"Через горизонт" - читать интересную книгу автора (Дмитренко Сергей Павлович)

КОЛЬЦА КОРЫ

Кора — наверное, самая уникальная, единственная в своем роде планета, я уверен, таких в космосе больше нигде нет.

Кора — "Страшная Кора" — это проклятие жизни многих миров. Она, как огонь бабочек, привлекает к себе безумных со всех уголков ближнего и дальнего космоса, и огонь этот жесток и беспощаден. Хотя на первый взгляд выглядит она как довольно заурядная аграрная планетка. Находится в шаровом скоплении старых звезд, и все это скопление просто стонет от всех тягот и проблем, рожденных ею, проклиная ее на все лады. Но если для одних она настоящее проклятие, то для других, безумцев, наоборот — прекраснейшая мечта.

«Проклятые кольца Коры» — три неодинаково переплетенных кольца знает чуть ли не вся галактика: так обозначается самый страшный из всех известных, огромной разрушительной силы наркотик — хит. Попробовавший его хотя бы только один-единственный раз уже не может никогда больше противиться его губительной силе, дающей ему на время удивительные способности предвидения и ярчайшие, ни с чем не сравнимые, переживания, воплощающие самые сокровенные, порой даже им самим не осознаваемые, мечты и стремления. Потом следовала жесточайшая расплата — несколько недель нервной горячки, и человек прощался с этим миром навсегда. Хит тянул, манил к себе того, кто хотя бы раз его попробовал, противостоять этому было просто невозможно, но уже третье близкое знакомство с ним было последним в жизни любого. Этот маленький, низкорослый кустарник с невзрачными желтенькими цветочками обладал убойной силой в сотни мегатонн. Спасения от него не было никакого, действие его было необратимо и излечению не поддавалось.

Хит на Коре рос абсолютно везде: у дорог, в лесу, в горах, во всех дворах и действие его совсем не отражалось на коренных обитателях самой Коры. Они долго упорно не понимали, почему их планета, на которой процветали такие мирные, спокойные, уравновешенные люди, возделывавшие землю и ухаживающие за домашними животными и никогда не бравшие в руки оружия, вдруг попала в жесточайшие рамки звездного карантина.

Круглые сутки напролет на орбитах Коры патрулировала половина всего космического флота, имеющегося в наличии у обитаемых миров шарового скопления и это не считая всевозможных автоматических спутников и станций, нашпиговавших окружающее космическое пространство так густо, как это только возможно. Благодаря этому планета из космоса выглядела как уродливый, странной формы еж, ощетинившийся сотнями смертельных колючек.

Космический флот решал сразу две проблемы и обе без особого успеха: с одной стороны он всячески препятствовал проникновению на Кору различных космических кораблей, слетавшихся сюда, словно мухи на мед, со всех концов галактики, а с другой — безуспешно боролся с попытками своего собственного персонала проникнуть на эту проклятую планету.

Такое положение очень хрупкого равновесия нельзя было поддерживать до бесконечности: таяли огромные ресурсы, калечились и гибли десятки тысяч людей.

Хит нельзя было уничтожить, хотя чисто технически такое решение было выполнимым и даже не представляло особого труда. Каким-то, совершенно пока необъяснимым образом, он являлся генетической основой, связующим звеном сложной уникальной экологической системы жизни на планете. Все живое было завязано на нем. Он входил, как составная часть во все экологические цепочки на планете, и уничтожить его — это значило уничтожить саму жизнь на Коре. Было у хита и еще одно особое свойство, делавшее коренных обитателей Коры уникальными. Вещество, входившее в растение и которое при всем достижении космической технологии никак не удавалось получить искусственным образом, наделяло их даром предвидения.

Вот такой интересный вопрос. И ответ на этот вопрос предстояло дать мне и причем дать незамедлительно. Проверка, так сказать, на зрелость. С ума можно сойти от такой проверки.

Мгновенное перемещение — и мы на орбите возле Коры, видим перед собой уродливого космического ежа. Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, какие огромные силы стянуты сюда. Мы с Лео конечно, видели это и в сообщениях, но реальность просто потрясала: сотни, тысячи космических кораблей разной формы и размеров плыли по своим орбитам, и выглядели они далеко не так миролюбиво, как хотелось — во все стороны смотрели жуткие стволы разнообразных излучателей и орудий. Все эти "укрепления" молчаливо и угрожающе висели в черной пустоте над проплывающей внизу планетой, и лишь иногда то здесь, то там вспыхивали на мгновение и гасли огоньки их двигателей, корректируя орбиту.

Да, не позавидуешь жителям Коры, когда над головой находится такое.

Мы с Лео висели просто в космосе, прямо посередине всей этой кухни, вызывая у наблюдателей оторопь: ну как же, два живых существа, одно из которых к тому же обыкновенная собака, совершенно не защищенные от космоса, без всяких там скафандров, спокойно ведут беседу над проплывающей внизу планетой.

Я всегда любил шик.

— Ну что, нанесем визит вежливости командующему всем этим? Как ты думаешь, Лео, где его посудина?

— А тут и думать не надо, вон видишь, — и он указал лапой, — эту огромную летающую крепость, готов поспорить на что угодно, что все важные шишки собрались там.

— Сейчас проверим.

Доля секунды, и мы исчезаем из поля зрения наших наблюдателей и оказываемся теперь там где надо — на самой верхней палубе внутри огромного помещения, напоминающего ангар со множеством причальных палуб и различных подъемных механизмов, растасканных по углам. Кругом, куда ни кинь взгляд — броня, металл, заклепки, везде царит серый стальной цвет — сплошная целесообразность, ничего лишнего, все просто, но действенно. Сейчас все механизмы отключены, большинство палуб пустует, и лишь на некоторых из них лежат огромные обтекаемые корпуса челноков, на бортах которых видна яркая эмблема карантинной службы на Коре — три ярких пересекающихся кольца. Внизу на огромном сером поле, нас ожидал почетный караул.

"Черт побери, прямо таки королевские почести!"

Мгновение — и мы внизу. Вперед выступает невысокий седой мужчина лет пятидесяти пяти с седеющими волосами, спокойными серыми глазами, выправкой профессионального военного и манерами человека, привыкшего командовать. На нем снежно-белый эффектный комбинезон со множеством ярких нашивок, свидетельствующих о его высоком ранге, а на сухощавом узком лице сквозь почтение и некоторое высокомерие, наверное, свойственное высшей касте военных во всех мирах, проступает усталость. Она тщательно прячется, но ее видно по темным кругам вокруг глаз, нездоровому цвету кожи, глубоким морщинам, пропахавшим лицо и усталому взгляду.

— Сир, я командор Берен, — он сдержанно поклонился и покосился на стоящего рядом Лео. — Мы рады видеть вас, сир, на Коре, это большая честь для нас, сир, и я готов предоставить вам любые сведения и средства, которые потребуются вам для принятия Решения. Прошу пройти ко мне в каюту, сир, — и он, отступив вбок, сделал приглашающий жест рукой.

— Спасибо командор, — и мы благосклонно покивали. Я начинал входить во вкус и уже чувствовал себя особой королевской крови.

Вместе с многочисленной, сохраняющей корректное почтительное молчание, свитой сопровождающих лиц мы направляемся к одному из многочисленных проходов в стене.

Корабль просто поражал воображение. Сказать, что он был огромен, это значило ничего не сказать, он был просто гигантским: коридоры его тянулись на километры, тысячи движущихся платформ, лифтов, скоростных путей и дорожек. Везде царили порядок и дисциплина, никакой суеты, лишнего движения — каждый занимался своим делом. Хорошо выдрессированные немногочисленные офицеры, попадавшиеся нам на пути, позволяли себе только косой любопытный взгляд на странного штатского с еще более странной собакой и такой почетной свитой, вытягивались в струнку и продолжали заниматься своими делами.

И здесь мне в голову пришла интересная мысль, которую я тут же проверил:

— Командор, — обратился я к идущему сбоку и немного впереди нас офицеру, — откуда вы получили сообщение о нашем прибытии?

Тот был явно удивлен таким вопросом, но вида не показал.

— Из ставки императора, сир.

— А от кого получили сообщение там? — продолжал я гнуть свое.

— Как от кого, от вас, сир, — уже не скрывал своего удивления офицер. — Сир, произошла какая-то ошибка?

— Нет, нет, все нормально, — поспешил я его успокоить.

"Ай да Лидинг, хороший ход".

Лео мысленно расхохотался: "Что, съел?"

"С вами, ребята, не соскучишься", — я покосился на семенящую рядом собаку.

— А тебе бы не мешало принять нормальный человеческий облик, видишь, как на тебя косятся, — мстительно передал я. — По-моему, твое присутствие здесь в человеческом облике было бы более естественным, нет?

— А мне нравится быть в такой форме, и вообще, если ситуация этого не требует, то предоставь этот вопрос решать мне самому.

— Извини, я не хотел тебя задеть.

— Да нет, ничего.

"Да, поговорили".

Между тем мы продолжали наше торжественное и нескончаемое шествие по коридорам и палубам этого космического чудовища, постоянно пересекая все новые и новые уровни. Мне это уже стало немного надоедать, как и множество встречных военных в коридорах, которые будто бы случайно появлялись из многочисленных дверей на нашем пути, а на самом деле просто хотели поглазеть на странную процессию, включавшую всех высших чинов, молодого парня, одетого в облегающий серый комбинезон и мохнатого рыжего зверя, деловито семенящего рядом. Ничто так быстро не распространяется, как слухи.

Внезапно мое настроение резко изменилось, тревога нахлынула на меня, на мгновение затопила всего леденящим страхом, кольнула в сердце и тут же отступила. Я был спокоен, так как точно знал, что сейчас произойдет. Не знаю, что сработало: то ли наследственный мой дар, то ли новые мои свойства, разбуженные ОП, но я точно мог сказать, что сейчас произойдет. Я почувствовал, что и Лео тоже все знает. И я не испытывал больше страха: защита моя была совершенна да и мы с Лео — парни тоже не промах, поэтому и я, и он с интересом стали ждать дальнейшего развития событий, которые не замедлили развернуться.

Из ближайшей двери совершенно неожиданно для всех (кроме нас с Лео) с яростным криком прямо на меня бросился черноволосый, высокого роста, военный с перекошенной гримасой ненависти лицом. Кто он, я не знал, но намерения его были совершенно ясны — в правой руке он, несомненно, держал, оружие.

Дальше время замедлилось: я видел как медленно поднимается рука с зажатой в ней оружием, как сужаются глаза на этом жутком лице, похожем на маску, как открывается в крике, перекошенный жуткой необъяснимой ненавистью рот.

И здесь я опять увидел в действии Лео. Он неуловимо гибким и быстрым движением опередил меня, приподнялся на задних лапах, махнул одной передней — и воздух прорезали уже знакомые мне голубые клинки. Жуткий крик прорезал воздух, и на металл пола упала перерубленная в нескольких местах рука, продолжающая еще конвульсивно сжимать свое оружие.

И мгновенно сцена ожила: кровь, крики, движения свиты, суета вокруг нас с Лео, все говорят и движутся разом, ничего невозможно понять. Несколько человек удерживают, истекающего кровью нападающего, который, несмотря на жуткую рану, по-прежнему пытается добраться до меня, а рядом Лео, замерший в стойке со злым оскалом белоснежных клыков, готовый к новым мгновенным действиям. Вся сцена не лишена некоторой театральности и, как я не без оснований подозреваю, именно такой эффектный финал запланировал мой напарник. Я опускаю руку ему на голову и поглаживаю, Лео косится на меня, но продолжает неподвижно стоять рядом, его вздыбленная шерсть, жуткий оскал, а самое главное — такой быстрый и эффективный способ защиты делают его непонятным и страшным в глазах окружающих нас людей.

Среди всей этой неразберихи только двое сохраняют полное спокойствие — это мы с Лео.

— Спасибо, дружок! — Поблагодарил я моего друга.

Возле нас образовалась защитная стена из сопровождающих, многие из них с удивлением и страхом смотрят на Лео, а он, поводя ушами, уже спокойно стоит рядом со мной.

— Сир, — я почувствовал, как кто-то осторожно дотронулся до моего плеча.

Я обернулся и увидел командора Берена, на его щеках алым цветом горели два пятна. — Сир, я приношу свои извинения за этот инцидент, мне нет оправданий...

— Э, бросьте, командор, никто не собирается обвинять вас. Но кто такой этот человек и почему у него такая ненависть ко мне, ведь мы с ним совершенно незнакомы?

Командор нервно сглотнул и печально покачал головой:

— Сир Олфин! — Как необычно звучит здесь мое новое имя или звание, никак не разберусь. — Этот человек принял хит. Теперь вы сами видите, как опасна эта отрава и как она проникает буквально всюду, просачивается через любые кордоны. Мы устали с ней бороться, все наши меры просто бесполезны и мы с большой надеждой будем ожидать вашего решения, сир. — Он склонил голову.

Я внимательно посмотрел на этого немолодого уже человека: он действительно думал о том, о чем только что сказал мне.

"Да, положение", — я совершенно не знал как даже подступиться к решению этой проблемы, но решать ее надо было и как можно в более короткие сроки.

— Хорошо, командор, решение будет принято, но для этого мне в деталях необходимо ознакомиться с положением дел как на самой Коре, так и вокруг нее.

— Все материалы ждут вас в моей каюте, сир, — и он сделал приглашающий жест рукой.

Свита расступилась и мы, как ни в чем ни бывало, по совершенно чистому уже коридору направились дальше. Правда, я заметил, что окружающие меня люди стали более сосредоточенные и целеустремленные, лица их стали более хмурыми, а некоторые прятали от меня глаза.

"Ничего, ничего, это будет для них хорошим уроком, ты как считаешь, Лео?".

— Конечно, а то вышагивают как на параде.

— Ну, ты нагнал на них страху, — возле Лео образовалась почтительная пустота. —

Видишь, как косятся на тебя.

— Крис, ты думаешь, это нападение случайное?

— Не знаю, что и сказать тебе на это, а что у тебя есть какие-то подозрения?

— Мне показалось, что за мгновение до нападения я уловил чье-то мысленное присутствие, оно длилось всего ничтожную долю и исчезло. И если это так, то все выглядит гораздо сложнее, чем есть на самом деле.

— А почему я ничего не ощутил, ведь я должен был почувствовать это также как и ты?

— В этом нет ничего удивительного, не забывай, я нацелен на такие вещи, прошел специальную тренировку, да и занят в это время ты был совсем другим.

— Все равно я должен был это почувствовать, — продолжал упорствовать я. — Ты даже не представляешь сейчас всех моих возможностей, которые я получил благодаря ОП, и, что-что, а любое внешнее воздействие я бы почувствовал мгновенно.

— Но Крис, я не мог ошибиться. Правда у меня по этому поводу появилась одна интересная мысль.

— Так поделись, — я был расстроен и заинтригован одновременно.

— Тот, кто это все запланировал, знал о твоих новых возможностях, и просто хотел прощупать тебя, проверить.

— Лео, да о ком ты все время говоришь, кто такой этот "он"? Мне кажется, что все вышло совершенно случайно. Ты ведь сам видел этого невменяемого наркомана, а его глаза, безжизненные, пустые, в них не было никакой мысли, только изуродованные животные инстинкты.

— Вот именно, мысли не было никакой, это то, что надо, его вела чужая воля, и он легко ей подчинился.

— Разберемся с этим позже, сейчас нет на это времени, мы, наконец, добрались.

Действительно, мы остановились перед дверями, на которых стандартная скромная табличка извещала, что здесь находится приемная нашего хозяина — командора Берена, а рядом — печально известная эмблема трех колец Коры, здесь она попадалась буквально на каждом шагу.

Командор распахнул перед нами дверь, приглашая войти:

— Прошу вас, сир.

Мы с Лео вошли, за нами последовал командор и еще два старших офицера, дверь сейчас же захлопнулась, отрезая от нас все других участников недавних событий.

— Сир, разрешите еще раз принести вам свои глубочайшие извинения..., — опять начал командор, но я его оборвал:

— Полно, командор, никто из нас не застрахован от случайностей или ошибок, нельзя предвидеть всего.

— Тогда разрешите выразить вам свое восхищение решительными и своевременными действиями вашего спутника. — Он склонил в корректном поклоне голову в сторону Лео, скромно сидящем на толстом темно-сером ковре рядом со мной.

Я почувствовал некоторое смущение и неуверенность в словах командора и мысленно улыбнулся.

"Как тебе этот парень, Лео?"

"Вполне ничего, вот если бы только говорить начал нормально, без всяких там поклонов и реверансов".

"Да, мне тоже это порядком надоело, но этикет, Лео, этикет".

— Командор Берен, пусть вас не смущает вид моего спутника, он великолепный защитник и очень умен.

— Тогда тем более, я выражаю признательность вашему спутнику.

"Лео, бессовестный, отреагируй на это, видишь как этому человеку дается такая форма благодарности".

Лео благосклонно кивнул головой.

Между тем командор любезно предложил нам разместиться в неожиданно мягких и удобных креслах, расположенных возле массивного резного столика.

А я уж думал, что на этом корабле все будет строго функциональное и металлическое, что же, это приятная неожиданность.

Мы расселись, Лео тоже с комфортом расположился на ковре рядом с моим креслом.

— Сир, я и мои подчиненные, — начал командор, — полностью к вашим услугам.

Любые сведения, любые данные и любые действия, вам стоит только сказать…

— Не будем спешить, командор. Вы сами знаете, проблема сложная, запутанная, и я хотел бы полностью вникнуть в ситуацию. И хотя я достаточно изучал ситуацию, мне бы хотелось еще раз ознакомиться с ней... гм..., гм..., так сказать, изнутри.

"Очень надеюсь, что при этом я не выглядел как надутый индюк: я просто не знал еще как подступиться к решению и просто тянул время".

— Согласен, сир, полностью с вами согласен. Мы к вашим услугам.

— Для начала опишите мне еще раз общую картину — очень важно услышать ваше компетентное мнение как непосредственного участника и начальника карантинной службы.

Как мне кажется, командор был польщен.

Он кивнул одному из двух присутствующих здесь офицеров, тот подошел к сложному пульту, находившемуся в углу помещения, щелкнул чем-то, нажал, и перед нами в воздухе повисла Кора. Командор начал свой доклад.

Я смотрел на изображение Коры и видел ее перед собой как бы из космоса, только в значительно уменьшенном виде. Ее изображение то уменьшалось и исчезало совсем, то распадалось на отдельные фрагменты, которые мгновенно увеличивались, демонстрируя отдельные важные детали, и тут же сменялись все новыми и новыми картинами. А потом передо мной повисла вся система обороны Коры. Да, здесь было на что посмотреть, такого огромного скопища военной космической техники в мирное время я просто не видел. Казалось, что весь этот огромный флот вот-вот устремится вниз на невидимого врага и обрушит на него всю свою мощь. Разноцветные лучи связали все это в одну паутину, плотно охватывающую весь этот маленький мир, спеленали его, не оставив ни щелки. Но они, эти щелки все равно были, а может, уже и не были, но от этого не становилось легче никому. Проклятая проблема все равно оставалась. С одно стороны — невозможно уничтожить этот кустарник, не уничтожив весь этот мир, с другой — нельзя бесконечно долго держать здесь на привязи такой огромный флот. И в свете всего этого меня совершенно не волновали исключительные свойства жителей этого мира предсказывать будущее.

Мне кажется, что нельзя поставлять прогнозы о будущем всем желающим массовым порядком. Я допускаю это, но как искру мгновенной гениальности, редкую, яркую, непрогнозируемую, но никак не обычное рутинное действо. Такие озарения — величайшая редкость и они бесценны, а товар, который предлагает Кора, никого до добра не доведет, по-моему, это как раз тот самый случай, когда благо и есть зло...

И здесь что-то неосознанно промелькнуло у меня в мозгу, нет, не решение, а его далекий отблеск, я постарался задержать его, но нет, ощущение правильного решения появилось и мгновенно исчезло, оставив у меня чувство досады и разочарования.

— Сир, — голос командора вернул меня к действительности, — не желаете ли сделать перерыв?

— Нет, нет, командор Берен, давайте продолжим, если вы не возражаете…

И опять поплыли разноцветные схемы, графики, карты, документы...

Все это я знал — связь с Лидингом, невидимая, но, тем не менее, реально существующая, работала исправно и давала мне информацию в таком объеме и в таком темпе, какой этим людям и не снился, но, во-первых, я давал возможность командору продемонстрировать свою компетентность, а во-вторых, продолжал в это время интенсивно думать. Мозги аж скрипели, но решения я по-прежнему не находил. Хотелось придумать нечто такое, что одним махом решило бы все больные вопросы, причем решение это должно быть, как я думал, изящным, остроумным, ну, по крайней мере, неожиданным. И я думал, думал...

Тем временем доклад командора подошел к концу и, надо отдать ему должное, все в нем было точно, ничего не упущено.

— Спасибо, командор, благодарю и вас, господа офицеры, я получил исчерпывающие сведения по вопросу и теперь хотел бы побывать на самой Коре, возможно ли это?

Небольшая заминка после моего вопроса показала всю сложность возникающей перед ними проблемы, но надо отдать должное, ответ был быстр и однозначен:

— Без проблем, сир. Полковник Шеа, распорядитесь.

Один из двух офицеров, коротко кивнув, вышел.

Я поймал вопросительный взгляд командора.

— Не буду скрывать, командор, проблема очень сложная, запутанная, но... как мне кажется, все-таки решаемая. Думаю, что вместе мы решим ее.

Командор был явно польщен такой дипломатической формулировкой.

— А скажите, командор, вы сами для себя не пытались решить проблему Коры?

— Сир, не один день я, да и не только я, ломал голову. Проклятая планета заставляет нас в мирное время находится в постоянной готовности. Не скажу, что это плохо для флота, но бесконечно так продолжаться не может. Мы ловим контрабандистов, свели к минимуму поступление хита на внешние рынки, но сир, космический флот уже десятки лет занимается несением таможенной и пограничной службы, а космос, сир, космос так велик. — В голосе командора послышалась тоска. — Нас всех готовили для полетов, а мы торчим здесь, никуда не летаем, наши космические силы связаны по рукам и ногам этой проклятой травой. Поверите, сир, я бы многое отдал, чтобы эта проклятая планета просто испарилась.

— А кстати, не покажите ли мне, как в натуре выглядит это хит?

— А вот, посмотрите, — и командор указал на небольшой кустик с мелкими невзрачными желтоватого цвета цветочками, росший в декоративной глиняной вазе. — Держу это проклятое растение у себя в каюте как постоянное напоминание. Каждое утро и каждый вечер у меня начинаются и заканчиваются проклятиями в его адрес.

На первый взгляд растение свободно росло в простой вазе, но я заметил, что его окружает мощное, невидимое глазу, защитное поле.

"Да, бедный командор, даже у себя дома он вынужден принимать такие крутые меры предосторожности, что же тогда говорить о других?"

И за всем этим я увидел сильную, неординарную личность. В мысли командора я не пытался проникнуть, хотя мог бы это сделать с легкостью. И сейчас я видел перед собой просто очень усталого пожилого человека, честно пытающегося выполнить порученное ему дело. Такие люди, как командор, по моему глубокому убеждению, борются до последнего, и даже мертвые, они будут тянутся скрюченными пальцами к врагу, чтобы в последнем усилии вцепиться ему в глотку и забрать с собой. Мне было искренне жаль этого старого космического волка: столько лет безуспешной борьбы с призраком — и ни успехов, ни поражений, только мелкие стычки, достойные любого грамотного офицера. А за плечами годы, а на пятки наступают молодые и рьяные, роющие от нетерпения землю и космос, а рядом с императором, там далеко-далеко, на родной планете, всегда найдется некто, кто скажет, что пора бы уже сменить старого героя у руля, тем более что особых успехов нет и в ближайшем будущем не предвидится! Да и родной дом, в котором уже целую бездну лет не был (да и есть ли он вообще), находится так далеко!

— А скажите, командор Берен, как давно вы здесь, лично вы?

Командор был удивлен, казалось, что он совсем не ожидал такого вопроса, его лицо выразило мгновенное удивление, потом опять стало совершенно бесстрастным:

— Одиннадцать лет, сир.

— А до этого кто командовал объединенными силами у Коры?

— Командор Диркаер, сир.

— И сколько лет он пробыл здесь?

— Восемнадцать.

— Вы знали его?

— Да, сир, это был мой учитель.

Командору очень хотелось узнать, зачем мне все это, но гордость и субординация не позволяли проявить любопытство, и он молчал. Молчал и я. Молчал и думал. Думал о Коре и о тех десятках тысяч людей, оторванных на долгие годы от родного дома и честно несущих здесь службу, а во имя чего, спрашивается? Потом я вспомнил о нападении:

— Командор, а что будет с тем офицером, который напал на нас по дороге?

— Он будет казнен, сир.

— Вы со всеми так поступаете?

— Сир, вина его бесконечна...

— Но я бы не хотел, чтобы из-за меня этот человек понес такое суровое наказание.

— Для него так будет даже лучше, этот человек попробовал хит и ему нет возврата назад. Увы, сир, но до сих пор нам не удалось вернуть обратно к жизни ни одного человека, хотя здесь, на Коре, уже многие годы трудится целый исследовательский отдел с высококлассными специалистами со всей Галактики.

И чисто интуитивно я спросил:

— А нет ли среди них таких, — я изобразил вытянутое лицо и длинный хвост.

— Да, есть.

"Все ясно, и здесь мистер Норум или кто-нибудь из его близких родственников".

— Командор, — я кивнул на растение в углу каюты, — а как приготовить наркотик из этой травы?

— Очень просто. Достаточно сделать выжимку, а потом выпить сок растения, не надо никаких специальных приспособлений, но эффект, сами понимаете, просто в полном смысле этого слова, убийственный!

Я поднялся, подошел поближе и стал рассматривать невзрачный кустик, обладающий такой невероятной силой.

"Надо же, это он держит здесь на привязи такой мощный космический флот, это он лишает любого человека самого ценного дара — разума и за все это платит возможностью узнать будущее. Интересно, а стоит ли это того? Как я бы сам отнесся к возможности заглянуть в свое будущее, ведь так интересно узнать, что тебя ждет там, впереди".

Я задумался и вдруг совершенно ясно понял, что ни одно разумное нормальное существо не имеет права знать досконально свое будущее, это просто превратит его в автомат, бездумно и бездушно шагающий по жизни и, как это ни парадоксально звучит, у него не будет будущего в широком понимании этого слова, и такая цивилизация рано или поздно, но обязательно превратится в хладнокровных монстров.

Щелкнула дверь, и появился полковник.

— Все готово, сир, можем лететь на Кору.

Ладно, посмотрим на это в натуре.

— Ну что же, тогда отправляемся, пошли Лео.

С небольшим на этот раз, но гораздо лучше вооруженным сопровождением, мы быстро прошли по коридорам и оказались на маленькой причальной палубе, где нас поджидал челнок. В этот раз мы с Лео решили последовать на Кору вместе с нашими хозяевами обычным способом.

Полет на планету занял совсем немного времени. Огромный шар за окном быстро вырос до гигантских размеров, потом его зеленоватая атмосфера поглотила нас, несколько минут неприятной болтанки, полет стал более плавным. А когда мы стремительно выскочили из нижних слоев атмосферы, перед нами предстала поверхность Коры.

В зеленовато-голубой дымке далеко внизу расстилалась идиллическая картина маленького уютного мира. Разбросанные там и сям небольшие города и фермы, стада пасущихся животных, проселочные дороги, по которым, не спеша, полз транспорт. Эта планета не знала сложной техники, простой труд, простые заботы, немудреная размеренная жизнь, и только блеснувшее сталью и серым бетоном быстро увеличившееся пятнышко небольшого космодрома с рядом современных пристроек и ажурных антенн вокруг него напоминали о присутствии здесь современных технологий.

Мастерская, с некоторым небрежным шиком, который мог себе позволить только высочайший мастер, посадка вызвала у меня неподдельный восторг. Я всегда уважал настоящих профессионалов, в какой бы области их мастерство ни проявлялось: будь то пекарь, врач или пилот корабля, главное — свою работу он должен знать и уметь выполнять в совершенстве. И передав пилоту свое искреннее восхищение, под умолкающее ворчание двигателей мы с Лео спрыгнули на землю Коры и сделали первый вдох.

Чуткий нос Лео дрожал и подергивался, ловя незнакомые запахи. Пахло приятно: травами, теплым утром, незнакомым, похожим на корицу, слегка сладковатым запахом местных цветущих растений. Вольный ветер принес с полей и садов новые ароматы, заставив Лео чихнуть, а меня набрать полную грудь прекрасного чистого воздуха — просто чудесно! Эта планета решительно не походила на то чудовище, которое было известно всему ближнему космосу.

— Как тебе первое впечатление?

— А что можно сказать вот так сразу, хорошее место для отдыха на природе — пахнет приятно, воздух чистый, нет техники.

— Да, пахнет приятно, но немного странно, — и я поинтересовался у спустившегося вслед за нами командора, — что это за приятный такой сладковатый запах?

— А это и есть запах цветущего хита, чтоб ему гореть в аду. Для меня ужаснее этого ничего нет, поверите, сир, мне он мерещится буквально всюду.

— Но мы не ощущали его в вашей каюте, командор, ведь там тоже стояло растение, — недоумевал я. — И хотя оно находилось под защитным полем, но такой его тип, насколько я знаю, не является преградой для запахов.

— Вы совершенно правы, никакого запаха не было. Эта проклятая трава, будто издевается над всеми. Оторванная, так сказать, от своих корней на планете, она впадает как бы в спячку, при которой все жизненные процессы замирают, и она становится похожей на своеобразную мумию, но стоит вернуть ее обратно домой, и не пройдет и часа, как растение оживет, как вам это нравится?

Мне это совсем не нравилось, но я предпочел помолчать, предоставив возможность командору выговориться до конца. Похоже, что он долго молчал и вот теперь наверстывает упущенное.

— Нам еще крупно повезло, сир, что хит не приживается ни на одной планете, кроме Коры, и, оторванный от нее, он уже не является тем страшным наркотиком, от которого все сходят с ума, — командор уже в который раз с трудом удержался от ругательств.

— Зачем же такая защита для вашего подопечного на корабле?

— А мне иногда кажется, что эта трава живая и просто дурачит нас, прикидывается, но стоит немного зазеваться — и может произойти непоправимое, ведь никто не знает до конца ее возможностей, вдруг она со временем сможет приспособиться и к новым для нее условиям.

Что же, резон в этой мысли был, произойти могло всякое и лучше в этом случае было перестраховаться. Страшно подумать, каких дел натворил бы в космосе этот наркотик, вырвись он на свободу.

— Но если честно, сир, я просто устал от всего этого. Мы ценой почти невероятных усилий опутали эту планету так, что ни одна космическая посудина извне не может проникнуть суда.

— Но все равно случаи проникновения были.

— Я не спорю с этим, сир. Но мы делаем все, что только можем, сюда сейчас проникают единицы, тогда как раньше не проходило и часа, чтобы на Кору не опускался какой-нибудь корабль. Правдами и неправдами грузились сотни, тысячи пассажиров и доставлялись сюда. Видели бы вы, сир, что творилось здесь раньше.

Я видел все это, Лидинг постарался снабдить меня исчерпывающей информацией. Это напоминало мне картины Босха — ад наяву. Тысячи безумных то ли лиц, то ли морд, и везде по пятам за ними идет смерть.

"Они идут бок о бок со смертью, и дьявол гримасничает над каждым их шагом… Они выбирают тот путь, по которому никто не идет. Они беспощадны и сами не просят пощады…". — Вспомнил я слова одной песни.

Командор между тем продолжал:

— Вы видели у нас на корабле, сир, этого несчастного безумца. Он был один, а когда их собирается два и больше, то все вокруг превращается в ад! То, что происходит с этими людьми просто ужасно, но еще более ужасным является то, что страдают ни в чем не повинные люди, находящиеся рядом.

— Это такие же кровавые нападения?

— Хуже, сир, гораздо хуже! Представьте, что в огромном зоопарке разом открываются все клетки, и дикие, агрессивно настроенные ко всему, звери выходят наружу, туда, где гуляет море ничего не подозревающих людей, и начинается бессмысленная бойня. Их нельзя остановить, можно только убить!

Да, это выглядело именно так, но я продолжал расспрашивать командора:

— Интересное сравнение, командор, вы сравниваете людей со зверями?

— А это уже не люди, сир Олфин, — невозмутимое лицо командора прорезали горькие складки. — В этом-то все и дело, что это уже не люди, ничего человеческого в них уже нет. Поступки их ужасны, алогичны, просто необъяснимы и действуют они с чрезвычайной жестокостью, калеча и себя и всех вокруг. Это просто ужасное зрелище.

— Вы были этому свидетелем?

— Да. Не раз.

Мы помолчали.

— А как же коренное население?

— Им тоже изрядно досталось за эти годы. Они, хотя и очень миролюбивая раса, начали просто-напросто истреблять любого пришельца, стоило ему только опуститься на Кору, не разбирая подчас, находится ли он под действием хита или нет. Особенно тяжело было сначала, когда они никак не могли понять, почему так действуют чужие на их гостеприимной миролюбивой планете. Они даже не догадывались, что дело здесь в маленьком невзрачном кустарнике, который здесь повсюду.

— А сейчас, как дело обстоит сейчас?

— Отношения остаются натянутые, хотя уже и не такие враждебные, как раньше. Это было чрезвычайно трудно, но мы объяснили им ситуацию, они поняли и теперь всячески помогают нам, но, тем не менее, проблему эту ни мы, ни они решить пока не можем.

Между тем мы добрались к концу посадочного поля, где нас встречала небольшая группа людей. От нее отделились несколько человек и направились навстречу к нам.

Подошедшие учтиво, но немного нескладно поклонились, бросая при этом несколько удивленные взгляды на Лео. Вид у них при этом был совершенно обалдевший.

— Сир Олфин, добро пожаловать на Кору, — произнес, наконец, один из них, стоящий впереди всех. — Я руководитель общин на Коре Руфус, а это мои заместители. — Последовали такие же неуклюжие поклоны.

— Сир, мы знаем кто вы, знаем, что вы будете решать судьбу Коры и всех нас, — взволнованно проговорил этот человек. — Прошу вас, сир, отнеситесь к нам благосклонно. Мы ведь ни в чем не виноваты, многие годы мы жили в мире с собой и со всеми, пока вот не приключилась такая беда. Никто из нас никогда и не думал, что эта сорная трава может натворить такое, — и он огорченно махнул рукой на зелень, росшую внизу, буквально под нашими ногами. — Мы бы и рады ее уничтожить, дело это не хитрое, поначалу мы так и решили между собой: трава дурная, сорная, никому не нужная, даже скот ее не ест, уничтожим везде и все. Но вот их люди, — он кивнул в сторону стоящего рядом командора, — объяснили нам, что этого делать никак нельзя, что так мы как бы уничтожаем самих себя. — Он печально вздохнул, видно было как сильно волнуется этот пожилой человек. — И теперь мы просто не знаем, что нам делать, как жить дальше…

— А как же ваш дар, ваше предвидение будущего, что оно вам подсказывает?

— Не такое это легкое дело — предсказание, как говорят об этом у вас там. Наш закон запрещает нам без необходимости нарушать естественный ход событий. На моей памяти не было ни одного такого случая.

— Но ведь сейчас как раз такой случай, не так ли, решается судьба вашей планеты, всего вашего народа?

— Вы правы, сир. Мы пытались это сделать. Наши лучшие прорицатели и все вместе, и по отдельности пробовали хоть немного проникнуть в будущее Коры, но ничего у них не получилось: наше будущее закрыто от нас непроницаемой завесой, похоже, что у нас его просто нет. — Он сокрушенно покачал головой. — Но любое ваше решение, сир, мы примем со смирением, прошу только вас, отнеситесь к нам, простым жителям Коры, благосклонно, люди ни в чем не виноваты... — волнение помешало ему говорить дальше и он замолчал.

Мне очень захотелось успокоить этого человека, да и всех их, и с уверенностью, которой в тот момент я совершенно не испытывал, я сказал:

— Я не всемогущий и не провидец, но я совершенно твердо уверен, что будущее у Коры есть. Есть решение и у вашей проблемы, и мы его обязательно найдем, все вместе. А сейчас, если не возражаете, я хотел бы немного посмотреть ваш мир, извините нас...

И мы с Лео исчезли, то есть, не исчезли, а просто отправились в путешествие по планете, хотя для сопровождающих нас лиц наше отбытие выглядело очень эффектно.

А что вы хотите, наделенные полномочиями решать судьбы мира, должны уметь создавать себе подобающее лицо, и к тому же, я всегда любил театр.

Мы с Лео для начала перенеслись в небольшой городок, который я заметил еще при посадке. Чтобы не пугать жителей мы возникли не в самом городе, а в небольшой роще из молодых невысоких деревьев, покрытых золотистыми листьями необычной для меня треугольной формы. И везде под ногами из травы выглядывали головки цветков хита. Я нагнулся и сорвал один цветок, поднес поближе к лицу — аромат корицы стал насыщенным. Я с остервенением бросил цветок на землю, вот ведь какая гадость — всего лишь цветок, а какой вред! Не думал я, что моим первым врагом окажется обыкновенный цветок, воображение рисовало драконов, чудовищ, монстров, а здесь — на тебе, цветочек.

Но цветок это или нет, а враг был налицо, осязаем и даже обоняем, и его разрушающее действие я видел, надо было решать проблему и решать эффективно и быстро. Только вот как — это вопрос. Ладно, пойдем побродим среди жителей, приглядимся ко всему, а там и увидим.

Мы с Лео, словно с прогулки, не спеша, направились к городским воротам, которые были приветливо распахнуты настежь, и что странно — ворота были, а забора не было — так чисто символически жители отмечали въезд в город.

Городок был чистый, ухоженный и напоминал мне своими невысокими опрятными строениями средневековый европейский город. Жители неторопливо шли по своим делам, не обращая на нас ни малейшего внимания, заходили в лавки, сидели возле порогов, занимаясь нехитрым ремеслом.

Я подошел к одному такому мастеру, который на пороге своего дома что-то мастерил из блестящего металла.

Заметив меня, он поднял голову, немного хмуро улыбнулся и протянул мне свое изделие, над которым трудился — широкий кованый браслет, затейливо сплетенный из полосок металла разного оттенка серого и золотистого цвета, которые в центре оплетали широкий плоский камень такого же серого цвета. В камне на первый взгляд не было привлекательности, и нужно было внимательно приглядеться, чтобы увидеть необычность самоцвета — прозрачного в своей основе, но с удивительным стальным внутренним блеском, он хорошо гармонировал с сероватым металлом самого браслета. Это было изделие настоящего мастера своего дела — просто и с бездной самобытного вкуса. Я вернул браслет, кивнул мастеру, заслужил еще одну хмурую улыбку, и мы направились дальше, бродить по городу.

И везде, везде, на каждом шагу рос этот проклятый цветок!

Городок был невелик, мы его обошли за час с небольшим.

— Что думаешь? — обратился я к Лео.

— А что тут думать, мне кажется, что и так все ясно — эта гадость растет здесь на каждом шагу и так вплетена в их метаболизм, что, уничтожив ее, мы уничтожим саму жизнь на Коре.

— Да, это понятно, но что же все-таки нам предпринять.

— Тебе это поручили, вот ты и думай. — Самоустранился от решения проблемы Лео.

— Да-а, тебе хорошо, а мне как быть?

— Не ной, а думай, — рассудительно опять посоветовал Лео.

И я принялся думать, долго думать.

От безрадостных дум меня опять оторвал Лео:

— Крис, не стой столбом посередине площади, ты привлекаешь внимание.

Я так задумался, что перестал замечать окружающее.

— Сам ведь посоветовал думать.

— Думать — думай, но давай потихоньку выбираться отсюда.

И мы также неторопливо направились к выходу из города. Нас никто не останавливал и, беспрепятственно, как и вошли, мы выбрались опять на простор и пошли по направлению к уже знакомой нам роще.

— Эх, хорошо было, если можно было бы зашвырнуть эту планету к черту на рога, да так, чтобы никто ее там не нашел.

— А что, это мысль, — внезапно прозвучал у меня в голове голос Лео.

От неожиданности я остановился.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты только что сказал, что хорошо было бы переместить эту планету куда-нибудь подальше.

— Да я это так, в сердцах. А ты думаешь, что это возможно? — Несколько ошеломленной такой возможностью, спросил я.

— Конечно. И мне кажется, что это решит проблему Коры.

— Ты серьезно?

— Вполне.

— Но как можно переместить целую планету, не нарушив при этом ни один из ее многочисленных параметров, не разрушив ее и не уничтожив все живое?

— Очень просто — надо вызвать Транспортника, и ты увидишь, как легко это делается.

— Так давай скорее, вызовем этот транспорт и все перевезем, — загорелся я.

— Не спеши, не так скоро. А поставить в известность население планеты? А сообщить об этом адмиралу и его людям? И, кстати, к твоему сведению, Транспортник — это не транспорт.

— А что?

— Не что, а кто. Это одно из самых удивительных существ, обитающих в космосе.

— И что, он может перенести целую планету?

— С легкостью.

— Вот это да! Очень хочу увидеть. Отправляемся сейчас же к нашим друзьям, а то они от переживаний уже изгрызли себе все ногти.

— А выждать паузу для солидности ты не хочешь?

— Какая, к черту пауза, ведь каждую минуту, секунду от этой гадости гибнут люди, — горячо заявил я Лео. — Давай возвращаемся, и так столько времени потеряли на всякие реверансы.

— А что, реверансы в политике тоже нужны, — уже вдогонку мне проговорил Лео.

— Согласен, согласен, но только не сейчас, не тот случай. Поехали, поехали быстрее.

Мы опять возникли на том же месте, откуда отправились в свое короткое путешествие по Коре. Ситуация изменилась — на поле космодрома уже никого не было, одиноко высился наш челнок, а далеко возле строений стояли две группы людей.

Мы перескочили к ним, и нас встретили встревоженные лица.

Даже здесь можно было наглядно проследить натянутые взаимоотношения между этими двумя группами людей. Что и говорить, они были далеки от теплых, дружественных. Офицеры в серо-стальных мундирах стояли тесной группой возле командора, жители Коры во главе со своим старейшиной расположились поодаль более живописной свободной группой, но ни та, ни другая не желали вести между собой беседу, предпочитая общество соплеменников.

Жестом подозвав к себе и тех, и других и дождавшись тишины, я сказал:

— Ну что же, мы, кажется, нашли выход. Но решение это не простое, по крайней мере, для жителей Коры.

На лицах офицеров командора Берена проступило облегчение, тогда как лица жителей стали еще более хмурыми и замкнутыми.

— Поэтому я и выношу его вам на обсуждение. Мы предлагаем вам перенести вашу планету в целости и сохранности в другой отдаленный район космоса. И новое местоположение ее будет сохранено в тайне от жителей всего населенного космоса. Что вы на это скажите?

— Мы, естественно, за, — быстро сказал командор. — Для нас это значит просто вернуть весь свой флот домой, а вот что скажет по этому поводу господин Руфус?

Все взгляды обратились на старейшину. Тот обернулся на своих сограждан, потом опять повернулся к нам.

— Сир, дозволено ли нам будет объявить ваше решение народу и обсудить его между собой?

— Конечно, если это не займет слишком много времени. Думаю, что в этом вам помогут и люди командора. Вы согласитесь помочь в этом, командор?

— Безусловно, мы будем только рады оказать эту услугу жителям Коры.

— Благодарю вас от лица жителей Коры, — произнес Руфус, церемонно поклонившись на этот раз в сторону командора.

— Мне кажется, что вам нужно создать совместную группу по организации этого мероприятия.

Они оба согласились со мной.

— Тогда предлагаю приступить немедленно, господа, время не ждет.

Командор подошел к старейшине, их обоих обступили помощники, и скоро обе группы перемешались между собой, послышались сначала тихие потом все более громкие оживленные возгласы, лица разгладились, хмурых лиц я уже не видел, больше того, я видел одну большую группу единомышленников, совместно решающих общую задачу.

— Лео, посмотри на них, куда девалась старая вражда, а?

— Да, общая задача сплачивает людей.

— Надо взять это на вооружение в дальнейшем.

— Опыт — большое дело. — Философски согласился со мной Лео.

Мы отошли, присели на траву, и я чисто машинально сорвал травинку, хотел сунуть ее себе в рот, но потом опомнился и с ужасом уставился на стебель хита.

— Господи, Лео, я чуть было не попробовал эту гадость.

— Думаю, что ничего бы не случилось. — Хладнокровно отреагировал Лео. — Никакого влияния на тебя хит бы не оказал.

— Ты думаешь? — С сомнением покачал я головой.

— Уверен. Хочешь проверим?

Экспериментировать мне что-то не хотелось

— Я тебе верю, — поспешно сказал я и подальше отбросил от себя проклятую траву. — Никак не привыкну к своим новым возможностям.

— Со временем привыкнешь.

Тем временем обсуждение продолжалось, даже сюда стали доноситься оживленные возгласы, потом все неожиданно прекратилось. От группы отделилось два человека. Командор Берен и старейшина Руфус рука об руку подошли ко мне.

— Сир, мы обсудили все общие вопросы и готовы действовать.

— Ну что же, хорошо. Сколько по вашему это займет времени?

— Думаю, что с нашей поддержкой не больше трех-четырех дней, — ответил за обоих командор.

— Тогда немедленно приступайте, а мы с Лео побродим, с вашего разрешения, господин Руфус, по вашей прекрасной планете.

— Будьте нашим гостем, — растроганно произнес старейшина, — мы все в долгу перед вами.

— Сир Олфин, я также приглашаю вас к нам на корабль, — присоединился к приглашению и командор.

— Благодарю вас, господа, за приглашения, мы с благодарностью их принимаем. А сейчас, разрешите на некоторое время попрощаться с вами.

И мы опять исчезли.

Эх, хорошо было бродить по этой красивой планете, ночевать у костра, смотреть в звездное небо и вести на привалах неторопливые беседы. Я много узнал в эти дни о Коре. Если бы не этот проклятый хит, более спокойную и благополучную планету трудно было найти. Хорошо, что проблема решилась или почти решилась. Мы ощущали оживление в жизни людей, а над нашими головами то и дело проносились быстрые шаттлы. Я почти не сомневался в том, какое решение примут жители Коры.

Мы с Лео побывали в гостях у старейшины Руфуса и на корабле командора. И там, и здесь мы ловили на себе восхищенные взгляды, это меня смущало, а Лео относился ко всему со спокойным достоинством. Я многому учился у своего друга.

Наконец наступил долгожданный день, когда все высказались, и было принято окончательное решение.

День был хмурый, моросил дождь, и на душе у каждого было немного тревожно и вместе с тем празднично. Мы прощались со старейшиной и его соплеменниками. Я пообещал ему, что обязательно побываю у них на новом месте.

Неожиданно в последний момент из толпы провожающих отделился пожилой человек, подошел к нам, молча поклонился и что-то протянул мне. Я развернул небольшой предмет, завернутый в чистую белую ткань — знакомо сверкнул серый самоцвет в широком, искусно сделанном браслете.

— Сир Олфин, прими пожалуйста в дар наш скромный подарок.

— Спасибо, — я был по-настоящему растроган. — Он будет напоминать мне о Коре. — Защелкнул на руке замысловатый замок, полюбовался переливами серого цвета в глубине камня, потом прощально поднял руку:

— А теперь прощайте… и до новой встречи.

Когда, наконец, мы с Лео остались одни, я высказал одну мысль, с недавних пор мучившую меня:

— А скажи, Лео, ведь решение, которое мы с тобой приняли было таким простым, неужели никто до меня не мог до этого додуматься, что-то не верится?

— Правильно, решение было простым, и ты нашел его сам. Кстати, мне кажется, что оптимальное решение всегда должно быть простым, согласен?

— Согласен, согласен, но ты уходишь от ответа.

— Да, решение было известно, не обижайся. Но ты выдержал очень важный экзамен: сам нашел решение проблемы и принял за него ответственность.

Ну что тут скажешь, с одной стороны меня похвалили, что было приятно, а с другой, провели как мальчишку.

Но мои мысли опять прервал Лео:

— Я тебе сейчас скажу еще одну удивительную вещь. — И он внимательно посмотрел на меня. — Такое решение уже однажды принималось и, в частности, к твоему родному человечеству.

Я уже не особенно и удивился.

— Да? И откуда же нас перенесли?

— Вообще-то перенесли не всю планету, ее уже спасти не удавалось, а только лишь все население.

— И откуда же пришли наши предки?

— Из созвездия, которое вы на Земле называете созвездием Лиры, а если еще более конкретно, то с одной из планет звезды Веги.

— А ты знаешь, Лео, я совсем не удивлен, у меня были собственные мысли по этому поводу. У нас, конечно, много всяких баек ходит, домыслов разных. Но меня всегда заставляли задуматься две вещи: первое — это очень неожиданное появление на Земле человека разумного. Все как-то не верилось, что мы все произошли от обезьян, уж очень все резко получалось: обезьяна, обезьяна, а потом вдруг, бац, — и человек.

— А второе?

— Второе? Да вот всегда меня удивляла невероятная болезненность человечества, его зависимость от странно враждебной и одновременно такой родной среды. Что-то здесь, как мне казалось, не вязалось. Ведь если мы родились на Земле и развивались вместе с ней, то уже, наверняка, должны были более-менее приспособиться к изменениям окружающей среды, и для нас ее постепенные изменения не должны бы влиять так катастрофически. Но я был страшно удивлен, когда ознакомился с результатами исследований в этой области — практически каждый житель Земли в той или иной степени болел или болен. Такое количество больных людей просто поражало меня. И как здесь не закрасться мысли, что мы здесь гости, и просто мучительно привыкаем к новым условиям.

— Да, тебе не откажешь в интуиции, это только еще раз убеждает меня в правильности выбора наших Наставников.

— Да ладно тебе, у многих были умные, правильные мысли, не только у меня. Давай-ка лучше собираться, а то останемся тут одни.

И вот мы с Лео опять в космосе. И здесь нас поджидало удивительное, прекрасное зрелище! Во-первых, освобожденная от тысяч космических станций, ловушек и мин, прекрасная планета опалом светилась внизу, под нами; во-вторых, тысячи кораблей флота командора Берена, отойдя от Коры и полностью включив все свое палубное освещение, посверкивая маневровыми двигателями, прощально выстроились в парадном строю — измученная эскадра, наконец-то, возвращалась в полном составе домой.

Благодарность людей командора была почти такой же горячей, как и жителей Коры.

Но гигантский флот медлил с уходом домой.

— Лео, я, кажется, понимаю. Они тоже хотят посмотреть на удивительное зрелище, по-моему, самое время вызвать Транспортника и передать ему координаты перемещения планеты.

— А его не надо вызывать, и, кстати, координаты ему тоже не нужны, он и сам все знает и он уже здесь, вот посмотри…

Над полюсом планеты возникло из ниоткуда огромное светящееся копье, и его мягкое золотистое сияние мгновенно залило все вокруг. Огромный конус света не без изящества развернулся острием в космос, золотое его свечение стало более интенсивным, а потом совершенно беззвучно и Транспортник, и планета исчезли, растворились в небытии, и там, где только что величественно плыла Кора, остался чистый космос.

Я был ошарашен, как легко и даже буднично прошла эта операция.

— Лео, откуда взялся этот Левиафан, как он узнал что и как надо делать?

Лео только хмыкнул в ответ:

— Спроси что-нибудь полегче. Я же тебе уже, кажется, говорил, что Транспортник — самое загадочное существо космоса. Никто не знает откуда он возникает, как сам все узнает и куда исчезает потом, спроси у Лидинга, может быть он знает больше.

— Ты говоришь мне, что он живое существо. И что, никто не попытался войти с ним в контакт?

— Почему никто не пытался, пытались и даже очень многие, но ничего из этой затеи не получилось — он молча делал свое дело и исчезал. Компания доктора Норума многое отдала бы, чтобы разобраться с этой проблемой, но он их усилий абсолютно не замечает, что, кажется, их очень задевает.

— Ты говоришь о нем так, как будто он существует в единственном экземпляре.

— А кто его разберет, один и тот же все время является на зов или это разные существа, как отличить один луч света от другого, а?

— Да, интересно, — протянул я. — Как бы с ним познакомиться поближе?

— Попробуй, может быть тебе это и удастся, — с сомнение протянул Лео.

Тем временем флот командора начал свое движение к родным берегам, огоньки маневровых двигателей сменились большими огнями маршевых и, ряд за рядом мимо нас величественно поплыли корабли. А потом случилось удивительное — проходя мимо нас, каждый ряд эскадры выпускал в космос связку осветительных ракет, и скоро весь космос вокруг нас полыхал небывалым космическим салютом.

— Во дает командор!

— Прощальный салют, Лео.

— Кому, нам?

— И нам, и самим себе, флот празднует свое освобождение. Ну что же, пора и нам. Куда мы теперь направимся?

— Мне кажется, что надо связаться с Лидингом, он нам скажет.

— Нет, не надо. Лидинг, так сказать, находится в постоянной связи со мной и все уже знает.

— И что он говорит?

— Чтобы мы пока действовали так, как сочтем нужным.

— А это что значит?

— А это значит, Лео, что мы пока свободны и потому можем заниматься, чем угодно. Я предлагаю вернуться на Землю, а там посмотрим.

— Давай.

И мы отправились.