Будни нормального человека, или Очень личная жизнь глазами психолога

Человек играющий

Размышления у дворового подъезда

Я думаю, ей было лет пять, по крайней мере на своем трехколесном велосипеде она ехала свободно, не задумываясь. Я заметил ее тогда, когда она остановилась и, приподнявшись на велосипеде, спокойно и звонко крикнула подруге: "Я видеть тебя не выношу!"

Интересно, из какого сериала она это взяла?

Так вот, она сильно кинула эту, подобранную где-то фразу, после чего внимательно стала наблюдать, какую воронку образовал пущенный ею в подругу снаряд.

...Подруга, впрочем, повернулась к ней равнодушной спиной. Неудача?

Через пару минут я видел ее уже удирающую на велосипеде от ребят немного постарше, которым она требовательно кричала: "Не приставайте ко мне!"

Не приставайте? А зачем же ты так старательно ездила вокруг них, всячески привлекая их внимание? И почему сейчас такое довольное у тебя лицо?

Да, игра "Я видеть тебя не выношу" пока не сработала, но игра вот эта, игра под названием "Не приставайте ко мне!", играется уже успешно.

Девочка, похоже, во взрослую жизнь войдет подготовленной. Она уже будет уметь обижаться и обвинять, грустить всем сердцем и отчаиваться всей душой.

Она будет делать это уже насколько отработанно, что вы будете ей — верить.

Наверное, я плохой психолог, потому что долгое время людям верил. Я верил, что если они так говорят, они это и чувствуют.

Конечно, это не так.

Бывают — варианты, и нагляднее всего показывают мне это мои дети, Ванька и Сашка.

Им уже одиннадцать и десять.

Вот мы размышляем, как нам, всей семьей, организовать воскресенье.

– Саш, есть предложение в воскресенье поехать на канал в Крылатское, на Источник. Как тебе?

Какой бы ответ ни был: "Здорово, ура!" или "Да ну, не хочется!", можно быть уверенным: Саша словами отразил то, что было у него на душе. Если ему предложение нравится, он говорит: "Да". Не нравится — соответственно, "Нет".

Что ж тут не понять и почему я такую очевидную вещь рассказываю так долго? А потому, что Ванька ту же самую задачку решает

Если он слышит подобный вопрос, то, чтобы определиться с ответом, он смотрит... не себе в душу, нет. Он внимательно смотрит на всех присутствующих и — взвешивает кучу обстоятельств. Например:

у кого какие настроения;

кто в это самое Крылатское хочет, а кто нет;

насколько сильно хочет и можно ли на этом сыграть, учитывая, что в данном случае, похоже, без него они не поедут...

Оценив исходные данные и расклад сил, он моделирует, какие будут реакции мамы, папы и Шурика на то, что он

скажет "Да!", например, так:

с энтузиазмом;

с непременным условием взять туда шашлыки и Настю;

вяло-равнодушно...

Или, например, если он скажет "Нет":

вежливо выразив мнение, что, возможно, у семьи могут быть и другие интересные планы;

опустив плечи и изобразив усталость, с тоской и мукой;

скандально и развернуто оповестив всех о том, что он в это дурацкое Крылатское не поедет никогда и ни за что.

Просчитав таким образом ситуацию, он выбирает наиболее устраивающий его вариант и выдает нужную эмоцию...

Расчет производится мгновенно и, как правило, безошибочно. Если надо заработать расположение родителей, скорее всего, он выдаст "Да" с интонацией энтузиазма и радости. Если он решит, что интереснее соорудить ситуацию, в которой его, Ванечку, все бы уговаривали, он скажет "Нет" с плечами, тоской и усталостью. Если хочется отомстить маме — он устроит скандальчик.

И так далее — все варианты очень логичны. И, думаю, большинством родителей узнаваемы.

Очевидно, что Ваня решает вопрос не о Крылатском, хочется ему туда или нет; он решает вопрос — как ему использовать Крылатское, какое выразить к этому отношение, чтобы сделать ситуацию (не предметную, а личностную, ситуацию со значимыми для него людьми) такой, какая надо ему.

Ваня — игрок.

Шура, конечно, тоже игрок, но их квалификация в данном случае несопоставима.

Игры с котенком

Мы отдыхаем на море, живем в уютной частной квартирке, и к нам повадился ходить котенок. Нормальный хороший рыжий котенок, лезет к нам на колени и в кровать. Он хочет играть, а у меня другие планы. Я его сгоняю, а он лезет. Любители кошек могут думать про меня как угодно плохо, но я даю детям задание: "Прогоните котенка!"

Детям задание понравилось. Ваня берет котенка ласково, котенок мурлычет, Ваня относит его за дверь, котенок возвращается за ним.

Ваня делает вид, что возмущен.

Я даю подсказку: "Надо его просто шлепнуть!" Ну что же, Ваня ласково взял котенка на руки, аккуратно вынес за порог, отпустил и там шлепнул. Шлепок котенку не понравился, и через секунду он снова был в комнате — уже под кроватью.

Тут к веселому возмущению Вани присоединился Шурик. Радостно толкаясь, они полезли к котенку под кровать и с визгом стали там его гонять. Через несколько минут котенок снова оказался за порогом, но эта возня под кроватью ему определенно понравилась.

И он почти сразу вернулся.

Я формулирую задание жестче: "Ваня, сделай так, чтобы котенок к нам не возвратился!" Ваня бережно взял котенка и через минуту вернулся без него с довольным докладом: "Я отнес его за железную загородку!"

...

Поскольку котенок следовал практически за ним, Ваня изобразил негодование, погрозил ему пальцем и отнес снова. Туда же.

Похоже, Ване понравилось котенка туда запускать, а котенку — оттуда выбираться.

...Вскоре мне это представление надоело. Когда я сказал "Брысь!" и шлепнул котенка, он выскочил из комнаты. В комнате стало тихо, детишки снова взялись за книжки...

Но их головы все время поворачивались к двери: они ждали, когда котенок вернется.

Куда уж яснее: детям было приятно возиться с котенком. Они — от головы — честно выполняли поручение, но душой они радовались, когда котенок возвращался. Они играли в прогоняние котенка. Они прогоняли котенка, но не совсем, а так, чтобы котенок обязательно вернулся.

А то ведь игра кончится.

Я смотрел на своих детей, смотрел на рыжего котенка — и видел других детей и другие игры.

Игроки

На мой вкус, такая ссора — не лучшее развлечение для любящих друг друга людей, но если они выбрали развлекаться так — значит, им было это зачем-то нужно. И нет тут оснований возмущаться: "Ах, как они грубы, ведь они же любят друг друга!" Всё не так. Их ссора — игра в ссору, так же как и их любовь — это игра в любовь. И та, и другая игра им нужна и привлекательна, они организуют ее с подобранными партнерами и по устраивающему их сценарию.

Когда они играют в любовь, они не любят. Любить для них — слишком дорого и вообще не нужно. Что, на самом деле заботиться о другом, а не о себе, делать его центром своей жизни, на самом деле быть готовым без оплаты поступаться своими интересами и жизнью? Ну, уж нет. Поэтому любовь шелестит лишь на поверхности их отношений, они только одевают на себя любовь, а внутри, под этой трепетной шкуркой, эти дети заняты совсем другим.

Чем? Я скажу позже, а сами — не догадаетесь?

Они играют в любовь, потому что быть вовсе без игр любым детям скучно, а эта игра, игра в любовь, — разрешена и престижна. Она сытно кормит непосредственно и дает возможность раскрутить другие богатые игры, из нее вытекающие.

Например, такую смачную ссору.

Они играют в любовь, а в следующую минуту — играют в ссору.

Тем более что в их сознании эти игры вовсе не противоречат друг другу.

Зачем ссора

Азачем им это надо? Для чего они — и другие дети — устраивают и играют ссору?

Ну как...

В ссоре всегда живет радость мести. Мести кому — вопрос другой. Месть непосредственно партнеру за слово минуту назад. Или — за отсутствие теплоты на прошлой неделе. Или — за отсутствие любви двадцать лет назад.

Двадцать лет назад мы почувствовали, что родители нас не любят, и теперь мстим им в лице партнера. В лицо партнеру.

Далее. Большая Ссора на фоне Большой Любви — это смотрится. Это — События, это — Круто. Есть что попереживать, будет что повспоминать.

Они — Герои этих Событий, и это волнительно. Они смелы, решительны и рубят сплеча, как власть имеющие. Помните: "Ну и вали тогда отсюда!" — и глаза горят.

Тут собой можно даже повосхищаться.

Ну, естественно, ссора даст каждому из них возможность пострадать, и тогда каждому из них можно будет себя пожалеть.

А это вообще вкуснее всего.

И, почти всегда, ссора — это неотъемлемый компонент их исследовательской работы. Конкретно, в ней они исследуют игровое поле своих взаимоотношений: опорные пункты каждого, силу нападения и надежность защиты, заинтересованность друг в друге и соответственно перспективы быть хорошо накормленным.

Так, чтобы самому есть рядом с другим от пуза, а расплачиваться по минимуму.

И в этом отношении их ссора мало чем отличается от их любви; эти игры растут из одного корня и прикрывают мотивы очень схожие. Меня не восхищает их любовь и не корежит их ненависть — потому что здесь нет ни любви, ни ненависти. А что есть? Есть обычное решение каждым своих личных проблем с использованием другого.

Да, и еще, мне подсказали самое главное: люди играют в игры тогда, когда у них нет — настоящего.

Люди играют в игры тогда, когда у них нет - настоящего

Иногда об этом говорят другими словами: игры кончаются тогда, когда человек находит свой Путь. Начинается его Настоящее — и тогда кончаются его игры.

Маленькая Верочка, или Творение великого профессора

Пока не покажут — не увидишь. Пока мне Берн не подсказал, что каждый ребенок является Профессором Психологии, я пребывал в расхожем мнении, что я умный, а ребенок — это ребенок.

А как же иначе? Ведь если мы с возрастом умнеем, а все равно умные не очень, значит, в детстве — мы совсем глупенькие. Логично?

Все логично, но, похоже, в жизни все не так, и начинаешь это видеть с того момента, как только спокойно взглянешь на ребенка — любого маленького ребенка! — и увидишь в нем Гения Общения. Только приглядись — без предубеждения и сюсюканья: "Ах, маленький!", и ты увидишь, какой это психолог-виртуоз, как он тонко и свободно обрабатывает ситуацию, делая ее такой, какая устраивает его.

Верочке два года, к маме в гости пришли новые дяди и что-то оживленно обсуждают, рисуя на листочках цветными фломастерами. Верочка подходит так, чтобы она видела всех и чтобы все видели ее. Естественно, на нее обращают внимание, и вот к ребенку приветливая улыбка и звучит вопрос:

– Как тебя зовут?

– ... ...

Верочка внимательно молчит и заинтересованно смотрит. Вот еще, зачем ей отвечать — просто так?

Суетливо и немного тревожно включается мама:

– Ну ты что — как тебя зовут? Что ты не говоришь?

Ладно, выждав паузу, Верочка включает на лице изображение наивного испуга и жмется ближе к маме:

– Не знаю!

И прячется за мамину юбку.

Хотя, если приглядеться, ее довольные глаза улыбаются.

Мама в растерянности, чего это дочка забыла то, что прекрасно знает; она чувствует себя немного неловко и торопится свою маленькую дочку обнять, чтобы, конечно, защитить. По сути, она просит дочку сделать ей одолжение: "Ну, будь умницей, ответь, как полагается!"

Дочка рассматривает гостей и ситуацию и, похоже, на просьбу мамы реагировать не торопится. Вот еще, приучать...

Вот уже включились и начали срочно улыбаться гости. Во-первых, в сторону мамы, чтобы та увидела их поддержку и перестала так комплексовать: "Да нет, вы хорошая мама, ваша репутация вовсе не подмочена!", а также в сторону Верочки — чтобы извиниться за то, что они такие страшные. Все же знают, что хороших людей маленькие дети не боятся, и если Верочка будет упорствовать, то...

Верочка, мы же хорошие, правда! Ну пожалуйста!

С другой стороны, довольны все, потому что мама демонстрирует своего любимого ребенка, взрослые переживают, какие они большие и могучие, а ребенок получает великанские порции внимания.

А устроила все это — маленькая Верочка.

Но уже пора, пауза задерживается, и Верочка делает следующий ход:

– Мам, а во что они там играют? (И тянет за руку.)

– Тебе интересно? Ну, пойдем посмотрим!

(...Как ни странно, Верочка стоит и никуда не идет.)

– Ну, ты что?

– Я боюсь.

Есть! Простенькое "Я боюсь", и ситуация снова создана! Мамочка снова крутится вокруг Верочки-Солнышка, уговаривает ее не бояться и по-другому пытается сдвинуть с места. Вера же довольно стоит, небрежно кушает внимание мамы и спокойно, я бы сказал просветленно-эпически, рассматривает то, на что она смотрела и раньше. Легчайшим движением души девочка повернула души всех взрослых к себе, сделала себя центром Вселенной, а конкретно теперь оценивает маму, сумеет ли та справиться с ее страхом.

Очевидно, что та справится с ним не раньше, чем разрешит ей маленькая Верочка.

Расчет был, как всегда, точным: если бы она изначально не сделала интерес, никто не стал бы работать с ее "я боюсь".

Боишься — ну и не пойдем.

Если бы она показала интерес и не сделала "боюсь", она бы просто вблизи посмотрела бы на то, что видела и так — что неплохо, но бедновато. А сделав связку "интересно" и "боюсь", помноженную на "я милая и слабая", она взяла ситуацию в свои руки и повязала всех взрослых стальными канатами.

Без всякого напряжения. Ведь это — детские игры для Великого Профессора.

Не вижу никаких оснований предположить, что Великий Профессор с возрастом теряет свою квалификацию. С возрастом — уточняется набор выигрышных игр, осваиваются новые, еще более тонко работающие и дающие ему максимальные выигрыши.

Или максимальные проигрыши его партнерам по играм.

Тем не менее тут все предельно честно, хотя бы потому, что — не будем забывать, против каждого Великого Профессора каждый раз играют ничуть не менее слабые профессионалы. Вместе с Верочкой эту ситуацию подготовила и разыграла ее мама, разрешили и развернули другие взрослые — каждый сыграл одну из своих коронных ролей.

Идет Жизнь, то есть самая веселая и великая Игра.

Поэтому — не будем наивными. Если мы в жизни видим неловких, пугливых, слабых и совершенно беспомощных людей любого возраста, то мы можем быть уверены, что это — только маска. Это каждый раз творение Великого Профессора от психологии, его талантливо найденное театральное облачение, его каприз и его максимальное наслаждение.

Ночь перед экзаменом

Начало лета, конец неудачной сессии и нескладного общежитского дня. Завтра экзамен, но сил уже никаких. Алина ложится в кровать, и тут по ее постели пробежала мышь

А-а-аа!!

Алина дико заверещала, вскочила и после этого всю ночь просидела на балконе. Утром была никакая, экзамен, естественно, завалила.

Как бы ни возражала героиня, я буду утверждать, что ей это было нужно: она выбрала кричать в кровати и, самое главное, выбрала сидеть в темноте и одиночестве на балконе.

Когда в душе есть склонность, выбор уже естественен и несложен.

Крик вслед мыши был подготовлен годами криков до этого и прошел легко. Вскочить тоже было легче, чем не вскакивать. Далее: чтобы после этого снова лечь спать — и заснуть, требовалась работа, пусть самая небольшая: подышать спокойно, сообразить, что если подобного не было год до этого, то, скорее всего, не будет и в ближайшее время.

А то, что сделала Алина, куда как проще: она просто заорала и просто засела на балконе, куда ее просто понесло. А теперь можно только трястись и ничего не делать.

А самое главное — так тщательно страдая, она создавала базу на будущие по жизни вскрики и всхлипывания. Вести себя умно, то есть взять ответственность за ситуацию на себя, — опасно.

Я бы сказал сильнее — чревато.

Ведь не дай Бог, она убедится, что когда-то (и не просто когда-то, а всегда) она может брать себя (и ситуацию) в руки, может быть взрослой и ответственной. Сделала раз — значит, может и в другой раз. А раз может — значит, надо делать... Значит, придется трудиться и лишать себя сладкого пирога жалости к себе.

Чур, чур меня, зачем мне это на мою голову!!

А если я тряслась беспомощной дурой сегодня, как всегда, — значит, моя уверенность в собственной беспомощности укрепилась еще. И я и дальше могу душевно бездельничать и сладко попискивать в безопасности.

И это лучше. Ради такого можно немного и пострадать.

Хотя — почему же пострадать? Прочувствуйте: сидеть в ночи, завернувшись в одеяло, курить и слушать ветер, погружаясь в темноту, слезы и дрему... — ощутили?

Вы себе такой медитативный сеанс, наверное, не позволяли давно. А она использовала эту роскошную возможность.

И можно пожалеть себя бедную и любимую, и можно теперь не тревожиться по поводу экзамена.

Действительно, какие экзамены после такой мыши?

Все, что вам надо знать о своих глупостях и страданиях:

Если вы что-то делаете - значит, это вам зачем-то нужно

Снова о кошках

В дом к мужчине пришла кошка. Она пришла к мужчине и осталась у него, потому что здесь ей было тепло и уютно. Она была красива и не скрывала свою красоту, ее можно было гладить, и тогда она мурлыкала. Когда мужчина просто сидел, она с удовольствием терлась о его ноги.

Едва ли она так гладила его, в большей степени она получала поглаживания себе.

Но мужчину это устраивало, и он кису оставил. А потом...

Потом киса освоилась: стала громко мяукать, когда в миске не было ее молока, на кровати лежала уже не гостьей, а хозяйкой, а когда ее сгоняли, обиженно выпускала когти и царапалась. И уже нельзя было понять, в шутку это или всерьез.

Впрочем, кошка может забираться на кровать осторожно, а ложится всегда — хозяйкой. Эта кошка уже даже не забиралась — она хозяйкой запрыгивала в кровать.

И вот сегодня мужчина кису выгоняет. Он говорит ей: "Брысь с кровати!" — но киса только потянулась. Мужчина поднялся и шлепнул ее — киса лениво с кровати соскочила и вышла из комнаты обиженно. А потом вернулась, глядя на него с укором.

Мужчина читал свою газету и на кису упорно не смотрел, а она подошла и снова стала тереться о его ногу. Он сказал ей сердито: "Уходи, надоела!", киса подумала и ушла к себе на кухню, к своей сметане.

В следующий вечер киса снова сидела у него на коленях.

...Киса никуда не уйдет от него, потому что она мудра. Она будет с ним, потому что он нужен ей, и еще потому, что знает, что она — такая — мужчине нужна. Ему сегодня нужно кого-то выгонять, и у него, кроме нее, никого для этого нет. Он прогонит ее, но она вернется обязательно, потому что:

Кого же тогда он будет прогонять в следующий раз?

Каждая женщина — кошка. Она всегда гуляет сама по себе и всегда выбирает себе хозяев, которые будут давать ей самую жирную сметану.

Из тех, конечно, которые пустят ее на порог.

Этот мужчина держал свою дверь открытой, и к нему стала приходить женщина. Она приходила к мужчине, потому что здесь ей было тепло и уютно. Она была красива и не скрывала свою красоту, ее можно было гладить, и тогда она мурлыкала. Ее не интересовало, нужна ли она здесь: она знала, что ей здесь быть хочется. И она знала, что тот, кто ее не хочет, дурак.

Ну, дурашка.

Мужчина дураком не был и ее хотел. Некоторое время. А потом...

Потом женщина освоилась: стала выражать недовольство, когда мужчина уделял ей внимания меньше, чем ей бы хотелось, по дому ходила уже не гостьей, а хозяйкой, а когда ей давали понять, что на эту должность ее вовсе не приглашали, она обиженно дулась: "Ты не уважаешь меня как личность!" И уже нельзя было понять, в шутку это или всерьез.

И вот сегодня мужчина говорит женщине плохие слова. Он говорит ей: "Ты не нужна мне!", он говорит ей: "Уходи!", а она гладит его по руке и смотрит на него тепло и заботливо.

Она — не уйдет.

Мужчина будет сердиться, говорить ей резкие слова, доказывать, что они должны расстаться, — но она не уйдет. Он оскорбит ее, она с плачем ответит тем же и больнее, они станут говорить друг другу ужасные вещи — но они еще долго будут вместе. Она не уйдет.

Или, уйдя, — обязательно вернется.

Женщина никуда не уйдет от него, потому что она — женщина. Она будет с ним, потому что он нужен ей, и еще потому, что знает, что она — такая — мужчине нужна. Она знает, что сердцем мужчина рад этому вечернему развлечению, этой игре в прогоняние.

Похоже, сегодня ему нужно подраться, и она счастливо оказалась рядом. И теперь он выясняет, сможет ли он ее отогнать от себя, она ему доказывает, что это у него не выйдет. Они вовсе не хотят расходиться, они просто меряются силами.

Она видит, как он грозно надувается, как много он вкладывает души в разговор с нею. А если она уйдет — с кем же он будет так душевно ссориться? Да он просто боится, что она уйдет.

Сейчас он тяготится отношениями с ней, но, если она уйдет, — он будет тяготиться отсутствием отношений.

И женщина это знает. С ней ссорятся — значит, она нужна.

С вами ссорятся — значит, вы нужны

Женщина уйдет тогда, когда мужчина перестанет с нею ссориться. Когда прекратятся беседы, когда ему уже ничего не нужно будет ей доказать и когда ее слова, даже самые обидные, будут лететь мимо него в пустоту — как от чужой. Уйдет он или уйдет она — уже не важно, они расстанутся. Расстанутся потому, что Игры кончились и решено главное: "Мы — расстаемся".

Принято — разумом. И решено — сердцем.

Пару слов до

Среди наших замечательных читателей, я уверен, не все — умудренные опытом и усталые от жизни академики, кто-то еще входит в жизнь и с удовольствием с жизнью знакомится. А в частности, он хочет знакомиться с привлекательными для него существами, которых он все время видит на улице, — потому что, в отличие от вас, на улице он бывает часто и, еще более в отличие от вас, очень многие существа там кажутся ему исключительно привлекательными.

И недоступными.

И ему нужна: маленькая помощь. Подсказки и поддержка. Поэтому именно для него — эти странички.