"ГОНИТВА" - читать интересную книгу автора (Ракитина Ника Дмитриевна)Лейтава, Случ-Мильча, 1830, конец июляНа жальнике[13] страшило, и мало кто забредал туда или просто проходил мимо без дай-нужды. Кладбище затравело, забурьянело, из высокой, в пояс, крапивы выглядывали кренящиеся чубы обелисков. Дуплистые осокори, высаженные вдоль проваленной ограды, нудно скрипели. Над кладбищем носилась пыльца одуванчиков, пахло плесенью и сырой землей. И когда раздался стон, девчонка из соседней деревушки (знающая, что за жальником в бору наилучшие лисички, а потому презревшая опасность) так и подскочила на месте и, выронив корзину, схватила за рукав ровню-брата. – Янче! – А?… Братние синие глазищи закатились под лоб, губы побелели и испуганно дрожали. – Мроит? – Бежим!… Проще было сказать, чем сделать. Ноги точно пристыли к земле. Тягучий стон повторился. – Мань, то маменька нас зовет? – И-и… – сестра оберуч схватилась за платок на голове и тоненько завыла. Вой этот пуще пряников разохотил в парне храбрость. Тот сгреб и выставил поперед себя корзины и поломился через кусты. Девка лежала на холме. Кроме кабтиков, сорочки и плюшевой кацавейки, на ней ничего не было. А вся трава по холму была изрыта и истоптана копытами. Ян припал на колени. Девка была живая, дышала еще. – Навьи погуляли. Марья!… Сестрица, словно привязанная к двойне веревочкой, уже стояла рядом. – К Ахвимье беги! – Сглазит. Ой, что это? – заскорузлый пальчик с обкусанным ногтем указал лежащей в лоб. – Звездочки ни то… – Беги, так тебя!… Манька подорвалась на резвы ножки. А Ян сквозь ветки старой березы, растущей под холмом, поглядел на восходящее солнце. Если девка – нежить, мара, то должна уже сгинуть. Те-оплая. Звездочки сеструхе примерещились… звездочки?! – Подымай. Да легше, легше!… Твердый голос вейской знахарки заставил развеяться страшные тени. – Донесешь-от? Ян кивнул. Совсем скоро он, удивляясь собственной смелости, уже вносил спасенную в стоящую на отшибе кособокую хатку. – Ну и спасиба, – Афимья поправила платок на голове. – Дальше я сама управлюсь. Вы по грибы шли? Ну и идите. Брат с сестрою и сами не заметили, как ноги донесли их до бора; и словцом перемолвиться не успели. А сказать ой было чего. Горела лучина, а все остальное утопало в темноте и запахе трав, слышались шорохи и шаги. Знакомый аромат поплыл по избенке, заставляя Гайли выгнуться и застонать. Глаза у нее болели, точно присыпанные песком, распухший язык с трудом ворочался во рту. – Сколько зелье не пила? – пристальные глаза сельской ведьмы вдруг оказались прямо над ней. – Не… пом-ню… сутки… – И навьев вызывала? – Д-да… – Мокоша за тобой ходит, девка… Еще час-другой, и ты без розума, а то и жизни. – Спа-си-бо… Они вдвоем засмеялись, точно между ними, такими разными, зазвенела-протянулась хрустальная нить. – Пей. Да не хватай!: обожжешься, – прикрикнула Афимья, поддерживая Гайли голову. …Гайли проснулась на закате. Он вливался в отворенную дверь и разгонял по углам тени. Развешанные под потолком и у печи пучки целебных трав казались мохнатыми зверушками. Травы источали сухой летний аромат, еще в избушке пахло глиной и молоком. И деревянным маслом от лампады перед ликом Богоматери в углу. Красный огонек трепетал за толстым стеклом. А за дверью на закате чернели вздернутыми ветками висельники-тополя и скрипели вороны над жальником. Закат рождал неодолимую тоску. Знахарка почувствовала это и захлопнула двери. Наклонилась над Гайли: – Пей. Когда ведовское зелье было выпито, Афимья ополоснула чашку, налила молока, протянула кусок хлеба. Опасения Гайли оказались напрасными – еда проглотилась тут же и без вреда для здоровья. Сидя за столом, знахарка перебирала и складывала в охапки травы, и руки ее сновали, как паучки. – Тебя как звать? – Гайли. "Цветок" по-жемойски. – Красиво. Спи теперь. Утром Ян до станции проводит, Доколька называется. С конем я договорилась. – Афимья… скажи мне. Откуда ты догадалась… про зелье? Стебельки рассыпались по столу, резко запахло руткой и бессмертником. – Так тебя же скрутило от одного запаха. – Ты сварила его раньше, чем это заметила. Зелье смертельно ядовито, – как по писаному, отчеканила Гайли, – но при этом не вызывает привыкания, и, пьешь ли его, по виду не скажешь: руки не трясутся и зрачки не плавают. Откуда же ты догадалась, что я глотаю его все время, как воду – чтобы не умереть? |
||
|