"Сэйдж" - читать интересную книгу автора (Хесс Нора)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Когда Джим и Сэйдж свернули на узкий, грубо сбитый деревянный тротуар, который вел к храму и был положен здесь, чтобы женские юбки не пачкались от пыли, грязи и снега, прихожане, еще не успевшие войти в церковь, все, как один, повернулись и изумленно уставились на них.

Джим тихонько захихикал. Можно представить, что сейчас происходит в головах его земляков! Наверняка, многие из них в эти минуты пытаются понять, что же должно было стрястись в мире, чтобы такой отъявленный пособник дьявола, как Джим Латур, все таки решил придти в храм Господень. Преподобный Кетч, стоявший на невысокой паперти и тепло приветствовавший паству, застыл, будто громом пораженный. Пожалуй, он мог и какую-нибудь муху проглотить, если бы не поспешил захлопнуть раскрывшийся от удивления рот.

Люди, направлявшиеся в церковь, останавливались, перешептывались, стараясь подойти поближе к Сэйдж, чтобы повнимательнее рассмотреть новую подружку Латура и решить самим, вправду ли она так хороша, как об этом говорят.

Женщины, бросая холодные взгляды на застенчиво улыбающуюся им молодую женщину, все же не могли скрыть удивления. Незнакомка выглядела просто красавицей, но, самое главное, она производила впечатление настоящей леди, совсем непохожей на тех размалеванных дерзких особ, с которыми обычно привыкли видеть хозяина салуна.

И тем не менее она живет с Латуром! А он — всем известный повеса и развратник, и не говорит ли это о том, что моральные устои этой женщины далеко не высшего качества.

В итоге, когда преподобный Кетч вышел, наконец, из состояния прострации и пригласил свою паству войти в храм, ни одна из женщин не ответила на улыбку Сэйдж.

— Вот это приятный сюрприз! — человек в сутане протянул Джиму руку, когда владелец салуна и его спутница поравнялись с ним. Потом в голубых глазах священника загорелись веселые огоньки, и он добавил:

— Я уже и надеяться перестал, что ты когда-нибудь придешь послушать, как я пугаю прихожан проповедями об адском пламени и потоках серы, в которых тонут грешники.

— Да я и сам дивлюсь, что пришел сюда! — ухмыльнулся Джим ему в ответ и посмотрел на Сэйдж, стоявшую рядом с застывшей на лице растерянной улыбкой. — А вот моя юная спутница постоянно ходит в церковь.

Латур многозначительно посмотрел на четырех женщин, которые с несколько глуповатым видом оглядывались на них, и добавил:

— Я подумал, что мне лучше пойти вместе с нею. Возможно, ее придется защищать от каких-нибудь старых ворон.

Никто лучше священника не знал, что среди его прихожан есть те, кто поступают совсем не так. как следовало бы добрым христианкам, поэтому он ласково улыбнулся Сэйдж и жестом пригласил ее войти в церковь. Ее чистый, искренний взгляд сказал ему, что эта женщина совсем не новая подружка Джима Латура. Однако, священник в то же время очень хорошо понимал, что вряд ли очень многие поверят тому, что все разговоры об этой молоденькой вдове и Джиме просто сплетни. Слишком мало в Коттонвуде женщин, свободных от ревнивых чувств по отношению к той, кто окажется красивее и лучше их. Никто из них и не подумает поддержать добрым словом ту, в ком видят свою соперницу.

Преподобный отец задумчиво покачал головой. Да, временами красота вызывает ненависть.

Сэйдж готова была сесть куда угодно, на первую попавшуюся лавку, возле которой они с Джимом оказались, настолько она была расстроена холодным приемом жителей Коттонвуда. Но Джим не собирался показывать всем этим зазнайкам, что его очень тронули их каменные физиономии. Он решительно провел свою спутницу по проходу между рядами и, выбрав место получше, решительно приказал какой-то толстой бабке подвинуться и дать им сесть. Когда леди попыталась изобразить раздражение, Латур насмешливо ей улыбнулся и, не говоря ни слова, потеснил ее, освобождая место для Сэйдж и себя.

Однако, несмотря на приятную улыбку, игравшую на его губах, внутри у Джима все кипело от ярости. Да как они посмели, все эти христолюбивые дамочки, воротить носы от Сэйдж! Он смотрел на нее, притихшую, глотавшую слезы и не понимающую, чем она заслужила такое презрение, и его сердце разрывалось на части. Ну, погодите же! Дождемся того, как ваши мужья появятся в «Кончике Хвоста». Вас всех ждут дома чертовски приятные минуты. Или эти почтенные мужики устроят своим бабам приличные головомойки, или он достанет долговые расписки и вряд ли хоть один стервец сумеет отсрочить уплату долга и промочить горло в салуне.

Преподобный Кетч тоже пусть как следует побеседует со своей паствой в юбках. Иначе, когда в следующий раз он придет выпрашивать деньги на церковь, не будет никаких больших вкладов от Джима Латура!

Женский шепот и беспокойное ерзанье детишек стали стихать, когда священник взошел на кафедру и приготовился к службе.

Он несколько секунд осматривал молящихся, затем слегка наклонил голову, подавая знак к началу.

Зашуршали накрахмаленные юбки, зашаркали подошвы, и все присутствующие встали и открыли молитвенники. А когда преподобный воздел руки, своды храма огласили величественные звуки псалма «Благословите ныне Господа».

После того как отзвучал первый куплет, Джим удивленно посмотрел на Сэйдж. Она пела самозабвенно, с воодушевлением, и ее чистый, звучный контральто взмывал над головами верующих, достигал небесных вершин и оттуда хрустальным водопадом низвергался на грешную землю. Джим восхищенно покачал головой. Во время своих странствий по большинству западных штатов ему доводилось слышать множество профессиональных певцов, певших в тавернах и на открытых сценах, но никогда он не слышал ничего подобного тем серебристым звукам, которые вырывались из груди Сэйдж.

Вскоре выяснилось, что Джим не единственный, кто обратил внимание на новый голос, звучащий в храме, потому что к концу псалма только немногие продолжали пение вместе со спутницей Латура. Большинство же молящихся замолчали, чтобы иметь возможность насладиться голосом Сэйдж.

И все-таки, хотя она пела подобно ангелу, а выглядела и вела себя, как настоящая леди, после службы, когда все стали во дворе перед церковью и, разбившись на группы, обменивались впечатлениями, на нее снова обрушились презрительные взгляды и пренебрежительные жесты.

Джим видел, как на ее ресницах дрожали слезы, и ему казалось, что каждая такая слезинка — это острая пика, нацеленная прямо в его сердце. Он знал, какие чувства она испытывает. Разве сам он не чувствовал то же самое практически всю свою жизнь!

Мужчина подождал пару минут, а затем, взяв Сэйдж под руку, провел ее в тень большого дерева, росшего напротив церкви. Когда он заговорил, его голос был хриплым от гнева:

— Подожди меня здесь. Я на минутку…

Сэйдж беспомощно и жалко кивнула и стала смотреть, как Латур двинулся от нее, напрягшись, словно пантера, изготовившаяся к прыжку. Женщина хотела окликнуть его, вернуть назад, сказать, что не имеет значения то, как к ней отнеслись жительницы города, но она побоялась привлечь к себе внимание и промолчала. Ей казалось, что она не переживет еще одного уничижительного взгляда, еще одного ледяного кивка в ответ на свое приветствие. Что собирается Джим сказать этим женщинам? Сэйдж закусила нижнюю губу, волнуясь и горько сожалея о том, что вообще пошла на службу.

Джим, однако, прошел мимо женщин, даже не удостоив их взглядом, и направился к кучке мужчин, стоявших у церковной ограды в ожидании своих законных супруг.

Приветственные восклицания и улыбки тут же исчезли с их продубленных всеми ветрами лиц, как только Джим заговорил.

Ни Сэйдж, ни другие не слышали того, что говорил Латур мужской половине прихожан. Но, видимо, очень весомыми оказались его аргументы, потому что результат появился сразу после разговора хозяина «Кончика Хвоста» с его завсегдатаями. Как только он отошел от них, мужья решительно направились каждый к своей жене и, бесцеремонно вырвав свои дражайшие половины из окружения подруг, повели их с церковного двора.

Джим в течение нескольких секунд любовался на поспешное отступление городских кумушек, а потом на его лице появилась широкая, довольная улыбка. Он повернулся к Сэйдж, подал ей руку и ласково произнес:

— Пойдем домой.

Примерно на полдороге домой Сэйдж все-таки не выдержала и разрыдалась.

— За что они так со мной, Джим? Что я им всем сделала плохого?!

Она наугад потянулась за носовым платком, ничего не замечая вокруг от слез, застилающих глаза.

Где-то в глубине зрачков Джима, на самом их дне, загорелось холодное синее пламя, и от этого взгляд Латура приобрел хмурое выражение, подобное студеному зимнему дню накануне снежной бури.

— Я должен был защитить тебя от этих жестоких сук. Прости, что не оградил тебя от них, но я надеялся, что они будут, по крайней мере, вежливы с тобой… Они же все время твердит о любви к ближнему, о соблюдении Христовых заповедей! А на самом деле, все они не что иное, как лживые, лицемерные дряни!

Сэйдж вытерла слезы и удивленно посмотрела на своего спутника.

— Так ты, выходит, знал, что они так ко мне отнесутся? Знал, да?

У Джима не хватило мужества встретить взгляд ее зеленых глаз, поэтому он отвернулся от Сэйдж и, глядя в сторону, ответил:

— У меня было подозрение, что тебя не будут встречать с распростертыми объятиями. К тому же ты остановилась в салуне. И мне жаль, мне чертовски жаль, но, боюсь, что твое имя уже называют вместе с моим.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Джим? — Сэйдж остановилась посреди тротуара и недоуменно воззрилась на него. — Что ты имеешь ввиду, говоря, что мое имя называют вместе с твоим?

Джим решительно потянул ее за собой, заставляя идти дальше, и, собравшись с духом, признался:

— Уже весь Коттонвуд говорит о том, что ты новая подружка Джима Латура.

У Сэйдж перехватило дыхание, лицо побелело, и она, еще как следует не опомнившись от услышанного, выпалила:

— Мне надо покинуть салун! И как можно скорее!

Лицо Джима смягчилось, он с затаенной нежностью посмотрел на крохотную шляпку, каким-то чудом удерживающуюся на густых каштановых волосах женщины, и тихо спросил:

— Куда же ты пойдешь из салуна, Сэйдж?

— Ну есть же в Коттонвуде какой-нибудь приличный постоялый двор, где мне можно было бы снять комнату. Конечно, я попрошу тебя дать мне немного денег взаймы. Но я их тебе верну, как только найду какую-нибудь работу.

Последнюю часть ее фразы Джим проигнорировал полностью.

— Есть у нас в городке приличный постоялый двор. Вот только владеет им Анесса Брайдуэлл — самая первая сплетница в Коттонвуде. Именно она советует своим товаркам., что думать, что говорить или что делать.

Я бьюсь об заклад, что как раз эта самая каракатица и была первой, кто стал болтать о нас.

— Но это же так несправедливо, Джим! — на глазах Сэйдж снова выступили слезы. — Ведь эти женщины меня совсем не знают! Как же они могут решать, что я за человек?

— Я это знаю, .милая, — Латур нежно пожал ее тонкие пальцы, слегка дрожавшие у него на сгибе руки.

— Однако хочу тебе сказать, что если ты только сейчас обнаружила, как несправедлива жизнь, то ты просто счастливая женщина. Советую тебе забыть о том, что в мире есть такая Агнесса Брайдуэлл и другие, подобные ей. Всегда будут люди с куцыми мозгами и безразмерными языками. Надо быть выше этого всего. Просто нужно знать им цену и что они из себя представляют.

Когда они подошли к «Кончику Хвоста», Джим пропустил спутницу вперед и сам пошел за ней на кухню. Там царила привычная суматоха. Тилли поставила в духовку противень с бисквитами, захлопнула дверцу и выпрямилась навстречу вошедшим.

Ей не понадобилось много времени, чтобы рассмотреть заплаканное лицо молоденькой женщины и удрученное лицо Джима. Старая кухарка шагнула к ним и воскликнула:

— Сэйдж! Ты плакала! Что произошло? Сказали какую-нибудь гадость эти старые потаскухи?

— Ах! — Сэйдж всхлипнула и бросилась в кресло.

— Да они мне вообще не сказали ни слова, ни гадкого, ни доброго. Они просто смотрели на меня, как на что то грязное и отвратительное.

Несчастная женщина облокотилась на стол и закрыла ладонями лицо.

— Это просто ужасно, Тилли!

— Мерзкие твари! — глаза кухарки превратились в два лезвия; она неуклюже обняла плечи Сэйдж и сказала:

— Давай-ка, выпьем по чашечке кофе и забудем обо всей этой ерунде. Незачем тебе долго помнить об этих шлюхах.

— Я пытался ей сказать то же самое, Тилли! — Джим тоже уселся за стол. — Но, похоже, она мне не верит.

— Я верю, Джим! — искренне ответила Сэйдж. — Но только боюсь, что не смогу теперь найти никакую работу. У кого возникнет желание нанять меня, если все думают, что я падшая женщина?

— Падшая женщина? — Тилли уперлась руками в бока и разразилась громким, неподдельным смехом. — То, что эти тетки с языками до пояса болтают, будто ты подружка Латура — еще не делает тебя падшей женщиной! В Коттонвуде найдется не так много баб, которым не хотелось бы, чтобы их считали подружками Джима!

Джим Латур крепко смутился, услышав от своей поварихи столь лестный отзыв о его популярности среди местных дам, потом посмотрел на Сэйдж, и кривая усмешка заиграла на его губах.

— Я ей специально приплачиваю, чтобы она говорила обо мне только хорошее.

Сэйдж улыбнулась, однако в глубине ее глаз еще сохранилось тревожное выражение, и тогда Джим, перейдя на серьезный тон, сказал:

— Я хочу, чтобы ты перестала беспокоиться о работе и переезде. Тебе еще нужно как следует подлечиться, прежде чем ты сможешь пойти работать. А что до твоего переезда, так отъезд из «Кончика Хвоста» не остановит сплетен, которые разошлись уже по всему Коттонвуду. Тебя и так быстро забудут, как только произойдет что-нибудь такое, что займет языки наших кумушек.

Давай-ка, работай над улучшением своего здоровья и брось беспокоиться о будущем. У меня уже почти есть идея, как помочь тебе заработать деньги для переезда в этот чертов большой город, который ты вбила себе в голову.

— И что это за идея, Джим? — Тилли поставила на стол, за которым сидели Сэйдж и Латур, три чашки кофе и присоединилась к ним сама.

— Я еще не готов рассказать, Тилли, — Джим потянул к себе сахарницу. — Надо еще обмозговать кое какие детали.

— Нет, ну, а все-таки? Хотя бы в общих чертах! — продолжала наседать заинтригованная кухарка, а Сэйдж с надеждой посмотрела на него.

— Нет, — решительно ответил Джим, допил свой кофе и встал из за стола. Но прежде чем выйти из комнаты, мужчина взглянул на Сэйдж и как бы невзначай сказал:

— Дэнни мне говорил, что ты неплохо играешь на гитаре?

Сэйдж кивнула:

— Да, немного. Отец показал мне аккорды. Он у меня был великолепный гитарист.

— А зачем это тебе знать, Джим? — спросила Тилли. — Это имеет какое-нибудь отношение к твоим планам?

— Ты, мать моя, сегодня, определенно, задаешь слишком много вопросов, — ухмыльнулся тот и в его глазах зажглись насмешливые искорки. — От любопытства, говорят, кошка сдохла. Но если уж ты так хочешь знать, то я думаю предложить Сэйдж выйти на улицу перед салуном с гитарой и жестяной кружкой. Если она будет достаточно громко бряцать по струнам, то, я уверен, прохожие быстренько накидают ей монет, лишь бы она поскорее убралась.

Тилли громко расхохоталась, увидев, что Сэйдж с тревогой посмотрела вслед Джиму.

— Он смеется, милая моя, разве ты не видишь? Но ты можешь больше не беспокоиться. Раз уж у него в мозгу появился план, то он его выполнит У тебя все будет отлично.

И Сэйдж, столько пережившая за сегодняшний день, впервые за последнее время почувствовала, что, действительно, все у нее будет хорошо. И тогда ее лицо озарила широкая улыбка. Молодая женщина встала и сказала поварихе:

— Я пойду в свою комнату и прилягу ненадолго Может, немного вздремну.

Эмоциональный стресс, который испытала Сэйдж от встречи с враждебно настроенными посетительницами храма, повлиял на ее еще довольно хрупкое здоровье, и теперь ей требовался отдых.

Тилли с улыбкой проследила за тем, как молодая женщина поднялась к себе наверх.

«Интересно, что все-таки выдумал Джим?» — подумала кухарка. По ее мнению, хозяин крепко увлекся своей прекрасной гостьей. Это отражается в его глазах всякий раз, как он ни посмотрит на Сэйдж. Поэтому Латур не будет особенно торопиться, чтобы увидеть, как она уезжает из Коттонвуда. А лучше бы ей совсем никуда не уезжать, Наконец-то, кажется, Джим нашел женщину себе по вкусу.

Ну, конечно, скажи ему об этом, так он заспорит, бросится в атаку… Тилли вспомнила, как долго ее хозяин не мог найти себе подругу, улыбнулась, покачала головой и занялась посудой.Это отражается в его глазах всякий раз, как он ни посмотрит на Сэйдж. Поэтому Латур не будет особенно торопиться, чтобы увидеть, как она уезжает из Коттонвуда. А лучше бы ей совсем никуда не уезжать, Наконец-то, кажется, Джим нашел женщину себе по вкусу.