"Смутная пора" - читать интересную книгу автора (Задонский Николай Алексеевич)XVЗаключив с саксонским курфюрстом[22] и польским королем Августом союз против Карла XII, царь Петр начал военные действия в Прибалтике, освобождая захваченные шведами исконные русские земли. Но под Нарвой войска Петра потерпели поражение и откатились назад. Шведский король Карл XII вторгся в Польшу. Коронный гетман польский Иероним Любомирский, изменив своему народу, перешел на сторону врага. Любомирский искал союза с Палием, подбивая его выступить против русских войск. Несмотря на выгодность условий, предложенных коронным гетманом, казацкий батько воевать против русских наотрез отказался. Он обратился опять к гетману Мазепе со старой просьбой – принять его под державную царскую руку. Палий правильно рассчитывал, что теперь русский царь не должен ответить ему отказом. Но он не ведал того, что отношение к нему Мазепы круто изменилось к худшему, что просьба его прочно застряла в гетманском столе, что гетман искал только случая погубить его. Получив приглашение гетмана прибыть к нему для переговоров по важным делам, Семен Филиппович простился с женой и в тот же день отбыл в Бердичев, где стоял обоз Мазепы. На глазах у всех гетман трижды облобызал батька Палия, под руку провел его к себе в шатер, где был приготовлен богатый обед. За гетманом вошла вся генеральная старши?на и судья Василий Кочубей. Семен Филиппович Палий был небольшого роста, коренастый, с пышными усами, голубоглазый. Он совсем не походил на «грозного» батька, был добродушен, любил жить с душой нараспашку и от чарки горилки никогда не отказывался. А тут его самолично потчует друг, пан Мазепа, – как отказаться? Выпил батько одну чарку, другую, третью. Захмелел. Сейчас бы соснуть казаку хорошенько, а нельзя. Иван Степанович под локоток держит и тихим голосом дивные речи говорит: – Очень мне удивительно, брат Семен, что ты ныне с панами задружил и гетману Любомирскому служишь… – Брехня… Який я панам друг?.. Я казак… – А почто с Любомирским тайну пересылку имеешь? – Яку пересылку? Паны на свою сторону склоняют… пишут грамоты… а я що? Я под царскую руку всегда желаю… – А почему по царской грамоте Белой Церкви нашим доброжелательным панам не сдаешь? – Яки паны доброжелатели? Все паны одинаковы, и пользы от них царскому величеству не будет, – сказал Палий, не понимавший «тонкой политики». – Вот ты ослушался и огорчил великого государя, – вздохнул гетман. – За это он тебя в свое подданство не примет… – А не примет, бес с ним… Я сам не пропаду… Я сам себе гетман… Батько, качаясь, встал, взмахнул руками, сделал два шага, упал на походную кровать гетмана, сразу захрапел. – Пиши, – сказал Мазепа сидящему рядом писарю, – пиши, что Палий грамоты от изменника Любомирского получал, пересылку с ним имеет, его царскому величеству поношение чинил и гетманом сам себя называет… Все слышали, господа старши?на? – обратился он к генеральным. – Слышать – слышали, пан гетман, – сказал Кочубей, – а не худо бы для верности свидетельские улики представить. – Можно и свидетельские, – согласился Мазепа, посмотрел на спящего батьку и хлопнул в ладоши. Вошел есаул Чечель с двумя сердюками. – Привести попа Грицу Карасевича, – приказал гетман. … Крепок казацкий хмельной сон. Целое ведро ледяной воды вылили на голову батька – насилу глаза продрал. А ни ухом чей-то голос сладкий: – Не признаешь, Семен Филиппович, старого приятеля? – Что за чертовщина? Який приятель? Сел батько на кровать, видит, словно в тумане, – люди какие-то окружили… Ба! Да ведь это сам пан гетман. То старши?на казацкая… То сердюки… Ну, а дальше… дальше черт его разберет… поп какой-то, кажется, вертится… «До чертей напивался, до попов впервые», – мелькнула у батька догадка. – Доброго здоровья, пан Палий, – сказал Грица, робко выглядывая из-за спин старши?ны. Батько протер глаза: – Эге ж, да ведь это как будто поп Грица, собачий сын… – Я, точно, пан Палий, – подтвердил поп. – А за яким чертом? Иль мало я тебя в Фастове порол за грабительство? Иль опять батогов захотел, сатана косматая? – Покайтесь, пан Палий, – скромно перебил батька поп Грица. – Вспомните, як меня к панам посылали… – Що? – заревел батько. – Я тебя… пса вонючего… к панам посылал? Ах ты, свиной хвост! А ну держите его… И быть бы попу битому, да удержал батька пан гетман. – Негоже, Семен Филиппович, рукам волю давать, когда тебя в больших делах обличают… Языком ответствуй… – Вины за собой никакой не ведаю, – с удивлением посмотрев на гетмана, отвечал Палий. – А поп Грица – известный плут и вор, жалею, что я его в Фастове не повесил… – А вспомните, пан Палий, какие похвальные речи про изменника гетмана Любомирского сказывали? – опять перебил Грица. – Вспомните, как говорили народу, что в Польше нет знатнее и сильнее тех панов, что государь наш православный ненадежен и вас только Любомирский уберечь может… Покайтесь, пан Палий. Вспомните и покайтесь! – Убью! – бешено рванулся батько к попу, но дюжие сердюки крепко схватили его за руки. Поп сразу куда-то скрылся. Перед батькой стоял есаул Чечель. – По указу государя я беру вас под караул, пан Палий… – По указу? Меня? – задыхаясь и недоумевая, прохрипел Палий и широко раскрытыми глазами обвел смущенно молчавших гетмана и старши?ну. – А-а-а!.. – догадался наконец батько. – Продали, продали, вражьи дети! Заманили, як зверюшку в ловушку. Будьте вы прокляты, иуды! А ты… ты… пан Мазепа… помни… Вернется Палий – страшен будет. Помни! Батька увели, старши?на разошлась. «Пьяницу того, дурака и вора Палия, – доносил Мазепа в Москву, – уже отослал я за крепким караулом в Батурин…»[23] Петр, веря гетману и присланным уликам, выслал Палия в Сибирь. Через два дня неведомые люди удавили в овраге попа Грицу… А через месяц верный Орлик доносил гетману, что в народе идет глухой ропот против расправы с Палием. Гетман только рукой махнул: – Москва сильна. Сибирь далека. Народ глуп. Пошумят – забудут… Но народ не забыл. – Мазепа за то сгубил Палия, що народ звал его казацким батьком, – говорили казаки. – Батько Палий за нас страждет, батько Палий еще вернется, – шептались селяне… |
||
|