"Через горизонт" - читать интересную книгу автора (Дмитренко Сергей Павлович)

ПАОЛА

Такое раннее, раннее утро, тишина, мягкий туман висит над дорогой и окружающими ее полями, сквозь него проступают контуры знакомого мне дома. Мы подходим ближе, на крыльце зашипел на нас и изогнулся дугой кот Паолы, потом серой тугой пружиной прыгнул в кусты и исчез. Тишина.

Мы поднялись по двум небольшим ступенькам, и я нажал кнопку звонка — где-то в глубине дома раздалась нежная трель. Долгое, долгое время ничего не происходило, и я с тревогой успел подумать, что Паолы нет дома, потом в глубине дома послышалось какое-то движение, дверь неожиданно резко распахнулась — и в моих объятиях оказалась пахнущая сном, теплом и еще чем-то родным и уютным, Паола, дорогая моя Паола. На секунду время остановилось, замерло, мы забыли обо всем на свете, а когда, полузадохнувшиеся, оторвались друг от друга, то не смогли вымолвить ни одного слова, а только смотрели и смотрели друг на друга. Слова придут позже, а сейчас я тонул, тонул в удивительном сиянии ее глаз.

Паола пришла в себя первой:

— Кpис, как хорошо, что ты приехал, — и здесь она заглянула мне за спину, — а это кто, твой новый друг?

— Да-а, — я сделал усилие над собой гигантское усилие и сдвинулся на шаг в сторону. — Паола, позволь тебе представить моего самого большого друга. Его зовут Лео.

Лео сел на крыльце и очень естественным жестом протянул вперед правую лапу.

Паола ахнула:

— Какой воспитанный, какой красивый. — Она присела, начала тормошить и обнимать Лео, тот фыркнул, пытаясь освободиться от ее рук, но это ему плохо удалось и он с немой просьбой в глазах умоляюще посмотрел на меня ,но я сделал вид, что ничего не замечаю, и тогда Лео не выдержал:

— Кpис, спаси, она меня сейчас задушит.

— Терпи, брат, терпи, — засмеялся я. Потом, смилостивившись над бедным Лео, с "обидой" заявил:

— Паола, а как же я, почему на мою долю выпало так мало?

И теперь уже в объятиях «душили» меня, и я, в отличие от Лео, блаженствовал, совершенно не стараясь освободиться от такого сладкого плена.

Наконец, мы оторвались друг от друга, и Паола потащила нас в дом, где мне все до мелочей так знакомо и так привычно.

Небольшой холл, обшитый темным деревом, маленькая, но уютная кухонька в закутке, большая гостиная с мягкими диванами и множеством ярких, вышитых национальными индейскими узорами, подушек, огромный пушистый, стилизованный под медведя, ковер на полу перед камином, сложенным из больших, грубо обработанных каменных глыб. Над камином висит на стене карабин, которым, я знаю, когда это очень надо, умело может пользоваться Паола. Hа стенах и на полу во множестве разбросаны плетеные индейские циновки, в углу гостиной простая деревянная лестница ведет на второй этаж, где находятся две уютные спальни, кабинет и несколько гостевых комнат, по всему дому во множестве стоят живые и засушенные цветы, наполняя его странным пряным ароматом. Дом большой, и мне кажется, что Паоле в нем часто бывает одиноко, но на все мои бесконечные предложения переехать ко мне в Париж она постоянно отвечает отказом, говоря, что просто не может расстаться со старым семейным домом, но я не терял надежды и надеялся, что когда-нибудь мне все-таки удастся ее уговорить.

Я продолжал оглядываться, не выпуская из своей руки руку Паолы.

— Господи, какое все здесь знакомое, мне кажется, что я только недавно вышел отсюда в магазин за покупками и вот... вернулся.

Паола засмеялась:

— Ничего себе вышел на минутку, почти год прошел. Ты, дорогой, где-то здорово задержался в пути.

Я тоже засмеялся и упал на диван, все так же предусмотрительно не выпуская руки Паолы из своей. Мы начали шутливо бороться, наша возня то и дело прерывалась звуками поцелуев. Неожиданно я вспомнил, что в комнате находится еще и Лео, о котором я совершенно забыл, резко вскинулся, щеки у меня горели, но тот, как хорошо воспитанное существо, лежал на ковре, закрыв глаза, и делал вид, что дремлет, но я точно знал, что это не так.

"Лео, извини меня пожалуйста, но мы так давно не виделись."

"Кpис, я все прекрасно понимаю, не смущайся и не пугай девушку своими неожиданными действиями".

— Кpис, ты чего? — удивленно спросила меня Паола.

— Ничего, малышка, ничего, просто вспомнил, что я у себя на кухне не закрыл кран.

— Кpис, ты просто сумасшедший! — И мы со смехом опять падаем на диван. Паола принимает свою любимую позу с поджатыми под себя ногами, я ложу ей голову на колени, вытягиваюсь рядом, смотрю на ее такое прекрасное загорелое лицо и улыбаюсь ей в ответ на ее улыбку. Ее ласковые пальцы ерошат мне волосы, и мне кажется, что я сейчас замурлычу, как ее кот. Мы смотрим друг на друга и молчим и нам так хорошо вдвоем: нет никаких слов, да они и не нужны, наши взгляды, наши руки говорят друг другу так много.

— Паола, почему бы тебе не переехать ко мне... — начал я опять свою старую песню.

Но теплая ладошка сейчас же закрыла мне рот, и мне ничего не оставалось, как только нежно поцеловать ее.

— Кpис, давай оставим эту тему.

— Но почему, почему ты так упрямишься ,что тебя здесь еще держит, кроме твоего дома, давай мы его распилим на части, перевезем ко мне и там снова соберем в таком же виде, поставим его рядом с домом моих родителей и будем там жить и ходить к ним в гости, — вполне серьезно предложил я.

— Ты не понимаешь.

— Ну так объясни.

— Здесь я родилась, прожила всю свою жизнь, здесь жили мои родители, я знаю в лесу каждую тропинку, каждое дерево, здесь все такое родное мне , я просто не могу этого всего бросить.

— А ты и не бросишь, мы будем часто приезжать сюда с тобой.

— Нет, это уже будет не то.

— Но ты ведь уже надолго уезжала отсюда, когда училась в Париже.

— Это совсем другое дело, я знала, что вернусь.

— Какое такое другое дело, ты просто упрямая дрянная девчонка... — я опять схватил ее в охапку, и мы начали шутливо бороться.

"Кpис, извини, что я опять вмешиваюсь, но я думаю, что мне лучше погулять пока возле дома. Мне кажется, что сейчас вам лучше побыть одним", — раздался у меня в голове голос Лео.

"Хорошо, — с облегчением согласился я. — Ты же все понимаешь, мой друг, не обижайся. Я сейчас открою тебе двери".

"Не беспокойся, я сам".

Я наблюдал за ним краешком глаза и видел, как Лео грациозно поднялся, подошел к двери, та медленно перед ним открылась, и он спокойно вышел.

"Браво, фокусник, но хорошо еще, что Паола ничего не видела".

— Кpис, — услышал я тут же ее голос, — мне показалось или дверь сама открылась перед твоей собакой?

"Вот черт, все-таки заметила ".

— Милая, ну разве такое возможно, мы просто забыли закрыть за собой дверь.

— Да-а? А мне показалось, что она открылась сама.

Чтобы избежать дальнейших опасных расспросов я поцеловал Паолу, и мы на некоторое время забыли обо всем.

Потом мы долго лежали обнявшись в уютной тишине ее дома.

— Кpис, — нарушила тишину Паола. — не пора ли тебе впустить в дом твоего друга, он не обидится, что ты его оставил так долго бродить там одного?

Я мысленно позвал Лео, и его узкая морда тут же показалась в стеклянной двери. Пришлось встать и впустить его, и он, как ни в чем не бывало, вбежал и опять улегся на ковре посередине комнаты.

— Он как будто слышал тебя.

Паола пересела к нему на ковер, провела рукой по длинной шелковистой шерсти, у Лео мимоволи стали закрываться глаза.

— Расскажи мне как вы нашли дpуг друга.

Пришлось, скрепя сердцем, выдумать подходящую историю о нашем знакомстве, что-то удерживало меня от того, чтобы рассказать ей правду.

Пока я рассказывал, Лео совсем заснул, и спал он так крепко, как никогда раньше, я впервые со времени нашего такого необычного знакомства не чувствовал рядом его мысленного присутствия, только обычный расслабленный фон крепко спящего человека. Так удивительные чары Паолы подействовали на него.

— Лео, — мысленно позвал я.

Тот резко дернулся, открыл глаза и непонимающе уставился на меня:

— Кpис, неужели я так позорно заснул?

— Ну, предположим, что ничего позорного в этом нет. Я сам знаю колдовскую силу этих ручек и, кроме того, вокруг все тихо и спокойно, так что я не вижу ничего плохого в том, что ты так хорошо отдохнул.

— Но я не нуждаюсь в отдыхе, — продолжал упорствовать смущенный Лео. — Не понимаю, что со мной произошло, такого никогда не было.

— Тогда тебе придется согласиться ,что Паола колдунья, но впрочемь, колдунья хорошая, добрая, — и я с улыбкой посмотрел на них обоих — они хорошо смотрелись вместе: яpко-pыжая большая собака и моя самая прекрасная девушка в мире.

— Похоже на то, что вы понравились друг другу.

— Ох, Кpис, он такой пушистый, такой красивый и сразу признал меня. Обещай мне, что когда у него будут щенки, то одного ты обязательно подаришь мне.

Не надо было уметь слышать мысли, чтобы увидеть как смущен этой «простой» просьбой Лео.

— Конечно, обязательно, дорогая, самый красивый щенок будет твой, — подлил еще масла в огонь я. — Но только не думаю, что это будет скоро.

— А почему?

— Почему? Потому, что у нас пока есть дела поважнее и вообще давай лучше завтракать, мы с Лео жутко проголодались. — Я хитро сменил такую неудобную для моего приятеля тему.

Ничто так не приводит в нормальное состояние женщину, как приготовление пищи для любимого человека, в этом я убедился на примере своей матери, и частенько пользовался этим приемом в своих целях, когда мне угрожала казалось бы неминуемая расправа, которая волшебным образом гасла, стоило мне только заикнуться о том, что я голоден. На Паолу это средство действовало с таким же эффектом. Вот и сейчас она умчалась на кухню готовить что-то совершенно сногсшибательное, а мы с Лео остались в гостиной приводить свои растрепанные мысли в порядок.

— Ну, старик, ты как?

— Спасибо за помощь, а то я от такого натиска немного растерялся, — ответил Лео.

Я засмеялся:

— Ничего, я думаю, что самое трудное осталось позади, тебе уже больше ничего не грозит, разве что быть заласканным до полусмерти, но это даже приятно, разве нет?

Лео уничтожающе посмотрел на меня.

— А что ты хочешь, — философски заметил я, — это издержки того образа, в котором ты находишься, да и Паола очень любит животных. А вообще, скажи мне, как тебе моя Паола, похоже вы с ней поладили?

Лео только фыркнул:

— Ты сам прекрасно все видишь.

Да, моя девочка всегда умела найти общий язык с любым, будь то человек или животное: и звери, и люди одинаково ее любили. И меня всегда удивляла эта ее способность мгновенно осваиваться и становиться своей в любой компании и в любой обстановке. Сам я не такой, я очень медленно сходился с людьми, долго к ним присматривался, и в большинстве случаев просто отмалчивался, что со стороны, как мне часто говорили, здорово смахивало на позу этакого гордеца. Но честное слово, со мной это просто происходило от того, что я смущался и не знал как себя вести с незнакомыми мне людьми. А вот Паола другая, она быстро становилась центром, душой любой компании и это, пока я ее хорошо не узнал, немного раздражало меня, теперь я с этим освоился.

Мы и познакомились на одной из вечеринок у моего старого школьного приятеля, где я традиционно сидел с бокалом где-то в углу, без особого интереса участвуя по необходимости в ничего не значащих спорах и разговорах с малознакомыми мне собеседниками. Так продолжалось до тех пор, пока в комнату не впорхнула Паола, и сразу все изменилось, словно разряд пробежал по моему телу. Я изменился, причем так, что с трудом сам в это верил, но факт остается фактом, я вылез из своего медвежьего угла, очаровал всех и вся, в том числе и Паолу, а потом забрал ее, оставив в полном ошеломлении всю компанию от такого стремительного преображения, и мы целую ночь бродили по ночному Парижу. Это была самая чудесная ночь в моей жизни, мне хотелось, чтобы она никогда не кончалась.

Потом уже до самого ее отъезда домой в Америку мы не расставались.

Очень странно, но мы, такие непохожие и разные, вместе составляли как бы одно целое, нам всегда было хорошо вдвоем.

Я появлялся под ее окнами рано утром с огромным букетом цветов, вытаскивал ее, еще сонную, из постели, засыпал поцелуями, и мы не расставались уже целый день. А потом Паола переехала ко мне на все время своей учебы в Париже, и моя холостяцкая квартира тогда удивительным обpазом преобразилась: здесь, несмотря на такую разную погоду, всегда светило солнце. Так хорошо, так уютно я себя не чувствовал никогда прежде. Мгновенно завоевав сердца моих стариков, Паола была в их компании еще более желанной, чем я, и иногда, когда я приезжал к ним сам, меня строго за это отчитывали. Мне временами казалось, что так было всю мою жизнь, что мы родились, росли и вообще всю нашу жизнь были вместе.

А потом она уезжала, и не было тогда более несчастного человека на всей Земле, чем я. Я не мог с ней ехать, она не могла остаться, и мы оба просто разрывались от горя. Да, тяжелое это было время, даже вспоминать об этом не хотелось. Но постепенно все утряслось, мы звонили друг другу почти ежедневно и продолжали любить друг друга, твердо веря, что ничто в мире не способно победить наше чувство и в один прекрасный день мы опять, уже навсегда, будем вместе. И непродолжительные наши приезды друг к другу превращались в праздники. Впрочем, я никогда не терял надежды на ее переезд ко мне.

— Ребята, — послышался голос Паолы из кухни. — Давайте мойте ваши лапы, руки и садитесь за стол.

— Поспешим, Лео, я уверен, что там нам приготовили что-то вкусненькое, это совершенно точно, Паола из простых продуктов умеет творить чудеса!

Мы дружно потопали сначала в ванну, где я мылся, а Лео меня терпеливо ждал, а потом в кухню, откуда доносились ароматы, заставляющие меня глотать слюну, а Лео в волнении смешно шевелить носом.

Через час, отвалившись от стола в совершенном изнеможении от двух огромных сочных стейков, я благосклонно покивал разрумянившейся хозяйке:

— Да, это было что-то! Я всегда говорил, что в тебе погибает великолепный повар, любой парижский ресторан будет счастлив заиметь тебя на своей кухне, не зарывай свой талант в землю, дорогая.

— Ах, разве так благодарят хозяйку! — сидящая напротив Паола счастливо улыбалась.

Я перегнулся через стол и с огромным удовольствием поблагодарил хозяйку по другому, более приятному нам обоим способу.

— А как ты думаешь, Лео наелся?

Я посмотрел на лежащего рядом без движения и с полузакрытыми глазами Лео.

— Думаю да.

Еще бы, умять килограмма три великолепного мяса, а потом лицемерно заявить, как ему тяжело поддерживать в форме свое тело. Да он просто обжора, не знаю чем и как он питался раньше, но сейчас он демонстрировал неплохие результаты в этом деле.

Незаметно за разговорами подобрался вечер, и мы перебрались в гостиную, где Лео немедленно задремал опять, а мы разожгли камин и в приятной полутьме его пламени рассказывали друг другу все свои новости, накопившиеся за время такой долгой разлуки. Единственное о чем я умолчал, так это о последних таких невероятных событиях, о моих невозможных превращениях и приключениях — что-то удерживало меня от разговора на эту тему: я знал, что скоро мы опять расстанемся и не хотел зря волновать Паолу.

Главное, что я должен в этот приезд сделать — так это во что бы то ни стало уговорить Паолу переехать поближе к моим родителям, так мне будет намного спокойнее. Я понимал, что прежде чем отправлюсь в свои странствия, обязательно должен оставить все свои дела в полном порядке, все мои родные должны находиться в полной безопасности, это позволит мне действовать уверенно в трудных ситуациях и без колебаний.

— Об этом можешь не беспокоиться, Кpис, — вынырнул из забытья Лео. — Все твои родные и близкие тебе люди будут надлежащим обpазом защищены, это я тебе с полной ответственностью говорю. Уже сейчас приняты все меры по их охране и безопасности.

— Спасибо, Лео.

Прямо гора с плечь свалилась. Но как интересно, что же такое происходит со мной, кого из меня готовят и почему им так важно защитить все самое дорогое мне.

Это наводило на определенные, не очень радостные размышления, но спрашивать Лео об этом я больше не стал, а только сделал для себя соответствующие выводы.

День пролетел незаметно, как и все счастливые дни, наполненный радостью новой встречи, только кот Паолы не разделял нашей радости, все время попадаясь в самых неожиданных и неподходящих местах, шипел и рассерженно фыркал на непрошеных гостей.

— Ну что, пойдем спать, поздно уже. Паола, ты сможешь освободиться от работы на эту неделю?

— Да, завтра утром я съезжу в город, договорюсь о замене в библиотеке со Стеллой, думаю она не будет возражать.

— И закупи в магазинах припасы для нашего путешествия.

— Милый, все как обычно?

— Да, только учти, что нас теперь трое.

— Хорошо, хорошо, все будет в порядке, не беспокойся.

— А вообще, поедем вместе, я тебе помогу.

— Ха-ха, — засмеялась Паола. — Да ты утром так рано не встанешь.

— Кто, я? Да я первым тебя разбужу!

— Посмотpим, посмотрим, хватунишка.

Лео пожелал нам спокойной ночи, даже не открыв при этом глаз и не изменив сонной расслабленной позы.

Hадо ли говорить, что это была чудесная ночь.

А утром я, конечно, бессовестно проспал.

Открыв глаза, я увидел, что Паолы рядом нет, вместо нее на подушке лежала записка: "Ты врунишка и хвастун, но я тебя прощаю. Скоро буду, целую, Паола!"

Я счастливо засмеялся. Уж кем-кем, но соней я себя не считал: два часа сна этой ночью не так уже и много.

По дороге в ванную я мысленно позвал Лео и он тотчас откликнулся:

— Кpис, Паола уехала в город часа два назад, я возле дома на крыльце.

Быстро умывшись, я привел себя в порядок, спустился вниз и вышел на крыльцо, где меня ожидала неожиданная картина — рядом с Лео, бок о бок спокойно сидел кот Паолы.

Такая мирная идиллия никак не вязалась со вчерашними событиями, но уже через несколько секунд я все понял. Это был уже не кот Паолы или, точнее, не совсем тот самый кот: образ остался тот же — безобидный, пушистый, грациозный зверек, а вот внутренняя его суть стала иная — это был страж и причем, несмотря на всю его безобидность, страж достаточно грозный.

— Лео, а что, у него вместо когтей такие же игрушки как у тебя? — поинтересовался я.

— Да нет, то что ты видел и оружием назвать нельзя, так просто, мера устрашения, скорее психологический трюк, чем оружие.

"Ничего себе психологический трюк", — и я вспомнил раскатывающиеся гладкие деревянные диски и тающую, умопомрачительно острую кромку на лезвиях.

— Да, именно психологическое, настоящее оружие действует не так.

— А как?

— По разному, но всегда быстро, незаметно и эффективно.

— И что же, — я кивнул в сторону, продолжавшего смирно сидеть рядом с Лео, кота Паолы. — Это свойственно и ему?

— Ну, не в полной мере, его цель — охрана и оборона, хотя и он при необходимости может превращаться в грозное оружие.

— Хотелось бы посмотреть при случае, но мне жалко этого кота, зачем ты вторгся в его жизнь, неужели нельзя было придумать что-нибудь получше? И вообще, как я заметил, тебя тянет к домашним животным.

Лео фыркнул:

— Просто для того, чтобы находится рядом с людьми эти образы являются наиболее подходящими, не вызывают ни у кого абсолютно никаких подозрений и позволяют незаметно и очень эффективно выполнять свои функции. А ты бы, наверное, хотел, чтобы рядом с твоей девушкой или родителями вышагивал трехметровый стальной монстр, вооруженный всеми мыслимыми видами оружия — то-то был бы цирк!

Пришлось согласиться.

"Да, над этим стоит хорошенько призадуматься и внимательно присмотреться к братьям нашим меньшим — очень удобная возможность жить рядом с человеком этакому безобидному на первый взгляд, такому симпатичному пушистому монстру."

— А что, Лео, ты здесь не единственный такой, есть еще кто-то тебе подобный, но так сказать, черного цвета, против кого мы начинаем создавать оборону?

Как мне показалось, Лео немного замялся перед ответом. Это было неуловимое мгновение, но я его почувствовал.

— Нет, в данный момент на Земле кроме меня, этого вот кота и еще одного существа рядом с твоими родителями в такой форме никого больше нет, но кто его знает, в любой момент положение может измениться.

— Скажи пожалуйста, что за зверя ты поселил в доме родителей?

— Никого я там не поселял, он там уже был.

— Что-то не припомню, чтобы возле моих стариков кто-то был, похожий на вас, ребята.

Довольно ехидно подмигивающий образ собаки у меня в голове.

— А канарейка?

— Эта кроха, — я был поражен, — ну ты даешь. Да что она сможет?

— Дело не в размере, — возразил Лео, — главное — это эффективность, но я хотел бы вернуться к предыдущей мысли. Ты никогда не задумывался о том, что рядом с человеком, бок о бок, может жить другое, не менее, разумное, чем он, существо?

— О чем это ты? — заинтересовался я.

— А ты посмотри, чем или вернее кем была та же собака тысячи лет назад — обыкновенным лесным зверем, комком инстинктов и примитивных рефлексов, а теперь. Это существо, благодаря своей близости к человеку, значительно поумнело, просто вы не замечаете этого, ведь изменения происходят очень медленно и постепенно. А может и не хотите их замечать — ведь так гораздо проще жить — даже о тех, кто находится на одной ступени развития с вами или даже выше, вы предпочитаете говорить как об очень умных, но все-таки зверях.

— Лео, ты это о ком?

— Ну, хотя бы о дельфинах, ведь их мозг по своему объему и мощи превосходит человеческий, а как ты знаешь, природа никогда ничего не делает просто так.

— Ты еще возьми золотых рыбок, — фыркнул я.

— А что, принцип остается тот же. Ты ведь и сейчас не можешь со стопроцентной уверенностью утверждать, что за тобой с той стороны стекла не наблюдают внимательные глаза.

— Hу это уже чересчур, ты шутишь.

— Абсолютно нет. Может произойти неожиданное вмешательство в их плавную, пока еще бессмысленную жизнь, такое же, как в свое время произошло с человеком, тогда еще существом просто безмозглым, как и они сейчас. И в одно мгновенье все изменится — однажды открыв утром глаза человек увидит на пути у себя достойного соперника. И тогда надо будет решать, как жить дальше, потому что к старой, такой безмятежной жизни, возврата уже не будет, придется строить новую модель жизни, и только от вас обоих, но в большей степени от вас, будет зависеть какая это будет модель — мирная, товарищеская, строящая свои отношения на равном уважении к обоим партнерам или враждебная, с яростной, бескомпромиссной борьбой за выживание только одного вида и полным уничтожением другого.

— Ты что, решил попугать меня с утра, Лео? Я самый минный человек на земле, не решал и никогда решать не буду такие глобальные вопросы.

— Я тебя не пугаю, а просто предлагаю смотреть на вещи не так, какие они есть, а так, какими они в принципе могут быть и, кроме того, я бы на твоем месте не стал говорить в столь категоричной форме о своем будущем, кто его знает, что за вопросы предстоит решать тебе или ты забыл все, что с тобой в последнее время произошло?

— Ничего я не забыл, просто странно все это очень и неожиданно, и кстати, что ты там упомянул о безмозглом, а потом внезапно поумневшем человеке, нельзя ли поподробнее?

— Ты сам в свое время все узнаешь, — ушел от ответа Лео, — я хочу, чтобы события развивались естественно.

— Ну тогда хотя бы намекни, а то я до вечера не протяну и умру от любопытства.

— Человек — это сын космоса.

— Очень, очень содержательно. И ты думаешь, что этим отделаешься. — Я скривился. — Совсем немного, очень общо и очень абстрактно. Давай немного поподробнее.

— Твои самые далекие предки жили не на Земле.

— А где же? — жадно поинтересовался я.

— Рядом, совсем рядом.

— Ты хочешь сказать, что Земля — не наша настоящая родина, что человек появился здесь откуда-то из далекого космоса.

— Не совсем так.

— Слушай, — с раздражением сказал я, — мне надоели твои загадки, у меня и без всего этого голова идет кругом, говори сейчас же, иначе я, мохнатый мой друг, и шага больше не сделаю. Что за манера такая: вечно что-то не договаривать, откладывая все на неопределенное "потом".

— Ваша настоящая родина совсем рядом, и вечером я тебе ее покажу.

— Ну хорошо, жду, но только до этого вечера.

И я сел рядом с двумя удивительными существами, одно из которых было явно внеземного происхождения, а второе — земное, но странным образом измененное. И здесь внезапно мне в голову пришла еще одна мысль:

"А кто же такой, собственно говоря, теперь я, человек или нечеловек? Ведь я ничем от этого несчастного кота не отличаюсь. Человек, которому внеземное устройство подарило новые удивительные свойства или оно так изменило меня, что я уже не могу говорить о себе как о человеке? Черт, лучше об этом не задумываться, а то становится как-то не по себе."

Я погладил кота, и тот впервые за все наше с ним знакомство принял мою ласку довольно благосклонно.

— Лео, а как сможет защитить Паолу этот маленький зверек? — Я опять провел рукой по услужливо подставленной мягкой спине.

— Он находится в постоянном контакте с окружающим его миром, чутко реагируя на его самые незначительные изменения в сторону охраняемого объекта. И если угроза становится все более ощутимой и реальной, то он, как проводник, позволяет через себя подключать любые доступные нам способы защиты, и будь уверен, у нас их предостаточное количество и все они очень эффективны. Кстати, это вот существо, которое вы называете котом, как это ни странно, удивительным образом подходит для этой цели. Я сначала сам в это не поверил, но его параметры просто созданы для таких целей.

«Совсем как я!»

— И что он теперь должен все время находится рядом с Паолой, почему же ты тогда отпустил ее одну в город?

— Ему не обязательно все время находится рядом, он способен поддерживать с ней контакт практически на любом расстоянии, вернее расстояние для него не играет никакой роли, при этом он все время отслеживает окружающую обстановку рядом с охраняемым объектом. Если вдруг появится нечто, что будет угрожать безопасности Паолы даже на противоположной стороне вашей планеты, он немедленно почувствует это и примет меры.

Мне стало страшно от таких «простых мер предосторожности».

— Но бога ради, Лео, зачем еще такие предосторожности? Ты меня просто пугаешь.

О господи, во что же такое я впутался!

— У тебя совершенно нет никаких причин так говорить, — успокоил меня Лео, — пока еще ничто не угрожает твоим близким, это, так сказать, предупредительные меры.

— Меня такие меры предосторожности пугают, тем более если они такие предупредительные, ведь они предполагают, что нечто ужасное может произойти, ведь так? — опять ужаснулся я.

— В принципе все может быть, — философски ответил Лео, — но я бы на твоем месте смотрел на все это с другой, более оптимистической точки зрения. Совсем не обязательно ожидать какого-либо нападения, но подготовиться ко всяким неожиданностям надо. Кто бы ни был наш враг, мы ни в чем ему не уступаем. Да и ты еще не до конца знаешь все свои возможности, они у тебя еще только формируются — я это чувствую, хотя и многого в этом не могу понять, но это и не удивительно, ведь ОП — уникальный артефакт, никто не знает не только предела его возможностей, но и точных целей существования. А сам ты что чувствуешь?

Я прислушался к себе и ровным счетом ничего не ощутил, о чем и сообщил своему мохнатому другу.

— Значит еще не время, — спокойно заметил тот. — А может быть, ты и не должен ощущать в себе никаких изменений: ведь меняешься ты сам вместе со своим "я", каждому твоему изменению соответствует измененное "я" и так далее, и в целом для самого себя ты не меняешься. Но думаю, что при определенных условиях твои новые возможности мгновенно проявятся.

Мне немного надоели рассуждения моего друга о моих чудесных возможностях, о которых я, кстати, никого не просил.

— Лео, заканчивай ты с этим, надоело, для такого прекрасного утра твои рассуждения очень заумны.

Утро действительно было прекрасное. Немного прохладное, но не холодное.

Туман уже успел рассеяться, солнце начинало пригревать. Из недалекого леса доносились голоса птиц, а от проходящей за холмом автострады слышалось редкое шуршание шин пролетающих автомобилей.

— Что-то Паола задерживается, тебе не кажется? — после всех этих рассказов Лео я был взволнован.

— Она уже возвращается, ты и сам это должен чувствовать, попробуй прислушайся.

Он был прав, я чувствовал ее приближение так же ясно, как будто видел ее глазами.

Я испытал некоторую досаду: когда же я научусь самостоятельно, без подсказок, пользоваться своими новыми возможностями, надо на досуге заняться этим.

— Вот и хорошо, пойдем быстренько сделаем вид, что готовим завтрак.

— Почему сделаем вид, а не...

Но тут я не стал тратить время на объяснения, а просто схватил упирающегося Лео в охапку и потащил на кухню, где начал лихорадочную деятельность по приготовлению завтрака: вскрывал банки и готовил всевозможные сэндвичи. Лео сидел рядом, нервно поводя черным, влажным носом, а кот устроился на стуле и прикрыл глаза — вот такое мирное семейство мы являли со стороны, и никто бы со стороны не догадался, что из трех таких обычных существ ни один таким не являлся.

— Крис, но почему надо делать вид, что ты готовишь завтрак? — не унимался Лео.

— А потому, мой дружок, что это не завтрак, — я с пренебрежением махнул рукой на стол с открытыми банками и коробками, — это жалкое подобие, а настоящий завтрак умеет готовит только Паола, разве ты в этом не убедился во время вчерашнего обеда?

Лео мечтательно закрыл глаза:

— Да, это было чудесно!

У ворот раздался гудок, и мы гурьбой побежали встречать хозяйку дома.