"Видение в голубом" - читать интересную книгу автора (Берд Николь)

Глава 12

Сердце у Мэтью билось так, что едва не выскочило из груди. Кладбище окружала низкая каменная ограда. Сам не зная зачем, он перелез через нее и, натыкаясь на надгробные плиты, добрался до свежей могилы. Едва он успел разобрать первое слово на могильной плите — «Госпожа», как луна снова спряталась за тучи.

Тогда Мэтью прочел надпись на ощупь, буква за буквой. В могиле покоилась госпожа Пруденс Бэрримор, семидесяти двух лет от роду.

Мэтью облегченно вздохнул. В воздухе пахло прелой листвой, и где-то на дереве ухала сова.

Так можно сойти с ума, подумал Мэтью. Ведь люди умирают каждый день, поэтому совершенно бессмысленно искать сестру, читая надписи на каждой могиле. Надо все хорошенько обдумать. Его поиски зашли в тупик в этой деревушке. Утром он поскачет в Лондон и там решит, что делать дальше.

Добравшись до таверны, он первым делом согрел руки у очага, потом зажег свечу и поднялся в свою крохотную спальню. Он осмотрел простыни, но даже при свете одной-единственной свечи было видно, какие они грязные. Мэтью завернулся в куртку и устроился на громоздком дубовом диване возле маленького камина. Спать было жестковато, но ему не привыкать.

Спал он плохо, часто просыпался и уже при первых лучах солнца собрался в обратный путь. Он только немного задержался, заглянув к викарию. Оторвав священника от завтрака, Мэтью быстро задал ему несколько вопросов, после чего поскакал в Лондон, куда и прибыл вскоре после полудня. Он страшно устал и был очень недоволен собой, к тому же сильно проголодался. Когда он добрался до своего номера в гостинице, то тут же велел приготовить в номере ванну, а потом принести обед.

— Как всегда, загнали себя, капитан, — пробормотал слуга, с укоризной глядя на господина.

— Проследи за ванной и обедом, Патток. Будь так добр, — попросил слугу Мэтью. Капитан был в полном изнеможении.

Слуга помог ему снять заляпанную дорожной грязью куртку и молча кивнул. Взяв куртку, он вышел, чтобы передать распоряжения своего господина гостиничной прислуге, а потом принялся чистить куртку.

— С возвращением из Харфордшира. Ну что, безрезультатно? — спросил Макгрегор, появляясь из спальни.

Мэтью обернулся и взглянул на лейтенанта. Тот явно пошел на поправку. Хотя раненая рука все еще покоилась на перевязи, цвет лица стал лучше, да и голос бодрее.

— Как вы догадались?

— Должен вам сказать, что после двухдневных боев у солдат более жизнерадостный вид, чем у вас, — ответил Макгрегор. — Вот стул, присаживайтесь. Я могу налить вино здоровой рукой. Думаю, стаканчик вам не повредит.

Тяжело вздохнув, Мэтью взял стакан и сел.

— Сегодня вы будете спать на своей постели, — сказал лейтенант.

— А как же вы?

— Я лягу на переносную койку, раз вы так великодушны. Я не могу вернуться к себе в номер, пока не внесу арендную плату. Между прочим, я воспользовался одной из ваших чистых рубашек, к неудовольствию вашего слуги. А теперь скажите, что вы намерены делать?

Мэтью с хмурым видом уставился на стакан с вином.

— Я отправил полицейского сыщика в Корнуолл, но вряд ли он что-нибудь узнает. К сожалению, я не знаю, что означают записи в чертовом списке из приюта!

— Вы же искали поверенного? Никаких известий о нем?

Мэтью покачал головой.

— Я велел сыщику следить за таверной в Уайтчепеле, о которой упоминал один из наемных убийц.

Макгрегор фыркнул:

— Если у него вместо мозгов и хитрости одни мышцы, как у того отставного служаки, которого вы послали на запад, то он лишь вспугнет вашу жертву. Позвольте мне вам помочь в вашем деле.

Мэтью с недоумением посмотрел на лейтенанта:

— Вам?

— Я должен расквитаться с этим типом. — Лейтенант покосился на раненую руку. — Держу пари, что смогу втереться в доверие к местным жителям скорее, чем посланный вами сыщик.

Мэтью в задумчивости смотрел на него.

— Может быть, вы и правы.

— Совершенно прав, будьте уверены, — проговорил Макгрегор. — Чтобы начать игру, мне нужна старая, потрепанная куртка и немного денег.

Мэтью не сдержал улыбки.

— Конечно-конечно.

— Я же сказал, что проберусь туда незамеченным, не верите? — ухмыляясь, воскликнул шотландец.

«Так, шутки в сторону, — подумал Мэтью, — я готов заплатить хоть самому черту, лишь бы добраться до этого Темминга».

На следующее утро Джемма поднялась рано, она ждала леди Гейбриел. Они решили провести еще один день в приюте, Джемма помогала Психее следить за тем, как продвигается начатое ими дело, изменяется ли к лучшему жизнь детей.

Луиза понимала всю важность совершаемого дела, однако ей очень не хватало Джеммы. Она вышла прогуляться в сопровождении Лили, а потом вернулась домой, чтобы побеседовать с приглашенными ею женщинами на должность камеристки. В конце концов ее выбор пал на почтенную пожилую даму, говорившую с французским акцентом. Эта дама служила у жены одного баронета, и у нее были превосходные рекомендации.

— Леди Стирлинг очень любила наряды, — говорила мадам Дега. — У нее был изумительный вкус, и она знала толк в стильной одежде. — Луиза подумала, что мадам и впредь будет сравнивать ее с леди Стирлинг, но тут камеристка добавила: — Увы, как ни печально, у нее не было столь безупречной осанки, как у вас, мисс Крукшенк.

Луиза успокоилась, и когда они обо всем договорились, позвонила Лили и велела показать новой камеристке ее комнату, а также ознакомить с расположением служебных помещений в доме.

— Уверена, что мне здесь понравится, — заявила дама, приветливо улыбаясь Лили. Будучи гораздо моложе, Лили вежливо улыбнулась в ответ, на нее, по-видимому, произвело впечатление то, как достойно и внушительно держалась почтенная дама.

Покончив с этим делом, Луиза и мисс Поумшак слегка перекусили. Затем, взяв с собой компаньонку, Луиза вышла в город, чтобы подобрать себе бальное платье, заодно они заглянули в книжную лавку, на этот раз без неожиданных встреч с великосветскими львицами. Луизе также не попался на глаза ни один знакомый джентльмен, и она не без сожаления вспомнила о лейтенанте Макгрегоре.

Луиза и мисс Пи вернулись домой, неся кучу свертков. Луиза велела слуге отнести покупки к ней в комнату и сама последовала за ним. Она довольно долго оставалась у себя, примеряя мантилью, шляпку, перчатки и любуясь собой, глядя в зеркало.

«Сейчас не помешала бы чашечка чая», — сказала себе Луиза. Она отослала мисс Поумшак наслаждаться своим послеполуденным сном, потому что решила посидеть в гостиной и почитать только что купленный роман.

Но едва Луиза устроилась поудобнее на диванчике, как удивилась, услышав стук в парадную дверь. Неужели Джемма вернулась так рано? Нет, скорее всего это Лукас, который почувствовал угрызения совести, пренебрегая ею в последнее время!

Луиза закрыла книгу и стала ждать. К ее удивлению, за спиной дворецкого стоял незнакомый мужчина.

— Мистер Арнольд Катбертсон, мисс, — доложил Смелтерс.

Заинтригованная, Луиза приподнялась, присела в реверансе в ответ на поклон джентльмена. Незнакомец был среднего роста, с темно-русыми волосами. Его румяные щеки явно говорили о жизни в провинции, на свежем воздухе. Однако его одежде явно не хватало светского лоска. Луиза пыталась вспомнить, где она раньше слышала это имя.

— Как это любезно, что вы меня приняли, — произнес посетитель. — Я на самом деле разыскиваю мисс Джемму Смит, которая, насколько мне известно, остановилась у вас — Моя сестра получила от нее письмо.

— Ах да, конечно, — улыбнулась Луиза. Это был тот самый молодой человек, который ухаживал за Джеммой! — К сожалению, ее сейчас нет дома. Но полагаю, она скоро вернется. Не желаете ли чашечку чая?

— Благодарю вас, вы очень любезны, — проговорил джентльмен учтивым тоном. Он чуть повременил, пока хозяйка, кивнув лакею, не села, и только тогда присел напротив нее.

— Вы в Лондоне недавно, мистер Катбертсон? — осведомилась Луиза. Неужели ему действительно не хватало Джеммы? Неужели это был настоящий роман? Сердце у Луизы приятно заныло. Несмотря на очевидное к ней пренебрежение Лукаса, Луиза готова была радоваться за Джемму.

— Я приехал в город вчера вечером, — ответил мистер Катбертсон. — Но в дороге я очень устал, да и поздно уже было наносить визиты.

У него неплохие манеры, подумала Луиза. Вскоре появился Смелтерс с подносом, на котором, кроме чая, были пирожные, хлеб и масло. Луиза налила гостю чай, поощряя его к дальнейшей беседе.

Однако гость не нуждался в поощрении, он и сам был не прочь поболтать, в основном о себе и своих делах. Луиза надеялась, что он будет говорить о своих чувствах к Джемме. Но вместо этого ей пришлось выслушать то, какая сочная трава на пастбищах у его отца и какие породистые у них овцы.

— Наша шерсть — лучшая шерсть в округе, — продолжал рассказывать мистер Катбертсон. — Мы очень гордимся нашими успехами в разведении овец. Они производят больше здоровых ягнят, чем любая другая ферма на расстоянии трех миль от нас.

— Это прекрасно, — сказала Луиза, притворившись заинтересованной, и очень обрадовалась, услышав стук колес подъехавшей кареты. Вскоре в дверях гостиной появилась Джемма и замерла от изумления, увидев молодого человека.

Джемма устала, весь день она помогала детям таскать грязные тяжелые матрасы из своих спален, спина у нее ныла, и она мечтала о теплой ванне. И уж никак не ожидала увидеть Арнольда.

В гостиной Луизы он выглядел как-то странно.

— Арнольд! — воскликнула она. — То есть мистер Катбертсон. Какой сюрприз! Ваша сестра не писала мне, что вы собираетесь в Лондон.

Гость поклонился.

— Поскольку мы формально не обручены, я счел неприличным сообщать вам о своем визите в Лондон. Кроме того, я решил посмотреть, как вы тут живете.

— Как это мило с вашей стороны, — проговорила Джемма.

Она совсем забыла, что он по-старомодному помадит свои вьющиеся волосы, подражая отцу, сквайру. Да и сюртук сидел на нем не очень хорошо, не так, как на капитане Фаллоне, но едва ли она могла винить своего йоркширского обожателя в том, что он не удосужился зайти к лондонскому портному.

— И моя матушка все время твердила, что мне необходимо съездить в столицу. Каждому требуется небольшой городской сувенир из бронзы, — обратился он к обеим леди.

Джемма также забыла, каким напыщенным тоном он говорит, и кивнула. Неужели Арнольд так сильно изменился за время ее пребывания в Лондоне? Впрочем, скорее всего изменилась она. Как объяснить ее реакцию, ее смятение, в то время как она должна была почувствовать себя счастливой?

— Матушка и сестра передают вам свои наилучшие пожелания, — добавил он.

— Очень приятно, — отозвалась Джемма. — Надеюсь, Элизабет здорова, как и ваши родители.

— У отца был приступ подагры, а так все живы и здоровы, благодарю вас, — ответил мистер Катбертсон.

С какой стати они все время говорят о его родных в Йорке? — думала Луиза, потягивая чай мелкими глотками. Этот отпрыск сквайра выглядит довольно невзрачно по сравнению с… но нет, она не может сравнивать каждого мужчину с энергичным, обаятельным, пусть и безнравственным, лейтенантом Макгрегором. Если Джемма любит этого молодого человека, совет им да любовь.

Джемма рассказывала о том, где провела день, при этом вид у мистера Катбертсона был явно недовольный.

— Ну зачем вы тратите свой досуг на посещение подобных мест, мисс Смит? Вам предстоит более высокий удел, чем роль няни! — Его слова звучали так банально, как наставления последней гувернантки Луизы.

Оправдываясь, Джемма возразила:

— Но дети так страшно нуждаются в помощи, Арнольд, мистер Катбертсон, кроме того…

— Мне известно, что вы приехали в город, надеясь кое-что разузнать, что могло бы навести вас на след ваших родителей, — благородная цель. Но вы не должны забывать о приличиях, моя дорогая. Моей матушке, так же как и мне, хочется увидеть вас в нашем доме, но сначала мы должны удостовериться, что ваше происхождение не препятствует вам стать достойным членом нашей семьи.

— Именно по этой причине я первым делом посетила приют! — залившись краской, воскликнула Джемма. — А когда леди Гейбриел…

— Леди? — прервал ее Арнольд.

— Да. Лорд Гейбриел был достаточно учтив, он согласился разобраться в тайне моего происхождения.

А когда его жена увидела, в каком состоянии находится приют, она, движимая сочувствием, захотела помочь сиротам. Я же была готова оказать ей любую помощь.

— Ну тогда совсем другое дело, — заявил молодой человек. — Теперь мне все понятно. Завоевать расположение леди Гейбриел — это поступок, заслуживающий уважения.

— Помощь детям тоже поступок, достойный уважения! — возразила Джемма.

Он снисходительно улыбнулся:

— Конечно-конечно. Мы прекрасно понимаем друг друга.

Ощутив беспокойство, Луиза переводила взгляд с мистера Катбертсона на Джемму. Разумеется, Джемма права, думала она. Однако мистер Катбертсон выглядел весьма самоуверенно, видимо, привык считать свое мнение непогрешимым.

— Не останетесь ли пообедать вместе с нами, мистер Катбертсон? — предложила Луиза из вежливости. — Это ради счастья Джеммы, уговаривала она себя, даже если ей придется весь обед выслушивать рассуждения о разведении овец.

Но к ее удовольствию, мистер Катбертсон поклонился.

— Без приглашения не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством, мисс Крукшенк. Как-нибудь в другой раз. Я навещу вас, леди, в один из тихих вечеров. Уверен, дорогая мисс Смит, — надеемся, что вы в конце концов перемените это имя на ваше настоящее, — что вам нужно передохнуть после столь утомительного для вас дня. До скорой встречи!

— Будем с нетерпением ждать вас, — солгала Луиза.

Когда он пожал Джемме на прощание руку и ушел, Луиза испытующе посмотрела на подругу.

— Полагаю, тебе было приятно его увидеть, — осторожно проговорила Луиза.

Джемма молчала, глядя вслед неожиданному визитеру.

— Ты должна меня понять — за время пребывания в пансионе в Йоркшире я повстречалась лишь с несколькими джентльменами. И когда мистер Катбертсон обратил на меня внимание, была польщена.

«А теперь, — подумала Луиза, — когда у тебя появилась возможность расширить круг знакомств, мистер Катбертсон уже не выглядит столь привлекательно».

— Ты же не помолвлена с ним, Джемма. Зачем заставлять себя, если ты не уверена в своих чувствах? Кстати, я повторяю твои же слова.

Джемма от досады закусила губу.

— С моей стороны было бы низко порвать с ним только из-за того, что у него не столь утонченный вид, какой полагается иметь джентльмену. Он же не виноват, что всю жизнь провел в Йоркшире.

Быть заурядным человеком, конечно, не преступление, подумала Луиза, но вряд ли девушка, которая выйдет за него замуж, станет от этого счастливее. Напыщенный, самодовольный зануда.

Джемма тем временем рассуждала:

— На самом деле это даже смешно. Он все так же волнуется из-за меня, а вдруг мои родители не оправдают его надежд, и, женившись на мне, он опозорит свою семью.

— Если он по-настоящему любит тебя, то для него это не должно иметь никакого значения, — начала было Луиза, Джемма не дала ей договорить:

— Нет, я не могу винить его в том, что он дорожит репутацией своей семьи. Разумеется, он вправе знать имя той, на ком собирается жениться.

Луиза вздохнула. Ну что ж, может, в дальнейшем мистер Катбертсон исправится к лучшему. Видимо, ни один жених не ведет себя так, как полагалось бы влюбленному. Лукас проводит все вечера в компании с друзьями по клубу, даже лейтенант Макгрегор, который находился вместе с непреклонной леди Джерси на каком-нибудь танцевальном вечере. Чума возьми их обоих!

Но в это время голова Макгрегора была занята вовсе не мыслями о знатных и высокородных леди. В данный момент его занимал вопрос одежды, и в конце концов его выбор пал на свой собственный сюртук, тот самый злополучный сюртук, который продырявила пуля. С ужасной заплатой, закрывавшей саму дыру, но, увы, не опаленные порохом края, сюртук, к его огорчению, выглядел ужасно, словно был куплен у старьевщика.

Капитан Фаллон и его слуга предложили на выбор еще кое-что из одежды, но по размеру ему ничто не подошло, поэтому Колин решил, что удобнее ему все-таки будет в своем многострадальном сюртуке. Хотя от одной мысли, во что обошелся ему сюртук и как быстро тому пришел конец, у Колина вырвался вздох сожаления. После того как они с Фаллоном пообедали в номере капитана, Колин вышел на улицу и, подозвав кеб, велел кучеру ехать к таверне в Уайтчепеле, дав ему точный адрес.

— Вы уверены, что вам надо именно туда? — спросил его явно встревоженный возница. — Я могу отвезти вас в десяток более приятных теплых местечек, если вы не прочь выпить или желаете заняться любовью, причем это и ближе, и безопаснее.

Колин недоуменно поднял брови.

— Очень жаль, но мне надо именно туда, — объяснил он. — Я добавлю вам шиллинг на чай.

Возница пожал плечами.

— Дело ваше, — заметил он. — Но вам придется возвращаться домой пешком. Я не собираюсь ехать за вами туда среди ночи.

Колин кивнул, надеясь, что сумеет выбраться оттуда живым и невредимым. Им двигало не только желание совершить благое дело, о котором он упомянул в разговоре с капитаном Фаллоном. Теперь у него были свои счеты с подлым трусом, нанявшим убийц, которые чуть было не расправились с ним. Бок у Колина уже почти не болел, он даже отказался от повязки, но пострадал сюртук, на который Колину пришлось раскошелиться. Хорошо сшитый и почти новый сюртук, столь необходимый офицеру, стремившемуся выглядеть джентльменом и получавшему скудное жалованье, которого едва хватало на жизнь, сюртук был окончательно погублен.

Пока кеб катил по респектабельным районам Лондона, а потом трясся по узким, тускло освещенным улицам, Колин вспоминал свое детство, проведенное на юго-западе Шотландии. У его отца была маленькая ферма в Эршире, мать, дочь викария, родом была с севера Англии. Их семья не считалась богатой, однако они не бедствовали. Он донашивал заплатанную одежду, переходившую к нему от старшего брата, которую чинила и перешивала его экономная матушка. Повзрослев, он соблазнился щегольской красного цвета формой солдат ее величества королевы, хотя его отец только посмеялся над выбором своего сына.

Возможно, именно это повлияло на его судьбу, размышлял Колин, уставившись задумчиво в окружавшую его темноту. У него не было желания стать фермером, к тому же после смерти отца ферму унаследовал бы старший брат, а не он. Небольшое наследство, оставленное дальним родственником, помогло купить ему офицерский патент, и поскольку война с Наполеоном находилась в самом разгаре, он охотно пошел воевать, полагая, что с французами можно будет расправиться легко и быстро, продвинуться по службе и разбогатеть.

И вот теперь он вынужден плыть по течению, существуя на половинном жалованье. Хотя он остался в живых, но, как говаривала его старая бабушка, «горе наше, что без масла каша». Как истинный шотландец, он обладал живостью характера и к тому же был фаталистом. Он никогда не думал, что упадет так низко, что будет искать богатую невесту. Мысль о том, что особы поважнее делали то же самое, не утешила. Ему очень нравилась непосредственная и привлекательная мисс Крукшенк. На ней он женился бы, не будь у нее даже гроша за душой. Но она уже была помолвлена, к тому же он сам говорил ей, что она достойна лучшего. Он покачал головой. И вот венец его усилий — он, который выжил среди стольких кровопролитных сражений, был ранен уличным бандитом, которого нанял бесчестный поверенный. Сама по себе эта мысль была оскорбительной. Все-таки он не окончательно потерял честь!

Поэтому, когда кеб покатил по грязным узким улочкам, Колин был готов ко всему. Он заплатил вознице и вылез из кеба. Кучер хлестнул лошадь и поехал обратно, стараясь побыстрее убраться отсюда.

Колин вошел в таверну.

Внутри было дымно и чадно, пахло прокисшим пивом, камин из-за плохой вытяжки дымил, но все перебивал застоявшийся запах грязной одежды и пота. Почти все столы были заняты, по сравнению с одеждой посетителей сюртук Колина выглядел почти новым. Они с открытой враждебностью смотрели на Колина.

Однако лейтенанта это ничуть не смутило. В первые годы службы в армии ему пришлось терпеть отнюдь не безобидные шутки своих сослуживцев, английских офицеров. Это продолжалось до тех пор, пока он не привык говорить, смягчая свой сильный шотландский акцент, а также пару раз не обнажил шпагу в схватках с младшими офицерами до первой крови. После этого они стали относиться к нему с уважением, а вскоре у него даже появились друзья. Сейчас он, ни секунды не колеблясь, прошел к свободному столу, подвинул колченогий стул и сел. Через некоторое время к нему подошла потасканная на вид служанка в грязном переднике.

— Эль, пожалуйста, — потребовал он, протягивая монету. Заведение было из тех, где сначала платят, а потом подают. Хорошо, что он взял взаймы у Фаллона, а то что бы он делал со своими пустыми карманами. С совершенно равнодушным видом Колин огляделся. Да, полицейский сыщик с Боу-стрит, посланный капитаном Фаллоном следить за этим местом, вероятно, смотрелся здесь как спелый колос пшеницы среди плевелов.

Что касается самого Колина, то он ничуть не сомневался, что вид у него такой же не внушающий доверия, как и у всех прочих. Или по крайней мере как у большинства, подумал Колин, глядя на неподалеку от него сидевшего человека без уха и с деревяшкой вместо ноги. К тому моменту, когда служанка вернулась с элем, Колин заметил, что в углу идет игра в кости. Прихватив с собой кружку, он направился туда через весь зал.

— Никто не против, если я приму участие? — спросил он.

Люди, стоявшие на коленях на каменном полу и прижимавшиеся друг к другу, подняли головы. Двое или трое фыркнули, но тот, кто, по-видимому, руководил игрой, пожал плечом.

— Покажи деньги, — ответил он.

Колин вынул из кармана несколько мелких монет и показал. Ни к чему было показывать все деньги, выставляя себя недотепой, иначе не успеет он выйти отсюда, как ему перережут горло. Затем он, опустившись на колени на холодный пол рядом с другими, взял грязные кубики из слоновой кости.

Он покатал их между ладонями, оценивая, одинаковые ли они по весу, чтобы понять, честно или нечестно ведется игра, и бросил их на пол. Кубики покатились, а когда остановились, раздался хохот. Бросок оказался плохим.

— Проиграл, — признался Колин без особого волнения. Он протянул монетку, уступая право броска другому. Затем уселся поудобнее, чтобы удостовериться кое в чем, и стал наблюдать. К тому времени, когда снова настала его очередь бросать, он уже понял, кто был в выигрыше, а кто в проигрыше — эти больше чертыхались, — а также как манипулировать кубиками.

Судя по виду, большинство из игравших были простыми работягами, если, конечно, они работали. Так, один из игроков носил кожаный фартук кузнеца, видимо, подковывал лошадей. Это был большой и сильный мужчина с мускулистыми узловатыми руками; бросив кубики, он проиграл, судя по всему, не в первый раз. К тому времени, когда кубики снова попали к Колину, кузнец проиграл большую часть своего дневного заработка. Он с нетерпением смотрел на новичка, надеясь, что тот снова бросит неудачно.

Колин повертел кубики между пальцами, оценивая их вес и качество, выбрал один, который явно был с подвохом, и положил его на пол.

— Этот кубик нехорош.

Ведущий игру, толстый мужчина, смотрящий из-под бровей темными глазами, фыркнул:

— Проигравшийся бедняга, а? Я могу обидеться, если ты собираешься оклеветать меня в глазах других.

— Для меня это проще, чем бросать этот поддельный кубик. — Колин, смело встретив злобный взгляд ведущего, заметил: — Лучше было бы использовать настоящий.

Все вокруг заволновались. Толстый ведущий нахмурился:

— Какой такой настоящий?

— Тот, который в твоем левом кармане, — спокойно ответил Колин. — Тот, которым ты заменяешь этот, когда наступает твой черед бросать.

— Ты ответишь за то, что… — начал было мерзавец, но ему не дали договорить. Стоявшие вокруг игроки заворчали, кузнец вытянул свою испачканную в копоти руку и схватил толстяка.

— Ты что, дурачишь нас, Гримби? Я расколю твою голову, как орех!

— Нет, нет. Он все лжет, — попытался было вывернуться Гримби, но его тут же прервал Колин:

— А вы проверьте его левый карман.

Крепко держа одной рукой съежившегося от страха толстяка, кузнец другой рукой полез к нему в карман и достал оттуда маленький кубик из слоновой кости.

— Попробуй метнуть его вот с этим, — любезным тоном предложил Колин. — Уверен, тебе повезет. Могу уступить тебе очередь.

Кузнец злобно рявкнул и встряхнул владельца поддельного кубика так, что у того лязгнули зубы.

— Ты лживый жулик, сукин ты сын!

Другие тоже зашумели. Кузнец, судя по его злобному и решительному взгляду, решил забрать у мошенника и поделить нечестно выигранные деньги.

Никто не возражал против этого, только Колин вежливо произнес:

— Я не собираюсь делить с вами деньги, но позвольте мне самому решить, что делать с этим жуликом.

Кузнец какой-то миг раздумывал, потом неохотно кивнул:

— Так как ты раскрыл его жульничество, это будет справедливо.

Гримби с мокрым от пота лицом — его все еще держал кузнец — забормотал:

— Я не делал… я не…

— Брось, — сказал ему Колин. — Я не трону тебя, если ты дашь за это хорошую цену.

— Сколько? Ведь у меня отняли все деньги, — залепетал жулик.

— Мне не нужны деньги, мне нужны кое-какие сведения, — сказал Колин.

С облегченным видом толстячок попытался кивнуть, хотя это ему плохо удалось, так как кузнец по-прежнему стальной хваткой держал его рукой за отвороты его куртки. Колин кивнул кузнецу, тот неохотно отпустил Гримби.

Кузнец обшарил карманы мошенника.

— Больше не показывайся здесь, — предупредил кузнец мошенника и направился к стойке, чтобы заказать себе выпивку. Остальные последовали за ним, надеясь, что он всех угостит.

Гримби потер горло и поежился.

— Ты скверно обошелся со мной, — сказал он Колину обиженным тоном.

— Я спас твою поганую шкуру, — напомнил ему Колин. — Все равно рано или поздно тебя поймали бы за руку с твоим поддельным кубиком. А теперь вот что я хотел бы узнать.

Несколько часов спустя Колин, уютно устроившись в уголке таверны, допивал вторую кружку эля, всего лишь вторую — до тех пор пока ночь не закончится, ему нужна ясная голова. Он незаметно наблюдал за входом в таверну, и в конце концов его терпение было вознаграждено. Когда невысокий, щуплый человечек в темном сюртуке и с уже редеющими волосами, зачесанными на голове так, чтобы скрыть плешь, вошел внутрь и направился прямо к стойке, чтобы заказать себе кружку пива, Колин почувствовал нервную дрожь.

Несомненно, это был Темминг. Он выглядел чуть поприличнее завсегдатаев таверны. Оглядевшись, он взял кружку эля и залпом выпил ее.

К немалому любопытству Колина, хозяин, стоявший за стойкой, передал Теммингу листок бумаги, тот схватил его, быстро сунул во внутренний карман и только потом дал монету. Должно быть, его хорошо здесь знали, поскольку не сразу потребовали плату за эль, как со всех остальных.

Темминг развернулся, снова окинул взглядом всю таверну и устремился к выходу. Все это время Колин сидел с равнодушным, даже отсутствующим видом, уставившись в кружку с элем, хотя сердце учащенно билось. Краешком глаза он заметил, как по нему скользнул подозрительный взгляд поверенного. Колин подождал, пока за Теммингом не закрылась тяжелая дверь, вскочил на ноги и устремился за ним.

Колин узнал от мошенника с кубиком, в каком направлении следует идти, что было просто необходимо. Едва выйдя за порог, он очутился в полной темноте, однако успел разглядеть впереди смутное мелькание темного сюртука. Решив не упускать его из виду, Колин резко прибавил шаг.

Темминг, должно быть, услышал шаги и бросился бежать.

Колин побежал следом, он был моложе и почти сразу сократил расстояние между ними. Но тут маленький человечек нырнул в боковую улочку. Однако Колин настиг его, схватил сзади за сюртук и резко дернул на себя, едва не поломав тонкую шею поверенного.

— Только на одно слово, пожалуйста!

— Я ничего такого не делал, — пропищал человечек.

Колин потащил его на дорогу, чтобы под фонарем, освещавшим другую таверну, получше разглядеть его лицо. Темминг дрожал от страха. Он очень напоминал пойманную крысу, и Колин забыл, насколько опасным мог быть этот человек.

— И чего же вы не делали? — переспросил Колин ледяным тоном. — Разве не вы заплатили парочке уличных бандитов, простреливших мне бок?

— Не я, — сказал Темминг. — Вы схватили не того, кого надо.

— Как вас зовут?

— Смит, — быстро ответил поверенный.

— В таком случае я знаю кое-кого из ваших родственников, — заметил Колин. — Может быть, покажете визитную карточку?

Растерявшись, поверенный облизывал пересохшие губы.

— Ах да. Возможно, вас зовут Темминг?

— Не имеет значения. Я ни в чем не замешан, — угрюмо повторил поверенный. — Вы ничего не докажете.

— Полагаю, у нас более чем достаточно доказательств, — произнес Колин. — А если не хватит, я хоть вздую вас хорошенько. Кстати, дайте мне взглянуть на листок бумаги, который вы получили от владельца того отвратительного заведения, где мы с вами только что побывали.

Узенькие глазки Темминга округлились от страха.

— Нету меня никакого листка!

Темминг изловчился и нанес удар по еще не зажившей ране лейтенанта. Колин чертыхнулся, ощутив острую боль, но не отпустил негодяя и ударил его ногой сзади по голени, тем самым положив конец короткому, но отчаянному сопротивлению поверенного.

Темминг простонал сквозь зубы:

— Вы сломали мне ногу.

— Пока нет. Но все впереди. Давайте бумагу, — снова потребовал Колин.

Темминг замер. Какое-то мгновение он выглядел настороженным, затем по его лицу проскользнула хитрая ухмылка.

Позади раздались чьи-то крадущиеся шаги, все ближе и ближе. Колин крепче ухватил Темминга.

— Лучше отпустите меня, если, конечно, хотите остаться в живых, — угрожающе пробормотал Темминг.

Не говоря ни слова, Колин уперся спиной в стену ближайшего дома, держа перед собой Темминга, словно щит. Он с напряжением всматривался в темноту и в следующее мгновение разглядел приближавшегося сообщника Темминга. Какая приятная неожиданность — это был второй бандит, с которым Колин повстречался на темной аллее возле «Судебных иннов».

— Ого, кажись, старый приятель? — проворчал подошедший бандит. В руках он держал громадный пистолет, дуло которого было направлено прямо в сердце Колина. Несмотря на то что Колин прикрывался как щитом телом Темминга, наемный убийца легко бы попал в него — расстояние между ними было слишком мало, чтобы промахнуться.

— Мой приятель промахнулся, но я не промахнусь. Ты уже мертвец, а твое залитое кровью тело сейчас будет валяться в грязи здесь, на улице.