"Байкеры" - читать интересную книгу автора (Романов Николай)

ВОЗНЕСЕНИЕ

…и пришел в себя.

Кей сидел в кресле, крепко примотанный блестящей цепью к спинке. Бандана намокла от крови. Когда попробовал пошевелить ногами, кресло откатилось в сторону, колесики слабо скрипнули.

В зале горел яркий свет, освещая огромное пространство «Смотровой», золотой байк под куполом и — высокого типа в черном костюме, с длинной косой, перехваченной золотой пряжкой. Высокий криво улыбался, беспрестанно поправлял манжеты белоснежной сорочки и подергивал плечами. Словно ему жал костюм или это он был связан, а не Кей.

В отдалении неподвижно стояла группа парней. Кей поначалу принял их за Бешеных. Во всем мире байкеры одеваются одинаково.

— Привет, Форастеро, — Кей не узнал собственный голос.

— Признал, он меня признал! — восторженно воскликнул высокий тип, оглядываясь на парней. Те не сдвинулись с места. — Значит, с памятью у тебя лады.

— Нет, это ты не изменился.

— Неужели? — Форастеро с деланным изумлением оглядел себя. — А мне показалось, что я стал лучше одеваться…

Кей попытался пошевелиться. Цепь мелодично звякнула.

— Не жмет? — послышался участливый голос Форастеро. — Прости меня, мой боевой товарищ, что пришлось вот так с тобой обойтись… Но если тебя не посадить на цепь, ты мне здесь все переколотишь.

— Начну с тебя.

— Ты скучал по мне, окопный друг! — ерничал Форастеро, беспрерывно поправляя манжеты. — Как меня увидел, так сразу решил задушить в объятиях!

— Не успел…

— Да, мы с тобой всегда соревновались: «то из нас альтиус, кто, значит, цитиус или фортиус. Когда мы с тобой виделись в последний раз?

— Когда ты ходил в зарослях травы мариньяс и хотел меня найти, мой боевой друг.

Форастеро прекратил терзать манжеты и насторожился:

— Так, значит, ты был там! То-то меня терзало странное чувство, что ты рядом… Почему же ты не вышел из своего укрытия, чтобы поздороваться со старым товарищем?

— Меня сжимали в объятиях и не пускали.

— Так бывает, — легко согласился Форастеро. — Кстати, я ведь остался в Никарагуа еще на год. Потом много колесил по свету. На людей нашей профессии большой спрос. Вдвоем мы отправили на тот свет столько человек…

— Но я не всегда резал их на кусочки.

— И зря. Представляешь, с каким удовольствием половинки людей бродят на том свете по небесному складу и разыскивают свои части. Я многим гарантировал это увлекательное занятие.

— Зачем ты вернулся? Вышел на пенсию?

— Ты и я никогда не выйдем на пенсию. Грехи не отпустят. А здесь я по делам.

— Вернулся на родину по делам… Звучит сильно.

— Я узнал, что ты здесь, и решил задержаться. Не люблю незавершенку. Да и вообще, с тобой пора кончать. Что-то задержался ты на этом свете.

— Столько лет прошло…

— Ты сам меня учил: «Времени нет. Есть движете». Поэтому я сел на байк и поехал.

— А зачем на золотой? — прохрипел. Кей. Цепь больно сдавила горло.

— Для авторитета.

— У кого?!

— У тех, кто в золоте разбирается, — протянул Фо-эастеро, со значением глядя на Кея. — А ты что думал? Вообразил, что если мне захотелось пива, так я подъезжаю к ларьку и с крыла соскабливаю напильником золо-га на пару бутылок? Для этого такие мотоциклы не делают. Это — даже не вещь. Это — идол! Бог! Высшее Существо из всех мотоциклов! Верховный Мотоцикл!

Форастеро нервно прошелся пару раз мимо скрючившегося в кресле Кея. От его резких выкриков у Кея в голове заиграла музыка, невидимый голос завел арию без слов.

— Он золотой, потому что ни у кого такого нет. Идеальный байк. Мечта любого байкера — иметь такой мотоцикл, которого ни у кого нет. Вот я такой и сотвоил. Всем нужен идол, — успокоившись, Форастеро остановился напротив Кея. — Кто не хочет думать сам — пусть молится на идола. Чего тут сложного? Это как всю исизнь читать одну книгу, ошибочно считая ее главной, с мотоциклистами так еще проще. Подкинул Свистунам на серебро для новых свистков, они и рады вам глотки порвать. Все вы — как собаки с Лысой горы, байкеры. Бог вас недоделал.

При этих словах в группе парней произошло движение. Легкое, почти невидимое. Но Кей это заметил. Его чувства обострились до предела.

— А ребят моих за что…

«Боевой товарищ» раздраженно махнул рукой, словно ему мешала муха.

— Подумаешь! Сбил одного-другого и отрезал кусочек на память. Я бы показал коллекцию, да тебе скоро уходить. Презабавное собрание! Некоторые байкерские татуировки очень остроумны. Смотрятся ничего, если красиво расположить в альбоме.

Форастеро снова взялся мучить манжеты. Вздохнул и признался:

— Это все из-за дочери. Вот дуреха, моя Женька! Из всего обилия мужчин в Городе и мире она выбрала какого-то грязного, малообразованного мотоциклиста.

Кей отчаянно напрягся. Цепь больно врезалась в тело. Кровь проступила сквозь бандану и капала на колени.

— Втюрилась в какого-то перестарка. Вбила себе в башку, что хочет от него детей. — Форастеро угрожающе поднял кулаки. — Уж лучше от меня пусть будут. Так и сделаю, когда ее найду.

Он успокоился и принялся кружить вокруг Кея.

— Тебя пытались убрать еще в апреле. Эти придурки, — Форастеро кивнул в сторону окаменевшей группы парней, — увлеклись, затеяли гонки. Затем пытались прикончить, когда ты гонялся за тем, кто угнал мотоцикл от Смотровой. М-да-а… Лучше бы ты того несчастного, у гаражей, насмерть прибил… Так отделал беднягу, что пришлось потратиться на лечение.

Кей беззвучно шевелил губами. Форастеро присмотрелся, удовлетворенно кивнул и продолжил:

— Свистуны моих надежд не оправдали. Но было интересно послушать предсмертный отчет Шторма о том, как ты заживо сжег двоих его ребят.

— Так это ты Шторма в моем гараже…

— Нет, не я! — весело воскликнул Форастеро. — Вот еще! Буду я возиться с железными тросами да дверьми… К тому же Шторм оказался очень тяжел, как мне рассказывали. Зато, по закону моря, главный Свистун, как положено, вздернут на рее… За что? Во-первых, не справился с заданием. Во-вторых… Шторм вообще какой-то неприятный тип. Но когда ты скормил его свиньям, я сообразил, что управиться с тобой непросто…

— …и прислал за мной машину в гараж? Форастеро насупился.

— Это была дурацкая затея, — сухо произнес он, глядя в сторону. — Один из наших решил отличиться. Взял инициативу на себя. Я даже не успел его наказать, потому что он сдох в дыму.

Хозяин оглянулся на парней в черной коже и скривился:

— Дураков среди байкеров — каждый второй. И в моем маленьком персональном мотоклубе — то же самое. Когда я смотрю отсюда на Город, то вспоминаю ту, настоящую Смотровую. Вижу, как байкеры приезжают, подходят к парапету, выстраиваются вдоль гранитной ограды и смотрят на Город. Они похожи на громадных истуканов с острова Пасхи, тысячу лет смотрящих в океан. Такие же черные, неподвижные, мощные и… бессмысленные.

И снова по группе парней прошла еле заметная волна.

— Как ты назвал свою контору?

Форастеро улыбнулся. Чувствовалось, что он ждал этот вопрос:

— «Богобайкеры».

— Божественные, что ли? Байкеры бога?

— Почти угадал. «Богатые городские байкеры». Это — то же самое.

— А что дальше? Платиновый байк?

— Придумаю что-нибудь.

Ресницы склеились от крови, текущей со лба. Кей прищурился.

— Вторника я внедрил к вам давно. Ваш вожак оказался излишне сентиментален, когда решился вмешаться в хорошо подстроенную драку. Не знаю, чем ему приглянулся Вторник. Предположу, что дали себя знать нереализованные отцовские чувства… Мальчишка-то был просто глуп и жаден. Украл фотографию из альбома твоего, э-э-э, «тестя» по имени Покер. Но поторопился и свалял дурака, подсунув ножик. Надеялся, что из квартиры Покера тебя выведут в наручниках. Плохо он тебя знал! Впрочем, теперь, как я понимаю, ему все равно…

Кей дернул головой, пытаясь смахнуть кровь с лица. Один из парней подошел и протер ему лицо бумажной салфеткой. Форастеро недовольно поморщился.

— Зачем ты убил ее?

— Я не мщу женщинам. Это неинтересно. В ее смерти виноват Вторник, и только он. Разве девочка тебе не рассказывала, как он пытался залезть к ней под блузку и получил затрещину? Он попросил прощение, твоя девочка поверила. Дети, дети… Зря. Жадной скотине, вроде Вторника, веры нет.

Слово «скотина» кое-что напомнило Кею.

— Значит, это ты подкинул голову свиньи мне под дверь?

Форастеро снова хохотнул и передернул плечами.

— Не стану отказываться. Я. Лично. Не мог удержаться, чтобы не доставить тебе мелкую неприятность. А что, здорово получилось? Особенно боцманская дудка в зубах!

Форастеро улыбался, глядя на панораму города.

— Тебе много за меня заплатили тогда, в Никарагуа?

— Мелочь, — отмахнулся Форастеро, — да и не в деньгах дело. Надо решить, кто из нас лучше. Стрелял ты лучше, бегал лучше, дрался лучше. А сейчас ты лучше всех в мире сидишь в кресле, зацепленный и прицепленный, не можешь пошевелиться. Только мозги у тебя шевелятся. Но это не опасно. Мозги — не руки и не ноги. Помнишь наш разговор на палубе, когда мы шли на корабле в Центральную Америку? Ты еще утверждал, что люди умеют летать.

— Не помню. Мы же тогда пили всю дорогу…

— А я помню. Сегодня у тебя счастливый день — ты отправляешься в полет. Мечты сбываются…

Форастеро загнусавил тошнотворный мотивчик и взял в руки пульт, вроде телевизионного. Нажал кнопку, и Кей услышал громкое шуршание. Внезапный порыв ветра взлохматил волосы. Форастеро наклонился и резким движением развернул кресло. Стекло панорамы было открыто. Кея и весь мир разделяли два десятка метров. Два десятка метров и — пропасть в сорок этажей.

Надо бы настроиться на торжественный лад. Кей попробовал думать о хорошем. О хорошем думать не получилось, потому что ничего хорошего в голову не приходило. Он закрыл глаза и увидел всех сразу. Бешеные Дженни Фанта Дженни ХаДэ Дженни отец и мать и сын и дочь и Дженни кого-то забыл надо вспомнить не успею к черту.

Форастеро стоял позади Кея, как сиделка при парализованном.

— Ну, поехали!

Мощным ударом ноги он отправил кресло по направлению к пропасти. Колесики взвизгнули, и Кей стремительно покатился по блестящему полу навстречу звездному небу. По дороге вспомнил Кока-Лолу. И Дженни. И еще лица тысяч людей, с которыми встретится через мгновение. Он уже видел их, столпившихся по ту сторону пропасти. Они молча ждали. Они хотят многое сказать ему. Даже те, с разрезанными вдоль языками.

Кресло остановилось так внезапно, что Кей упал на скользкий пол. Он разбил себе нос и бровь. Кровь заливала лицо, пока двое парней снимали с него цепь и ставили на ноги.

— Отвезем тебя на Лысую гору, — мрачно сообщил один, бородатый и бритый наголо. — Выживешь — значит повезло. А у нас перевыборы президента клуба.

Кей с трудом разлепил веки. Группа парней подняла на руки барахтающегося и злобно ругающегося Форастеро. Его тащили к многоэтажной пропасти, не обращая внимания на страшные ругательства.

— Срываемся, — Бородатый взял Кея за плечо. —

Товарищ по оружию погиб. Кстати, что значит «Форастеро»?

Он лежал в сырой траве. Из темноты выплыла Дженни, за ней — Стая. Они плыли один за другим, слепленные из предутренней дымки, неосязаемые, не касаясь земли. «Медленно, — лихорадочно думал Кей, — очень медленно!» От напряжения кровь из раны на голове потекла ручьями.

Бешеные окружили Кея.

Дженни присела и положила его голову к себе на колени. Она развязала свою черную бандану, приложила к ране и пыталась остановить кровь. Суетившийся рядом Фанта схватил с земли пустую пластиковую бутылку и убежал в темноту.

Всеобщее молчание.

— Здорово, Кей, — это Трибунал. — Мы вовремя. С возвращением.

Дженни сидела на траве, поглаживала жесткие волосы Кея, целовала окровавленный лоб. Фанта вернулся, смочил платок и пытался смыть кровь. Увидев, что Кей шевельнулся, парнишка вскочил и пустился в пляс, без музыки, просто так.

Кей молчал. Он не верил. Что правда?

— Нам сказали, что тебя сюда привезли и бросили…

Трибунал протянул руку, но Дженни бросила на него такой взгляд, что вожак невольно отдернул руку и пробормотал:

— Ладно, ладно… Ты скажи нам что-нибудь, Кей. Кей молчал.

Дженни подняла голову, и тишину окрестностей прорезал долгий звериный вой. Исчезающая луна услышала ее. Она задержалась, продлевая на миг и так кажущуюся бесконечной ночь.

Кей почувствовал на лице ледяную родниковую влагу, очнулся, разлепил глаза. Жадно облизал пересохшие губы. Хотел сказать что-то умное, но получилось только:

— Fuckin' nice ride!

Верный ХаДэ замер неподалеку в тревожном ожидании, поблескивая свежим хромом.

«Что с тобой, хозяин?»

Все в норме! Я с тобой до скончания века. Смотри: погода — только кататься. Сейчас мы помчимся все вместе по дороге, упирающейся в небо.

Байкеры бессмертны.