"Мир-Кольцо" - читать интересную книгу автора (Нивен Ларри)5. РОЗЕТТАМатематика гиперпространства полна всевозможных аномалий; одна из них появляется вокруг каждой достаточно большой массы в эйнштейновской Вселенной. За пределами аномалий корабли могут двигаться со сверхсветовой скоростью, но если стартуют в их пределах – исчезают бесследно. «Счастливый Случай» удалился на восемь световых часов от Солнца и вышел за пределы аномалии. А Луис Ву сражался с невесомостью. Все его мышцы были напряжены, диафрагма дергалась сама по себе, и ему казалось, что желудок с минуты на минуту вывернется наизнанку. Все это, к счастью, должно было скоро пройти. Кроме того, ему ужасно хотелось летать… Он летал уже много раз, хотя бы в лишенном тяготения Внешнем Отеле – огромном, прозрачном шаре, что кружился на окололунной орбите. Здесь же нельзя было махнуть рукой, чтобы не повредить что-нибудь весьма важное. Он покидал Солнечную систему с ускорением в 2 «же». Более пяти дней он работал, ел и спал, не покидая своего кресла-кровати. Несмотря на великолепное оборудование, он был грязен и нечесан; несмотря на пятьдесят часов сна – совершенно истощен. Будущее рисовалось ему во все более темных тонах. Для него путешествие будет связано главным образом с неудобствами. Небо глубокого космоса не слишком отличалось от того, что видно с Луны; планеты Солнечной системы не очень-то бросаются в глаза, и на них можно просто не обратить внимания. В направлении юга Галактики светила яркая звезда – Солнце. Луис коснулся рулей: «Счастливый Случай» повернулся, и звезды вокруг него сдвинулись. «Двадцать семь, триста двенадцать, тысяча», – такие координаты сообщил Несс, прежде чем Луис закрыл крышку его койки. Это были координаты, описывающие нынешнее положение миграционного флота кукольников. Только теперь Луис понял, что указанная точка находилась вдали от пути к Магеллановым Облакам. Кукольник солгал. «Однако, – подумал Луис, – все-таки и это около двухсот световых лет отсюда. И вдоль оси Галактики. Может, кукольники решили бежать кратчайшей дорогой, чтобы потом, уже за плоскостью Галактики, направиться к Облакам? Так они избегают опасности столкнуться с космическим мусором: облаками пыли, скоплениями водорода, остатками комет». Впрочем, это не имело особого значения. Словно пианист перед началом концерта, Луис занес пальцы над пультом управления, опустил их и… «Счастливый Случай» исчез. Луис старался не смотреть через прозрачный пол. Он уже перестал гадать, почему вся кабина совершенно прозрачна. Некоторых такое зрелище доводило до безумия, другие переносили его легко. Первый пилот «Счастливого Случая» явно относился ко второй категории. Взгляд Луиса был прикован к детектору массы – прозрачному шару, что висел над таблицей указателей. Из его центра расходился пучок голубых линий. Детектор, несмотря на тесноту, был больше, чем обычно. Луис опустился в кресло, следя за голубыми линиями. Они заметно перемещались. Это было необычно и тревожно. Во время полета с обычным гиперпространственным двигателем линии стояли неподвижно целыми часами. Палец Луиса лег на кнопку аварийного выключения двигателя. Миниатюрная кухонька угостила его порцией странного на вкус кофе и холодной закуской, которая рассыпалась у него в руке, обнажив чередование слоев мяса, сыра, хлеба и каких-то таинственных листьев. Кухню нужно было отправить на свалку уже добрых сто лет назад. Линии на детекторе массы стали толще, быстрее поползли к верхнему полюсу шара и исчезли. Снизу всплыла одна, очень толстая черта, с размытыми границами. Луис нажал кнопку, и под его ногами появился незнакомый красный гигант. – Слишком быстро! – раздраженно фыркнул Луис. – Слишком быстро, черт побери! На нормальном корабле хватило бы одной проверки детектора каждые шесть часов, здесь же не успеваешь даже моргнуть. Луис перевел взгляд на яркий красный диск. – Ненис! Я уже за пределами известного Космоса! Он повернул корабль, чтобы рассмотреть звезды. Под ногами поплыли чужие созвездия. – Это мое, все мое! – захохотал он, радостно потирая руки. Во время Отрывов Луису Ву приходилось самому себя развлекать. Снова появилась красная звезда, Луис позволил ей повернуться еще на девяносто градусов, он слишком приблизился к ней, и теперь приходилось огибать ее. Все это происходило на девяностой минуте полета. На сто восьмидесятой он снова вышел из гиперпространства. Чужие звезды не пугали его. На Земле огни городов затмевали их слабое мерцание, и первую звезду он увидел в двадцать шесть лет. Убедившись, что находится в открытом Космосе, он заблокировал рули и, наконец, позволил себе потянуться. – Ух-х! Глаза у меня, как вареные луковицы. Он отстегнул ремни и повис, разминая левую ладонь. Три часа эта ладонь сжимала рычаг торможения и совершенно окаменела. Под потолком висели устройства для изометрических упражнений. Вскоре ему удалось разработать мышцы, но усталость не прошла. «Гмм… Разбудить Тилу? Сейчас было бы приятно с ней поговорить. Да, это хорошая мысль. В следующий Отрыв возьму с собой женщину. Разумеется, в статическом поле. Нужно брать все самое лучшее». Однако пока он чувствовал себя, словно труп, сто лет пролежавший в неудобной позе. Пожалуй, его общество не доставит ей удовольствия. Эх… Он не должен был пускать ее на борт «Счастливого Случая», и вовсе не из-за себя самого. Он был очень доволен, что она осталась с ним на эти два дня. Это было так, словно к истории Луиса Ву и Паулы Черенков дописали счастливый конец. Однако, Тила была пустовата. И дело даже не в ее молодости. У Луиса были друзья разного возраста, и некоторые из самых молодых были действительно глубокими личностями. Они же, наверняка, больше всего страдали, словно страдание составляло неотъемлемую часть познания. Впрочем, так оно и было на самом деле. Тила не могла сочувствовать, не могла отождествить себя с чужой болью. Зато она могла остро почувствовать чужое наслаждение, могла ответить на него, могла стать его причиной… Она была великолепной любовницей: болезненно красивая, свежая, чувственная, как кошка, открытая… Однако ни одно из этих качеств не было нужно в путешествии. Жизнь Тилы была счастливой и бесцветной. Она дважды полюбила, и дважды первой пришла к выводу, что это не то. Она никогда не оказывалась в настоящей стрессовой ситуации, никогда ее всерьез не обижали. Если она окажется перед настоящей опасностью, то наверняка впадет в панику. – Но я выбрал ее в любовницы! – сказал сам себе Луис. – И пусть черти возьмут этого Несса! Если бы Тила хоть раз в жизни имела дело с опасностью или с какой-нибудь грозной ситуацией, Несс наверняка отбросил бы ее кандидатуру. Он сделал ошибку, забрав ее с собой. Она будет балластом: ее придется защищать, пренебрегая для этого своей безопасностью. Но какая опасность может им грозить? Кукольники были хорошими торговцами – они никогда не переплачивали. «Счастливый Случай» был совершенно бесценной наградой, и Луис интуитивно чувствовал, что у него еще будет возможность заслужить ее. А может, и еще кое-что. Он вернулся к койке, поспал часок, после чего повернул корабль и еще раз нырнул в гиперпространство. Спустя пять с половиной часов он снова затормозил. Сообщенные кукольником координаты указывали небольшой сектор видимого из окрестностей Солнца космоса, а также расстояние до этого места от точки наблюдения. Этот «небольшой сектор» был в действительности кубом с гранью в половину светового года. Именно здесь должен был находиться огромный флот кукольников. Если верить приборам, именно в этом секторе находились Луис Ву и «Счастливый Случай». За своей спиной он оставил полный звезд шар диаметром в семьдесят световых лет. Известный космос был очень мал и очень далек отсюда. Поиски флота не имели ни малейшего смысла. Луис не знал даже, как выглядят корабли. Вместо этого он пошел и разбудил Несса: Кукольник, ухватившись зубами за гимнастический поручень, заглянул Луису через плечо. – Я должен найти несколько навигационных звезд. Дай-ка на центр тот зелено-белый гигант… В кабине пилота стало вдруг тесно. Луис почти лежал на пульте, защищая приборы от копыт кукольника, которыми тот беззаботно размахивал. – Анализ спектра… Ага… Теперь ту двойную, голубовато-желтую… – Что мы, собственно, ищем? Плазменные струи? Нет, скорее вы воспользовались бы… – Включи телескоп. Поймешь, когда увидишь.. Множество чужих звезд. Луис постепенно усиливал увеличение, пока наконец… – Пять точек, сгруппированных в правильный пятиугольник, верно? – Это и есть наша цель. – Сейчас, я только проверю расстояние… Ненис! – Что-то не так, Несс. Они слишком далеко. Кукольник не отозвался. – Впрочем, это все равно не могут быть корабли, даже если сломался дальномер. Ведь ваш флот движется почти со скоростью света. Это было бы видно. Пять тусклых пятен, обозначающих вершины равностороннего пятиугольника лежали в одной пятой светового года от них и были незаметны невооруженным глазом. Они были, принимая во внимание увеличение, размером с большие планеты. На экране телескопа одна из них была менее голубой и более тусклой, чем остальные. Розетта Кемплерера. Очень странно. Берутся три или больше предмета с одинаковой массой, помещаются в вершинах равностороннего многоугольника и разгоняются до одинаковой угловой скорости относительно центра их общей массы. При этом фигура находится в состоянии идеального равновесия. Орбиты отдельных ее составляющих могут иметь форму эллипса или круга, в центре фигуры может находиться какое-нибудь тело, но не обязательно. Это не имеет никакого значения. Фигура стабильна, как пара троянских точек. Конечно, любое тело могло быть очень легко перехвачено троянской точкой, взять хотя бы астероиды на орбите Юпитера, но было почти невозможно, чтобы сразу пять объектов случайно образовали розетту Кемплерера. – Странно, – пробормотал Луис. – Необычно. Никто еще не видел такой розетты… – Он вдруг замолчал. Они находились в межзвездном пространстве. Что же тогда освещало эти объекты? – Нет, – медленно сказал Луис Ву. – Я никогда в это не поверю. Ты что, считаешь меня идиотом? – Во что ты так не хочешь поверить? – Ты отлично знаешь, во что! – Ну, раз ты так считаешь… Это и есть цель нашего путешествия, Луис. Приблизимся к ней, и нам навстречу вышлют корабль. У обещанного корабля был корпус ДП Повинуясь Нессу, Луис даже не коснулся рулей, позволяя другому кораблю выполнять все маневры на плазменном двигателе. «Счастливый Случай» догнал бы флот кукольников не раньше, чем через несколько месяцев, у чужого же корабля на это ушел неполный час. Вскоре он оказался возле «Счастливого Случая» с выдвинутой стыковочной трубой. Похоже было, что пересадка окажется на таким уж простым делом. На их корабле было слишком мало места, чтобы весь экипаж мог одновременно подняться с коек. Кроме того, это был последний шанс для Говорящего, если он еще хотел завладеть кораблем. – Наверняка попробует, – сказал Луис. – Знаешь, что мы сделаем? Они отключили рули и пульт от главного привода. Разумеется, в этом не было ничего сложного, и кзин, имей он немного времени, мог бы-все исправить. Вот только времени у него не было… Луис наблюдал, как Несс проходит по стыковочной трубе. Кукольник нес скафандр кзина и шел наощупь, с закрытыми глазами. А жаль – зрелище было великолепное. – Несовместимость, – сказала Тила, когда поднялась крышка ее койки. – Я чувствую себя не очень хорошо, помоги мне. Что случилось? Мы уже на месте? По дороге к шлюзу Луис вкратце обрисовал ей ситуацию. Она слушала внимательно, но ему показалось, что больше всего ее заботит, как совладать с бунтующим желудком. Она казалась очень несчастной. – На том корабле будет тяготение, – утешил он, и указал на пятистороннюю розетку: ее уже было отлично видно невооруженным глазом. Удивленная Тила резко повернулась к нему, внезапное движение нарушило ее чувство равновесия и, прежде чем за ней закрылась дверь шлюза, Луис успел увидеть, как моментально позеленело ее лицо. Розетта Кемплерера – это одно, а невесомость – совсем другое. Когда отошла крышка последней койки, Луис сказал: – Не дергайся. Я вооружен. Оранжевое лицо кзина не изменило выражения. – Добрались? – Да. Я отключил плазменный привод, и быстро ты его не исправишь. Мы на прицеле у лазерной пушки. – А если бы я удрал в гиперпространство? Впрочем, нет, ошибка. Мы наверняка в пределах аномалии. – Мы в пределах ПЯТИ аномалий. – Пяти? В самом деле? Но насчет пушки ты соврал. Стыдись, Луис… Кзин спокойно встал с койки. Луис шел за ним с изготовленным мечом. В шлюзе кзин замер, пораженный видом пяти светящихся точек. Вид и вправду был великолепен. «Счастливый Случай» вышел из гиперпространства в половине светового часа от флота кукольников – примерно столько от Земли до Юпитера. Однако «флот» двигался с огромной скоростью, несся за светом, который излучал. Когда «Счастливый Случай» остановился, розетту нельзя было заметить невооруженным глазом. Когда проснулась Тила, ее уже было слегка видно, теперь же ее невозможно было не заметить, и она росла буквально на глазах. Пять бледно-голубых пятнышек приближались и росли с огромной скоростью… Спустя мгновение «Счастливый Случай» был окружен пятью планетами, а мгновением позже планеты исчезли. Они не удалились, не потемнели, просто исчезли. Отраженный ими свет перешел в инфракрасную область. Теперь уже Говорящий с Животными держал в руке меч. – Глаза финагла! – взорвался Луис. – У тебя что, вообще нет любопытства? Кзин на мгновение задумался. – Мне интересно, но гораздо выше я ценю гордость. – Он убрал лезвие и вручил меч Луису. – Каждая угроза – это вызов. Идем. На корабле кукольников не было никакого экипажа. Всю его внутренность занимало одно большое помещение, в центре которого, вокруг консоли с напитками, стояли четыре койки, формой соответствующие тем существам, для которых были здесь размещены. Окон на корабле не было. Зато, к удивлению Луиса, была гравитация. Однако не земная, да и воздух был не совсем земным. Воздух пахнул – нельзя сказать, чтобы неприятно, скорее – странно. Луис отчетливо чувствовал озон, какие-то углеводороды, запах целой толпы кукольников и еще несколько дюжин других, которые даже не надеялся определить. Внутри каюты не было ни острых углов, ни граней. Изогнутая стена плавно переходила в потолок и пол, койки и консоль казались как бы слегка расплывшимися. В мире кукольников все острое или твердое, все, обо что можно удариться и покалечиться, было вне закона. Несс, вытянувшись, лежал на своей койке и казался вполне довольным жизнью. – Не хочет говорить! – шутливо пожаловалась Тила. – По-моему, это очевидно, – ответил кукольник. – Итак, мне придется начинать сначала. Вас, конечно, удивили… – …летающие планеты, – закончил за него кзин. – …и розетта Кемплерера, – дополнил Луис. Едва слышный шум сказал ему, что корабль начал движение. Одновременно с Говорящим они заняли места на койках. Тила вручил Луису ярко-красный напиток в прозрачном тюбике. – Сколько у нас времени? – спросил он кукольника. – Приземление через час. Тогда вы и узнаете конечную цель нашего путешествия. – Должно хватить. А теперь просвети нас: почему летающие планеты? Наверное, это довольно опасно – двигаться по Вселенной на целых планетах? – Это самый безопасный способ! – серьезно ответил кукольник. – Гораздо безопаснее, чем, к примеру, путешествовать на этом корабле. А он – гораздо безопаснее большинства ваших машин. Впрочем, у нас большой опыт в передвижении планет. – Опыт? Что ты имеешь в виду? – Чтобы объяснить это, мне придется рассказать вам о тепле… и о контроле над рождаемостью. Вы не будете чувствовать себя оскорбленными? Они покачали головами, причем Луис сдержал смех, а Тила не выдержала и прыснула. – Вы должны знать, что для нас такой контроль – дело очень трудное. Есть только два способа, чтобы избежать появления потомства. Первый – это серьезная хирургическая операция, второй – полное сексуальное воздержание. – Это… это… УЖАСНО! – прошептала потрясенная Тила. – Скорее – неудобно. Пойми меня правильно: операция не является заменой воздержанию. Она должна вынудить к нему. Еще недавно нельзя было устранить ее последствий; сегодня это можно делать, но все же решаются на нее немногие. Луис протяжно свистнул. – Я думаю… Значит, основой вашей системы контроля является сила воли? – Да. Сексуальное воздержание вызывает неприятное побочное действие; как у нас, так и у других видов. Результат очевиден: чрезмерное размножение. Полмиллиона лет назад нас было полмиллиарда. В системе счисления кзинов это будет… – Я достаточно хорошо знаю математику, – прервал его кзин. – То, что ты говоришь не имеет никакой связи с необычностью вашего флота. – Кзин не возмущался, просто констатировал факт. Потянувшись к консоли, он снял с нее сосуд с двумя ручками, емкостью не менее половины галлона. – Уверяю тебя, имеет. Побочным продуктом цивилизации, состоящей из полумиллиарда особей, является масса тепла. – Вы были цивилизованы в таком далеком прошлом? – Конечно. Разве примитивная культура смогла бы прокормить такую огромную популяцию? Мы давно израсходовали всю пригодную для посевов землю и были вынуждены переделать две планеты нашей системы так, чтобы на них можно было производить продукты. Чтобы этого добиться, нам, среди прочего, пришлось передвинуть их поближе к солнцу. Понимаете? – Так вы начали приобретать опыт в передвижении планет. Полагаю, вы пользовались беспилотными кораблями… – Конечно. После этой операции продовольствие перестало быть проблемой, а пространства нам всегда хватало. Уже тогда мы воздвигали очень высокие здания. Лучше всего мы чувствуем себя в большой группе. – Кажется, это называется «стадный инстинкт». Скажи, именно поэтому корабль пахнет, как стадо кукольников? – Да. Мы чувствуем себя в безопасности, если ощущаем присутствие других. Единственной проблемой осталось тепло. – Тепло? – Тепло – неизбежный побочный продукт цивилизации. – Не понимаю, – сказал кзин. Луис, который понимал это отлично, удержался от комментариев. Земля была заселена гораздо плотнее, чем планета Кзин. – Вот тебе пример. Ты хотел бы иметь ночью источник света, правда? Без света ты должен спать, невзирая на то, есть у тебя дела или нет. – Это очевидно. – Допустим, твой источник света совершенен, то есть излучает только в пределах спектра, видимого для кзинов. Но даже при этом та часть тепла, которая не уйдет через окно наружу, будет поглощена стенами и предметами, находящимися внутри. Свет превратится в тепло. Другой пример. На Земле нет достаточного количества естественной свежей воды для восемнадцати миллиардов жителей. Воду нужно создавать. Но при этом выделяется тепло. На наших планетах, заселенных гораздо плотнее, мы не можем прервать этого процесса ни на секунду. Третий пример. Средства транспорта всегда были мощными источниками тепла. Нагруженный урожаем корабль, летящий с одной из наших планет, при входе в атмосферу производит огромное количество тепла, и еще больше – когда стартует. – Но охлаждающие системы… – Большинство охлаждающих систем просто перемещает тепло с одного места в другое, при этом добавляя к нему собственное. – Гммм… Начинаю понимать. Чем больше кукольников, тем больше образуется тепла. – Значит, ты понимаешь, что тепло, составляющее побочный продукт нашей цивилизации, постепенно делало наш мир непригодным для жизни? «Смог, – подумал Луис Ву, – выхлопные газы. В атмосфере – термоядерные бомбы и ракетные двигатели. Промышленные отходы в океанах и озерах. Порой не хватает малости, чтобы мы задохнулись в наших собственных отходах. Если бы не Совет Людей, разве Земля не сварилась бы в собственном тепле?» – Неправдоподобно, – сказал Говорящий с Животными. – А почему вы не перебрались на другую планету? – Кто станет подвергать свою жизнь тысячам опасностей Космоса? Только кто-нибудь вроде меня. Так что же, посылать на новые миры безумцев? – Вы могли бы посылать корабли с замороженными эмбрионами. Пилотами были бы как раз эти «безумцы». – У меня всегда возникают сложности, когда приходится объяснять вопросы, связанные с полом. Наша биология не позволила бы использовать такой метод, но мы несомненно придумали бы что-нибудь подобное… Вот только зачем? Наша численность не изменилась бы, и мы продолжали бы умирать, удушаемые собственным теплом! – Жаль, что мы не можем выглянуть наружу, – ни с того, ни с сего сказала Тила. Кукольник на мгновенье замолчал от удивления. – Ты уверена? – спросил он наконец. – Ты не испугалась бы? – Пугаться? На корабле кукольников? – Ах, др… В общем-то, сам вид нисколько не увеличит опасность. Прошу. – Он что-то мелодично свистнул, и корабль исчез. Они видели друг друга, койки, на которых лежали, и консоль с напитками, но вокруг была только пустота Космоса. И пять планет, горящих белым огнем в черных волосах Тилы. Все они были одинаковой величины – примерно в два раза больше видимой с Земли Луны – и образовывали правильный пятиугольник. Четыре из них были окружены, как нитками, маленькими, сверкающими огнями искусственных солнц, дающих желто-белый свет. Эти четыре были совершенно одинаковы и по яркости, и по внешнему виду: слегка туманные, голубые шары. Зато пятая… Вокруг пятой планеты не было никаких огней. Она светилась собственным светом, а континенты разделялись темнотой почти такой же глубокой, как мрак Космоса. Этот мрак тоже был заполнен блеском звезд. Казалось, космос охватывал освещенные солнечными лучами континенты. – В жизни не видела ничего прекраснее, – сказала Тила таким голосом, будто с трудом сдерживала слезы. Луис, видевший в жизни гораздо больше ее, вынужден был согласиться. – Невероятно, – пробормотал кзин. – Никак не могу в это поверить. Вы забрали с собой свои планеты. – Кукольники не доверяют космическим кораблям, – заметил Луис, и подумал со смесью удивления и страха, что мог бы этого не увидеть, что кукольник мог выбрать кого-нибудь другого. Он умер бы, так и не увидев розетты кукольников… – Но как?.. – Я уже объяснял вам, – сказал Несс, – что наша цивилизация задыхалась в собственном тепле. Нам удалось избавиться от всех побочных продуктов цивилизации за исключением тепла. У нас был один выход – отодвинуть планету от солнца… – Разве это не было опасно? – И даже очень. В тот год множество кукольников сошло с ума, и потому он памятен. Мы купили у Внешних специальный инерционный привод. Можете себе представить, какую они затребовали цену – мы выплачиваем им до сих пор. Сначала мы передвинули две сельскохозяйственные планеты, провели эксперименты с другими, незаселенными планетами. В конце концов нам удалось передвинуть и нашу. За следующие тысячелетия наша численность достигла миллиарда. Недостаток солнечного света заставил нас освещать улицы и днем, отчего эмиссия тепла только увеличилась. Через некоторое время мы пришли к выводу, что солнце – скорее помеха, чем благо, и отодвинулись от него на расстояние одной десятой светового года, используя его только в качестве якоря. Нам требовались новые сельскохозяйственные планеты, и было неразумно бродить по космосу наугад. Если бы не это, мы вообще отказались бы от солнца. – Понятно, – сказал Луис Ву. – Теперь я знаю, почему никому так и не удалось найти планету кукольников. – И поэтому тоже. – Мы обыскали все желтые карлики в известном Космосе, и множество – за его пределами. Минутку, Несс! Кто-то ведь должен был наткнуться на сельскохозяйственные планеты, собранные в розетту Кемплерера. – Вы искали не там. – Как так? Ведь вашей родной звездой, вне всяких сомнений, был желтый карлик! – Действительно, мы пришли из района желтого карлика, очень похожего на Процион. Как ты знаешь, примерно через полмиллиона лет Процион превратится в красного гиганта. – О, тяжелые лапы финагла! Это случилось с вашей звездой? – Да. Сразу после того, как мы управились с перемещением нашей планеты, началась экспансия солнца. В это время твои предки еще разбивали друг другу головы берцовыми костями антилоп. Когда вы начали задумываться, где находится наша планета, – то обыскивали не те орбиты вокруг не тех солнц. Мы перетащили подходящие планеты из ближайших систем, увеличив число сельскохозяйственных планет до четырех и собрав их в розетту Кемплерера. Было очень важно в момент отправления сдвинуть их одновременно и дать каждой достаточное количество ультрафиолета. Теперь вы понимаете, что когда подошло время покинуть Галактику, мы были к этому готовы. Мы уже знали, как двигать планеты. Розетта все увеличивалась. Теперь планета кукольников сверкала под ногами, при этом продолжая расти. Звезды, мерцающие в черных океанах, оказались архипелагами неисчислимых островов. Континенты пылали искусственным светом. Когда-то давно Луис Ву стоял на вершине Маунт Лукиткет. Великая Река, текущая у подножия горы, кончалась самым грандиозным в известном космосе водопадом. Луис смотрел вниз, так далеко, насколько его взгляд мог проникнуть в водяную пыль облака. Бесформенная белизна бездонной пропасти совершенно ошеломила его, и Луис, наполовину загипнотизированный, поклялся жить вечно. А как иначе можно увидеть все то, что стоит повидать? Теперь он повторил эту клятву. Планета кукольников была совсем близко. – Мы проиграли, – сказал кзин. Его розовый голый хвост нервно двигался из стороны в сторону, но лицо и голос не выражали никаких чувств. – Ваша трусость заслужила нашего презрения, и это презрение ослепило нас. Вы очень опасны. Если бы вы сочли нас врагами, то уничтожили бы нас. Вы располагаете страшной силой, и мы ничего не смогли бы сделать. – Думаю, невозможно, чтобы кзин боялся обычного травоядного. – Несс сказал это безо всякой насмешки, но Говорящий взорвался: – Какое мыслящее существо не испугается такой мощи! – Ты беспокоишь меня. Страх идет вместе с ненавистью. Скорее следовало бы ожидать, что кзин атакует то, чего боится. Дискуссия вступала на скользкую почву. «Счастливый Случай» был в самом начале своего пути, но уже в сотнях световых лет от известного Космоса. Они зависели от благорасположения кукольников. Если те решат, что чужаки представляют для них реальную угрозу… Нужно было менять тему. И быстро. Луис открыл рот… – Эй! – воскликнула Тила. – Вы все время говорите о розетте Кемплерера. А что это, собственно, такое? Кзин и кукольник взялись объяснять ей, а Луис с удивлением подумал, что еще недавно считал Тилу не слишком интеллигентным созданием и неглубокой личностью. |
||
|