектикута, а прямо впереди на расстоянии двух миль лежал кусок земли, известный под названием Большой остров чаек.

Стивенс показал на юг.

– Видите громаду скал? Это остров, где проводились пробные артиллерийские стрельбы и бомбометания. Если вы увлекаетесь морскими прогулками на катере, к нему лучше не приближаться – там осталось много неразорвавшихся снарядов и бомб. За грудой скал виден северный берег острова Гардинер, который, как это известно начальнику Максвеллу, – частная собственность клана Гардинеров. Публике туда вход заказан. Чуть дальше расположен остров Фишере, который в тысяча шестисотом году, подобно острову Плам, часто навещали пираты. Итак, с севера на юг тянется цепь островов – остров Пиратов, остров Чумы, остров Опасный и остров Частный. Он улыбнулся своему остроумию, точнее, на его лице появилось что-то вроде полуулыбки.

Вдруг мы увидели, как один из патрульных катеров вынырнул из-за мыса. Экипаж из трех человек заметил нас, и один из них поднял бинокль. Кажется, он узнал Пола Стивенса и помахал рукой, а Стивенс ему ответил. Я посмотрел вниз на пляж и заметил на песке горизонтальные красные полосы, вызвавшие ассоциацию с наполненным малиной белым слоем торта.

Позади раздался голос водителя, шедшего к нам по узкой дорожке. Стивенс сказал:

– Оставайтесь здесь, – и пошел навстречу водителю. Водитель передал ему сотовый телефон. Как раз в этом месте гид пропадает, автобус неожиданно уезжает, оставляя Бонда наедине с девушкой. Вот тогда-то из воды появляются водолазы с автоматами и открывают огонь, затем вертолет...

– Детектив Кори?

Я взглянул на Бет:

– Да?

– Что ты обо всем этом думаешь?

Краем глаза я уловил, что Макс, Нэш и Фостер увлеклись осмотром остатков укрепления.

Я был один на один с Бет и сказал:

– Ты выглядишь шикарно.

– Что ты думаешь о Поле Стивенсе?

– Псих.

– А какое у тебя сложилось впечатление об увиденном и услышанном?

– Групповой туризм. Но иногда что-то удается выведать.

Они кивнула:

– Что ты думаешь об этой археологической чепухе? Ты знал о ней?

– Нет. Я знал об историческом обществе Пеконика, но не слышал, чтобы здесь велись археологические раскопки. К тому же Гордоны никогда не упоминали о покупке акра бесполезной земли с видом на залив.

– Что это за бесполезный акр земли?

– Потом расскажу. Все эти обрывки информации указывают на перевозку наркотиков, но возможно, что это и не так. Здесь происходит нечто другое... У тебя в ушах не возникал резкий звук?

– Насколько помню, нет. А у тебя?

– Возникал. Похоже на акустический сигнал.

– Похоже, ты уже на три четверти нетрудоспособен.

– Нет, это звуковая волна. Она вырвалась на поверхность, натолкнулась на что-то и вернулась назад.

– В следующий раз, когда услышишь, подними руку.

– Хорошо. Мне положено соблюдать покой, а ты все расстраиваешь меня с тех самых пор, как я встретил тебя.

– Ты меня тоже. – Она сменила тему: – Знаешь, остров охраняется не так строго, как мне казалось, особенно если учесть то, что на нем делается. Будь это ядерный центр, охранников было бы гораздо больше.

– Да. Естественная граница острова охраняется из рук вон плохо, возможно, внутренняя охрана в лаборатории лучше. Вероятно, Стивенс не врет, утверждая, что охранников больше, чем видит глаз. У меня же сложилось такое впечатление, что Гордоны могли бы легко вынести отсюда все что угодно.

– Думаю, мы сегодня или завтра узнаем, если они что-то вынесли, и нам сообщат, что именно.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Потом скажу, – ответила она.

– Скажи мне за ужином.

– Наверное, придется.

– Увидишь, все будет хорошо.

– Мое шестое чувство подсказывает, что свидание будет неудачным.

– Свидания со мной приносят удачу. Во время свиданий я никогда не пускаю в ход оружие.

– Рыцарство еще не погибло.

Бет повернулась и отошла. Она остановилась у края утеса и посмотрела вниз на воду. Залив находился слева, Атлантический океан – справа, ветры и течения здесь смешивались. Казалось, чайки неподвижно парили в воздухе, а гребни волн, сталкиваясь, пенили воду. Стоявшая на ветру посреди голубого неба, белых облаков, чаек, моря и солнца Бет смотрелась великолепно. Я представил ее обнаженной в этой же самой позе.

Стивенс вернулся после переговоров по сотовому телефону и объявил:

– Можно возвращаться к автобусу.

Все пошли по дороге, тянувшейся впритык к утесу. Через несколько минут мы достигли района разрушенных артиллерийских укреплений.

Я обнаружил, что один из крутых подъемов, на котором строились укрепления, недавно подвергся воздействию человека – был заметен свежий слой земли. Верхний слой, как это и должно быть, представлял собой органический компост, а под ним лежал белый песок, что тоже не вызывало никаких подозрений. Но следующий слой напоминал красноватую полоску чего-то похожего на ржавчину, затем шел песок, и снова полоса красной ржавчины, точно такая как на пляже. Я обратился к Стивенсу:

– Извините, природа зовет. Я мигом вернусь.

– Не заблудитесь, – сказал Стивенс, отнюдь не шутя.

Я обошел основание холма, поднял кусок засохшего дерева и начал тыкать им в поверхность поросшего травой склона. Черный компост и трава поддались, и я увидел бело-красный слой. Я взял горсть красновато-коричневой почвы и увидел, что это глина, перемешанная с песком и, может быть, окисью железа. Очень похожа на ту, что была снаружи и внутри кроссовок Тома и Джуди. Интересно.

Я положил горсть почвы в карман, обернулся и увидел, что Стивенс наблюдает за мной.

– Кажется, я говорил о "линии невозвращения", – сказал он.

– Кажется, да.

– Что вы положили в карман?

– Свой член.

Мы стояли, уставившись друг на друга. Наконец он заявил:

– На этом острове, детектив Кори, я представляю закон. Не вы, не детектив Пенроуз и даже не начальник Максвелл и те два джентльмена. – Он сверлил меня своим ледяным взглядом. – Можно взглянуть на то, что вы засунули в карман?

– Можно, но затем мне придется вас убить. – Я улыбнулся.

Он некоторое время раздумывал, какое решение принять, затем сказал:

– Автобус отходит.

Я прошел мимо него, он пристроился за мной. Я уже ждал, что мне на шею накинут удавку, ударят по голове, всадят финку в спину, но Стивенс был не таков. Он, скорее всего, предложил бы мне чашку кофе, приправленного бациллой сибирской язвы.

Мы заняли прежние места, и автобус тронулся в путь. Автобус ехал на запад, назад к паромной пристани и главной лаборатории. В обратном направлении мимо нас проехал пикап с двумя вооруженными мужчинами в голубых униформах.

В общем, я узнал и увидел больше, чем ожидал, услышал достаточно, чтобы мое любопытство основательно проснулось. Я был уверен, что ответ на вопрос, почему убили Тома и Джуди, нужно искать на этом острове. И как я уже говорил, раз известна причина, преступника в конце концов найдут.

Джордж и Фостер, которые все это время молчали, спросили Стивенса:

– Вы уверены, что Гордоны вчера в полдень уехали отсюда на своем катере?

– Совершенно уверен. Согласно записи в журнале, утром они работали в биологически опасной секции, расписались об уходе, приняли душ, сели в такой же автобус, как этот, идущий на пристань. По крайней мере двое из моих людей видели, как они на своем катере помчались в сторону залива Плам.

Фостер спросил:

– Кто-нибудь с вертолета или патрульного катера заметил их в заливе?

Стивенс покачал головой:

– Нет. Я спрашивал.

Бет задала вопрос:

– Вдоль береговой линии есть такое место, где можно спрятать катер?

– Нет. Там нет ни одной глубокой бухты или узкого пролива. Это сплошной пляж, за исключением одной искусственной бухты, куда приходит паром.

Я спросил:

– Если бы ваши люди на патрульном катере обнаружили где-нибудь близ острова ставший на якорь катер Гордонов, они бы велели им убраться подальше?

– Нет. Гордоны иногда становились на якорь и ловили рыбу или плавали недалеко от острова. Патрули их хорошо знали.

Не думал, что Гордоны были такими страстными рыбаками.

– Ваши люди видели их когда-нибудь стоящими на якоре близ берега после наступления темноты или поздно ночью? – спросил я.

Немного подумав, Стивенс ответил:

– Я обратил внимание на это лишь однажды. Как-то в июле, около полуночи, катер Гордонов стоял на якоре близ южного берега. Выяснилось, что на катере никого нет, и мои люди направили свои прожекторы на берег. Гордоны были там ... – Он откашлялся, как бы давая понять, чем именно занимались Гордоны на пляже. Стивенс добавил: – Патруль оставил их в покое.

Я раздумывал над этим некоторое время. Том и Джуди казались мне парочкой, способной заниматься любовью в любом месте. В том, что они это проделывали на пустынном пляже, не было ничего необычного. Однако именно это обстоятельство меня крайне удивило и поставило ряд новых вопросов.

Автобус проехал паромную пристань, свернул на север, остановился на овальной площадке перед главной лабораторией. Мы вышли из автобуса.

– Надеюсь, вам понравилась поездка по острову, – сказал Пол Стивенс. Не дождавшись ответа, он взглянул на часы и произнес: – Прекрасно, можно входить. Следуйте за мной.