"Брачная ночь" - читать интересную книгу автора (Джордан Николь)

Глава 2

Мне следовало бы дрожать от страха, но его прикосновение околдовало меня.

Он снова провалился в полусон. И в этом сне наяву видел ее. После того как рану на голове перевязали, боль утихла. Впрочем, она стала стихать еще раньше, когда эта прелестная девушка склонилась над ним и коснулась пальчиками его воспаленного лба. Голова успокоилась, чего не скажешь о его мужском естестве.

Она была воплощенной мечтой любого мужчины — ангел, валькирия, божество, морская сирена. Золотистое искушение и пытка. Ему хотелось привлечь ее к себе и пить нектар с ее губ. Но она ускользала, не давалась в руки…

— Эй, там!

Он вздрогнул и очнулся — реальность и боль навалились с новой силой. Николас осторожно поднес руку к голове — цепей не было. Он лежал на голом топчане, и приклад мушкета упирался в его ободранные ребра.

— Эй ты, пошевеливайся!

Туман перед глазами рассеялся. Николас вспомнил, что его взяли в плен и доставили в крепость на острове Сент-Киттс, где скорее всего повесят. Вначале он мерил шагами камеру, как раненый зверь, проклиная себя за то, что так и не смог сдержать обещания, данного своей сводной сестре. Но боль и усталость взяли свое, и он лег, провалившись в полубред-полусон, в котором ему явилось золотое видение — красавица, спасшая его на набережной.

Что, черт возьми, ему лезет в голову? Николас выругался и сплюнул со злостью. Вместо того чтобы исходить в похотливых мечтах о женщине, лучше бы поискал способ обеспечить надежное будущее своей сводной сестры, после того как его не станет.

— Сказано, поднимайся! К тебе леди пришла. Николас приподнялся на локте. Дверь в камеру была приоткрыта. Он скользнул взглядом по дверному проему, и сердце его остановилось.

Она была здесь, в мрачном подземелье, — высокая, стройная и величавая как принцесса. Даже в капюшоне и широком плаще он узнал бы ее из тысячи. Но сейчас она мало походила на карающего ангела, не то что на пристани. Казалась неуверенной, озабоченной.

— Я оставлю дверь приоткрытой, миледи. Если он попытается вас обидеть, зовите на помощь.

— Благодарю.

Голос ее был низким и мелодичным, но она не проронила больше ни слова, даже после того как стражник удалился.

Уж не сон ли это? Николас сел. В солнечном луче, пробившемся в темный каземат сквозь зарешеченное оконце, клубились пылинки. Он мог даже различить цвет ее платья, но черты лица оставались в тени.

Она скинула капюшон. Увидев ее золотистые волосы, собранные узлом на затылке, Ник почувствовал острое возбуждение. Казалось, свет исходит от нее самой.

Она стояла перед ним вполне реальная, героиня его сексуальных фантазий…

Если, конечно, он уже не умер и не попал в рай. Приверженцы ислама верят, что воины, погибшие в бою, попадают в райские куши, где рекой льется вино и прелестницы окружают счастливца праведника. Но боль, которая не исчезла совсем, говорила о том, что он находится все еще в своем бренном воплощении.

Она смотрела на него так, словно изучала его лицо. Затем покраснела и в смущении опустила глаза. Снова подняла и взглянула на повязку у него на лбу.

— Слава Богу, к вам допустили врача. Признаться, я не надеялась. О, не вставайте из-за меня. Вы не в том состоянии, чтобы соблюдать условности.

— Что… — Голос его сел, и ему пришлось прочистить горло, прежде чем снова заговорить. — Почему вы здесь?

— Хотела убедиться, что с вами все в порядке.

Николас нахмурился, пытаясь разогнать туман перед глазами. Не иначе как удары по голове пагубно сказались на его умственных способностях.

Ни одна дама не стала бы рисковать своей репутацией ради незнакомца. А эта женщина была леди до мозга костей, дочь герцога, как она заявила сегодня утром, одернув этих грубиянов, его охранников.

Николас смотрел на золотоволосую красавицу и никак не мог понять, зачем она пришла. И вдруг его осенило.

Что, если ее послал Геррод, чтобы она выудила полезную информацию?

Николас подозрительно прищурился. Его корабль все еще в укромном месте, в одной из бухт Карибского моря. Николас отправился в Монтсеррат на голландской шхуне, не желая рисковать своими людьми, тем более что миссия, с которой он направлялся к сводной сестре, ни к бизнесу, ни к войне отношения не имела. Не исключено, что капитан Геррод мечтает завладеть его шхуной.

Теперь понятно, почему его сразу не вздернули. Плюс опасения навлечь на себя гнев влиятельных особ, близких знакомых и родственников Николаса Сейбина.

Николас мрачно смотрел на гостью. Неужели они с Герродом заодно? Сочувствие ее выглядело вполне искренним, да и враждебность к Герроду едва ли была напускной. Но быть может, впоследствии Геррод сумел склонить ее к сотрудничеству?

Или ее прислали, чтобы помучить его? Ведь это все равно что показать стакан воды умирающему от жажды. При мысли о том, что за такой неземной красотой скрываются коварство и ложь, Ник в ярости сжал кулаки.

Не стоит забывать о том, что красавица принадлежит к враждующей стороне и с ней надо держать ухо востро.

Когда Николас опустил глаза, задержав взгляд на ее груди, ему показалось, что она покраснела.

— Насколько я помню, мадам, нас не представили друг другу — сказал он наконец.

— Просто не было времени. Я — Аврора Демминг.

— Леди Аврора, — уточнил Николас, подумав, что имя ей очень подходит — золотая утренняя звезда. — Вы упомянули об этом сегодня на набережной.

— Я не знала, способны ли вы воспринимать действительность.

Николас невольно поднес руку ко лбу.

— Вы увидели меня не в самое лучшее время, должен признаться.

Возникла неловкая пауза.

— Я принесла кое-что. — Она робко шагнула к нему. Только сейчас Николас заметил у нее в руках сверток.

Аврора стала выкладывать его содержимое на топчан, сильно нервничая при этом.

— Надо было принести свечи, — заметила она, озираясь по сторонам. — Не думала, что здесь такая темень. Вот одеяло, кое-что из еды.

Глаза их встретились на короткий миг, но она поспешила отвернуться.

— Вот рубашка и куртка — позаимствовала у управляющего кузена. Мне показалось, вы крупнее Перси.

Николас понимал, что так смущало ее — его нагота. Едва ли при ее нежном воспитании Авроре часто приходилось видеть полуодетых мужчин или определять их размеры.

— Как вам удалось миновать охрану? — спросил он. Похоже, она была рада переменить тему разговора.

— А, пустяки, — с нарочитой беззаботностью ответила она. — Просто прибегла к маленькой хитрости — сказала, что меня прислал мой кузен.

— А это не так?

— Нет, если честно.

— Я думал, Геррод запретил мне свидания с кем бы то ни было.

— Здесь, в крепости, капитан Геррод не властен. К тому же его недолюбливают на острове.

— Значит, он не посылал вас ко мне с поручением?

— Нет. — Аврора смотрела на него озадаченно. — С чего бы ему посылать меня к вам?

Николас пожал плечами. Ее удивление не было наигранным. Но что тогда привело ее к нему, черт возьми?

Николас потянулся к вещам, которые она принесла, и Аврора невольно попятилась. Он надел рубашку, морщась от боли.

— Простите, миледи, но я отказываюсь понимать, чем заслужил такую честь я, приговоренный преступник и совершенно чужой вам человек.

— Мне показалось, что капитан только и ищет предлог вас убить. Я боялась за вашу жизнь.

— И все же я не понял. Что заставило вас быть столь щедрой ко мне и играть роль дамы-благотворительницы?

Тон его был полон цинизма. Аврора вскинула голову.

— Я не была уверена, что о, вас позаботятся.

— И решили создать мне комфорт в последний день пребывания в этом мире. Зачем?

В самом деле, зачем? Она не могла объяснить, что влекло ее к этому человеку. Каперу, у которого руки в крови…

Кстати, не такой уж он беззащитный, как она вообразила в самом начале. Теперь, смыв кровь и немного отдохнув, он казался ей ослепительно привлекательным, несмотря даже на синяк на скуле. А щетина на щеках вместе с повязкой на голове лишь усиливали сходство с пиратом, следует добавить — красавцем пиратом, грозой морей и дамских сердец.

Теперь Аврора поняла, что Джейн имела в виду, говоря, что он опасен для дам. Он излучал обаяние падшего ангела — волосы цвета янтаря, классические черты лица. Широкие плечи, налитые бицепсы и трицепсы — все это вызвало уже знакомые ощущения где-то внизу живота.

Однако высокомерие, сквозившее в его взгляде, озадачило ее, даже обидело. Похоже, он глубоко заблуждался относительно мотивов, приведших ее к нему. Впрочем, она и сама не могла объяснить свой странный поступок.

Когда пленника избивали в порту, Аврора не могла за него не вступиться. Сработал скорее инстинкт, чем разум. В доме отца, деспотичного и жестокого, она не раз пыталась предотвратить насилие, защищая жертву. Да и влечение к пленнику легко было объяснить — тот же цвет волос, что у покойного жениха, горячо любимого ею.

— Вы чем-то напоминаете очень дорогого мне человека, — сказала Аврора, — возможно, поэтому я и пришла к вам.

Он удивленно приподнял бровь, и Аврора отвернулась, стараясь не смотреть на треугольник позолоченной солнцем плоти в том месте, где рубашка не была застегнута.

Она стояла неподвижно и прямо, в то время как он не торопясь, с тем же надменным видом буквально раздевал ее глазами.

— Вы носите траур, — заметил он. — По мужу?

— Нет. Восемь месяцев назад без вести пропал мой жених.

— Но помню, чтобы я видел вас па Сент-Киттсе раньше.

— Мой кузен с женой ненадолго приехали в Англию и взяли меня с собой на Карибы, решив, что перемена обстановки поможет мне справиться с горем. В дороге нас застала весть о том, что Америка объявила войну Англии. Знай я, что такое случится, ни за что бы не поехала. Но через несколько дней я возвращаюсь домой.

По ее тону он наверняка догадался, что ей не хочется возвращаться. Авроре редко удавалось скрывать свои чувства.

Николас Сейбин пристально посмотрел на нее.

— Но вы, я вижу, не жаждете вернуться на родину. Хотя должны бы лететь туда как на крыльях после долгой разлуки.

Она улыбнулась печально.

— Все дело в том, что отец вынуждает меня выйти замуж за нелюбимого человека.

— Вот как, брак по расчету? Знаю, британские аристократы охотно продают своих дочерей, называя сделку браком.

Аврора гордо вскинула голову.

— Я бы не стала называть этот акт продажей. Речь идет скорее о социальной целесообразности. Отец хочет, чтобы я поскорее устроилась в жизни.

— Но вы сами этого не хотите, верно?

— Нет, не хочу, — призналась Аврора.

— И не стали протестовать? А мне вы не показались послушной субтильной барышней. Напротив, напомнили тигрицу… тогда, на набережной.

— Обстоятельства определяют наши поступки, — вспыхнув, ответила Аврора. — Но есть правила, которые я не могу нарушить, и вынуждена смириться.

— В самом деле? И все же вы здесь. На моей родине леди не ходят с визитами в тюрьмы к преступникам.

— В Англии тоже не ходят, — с вымученной улыбкой призналась Аврора. — Я понимаю, что совершила ужасный уступок. Кстати, пришла не одна, с горничной. Она ждет в коридоре… вместе с охранником.

Напоминание об охраннике возымело действие, Николас Сейбин застегнул до конца рубашку, поглядывая на Аврору из-под полуопущенных ресниц.

Он встал, и она поспешно отступила. Не потому, что чувствовала себя рядом с ним маленькой, но что-то в нем вызывало смутное беспокойство, его близость тревожила.

— Вы ведь меня не боитесь? — спросил он, и от звука его голоса по спине у нее побежали мурашки.

Да, она его боялась. Его пристального взгляда. Он не спускал с нее глаз, заставляя се сердце бешено колотиться.

— Вы не похожи на человека, способного обидеть женщину, — неуверенно ответила она.

— Я мог бы взять вас в заложницы — вы это имеете в виду? Глаза ее расширились, тревога нарастала.

— Нет, Перси сказал, что вы джентльмен, — добавила она не без сомнения.

Он ослепительно улыбнулся и подошел ближе.

— Кто-то должен научить вас нe быть столь доверчивой. Он взял ее за руку. Ей показалось, будто обожгли кожу, но виду не подала.

— Кто-то должен был научить вас хорошим манерам, — в тон ему ответила Аврора, смерив его холодно-надменным взглядом. — Я вообще-то не ждала благодарности, мистер Сейбин. Но и подобного обращения тоже.

Взгляд его стал чуть мягче, он отпустил ее руку и потупился.

— Простите, я, кажется, забылся. Аврора невольно потерла запястье.

— Я понимаю. Вам пришлось нелегко, К тому же вы американец.

Он усмехнулся:

— Ах да, я — язычник колонист.

— Вы должны признать, что ведете себя очень… бесцеремонно.

— А вы — что приговоренным к смерти многое прощается. Аврора помрачнела: он вовремя напомнил ей о своей незавидной участи.

— Перси сделает все, чтобы приговор отменили, — сказала она. — Но он может потерять пост, если будет настаивать на вашем освобождении. Его и так упрекают в нелояльности Короне. Он считает, что война абсурдна, что британцы виноваты в происходящем не меньше американцев.

Если она невинна, он унизил ее подозрением. Как бы яростно он ни ненавидел некоторых ее соотечественников, она была ни при чем.

— Простите меня, — понизив голос, сказал он. — Я перед вами в неоплатном долгу. — Увы, не в его силах было ответить ей добром на добро.

Глаза ее вдруг наполнились печалью.

— Хотела бы я сделать для вас больше…

— Вы и так достаточно сделали. Она прикусила губу.

— Мне пора.

Николас почувствовал, что смотрит на ее губы. — Да.

— Вам еще что-нибудь нужно?

Он усмехнулся — в его положении он не утратил чувства юмора.

— Не считая ключа от камеры и быстроходного судна, ждущего в гавани. Бутылка рома не помешала бы.

— Я… Я попытаюсь.

— Не надо. Я пошутил.

Он коснулся ее щеки тыльной стороной ладони. Губы ее раскрылись, и она тихо вздохнула. Николас почувствовал, как шевельнулось его мужское достоинство.

— Не оставайтесь здесь больше ни минуты. Ради Бога, уходите.

Она кивнула и отступила на шаг. Синие глаза затуманились влагой. Она повернулась и, не проронив ни слова, быстро вышла из сумрачной камеры.

Дверь закрылась, со скрежетом повернулся ключ в замке. Николас сквозь зубы выругался — он пленник, и с этим ничего не поделаешь.

Он сжал кулаки. Внезапно его обуяла ярость. Он хотел бить и крушить. Лучше бы она не приходила. Намеренно или нет, но она возбудила его.

Удивительно, как ей это удалось, учитывая, что она была полной противоположностью тем женщинам, к которым его обычно тянуло. При других обстоятельствах он рискнул бы за ней поухаживать.

При других обстоятельствах…

Николас, сжав зубы, взглянул на зарешеченное оконце. К чертям, он должен найти способ выбраться отсюда или, на худой конец, как-то решить мучившую его проблему.

«Что будет с сестрой, если меня казнят?» — думал Николас, вышагивая по камере. Он поклялся отцу позаботиться о ней, но глупый просчет — и он здесь, за решеткой.

Он ощущал потребность в действии вопреки непривычному чувству обреченности и теперь почти бегал по камере. Но вдруг резко остановился. Решение пришло внезапно, поразив его своей очевидностью.

Он никогда не боялся смерти, хотя любил жизнь и старался брать от нее все. Он не сможет спокойно умереть, если не выполнит данного обещания. Слово чести есть слово чести. Но кажется, он нашел способ обеспечить будущее сестры, даже находясь по ту сторону реальности. И этот способ имел имя.

Леди Аврора Демминг.

Или он сошел с ума?

Он поднял руку, чтобы провести ладонью по волосам, но наткнулся на бинт — повязка. Тоже ее рук дело. Нет, он в ней не ошибся. Она была доброй и совестливой, и ее забота о нем лучшее тому доказательство. Она не вошла в сговор с Герродом и ему подобными. Она явилась к нему как ангел-хранитель.

Ангел и сирена в одном лице, подумал Николас, вспоминая ее глаза цвета сапфира. Она была моложе, чем могло показаться из-за ее манеры держаться. Едва ли ей исполнилось двадцать. И несмотря на ее поступок тогда, в порту, и теперь, когда она решилась прийти в тюрьму, эта женщина, несомненно, добродетельна и хорошо воспитанна. К тому же благодаря титулу отца она снискала уважение в обществе. Перед дочерью герцога открыты все двери.

Преодолевая боль, Ник прилег на топчан и уставился в потолок: что же делать? Ему не хотелось впутывать в свои дела леди, но ради сестры он бы заставил работать на себя самого дьявола. Он уговорит леди Аврору взять на себя роль опекунши и, используя свои связи в лондонском свете, вывести в люди его сестру.

Николас криво усмехнулся. Он, должно быть, повредился умом, если способен тешить себя такого рода фантазиями. Скорее всего дочь герцога отвергнет это безумное предложение, плод его отчаяния, хотя Николас готов щедро оплатить ее жертву.

Он сделает все, чтобы ее убедить. Если есть хоть малейший шанс выполнить данное отцу обещание, он не вправе его упускать.