"Жизнь и Учение мастеров Дальнего Востока" - читать интересную книгу автора (Сполдинг Бэрд Т.)

Глава 2

На следующее утро мы позавтракали дома и сразу же отправились в верхнюю комнату Храма. Мы не видели ни малейшего намека на пределы комнаты, а также не ощущали никаких очевидных ограничений, так что двигались совершенно свободно, не предпринимая для этого никаких усилий. Когда мы были готовы пойти вниз, в комнату записей, мы уже были там. Когда мы выполнили это сами, без наших друзей, то поняли причину их ухода, и просто ликовали, радуясь своему достижению. Приближалось первое апреля. Мы уже закончили работу над записями в комнатах Храма и приступили к копированию и срисовыванию многочисленных надписей и множества резных работ, высеченных на скалах снаружи. Благодаря нашей полной поглощенности и глубокому интересу, работа шла прекрасно. Но однажды утром в деревню прибыл посыльный, и по тому, как скоро местные жители собрались вокруг него, мы поняли, что происходит что-то необычное. Оставив работу, мы поспешили в деревню. Когда мы встретили нашу хозяйку, она сказала нам, что посыльный принес тревожную весть: в долине ниже деревни появилась большая группа бандитов.

Это сообщение привело местных жителей в явное замешательство, потому что их деревня уже много лет служила целью для всевозможных грабительских покушений. Молва о том, что в Храме Креста Тау хранятся многочисленные сокровища, широко распространилась по всей стране. Множество попыток ограбить деревню потерпели поражение. Бандиты оправдывали свои былые поражения главным образом сопротивлением людей, которые жили в долине внизу. На этот раз несколько банд объединило свои усилия, и орда, состоящая приблизительно из четырех тысяч хорошо вооруженных всадников, грабила и опустошала долину, для того чтобы сломить сопротивление местных жителей в непосредственной близости от деревни Креста Тау. Они надеялись, что при такой тактике у них будет больше шансов на успех.

Посыльный также просил о защите местных жителей, поскольку великое множество деревень уже было разрушено, и их силы и способность к сопротивлению были на исходе. Ему сказали, что в деревне нет ни одного человека, которого можно было бы послать на помощь, но наша хозяйка уверила его, что он может спокойно возвращаться домой и что его людям не будет причинен никакой вред. Мы возвратились к работе, но заметили напряженность, появившуюся у местных жителей; и эта напряженность передалась нам.

На следующее утро мы снова возобновили свои исследования, поскольку очень хотели завершить работу над справочным материалом, относящимся к нашим переводам. Мы были уверены, что сами записи излагают полную и точную историю, а справки касаются того, где и как можно найти другую запись. Таким образом, мы могли проследить историю старейшей и чрезвычайно просветленной цивилизации, которая занимала эту обширную и в настоящее время наиболее удаленную часть мира.

Мы были чрезвычайно обеспокоены тем, что из-за набега бандитов все наши труды могут погибнуть. Как и все результаты нашей работы, коллекция была помещена в комнаты, где хранились древние записи, успешно сохранившиеся и пережившие множество подобных набегов.

Этим вечером мы говорили с нашей хозяйкой о возможности наметить какой-нибудь план защиты людей и высказали удивление и интерес по поводу отсутствия наших друзей. Как и в ответ, посыльному на его просьбу о помощи, нам сказали, что бандиты будут вынуждены прекратить свой поход, иначе они уничтожат сами себя. В тот вечер мы отправились спать, полностью уверенные в том, что слишком сильно беспокоились о собственной безопасности. Проснулись мы рано утром и уже готовились возобновить работу, когда тот же посыльный появился с новым известием о том, что набег приостановлен местными жителями и что основные силы банды сконцентрированы приблизительно в двадцати милях от деревни внизу в долине, и орда, очевидно, готовится к главному удару по нашей маленькой деревне.

Когда наша хозяйка в окружении жителей деревни разговаривала с посыльным, в деревню въехал всадник и направился прямо к нам. Когда он приблизился к нам, минуя маленькие группки переговаривающихся людей, его, вероятно, узнали. Люди немедленно исчезли с выражением ужаса на лицах. Когда всадник подъехал к нам, посыльный выкрикнул его имя и сразу же, как и все остальные, в страхе сбежал, очевидно, опасаясь того, что за всадником следует вся банда.

Мы и наша хозяйка были единственными, кто остался на месте при виде приближающегося всадника. Он обуздал коня и начал говорить, с большим удовольствием обращаясь к нашему Руководителю, сообщая, что бандитам доподлинно известно, что мы чужестранцы, и что они знают, зачем мы сюда прибыли. Он говорил на языке, который не был известен ни одному из нас. Заметив наше замешательство, он спросил, есть ли кто-нибудь, кто мог бы переводить. Наша хозяйка обернулась, посмотрела вверх, так как человек перед ней сидел на лошади, и спросила, не может ли она быть полезной. Вначале казалось, что он получил сильный удар током. Однако хладнокровие возвратилось к нему сразу же, и в достаточной степени, чтобы он мог испуганно сползти с коня. Он растянулся перед ней с протянутыми руками, воскликнув: «Ты здесь?» на языке, который мы понимали. Потом он сложил руки на лбу и повергся ниц перед ней, принося извинения. Наша хозяйка попросила его подняться и сообщить послание. Она была в оцепенении, и на какое-то мгновение нам показалось, что черты ее лица почти вспыхнули яростью. Сила выражения ее эмоций была столь велика, что на мгновение мы, так же как и прибывший мужчина, абсолютно потеряли самообладание. Слова «Трус, убийца, встань и сообщи свое послание» едва не сорвались с ее губ. Мужчина снова бросился на колени. Вновь вспыхнули слова: «Встань! Или ты настолько способен унизиться, что не в состоянии стоять?»

Мы не удивились жалкому положению мужчины, потому что сами, так же как и он, были полностью прикованы к месту и не могли двигаться.

Уверен, что, если бы только в этой ситуации мужчина мог двигать конечностями, он бы моментально убежал. Но на некоторое время он, так же как и мы, потерял всякую способность говорить и действовать, он рухнул на землю, слабый и почти безжизненный, с широко раскрытыми. глазами и разинутым ртом.

Это был первый и единственный раз за все время, когда эти люди, обладающие необычайной силой, позволили выразить каким-либо способом эмоции ярости. Мы были так же напуганы, как и бандит. Вибрации эмоций ярости поразили нас так же, как сила необычайно мощного взрыва, сопровождаемого электрическим разрядом, который парализовал не только нашу речь, но и мышцы. Это единственный способ, которым я могу описать наши ощущения. Можете ли вы представить, чтобы эти вибрации, исходящие от легкой, скромной и хрупкой женщины, были способны парализовать все наши действия?

И хотя эта ситуация продолжалась всего мгновение, казалось, часы миновали, пока давление прошло. Мы были обездвижены, словно статуи; но мы чувствовали, как через нас протекали вибрации великого сочувствия по отношению к бандиту, и мы обнаружили, что сразу же рванулись, чтобы помочь ему. Это была реакция всех нас; а потом мы просто стояли и смотрели на нашу хозяйку.

Все изменилось практически мгновенно. Вначале на ее лице появился сияющий взгляд, затем оно приняло привычное нам доброе выражение, а потом на нас накатилась такая волна сострадания, что все мы бросились к телу, распростертому на земле. Хозяйка уже склонилась над ним и сжимала его руки в своих. Мы снова были озадачены и могли лишь сказать: «Нашему изумлению нет предела!»

Вскоре к бандиту возвратилось сознание, ему помогли подняться на ноги и устроили его поудобнее на ближайшей скамье. Он в страхе отказался войти в какой-либо из домов.

Затем наша хозяйка попросила прощения за неистовость эмоций, которую она посмела допустить, и уверила, что их воздействие не имело никаких последствий для нас. Наши тела мелко тряслись, и потребовалось некоторое время, чтобы восстановить хладнокровие.

Она объяснила, что этот человек — главарь банды, пользующейся самой дурной славой изо всех банд, действовавших в этой части Гоби. Его имя, если его вообще отваживались упомянуть, произносилось стрепетом, так как он был поистине бесстрашным и жестоким существом. Его общепринятое прозвище буквально можно перевести как «Непревзойденный Черный Дьявол, восставший из Ада». Его изображение в форме маски хранилось во многих деревнях и использовалось теми, кто принимал участие в ритуалах изгнания злых духов из деревни или из ее обитателей.

Наша хозяйка уже дважды встречалась с этим человеком, когда провалились две предыдущие попытки набегов, и оба раза он выражал глубочайшую ненависть в отношении ее самой и вообще наших друзей, при удобном случае сворачивая со своего пути, чтобы побеспокоить их, и посылая время от времени злобные послания, на которые они совершенно не обращали внимания. Его внезапное появление, да еще в одиночку, напомнило все оскорбления прошлого настолько сильно, что она впервые за все времена утратила контроль над своими эмоциями.

Полностью овладев собой, она подошла к мужчине. При ее приближении он предпринял бесполезную попытку встать, но оказался в состоянии лишь подобрать свои члены и сесть более прямо, являя собой картинку униженности и страха. В каждом движении его тела выражалась ненависть, он весь трясся, как будто его разбил паралич. Наша хозяйка, теперь спокойная и собранная, без следа страха или эмоций на лице, в чертах или в движениях тела, прекрасного, словно нежнейшая камея, являла собой поразительный контраст с ним.

Мы хотели сразу же унести этого человека, но хотя эта мысль и не была выражена, наша хозяйка подняла руку, призывая к тишине. Наш Руководитель понял, что она владеет ситуацией, и все, что бы мы ни попытались сделать, просто поставит нас в нелепое положение. Мы держались в стороне, чтобы не слушать, когда хозяйка что-то говорила низким и спокойным голосом, прежде чем мужчина сумел произнести хотя бы слово.

Когда он заговорил, женщина жестом подозвала нас. Мы расселись вокруг них на земле, радуясь, что можем хоть что-нибудь сделать, чтобы ослабить напряжение тревожного ожидания. Бандит объяснил, что он убедил своих вожаков позволить ему отправиться с миссией мирного посланника, чтобы уговорить людей отдать по своей воле сокровища, которые по предположению хранятся в Храме Креста Тау. В случае, если местные жители отдадут сокровища, бандиты обещают не причинять им никакого вреда в будущем, согласны освободить всех пленников (которых, как он утверждал, было более трех тысяч человек), немедленно покинуть страну и никогда больше не нападать на жителей долины.

Наша хозяйка сказала, что в храме нет никаких сокровищ, которые представляли бы какую-то ценность для бандитов. Подробное объяснение этого сопровождалось предложением провести его через все комнаты Храма и посетить любое место, какое бы он ни пожелал. Он наотрез отказался от этого предложения, сказав, что опасается, что они будут держать его в качестве заложника, и никакие заверения с нашей стороны не могли развеять его страх.

Хозяйка еще раз уверила его в нашей искренности, и внезапно он уверовал, что мы не собираемся его обманывать. Затем сложилась трудная и неоднозначная для него ситуация. Он признался нам, что именно он был главным подстрекателем в этом походе и что он сам разбудил и воспламенил воображение бандитов своим стремлением обладать сокровищами, и что он нарисовал в их воображении привлекательную картину богатой жизни, которая начнется у них, если только вылазка будет успешной. Во имя обладания этими сокровищами он со своим отцом объединили свои банды. Он был главарем банды, которая состояла из пяти различных группировок и объединилась для этого набега.

Вся сложность этой ситуации была в том, что если он будет вынужден возвратиться к своей банде с сообщением о том, что никаких сокровищ нет, то немедленно заклеймит себя как клеветник и, следовательно, с ним поступят соответствующим образом. Он не сможет удержать бандитов от долгожданной атаки, если они не поверят ему на слово, потому что уж слишком он усердствовал, чтобы привести ситуацию к точке кипения.

Он действительно попал в затруднительное положение. И к величайшему нашему изумлению, наша хозяйка предложила ему сопровождать его в лагерь бандитов. Все наши протесты были спокойно отклонены, и она приготовилась к немедленному отъезду. Она уверила нас, что никакая опасность ей не угрожает, но что, если мы поедем вместе с ними, наше присутствие вселит подозрение в умы бандитов, так что в результате опасность может лишь возрасти. Мы смиренно подчинились. Просто нам больше ничего и не оставалось делать.

Мужчина вскочил на коня, и мы помогли ей взобраться на сиденье, которое приготовили для нее позади всадника. Когда они покидали деревню, то представляли собой незабываемую картину, одну из тех, которые навечно останутся в нашей памяти, — бандит весь в сомнениях, которые выдают себя в каждой его черточке, и наша хозяйка, улыбающаяся, обернувшись к нам, с полной уверенностью, что возвратится еще до наступления темноты. На весь остаток дня мы утратили всякий интерес к работе и до заката бесцельно слонялись по деревне.

В конце концов, мы отправились домой, чтобы там дождаться возвращения хозяйки, и, войдя, обнаружили стол, на котором было множество хорошей еды. Можете представить себе наше изумление, когда мы увидели, что сама она сидит во главе стола и приветствует нас своей сияющей улыбкой. Мы безмолвствовали; слова изменили нам. Она приняла атмосферу притворного высокомерия и попробовала строго произнести: «Господа, не мешало бы произнести приветствия»; после чего мы закивали и выразили нашу радость и восхищение.

Затем она продолжала: «Мне не удалось убедить их, но они пообещали дать мне ответ в течение трех дней. Знаю, что ответом будет попытка атаковать нас, но я спасла жизнь этого бедного существа, по крайней мере, на некоторое время. Так что мы вынуждены приготовиться противостоять набегу; ведь ничто не сможет удержать их по крайней мере от попытки».

Думаю, что почти все мы вспоминали наши заветные мечты и видели гибнущие результаты нашей работы. Хозяйка прочитала наши мысли и повторила стихотворение: