"Заживо погребенные" - читать интересную книгу автора (Рэнкин Иэн)10– Ну, что будешь теперь пить, Джон? Всякий раз, когда Ребус заходил в очередное питейное заведение, Джаз Маккалоу задавал этот вопрос. Они ехали в Эдинбург на двух машинах. Одну машину согласился вести Ребус: а раз так, он не должен позволять себе лишнее. Джаз, сидевший за баранкой второй машины, после каждого приема внутрь доказывал, что он практически ничего не пил, так что все увещевания были ему вообще по барабану. До шести часов они усердно работали над материалами дела, и Теннант неотлучно находился при них. Под конец, попросту и без церемоний, Уорд пригласил его провести вечер с ними. Но Теннант вежливо и с достоинством отказался, возможно, из-за того, что не знал, как это будет воспринято коллегами, – Господи, – сказал он. – Я же не смогу за вами угнаться и слишком скоро окажусь под столом. Шестеро разместились в двух машинах: Ребус за рулем, на заднем сиденье Стью Сазерленд и Грей, тут же обозвавший «сааб» Ребуса «старым драндулетом». – А ты, Фрэнсис, на чем ездишь? На «бентли» с откидным верхом? Грей замотал головой: – «Бентли» я держу в гараже, а езжу в основном на «лексусе». Это была правда, он ездил на самой крупной модели «лексуса» с кожаным салоном. Ребус и представить себе не мог, сколько такая машина может стоить. – И сколько сейчас надо выложить за такую тачку? – спросил он. – Не больше того, что раньше, – был ответ. Сазерленд начал с причитаниями вспоминать, сколько стоили машины, когда он учился водить. Ребус, пользуясь случаем, наблюдал за Греем в зеркало заднего вида. Вообще-то он предпочел бы иметь пассажирами Грея и Уорда, чтобы попытаться еще сильнее настроить их друг против друга. Его бы также устроило, если бы Уорд и Грей ехали вместе с Маккалоу – тогда по крайней мере можно было бы посмотреть, действуют ли они как-то сообща. Но ни тот ни другой вариант не выгорел. Они захотели сперва поесть, поэтому он привез их в индийскую закусочную на Николсон-стрит. А после этого в «Королевский дуб». За стойкой сидели четверо подвыпивших мужчин. Двое, в центре, пришли вместе; те, что сидели по краям, были каждый сам по себе. Все четверо курили так усердно, словно поспорили, кто выпустит больше дыма. В углу расположились два парня с гитарой и мандолиной; они импровизировали, глядя при этом в глаза друг другу со страстью пылких любовников. Ребус и его собутыльники заполнили собой все оставшееся пространство крошечного бара. – Черт побери, Джон, – промычал Там Баркли, – а где девочки? – Ты, Там, видать, забыл, что мы вырвались практически из заключения. В «Королевском дубе» они пропустили по одной, после чего двинули в центр. «Кафе Ройал», «Эбботсфорд», «Купол» и «Стэндинг Ордер» – четыре паба, четыре порции на брата. – Великая ночь в Эдинбурге, – как бы про себя произнес Баркли, провожая глазами подвыпившие компании, тихо бредущие мимо них. – А я все сомневался, правильно ли нас зовут Дикой ордой? – До Баркли наконец-то дошло, кто он на самом деле, – отозвался Джаз Маккалоу. – Но ведь именно поэтому нас и турнули на этот курс, разве нет? – не унимался тот. – Мы не играли по их долбаным правилам. Изо рта у него потекли слюни, и он обтерся тыльной стороной ладони. – Люблю, когда человек говорит то, что думает, – смеясь и хлопая Баркли по плечу, объявил Фрэнсис Грей. – А мне нравится тот, кто пьет и не пьянеет, – заплетающимся языком пробормотал Маккалоу, обращаясь к Ребусу. – А в Глазго было бы иначе, верно, Фрэнсис? – Что ты имеешь в виду, Там? – Да вот в такую ночь. – В Глазго не чувствуешь себя так свободно, это уж точно. Грей обхватил Баркли за плечи. – Я и говорю… Вот, например, это место… – Баркли внимательно осмотрелся вокруг. – Это же настоящий дворец, а не пивная! – Здесь раньше был банк, – пояснил Ребус. – Это не – Мне кажется, – сказал Стью Сазерленд, – ты не говоришь, а бормочешь, потому что ты пьян. Лицо Баркли расплылось в улыбке. – Возможно, Стью, ты прав. А возможно, совершенно не прав. Все хором засмеялись и согласились двинуться в обратную сторону, рассчитывая зайти в какой-нибудь паб, мимо которого они прошли на пути сюда. Ребусу по-прежнему хотелось повести их в Каугейт, но куда бы они ни решили пойти, он не сомневался, что Баркли уже достаточно. Более шумные бары, заполненные подростками и залитые ярким и ежесекундно меняющимся светом… Нет, в таком месте их шестерка смотрелась бы, как… в общем, как шестерка копов, которые решили расслабиться. Некоторые были уже без галстуков, хотя все в костюмах, кроме Маккалоу, который перед самым выездом заскочил в свою комнату и надел джинсы и водолазку. Коллеги не упустили случая посмеяться над ним: старый пердун, а вырядился по моде… Когда они добрались до перекрестка Саут-бридж и Хай-стрит, Фрэнсис Грей вдруг попросил свернуть на Хай-стрит и ехать по ней в направлении Кэнонгейт. Так и сделали, хотя все-таки попытались вытянуть из него, зачем и куда они едут. – А может, он знает хорошую пивную, – предположил Баркли. У Ребуса чуть покраснели уши. До этого он вел себя как гид, который стремится увести группу туристов подальше от привычных для него мест. Он хотел, чтобы эти пабы и дальше оставались Грей остановил машину у магазина килтов и уставился на соседнее здание. – В детстве мама приводила меня сюда, – медленно проговорил он. – А что здесь такое? – поинтересовался Стью Сазерленд. – Вот здесь, Стью, – Грей топнул ногой по тротуару, – здесь то, что делает нас теми, кто мы есть! Сазерленд огляделся. – Что-то никак не пойму… – Это дом Джона Нокса [14], – пояснил Ребус. – Здесь он жил. – Все правильно, так и есть, черт возьми, – согласно закивал Грей. – Кого еще приводили сюда матери? – Я был здесь в школе с экскурсией, – промямлил Джаз Маккалоу. – Так и я тоже, – оживился Алан Уорд. – Ну и скучища, скажу я вам. Грей поднял вверх указательный палец. – Ты оскорбляешь нашу историю, Алан. Ребус хотел сказать о том, против чего выступают женщины и католики. Он не много знал о Джоне Ноксе, но смутно помнил, что этот человек не вызывает особых симпатий ни у тех ни у других. – Ноксландия, – провозгласил Грей, разводя руки. – Вот что такое Эдинбург, ты согласен, Джон? Ребус чувствовал, что это какая-то проверка. Он пожал плечами и спросил: – Какого из двух ты имеешь в виду? Был ведь еще один Нокс: доктор Роберт Нокс [15]. Он покупал трупы у Берна и Хея. Может, он для нас даже еще важнее… Грей на несколько секунд задумался, а потом на его лице появилась улыбка. – Арчи Теннант подбросил нам труп Рико Ломакса, и мы занимаемся вскрытием. – Он медленно закивал головой. – Здорово придумано, Джон. Очень здорово. Ребус не был уверен, что Грей сказал то, что думал, тем не менее принял его похвалу. Там Баркли, стоявший с безучастным видом и не принимавший участия в разговоре, вдруг объявил: – Надо пойти отлить. Он шагнул к дорожке, ведущей к ближайшему подъезду, и вскоре скрылся в темноте. Алан Уорд внимательно осматривал улицу, поворачивал голову то вправо то влево. – Это место напоминает мне Таймс-сквер в Дамфрисе, – заключил он и вдруг, затем, заметив двух приближающихся женщин, воскликнул: – Ну вот, настал и на нашей улице праздник! – Сделав к ним несколько шагов, он закричал: – Давайте к нам, леди! Понимаете, мы с друзьями никогда здесь не были… А как насчет того, чтобы мы поставили вам выпивку?… – Да нет, спасибо, – ответила одна из женщин, кинув пристальный взгляд на Ребуса. – Тогда, может, где-нибудь перекусим? – Мы только что поели, – подала голос ее спутница. – И как поели, хорошо? – спросил Уорд. Затеяв разговор, он уже не хотел его прекращать. Первая женщина не спускала глаз с Ребуса. Стью Сазерленд так и стоял у витрины магазина килтов, изучая цены. – Пойдем, Дениз, – сказала первая женщина. – Как это пойдем? Мы же с Дениз как раз беседуем, – запротестовал Уорд. – Пусть они идут, Алан, – прервал молчание Ребус. – Джин, я… Но Джин тянула Дениз за рукав. Она все не сводила с Ребуса гневного взгляда, пока ее внимание не привлек появившейся слева из темноты Там Баркли, который пытался на ходу застегнуть молнию на брюках. Ребус хотел было ей что-то сказать, но осекся. Уорд приставал к Дениз, пытаясь узнать номер ее телефона. – Господи! – закричал изумленный Баркли. – Пока я отливал, они уже успели… Да куда же, леди, постойте! Но леди уже ушли своей дорогой. А Ребус стоял, как столб, и молча смотрел им вслед. – Ты осел, Алан, – заплетающимся языком бормотал Баркли. – Ты хотя бы узнал ее телефон? В ответ Алан лишь оскалился и подмигнул, кивнув головой в сторону Баркли. – Да она тебе в мамаши годится, – объявил Стью Сазерленд. – Да нет, скорее в тетушки, – уточнил Уорд. – В чем-то выиграешь, в чем-то проиграешь… До Ребуса вдруг дошло, что рядом с ним стоит Грей. – Джон, это твоя знакомая? Ребус утвердительно кивнул. – Не скажу, что ваша встреча ее обрадовала. Ее зовут Джин? Ребус снова кивнул. Грей обхватил его за плечи. – Джон погорел, – объявил он. – Встретил особу, с которой меньше всего хотел встретиться. – Так всегда бывает в таких местах, – сказал Алан. – Этот паршивый город слишком мал! Столичный город! Да это скорее столичная деревня. – Да ладно, Джон, не бери в голову, – старался ободрить его Джаз Маккалоу. – Ну все, пошли, давно пора выпить, – предложил Сазерленд, указывая пальцем на ближайший к ним паб. – Отличная мысль, Стью. – Грей еще крепче обхватил Ребуса за плечи. – Может, после выпивки повеселеешь, Джон? Одну дозу… Ребус медленно кивнул. – Одну дозу, – повторил он. – Молодец, – ободрил Фрэнсис Грей и двинулся к дверям паба, по-прежнему держа его за плечо. Ребус ощущал ужасную тяжесть, чувствовал, как на плечи что-то нестерпимо давит, но это была вовсе не чужая рука. Он вдруг представил, как после седьмой или восьмой пинты вдруг теряет контроль над собой и выбалтывает на ухо Фрэнсису Грею ту самую тайну, которую он хранит столько лет. А потом спросит Грея про Берни Джонса – услуга за услугу… а Грей откажется от всего. Направляясь к пабу, Ребус инстинктивно чувствовал, что Джаз и Уорд идут вслед за ним, отрезая ему путь к отступлению… Таксист ни за что не хотел сажать в машину шестерых, но все-таки уступил, когда ему посулили хорошие чаевые… А кроме тога, это ведь были копы. Они с трудом втиснулись в салон, но поездка, к счастью, была короткой. Шофер высадил их на Арденн-стрит, и Ребус повел их к себе. Он помнил, что в холодильнике был лагер, а в буфете – банки с пивом и виски. Там же стояли чай и кофе. Молоко бы тоже сейчас не помешало, но ведь всегда как-то обходились без него. – Какая красивая лестница, – восхитился Джаз Маккалоу, осматривая узорный кафель на стенах и мозаичный пол, на которые Ребус никогда не обращал внимания, хотя прожил тут не год и не два. Они поднялись на второй этаж, и Ребус, достав ключ, открыл дверь. У порога на полу лежала почта: несколько листков и конвертов. – Идите в гостиную, – сказал Ребус, – а я принесу выпить. Он пошел на кухню, налил чайник, потом открыл холодильник. До него доносились голоса, но звучали они для него как-то странно. Почти никто не переступал порога этой квартиры. Несколько раз приходила Джейн… и кое-кто еще. Но еще никогда не приходило столько людей одновременно… Даже после того, как съехала Рона. Он налил себе стакан воды из-под крана и залпом осушил. Перевел дух и выпил еще стакан. Зачем он их сюда притащил? А ведь это Грей предложил. – Будь осторожен, Джон, – полушепотом приказал он себе. И тут он услышал музыку, потом звук стал еще отчетливее, поскольку прибавили громкость. Ну что ж, пусть это наведет на размышления студентов, живущих в соседней квартире. Звучала песня группы «Лед Зеппелин», голос Роберта Планта забирал за душу. Когда он вошел в гостиную с банками пива и стаканами лагера, Алан Уорд уже просил выключить «эту бодягу». – Да это же классика, – втолковывал ему Джаз Маккалоу. Сам Маккалоу, всегда такой сдержанный в движениях, сейчас стоял на четвереньках, демонстративно выставив зад на всеобщее обозрение, и внимательно изучал коллекцию пластинок Ребуса. – Ой, спасибо, Джон! – закричал Сазерленд, хватая пиво. Кивком поблагодарив Ребуса, Уорд взял стакан лагера. Там Баркли спросил, где туалет. – У тебя много хитов, Джон, – сказал Маккалоу. – У меня тоже немало. – Он вытащил «Exile on Main Street» [16]. – Лучший альбом из всех, ты как считаешь? – О чем это вы? – заинтересовался Грей. Услышав название альбома, он усмехнулся. – Изгнанники на Арденн-стрит – вот это про нас, согласны? – Вот за это я и выпью, – объявил Стью Сазерленд. – За что именно?… – Ребус протянул банку Грею, но тот поморщился. – Может, виски чуток? – попросил Грей; Ребус кивнул. – Я тоже с тобой выпью. – Значит, назад ты нас не повезешь? – Фрэнсис, я ведь засосал пять пинт, рассчитывая, что сегодня буду спать в своей постели. – Похоже на правду… Не много шансов на то, чтобы провести ее в постели Джин, да? – Грей увидел, как изменилось лицо Ребуса. Он поднял руку ладонью вперед. – Прости, Джон, сболтнул, не подумав. Ребус чуть кивнул и спросил Джаза, чего хочет он, тот ответил, что кофе. – Если Джон остается, мы сможем втиснуться в мою машину, – объявил он. Ребус принес бутылку «Боумора» и два стакана. Наполнив один, он подал его Грею. – Может, принести воды? – Не глупи – остановил его Грей и, чокнувшись с ним, произнес: – За Дикую орду. Поднести стакан ко рту помешал ему громкий хохот Тама Баркли, который вошел в комнату, застегивая на ходу молнию на брюках. – За Дикую орду, – гоготал он. – Фрэнсис, да это же отличный тост. – Господи, Там, – поморщился Уорд, – неужто ты не мог догадаться сначала застегнуть молнию на ширинке, а потом выходить из сортира? Не обратив внимания на этот совет, Баркли взял банку пива, открыл и плюхнулся на диван рядом с Сазерлендом. Ребус заметил, что Грей сидит в кресле, закинув ногу на ногу, где обычно сидел он сам, и выглядит сейчас как хозяин дома. Телефон Ребуса и его пепельница стояли рядом с креслом на полу. – Джаз, – поморщившись, произнес Грей, – ты собираешься весь вечер доставлять нам удовольствие любоваться твоим задом? Маккалоу, обернувшись к нему, сел на пол. Ребус принес для себя один из стульев, стоявших вокруг обеденного стола. – Такого диска я не видел уже много лет, – сказал Маккалоу, поднимая над головой первый альбом Монтроза. – Джаз роется, как свинья в куче навоза, – поморщился Грей. – Одна комната в его доме доверху заполнена пластинками и кассетами. Все расставлено в алфавитном порядке, честь по чести. Пригубив виски, Ребус изобразил улыбку. – А ты что, был там? – спросил он Грея. – Где? – У Джаза. Грей смотрел на Маккалоу, а тот смотрел на него. – Шила в мешке не утаишь, – с улыбкой сказал Грей, а затем, повернувшись к Ребусу, добавил: – Мы ведь с Джазом давно знакомы. Я не хочу сказать, что у нас очень тесные отношения типа – И никому ни слова, – укоризненно покачал головой Сазерленд. Ребуса обрадовало, что и другие присоединились к их разговору. – Послушайте, что там за проблемы? – неожиданно подал голос Баркли. – У нас нет проблем, – таким решительным тоном заявил Маккалоу, что Алан Уорд расхохотался. – Алан, – обратился к нему Ребус, – да ты, никак, хочешь взять часть проблем на себя? Он не понял, чему Алан засмеялся – то ли категоричному утверждению, что проблем действительно не существует, то ли… Кроме того, подумал он, какая, в сущности, разница между отсутствием проблем и их наличием. Несколько штук… даже несколько сотен тысяч штук фунтов… были рассованы по карманам без каких бы то ни было последствий, и никто при этом реально не пострадал. Да и какое это вообще имело значение? Возможно, и имело, если дело касалось наркотиков. Ведь наркотики – это бедствие. Но Стрэтерн не был уверен, что это был просто «грабеж награбленного». Алан отрицательно качал головой. Грей уверял, что был в доме Маккалоу много лет назад и с тех пор не переступал его порога. Ребус рассчитывал, что Сазерленд и Баркли не бросят этой темы и будут задавать еще вопросы, но они молчали. – А что хорошего по ящику? – поинтересовался Уорд. – Так мы же музыку слушаем, – осадил его Джаз. Альбом «Лед Зеппелин» сменил диск Джеки Левена – именно этот диск выбрал бы сейчас и сам Ребус. – По-твоему, это музыка? – взбеленился Уорд. – Слушай, Джон, у тебя есть какие-нибудь фильмы? Ну, какое-нибудь старое доброе порно? Ребус отрицательно покачал головой. – В Ноксландии это не дозволено, – пояснил он, а на лице Грея, услышавшего эти слова, промелькнула едва заметная поощрительная улыбка. – И сколько времени ты тут обитаешь, Джон? – поинтересовался Сазерленд. – Да уже двадцать с гаком. – Отличная квартира. Стоит, должно быть, немерено. – Я так думаю, больше ста тысяч штук, – предположил Грей. Уорд закурил и протянул пачку Баркли и Ребусу. – Наверное, – глядя на Грея, согласился Ребус. – Джон, а ты ведь был женат, верно? – спросил Маккалоу, откладывая конверт с диском первого альбома «Бэд Компания». – Было дело, – ответил Ребус. Интересно, подумал он, Джаз спросил из любопытства или в его вопросе был заложен какой-то особый смысл? – Но и теперь здесь чувствуется женская рука, – заключил Грей, окидывая взглядом комнату. – А дети есть? – задал новый вопрос Маккалоу, ставя альбом на прежнее место, видимо боясь нарушить систему, в которой, как он предполагал, хранил свои диски Ребус. – У меня есть дочь. Сейчас она живет в Англии. А у тебя два сына, верно? Маккалоу кивнул. – Одному двенадцать, второму четырнадцать… – При воспоминании о детях лицо его расплылось в улыбке. – И они, наверное, без памяти любят папочку? – с ухмылкой поинтересовался Баркли. Маккалоу пропустил его вопрос мимо ушей. Но тут Стью Сазерленд, развалившийся на диване, подался вперед: – Заранее прошу прощения за свои слова, Джаз, но ты, мне кажется, не тот человек, который способен пойти на конфликт с начальством. – Он провел взглядом по лицам сидящих в комнате, словно ища поддержки. – Да, более спокойного человека, чем он, и представить невозможно, – поддержал его Фрэнсис Грей. – Разве я не прав, Джон? – Дело в том, Стью – ответил Джаз, – что, когда мне дают приказ, с которым я не согласен, я просто киваю головой и говорю: «Есть, сэр», а потом поступаю так, как считаю нужным. В большинстве случаев никто этого не замечает. Грей согласно кивнул. – Я тоже считаю, что так и надо: улыбайся, будь раболепным и подобострастным, но при этом поступай по-своему. Попробуй взбунтоваться, и из тебя сделают отбивную. – Говоря это, Грей сверлил взглядом Алана, но тот этого не замечал: подавляя очередной приступ икоты, он тянулся за второй банкой пива. Ребус встал и наполнил стакан Грея. – Прости, Джаз, – сказал он, – ты, наверное, уже заждался кофе. – Джон, пожалуйста, черный с одним кусочком сахара. Грей нахмурил брови: – С каких это пор ты перестал пить кофе с молоком? – С тех самых, как понял, что молока в этом доме, по всей вероятности, нет. Грей расхохотался: – Мы сделаем из тебя отличного детектива, Маккалоу, попомни мои слова. Ребус пошел на кухню за кофе. Наконец они один за другим вышли из его квартиры. Ребус вызвал такси, чтобы они смогли доехать до машины Джаза. Наблюдая за ними в окно, он видел, как Баркли, споткнувшись о поребрик, едва не протаранил головой боковое стекло задней дверцы таксомотора. Воздух в гостиной был пропитан сигаретным дымом и запахом пива, чему, впрочем, удивляться не стоило. Напоследок они прослушали «Saint Dominic's Preview» [18]. Звук телевизора был приглушен – его включили для Алана Уорда. Ребус выключил телевизор и поставил альбом Вана Моррисона с самого начала, убавив звук почти до предела. Интересно, подумал он, не слишком ли поздно звонить Джин? Он – Алло? – Кто говорит? – Ты, – ответил Ребус. – Что? – Да ничего: просто шутка старика Томми Купера [19]. Чем я могу служить, Шивон? – Я просто подумала, а не залез ли кто-нибудь? – Куда? – Я заметила у тебя в окнах свет. Подойдя к окну, Ребус выглянул на улицу. Ее машина с работающим двигателем стояла припаркованная во втором ряду. – Это что-то новое в технике «Наблюдений за соседями»? – Просто ехала мимо. – Не хочешь подняться ко мне? Ребус обвел глазами бардак, царящий в квартире. Джаз, правда, предлагал помочь навести порядок… – Если ты не против. – Давай поднимайся. Войдя, она сразу втянула в себя воздух, принюхиваясь. – Хмм, тестостерон, – простонала она. – Ты что, сотворил все это один? – Не совсем. Еще несколько ребят из моего колледжа… Помахивая рукой перед носом, она прошла в гостиную. – Может, окно открыть?… – Наводить порядок глубокой ночью… – проворчал Ребус, но все же приоткрыл окно, хоть и не шире чем дюйма на два. – А почему ты, черт возьми, в такую поздноту не дома? – Да просто решила прокатиться. – По Арденн-стрит проходит чей-то маршрут? – Я ездила на Медоуз… давно хотела там побывать. – Ребята из колледжа хотели, чтобы я показал им город. – И, конечно, пришли в восхищение? – Кажется, они сочли, что он маловат. – Вот тебе и Эдинбург! – Она присела на диван. – Смотри-ка, еще не остыл, – удивилась она. – Вот сейчас я чувствую себя героиней сказки про Трех Медведей. – Прости, что не могу предложить тебе овсяной каши. – Я бы не возражала против кофе. – Тебе черный? – Что-то подсказывает мне, что надо ответить «да». Когда он вошел в гостиную с чашкой кофе, вместо Вана Моррисона звучал «Могуэй». – Тот самый альбом, что ты подарила, – напомнил он. – Да, знаю. Интересно, что ты о них думаешь? – Мне нравятся их тексты. Кстати, а как с делом Марбера? – Вчера во второй половине дня у меня состоялся очень интересный разговор с твоим другом Кафферти. – Его все еще продолжают называть моим другом? – А разве он таковым не является? – Поставь впереди приставку «не» и попадешь почти в точку. – Мы прибыли как раз в тот момент, когда он устраивал выволочку своему помощнику. Ребус, только что удобно расположившийся в кресле, подался вперед. – Хорьку? Она кивнула. – За что? – Откуда мне знать? По-моему, Кафферти так обращается со всеми своими людьми. Когда он вызывает секретаршу, она не идет к нему в кабинет, а буквально несется. Не удивлюсь, если за глаза ее называют Попрыгуньей. – Шивон скривилась. – Какой ужасный кофе. – Тебе удалось узнать что-нибудь у Кафферти? – Ему нравятся работы Хэсти. – Ребус, казалось, не придал значения ее словам; выдержав секундную паузу, она продолжала: – Судя по записям в журнале галереи, он уже давно ничего не покупал у Марбера. В тот вечер он был на показе, приехал с опозданием, но оставался до конца. Даже вызвал для Марбера такси… – Из таксопарка Кафферти? – Собираюсь утром это выяснить. – Это было бы интересно. Она задумчиво кивнула. – Ну а как ты? Как тебе в этом Туллиаллане? – Как принцу во дворце. Все удобства и никаких стрессов. – А чем тебя там загрузили? – Разбираться со старым делом. С глухарем. Нас по новой обучают старым приемам работы в команде. – И как ты, обучаешься? Он пожал плечами: – Мы, наверное, пробудем в Эдинбурге день или два. Может, найдем какие-нибудь зацепки. – Могу я тебе чем-то помочь? Ребус отрицательно мотнул головой. – Я вижу, у тебя и без того дел по горло. – А где же вы расположитесь? – Я думаю, можно было бы найти свободную комнату на участке в Сент-Леонарде… Шивон посмотрела на него с нескрываемым удивлением. – Ты думаешь, Джилл пойдет на это? – Честно говоря, об этом я как-то не думал, – слукавил он. – Но мне кажется, проблем с этим не будет… А ты как считаешь? – Слова «чай», «кружка» и «бросать» вызывают у тебя какие-либо ассоциации? – Чай в брошенной кружке? Это что, песня «Кокто Твинз»? – Она наградила его улыбкой за остроумие. – Так ты просто решила проехаться? Она кивнула. – Я часто так делаю, когда не могу уснуть. А почему ты качаешь головой? – Потому, что я делаю то же самое. Вернее, делал. А теперь постарел и стал ленивым. – Наверно, таких, как мы, великое множество, но мы ничего не знаем друг о друге. – Наверное, – согласился он. – А может быть, нас только двое, ты да я. – Она откинула голову на спинку дивана. – Расскажи мне, кто там еще с тобой на этом курсе? – Да что о них рассказывать? – Кто они такие? – А какими они, по-твоему, должны быть? Она пожала плечами. – Ненормальными, плохими и опасными? – предположила она. – Плохие, с точки зрения взаимоотношений, – согласился он. Она сразу поняла, что он имеет в виду. – Ох-хо-хо. Что-то случилось? И он ей рассказал… |
||
|